— Завтра в пять — что у вас за праздник?
— День рождения.
— Чей?!
— Мой.
— Сколько тебе стукнет?!
— Восемнадцать. А что?
Совершеннолетним станет. Наследник.
— Кто твой отец? — позабыл на время о чувстве такта Китайгородцев.
Алёша хлопал глазами, не понимая, что к чему. Его растерянный вид отрезвил Китайгородцева.
— Извини! — сказал он парню. — Извини, я не то хотел… Я не про то…
* * *
Нина Петровна испугалась, увидев Китайгородцева в школьном коридоре. Лицо такое сделалось — испуг не скрыть.
— Вы меня преследуете? — криво улыбнулась она.
— Нам надо поговорить.
— Не о чем нам говорить!
Сказала, как отрезала.
Перемена. В коридоре десятки школьников. Сейчас она чувствовала себя увереннее, чем прежде.
— Это важно, поверьте.
— Я прошу вас уйти! — холодно сказала женщина.
Не выпроваживала, а прогоняла.
— Ваш Алёша…
— Что?! — зло сузила глаза.
Решила, что её сыну может угрожать опасность, и была готова защищать его до последней капли крови.
— Его отец — Станислав Георгиевич?
Кровь прихлынула к её лицу. Казалось, что ещё одно мгновение, и с нею случится удар. Шум школьной перемены, визжали дети — ничего этого Нина Петровна сейчас не слышала. Китайгородцев на всякий случай взял её под руку. Она с готовностью воспользовалась этим, едва ли не повисла на его руке.
— Зачем вы здесь? — спросила Нина Петровна, пытливо вглядываясь в лицо своего собеседника-мучителя.
Она не была сейчас ни злой, ни настороженной, а только слабой.
— Где мы можем поговорить? — Китайгородцев озирался по сторонам.
— Идёмте, — сказала женщина.
Привела Китайгородцева в пустой класс. Плотно прикрыла дверь. Тут же опустилась на учительский стул, будто её ноги не держали. Она сейчас совсем не была похожа на учителя. Ни строгости во взгляде, ни уверенности в движениях.
— Кто вы? Зачем сюда приехали? Я ничего не понимаю!
— Я ищу Михаила.
— Его здесь нет! — пожала плечами Нина Петровна.
Мы не о том, мол, говорим, и я подозреваю, что дело тут не в Михаиле.
— Его нет, — признал Китайгородцев. — Но он мне нужен.
— При чём тут я? При чём Алёша?
— Вам может угрожать опасность.
— Нам с Алёшей?
— Возможно, что Алёше — нет, а вам — да.
— Не понимаю! — ещё больше растерялась.
— Алёша — он действительно сын Станислава Георгиевича?
— Какая вам разница! — сказала Нина Петровна с досадой и бросила быстрый взгляд на входную дверь.
Это, похоже, была её тайна, и правды коллеги Нины Петровны не знали до сих пор.
— Разница в том, — сказал Китайгородцев, — что если Алёша — это сын Станислава Георгиевича, тогда, я думаю, он в безопасности. Зато вы — нет.
Женщина нервно сжимала-разжимала пальцы рук.
— Глеб ненавидел Стаса, — сказал Китайгородцев. — Для вас это тоже не секрет. Но для вас, как я понял, секрет, что Глеб иногда вслух мечтал о том, как он устроит Стасу неприятности, и все богатства Стаса отойдут наследнику. А наследник у нас кто? Алёша! Каким образом Алёша может стать наследником? — спросил Китайгородцев и внимательно посмотрел на женщину.
От неё ответа не добьёшься. В таком состоянии она ничего не соображает.
— Наследник — это когда наследство открывается, — подсказал Китайгородцев. — А открывается оно тогда, когда прежний владелец наследуемого имущества умрёт.
— А кто умрёт?! — испугалась женщина.
— Глеб мечтал, чтобы умер Стас.
Нина Петровна хрустнула пальцами.
— И на стороне Глеба, похоже, Михаил, — добавил Китайгородцев.
— Что у Михаила с Глебом общего? — хмурилась собеседница.
— Ненависть к Стасу.
— Но почему?
— Этого я не знаю, — признался Китайгородцев. — Вы состояли в браке со Стасом?
— Официально — нет. Мы с ним расстались почти сразу после рождения Алёши.
— И не поддерживали с ним отношений?
— Нет. Я вернулась в Калугу. Тут, — показала рукой за окно, — некоторые до сих пор думают, что отец Алёши — Глеб. А про Стаса даже не догадываются. Ни я ему не нужна, ни сын.
— Я думал, что Глеба уже нет в живых, — сказал Китайгородцев. — В прошлую весну, когда он пропал — с ним могло случиться несчастье. И я думал до поры, что в действительности случилось. Не могу пока понять, как оно там было на самом деле. Глеб и Стас встретились для разговора. Якобы рыбалка, но какая может быть рыбалка общая для двух людей, которые друг друга на дух не переносят? Понятно, что серьёзное что-то затевалось. Кем затевалось? Я думаю, что Глеб что-то задумал. То ли хотел шантажировать Стаса, то ли вообще убить. Но что-то у него пошло наперекосяк. Или он чем-то выдал свои намерения, или начал действовать, да оказался слабее Стаса. В общем, мне так видится, что Стас Глеба или убил, или хотел убить. И я думал, что у него это получилось. А сейчас мне кажется, что Глеб живой. И я его даже видел.
— Где?!
— Там, под Москвой. У Стаса огромный дом в лесу, но он там не живёт. А живут там его мама и этот Михаил. И они прятали Глеба от Стаса. А Стас его ищет.
— Зачем?
— Чтобы добить. Чтобы концы в воду. Ему та неудавшаяся прошлогодняя рыбалка до сих пор покоя не дает. Не может себя чувствовать спокойно, пока Глеб ходит по земле. И вот он ищет Глеба, а Михаил этого Глеба прячет. И ждёт, когда умрёт Стас. Он Стаса ненавидит.
— Почему?
— Я не знаю.
— Я никогда не слышала, чтобы у Стаса с Михаилом были трения. Скорее — наоборот. Стас Михаила очень уважал.
— Я не знаю, что за чёрная кошка между ними пробежала, — признался Китайгородцев. — Но это факт: Михаил ждёт, что шестнадцатого числа Стас умрёт.
— Почему… шестнадцатого? — растерянно спросила Нина Петровна.
— Потому что завтра ваш сын станет совершеннолетним. И после этого Стас уже не нужен. Стас может умереть. И вся эта его московская недвижимость, все особняки многомиллионные отойдут наследникам. Алёше, Наталье Андреевне… А вот за вас я беспокоюсь, — печально посмотрел Китайгородцев.
— Почему?! — испугалась женщина.
— У вас хорошие были отношения с Натальей Андреевной?
— Совсем никаких отношений!
— День рождения.
— Чей?!
— Мой.
— Сколько тебе стукнет?!
— Восемнадцать. А что?
Совершеннолетним станет. Наследник.
— Кто твой отец? — позабыл на время о чувстве такта Китайгородцев.
Алёша хлопал глазами, не понимая, что к чему. Его растерянный вид отрезвил Китайгородцева.
— Извини! — сказал он парню. — Извини, я не то хотел… Я не про то…
* * *
Нина Петровна испугалась, увидев Китайгородцева в школьном коридоре. Лицо такое сделалось — испуг не скрыть.
— Вы меня преследуете? — криво улыбнулась она.
— Нам надо поговорить.
— Не о чем нам говорить!
Сказала, как отрезала.
Перемена. В коридоре десятки школьников. Сейчас она чувствовала себя увереннее, чем прежде.
— Это важно, поверьте.
— Я прошу вас уйти! — холодно сказала женщина.
Не выпроваживала, а прогоняла.
— Ваш Алёша…
— Что?! — зло сузила глаза.
Решила, что её сыну может угрожать опасность, и была готова защищать его до последней капли крови.
— Его отец — Станислав Георгиевич?
Кровь прихлынула к её лицу. Казалось, что ещё одно мгновение, и с нею случится удар. Шум школьной перемены, визжали дети — ничего этого Нина Петровна сейчас не слышала. Китайгородцев на всякий случай взял её под руку. Она с готовностью воспользовалась этим, едва ли не повисла на его руке.
— Зачем вы здесь? — спросила Нина Петровна, пытливо вглядываясь в лицо своего собеседника-мучителя.
Она не была сейчас ни злой, ни настороженной, а только слабой.
— Где мы можем поговорить? — Китайгородцев озирался по сторонам.
— Идёмте, — сказала женщина.
Привела Китайгородцева в пустой класс. Плотно прикрыла дверь. Тут же опустилась на учительский стул, будто её ноги не держали. Она сейчас совсем не была похожа на учителя. Ни строгости во взгляде, ни уверенности в движениях.
— Кто вы? Зачем сюда приехали? Я ничего не понимаю!
— Я ищу Михаила.
— Его здесь нет! — пожала плечами Нина Петровна.
Мы не о том, мол, говорим, и я подозреваю, что дело тут не в Михаиле.
— Его нет, — признал Китайгородцев. — Но он мне нужен.
— При чём тут я? При чём Алёша?
— Вам может угрожать опасность.
— Нам с Алёшей?
— Возможно, что Алёше — нет, а вам — да.
— Не понимаю! — ещё больше растерялась.
— Алёша — он действительно сын Станислава Георгиевича?
— Какая вам разница! — сказала Нина Петровна с досадой и бросила быстрый взгляд на входную дверь.
Это, похоже, была её тайна, и правды коллеги Нины Петровны не знали до сих пор.
— Разница в том, — сказал Китайгородцев, — что если Алёша — это сын Станислава Георгиевича, тогда, я думаю, он в безопасности. Зато вы — нет.
Женщина нервно сжимала-разжимала пальцы рук.
— Глеб ненавидел Стаса, — сказал Китайгородцев. — Для вас это тоже не секрет. Но для вас, как я понял, секрет, что Глеб иногда вслух мечтал о том, как он устроит Стасу неприятности, и все богатства Стаса отойдут наследнику. А наследник у нас кто? Алёша! Каким образом Алёша может стать наследником? — спросил Китайгородцев и внимательно посмотрел на женщину.
От неё ответа не добьёшься. В таком состоянии она ничего не соображает.
— Наследник — это когда наследство открывается, — подсказал Китайгородцев. — А открывается оно тогда, когда прежний владелец наследуемого имущества умрёт.
— А кто умрёт?! — испугалась женщина.
— Глеб мечтал, чтобы умер Стас.
Нина Петровна хрустнула пальцами.
— И на стороне Глеба, похоже, Михаил, — добавил Китайгородцев.
— Что у Михаила с Глебом общего? — хмурилась собеседница.
— Ненависть к Стасу.
— Но почему?
— Этого я не знаю, — признался Китайгородцев. — Вы состояли в браке со Стасом?
— Официально — нет. Мы с ним расстались почти сразу после рождения Алёши.
— И не поддерживали с ним отношений?
— Нет. Я вернулась в Калугу. Тут, — показала рукой за окно, — некоторые до сих пор думают, что отец Алёши — Глеб. А про Стаса даже не догадываются. Ни я ему не нужна, ни сын.
— Я думал, что Глеба уже нет в живых, — сказал Китайгородцев. — В прошлую весну, когда он пропал — с ним могло случиться несчастье. И я думал до поры, что в действительности случилось. Не могу пока понять, как оно там было на самом деле. Глеб и Стас встретились для разговора. Якобы рыбалка, но какая может быть рыбалка общая для двух людей, которые друг друга на дух не переносят? Понятно, что серьёзное что-то затевалось. Кем затевалось? Я думаю, что Глеб что-то задумал. То ли хотел шантажировать Стаса, то ли вообще убить. Но что-то у него пошло наперекосяк. Или он чем-то выдал свои намерения, или начал действовать, да оказался слабее Стаса. В общем, мне так видится, что Стас Глеба или убил, или хотел убить. И я думал, что у него это получилось. А сейчас мне кажется, что Глеб живой. И я его даже видел.
— Где?!
— Там, под Москвой. У Стаса огромный дом в лесу, но он там не живёт. А живут там его мама и этот Михаил. И они прятали Глеба от Стаса. А Стас его ищет.
— Зачем?
— Чтобы добить. Чтобы концы в воду. Ему та неудавшаяся прошлогодняя рыбалка до сих пор покоя не дает. Не может себя чувствовать спокойно, пока Глеб ходит по земле. И вот он ищет Глеба, а Михаил этого Глеба прячет. И ждёт, когда умрёт Стас. Он Стаса ненавидит.
— Почему?
— Я не знаю.
— Я никогда не слышала, чтобы у Стаса с Михаилом были трения. Скорее — наоборот. Стас Михаила очень уважал.
— Я не знаю, что за чёрная кошка между ними пробежала, — признался Китайгородцев. — Но это факт: Михаил ждёт, что шестнадцатого числа Стас умрёт.
— Почему… шестнадцатого? — растерянно спросила Нина Петровна.
— Потому что завтра ваш сын станет совершеннолетним. И после этого Стас уже не нужен. Стас может умереть. И вся эта его московская недвижимость, все особняки многомиллионные отойдут наследникам. Алёше, Наталье Андреевне… А вот за вас я беспокоюсь, — печально посмотрел Китайгородцев.
— Почему?! — испугалась женщина.
— У вас хорошие были отношения с Натальей Андреевной?
— Совсем никаких отношений!