Я подплыла к бортику и устроила ледяной фонтан в сторону брата. Он выругался сквозь зубы и отпустил Алеору. Но мне не посмел ничего сделать, знает, что я потом в отместку напакощу. Я мстительная, коварная и злопамятная. И со мной связаться по глупости может только тот, кто меня совсем не знает.

Эйдан посмеивался, глядя на меня с братом и отплевывающуюся Алеору. Чтобы он не оставался в стороне, мы все пустили в него по водяному шару. Вода вылилась ему на голову, превратив красивую прическу в мокрые сосульки и снова намочив только просохшую одежду.

Эйдап процедил что-то сквозь зубы и высушил волосы и одежду теплым воздухом. Васим поставил напитки на поднос и отправил на воду, сам плюхнулся к нам.

— Эйдан, присоединяйся, — позвали мы друга. — В такую жару только в воде и спасаться.

— Мне некогда. Я пришел пригласить вас на вечеринку в бассейне у Янтара. Часам к девяти подруливайте, когда пекло спадет.

Васим скосил на меня взгляд, а я категорично сказала:

— Я не пойду.

— Он просил передать, что тогда принесет тебя на плече, — предупредил Эйдан.

— Сестра, Янтар ни при чем, и он очень переживает. Да и пойдешь ты вместе с Кайлом, — влез брат.

— Где он, кстати? — поинтересовался Эйдан.

— Тренируется за городом.

Кайл — одногруппник моего брата и Эйдана в магической академии. Только Васим и Эйдан родом отсюда и дружат с детства, а Кайл стал их другом в академии. Он маг льда с северных земель викисландов. Могучий блондин с льдистыми глазами уже два года был моей тайной страстью, и я устала уговаривать родных, чтобы меня отпустили в академию вслед за братом.

Янтар — мой друг с детства и до недавнего времени, пока его старший брат не совершил мерзкий преступный поступок. Кантор всегда был в меня влюблен, но я никогда не отвечала ему взаимностью. И тогда этот придурок не нашел ничего лучше, чем опоить меня приворотным возбуждающим зельем. Это зелье краткого действия на пару часов вызывает сильную страсть к объекту и о-очень яркое возбуждение. А затем решил обесчестить и, сыграв на этом, взять меня в жены. Он был уверен, что это сойдет ему с рук, а когда у нас все произойдет, родители дадут согласие на наш брак.

План Кантора не увенчался бы успехом, если бы не вмешательство Янтара. Он случайно узнал о плане брата, но лишь когда тот уже подлил мне зелье. И дал выпить мне противоядие, но не сказал об этом.

Хотя тогда я и не знала о том, что два зелья дадут такой эффект. Дело в том, что приворотное зелье на меня не действует, это особенность моего организма и магии из-за намешанной в родословной крови. Об этом никто не знает, кроме самых близких. Поэтому план Кантора был обречен на провал.

Янтар хотел как лучше — спасти меня и не выдать брата, с которым собирался разобраться позже сам. Возможно, если бы он мне сказал, я не стала бы пить нейтрализатор. А может, чтобы не раскрывать свою тайну, выпила бы. Это был бы мой выбор и моя ответственность. Но Янтар не сказал, а два зелья вместе дали как раз тот самый, нужный Кантору эффект.

Девственности он меня лишил, моим телом и страстью насладился, а с женитьбой облом вышел. Вместо нее чуть не получил тюремный срок, так как коварный план стал известен. Кантора спасло только то, что мои родители меня пожалели и решили не предавать дело огласке. Хотя шила в мешке не утаишь, а такой скандал в двух благородных семействах в провинциальном городе сразу обрастает массой сплетен и слухов. Первый жених и первая невеста Бекигенга привлекали к своей жизни внимание всех сплетников.

Кантора родители хотели отослать далеко и надолго в изгнание, но он не зря лидировал на рынке женихов. Кроме хорошей родословной и внешней привлекательности имел сильный магический дар. Выше среднего. А таким в нашем королевстве не разбрасываются, и сверху поступило указание об обязательном обучении талантливого мага в столичной академии. Где он теперь учится и воюет с моим братом. Вернее, мой брат с ним, что сути не меняет.

Сам Кантор сухо передо мной извинился, сказал, не знает, что на него нашло. Он как будто был под воздействием заклинания. И готов искупить вину любыми способами. Так он оправдывался сразу и перед братом, и перед родителями.

Те бы хотели поверить старшему сыну и брату, которым раньше гордились, но никаких следов воздействия магии на нем обнаружено не было.

Я поплакала немного, пока мои распрекрасные бабули, прабабушка и прапрабабушка, вызванные на срочный семейный совет, не повеселили меня своими утешениями:

— Радуйся, что девственность потеряла, теперь у тебя будет интересная насыщенная жизнь, — отмахнулась от моих слез прапрапрабабушка.

— Согласна, — вторила ей незамужняя бабушка, имевшая двух любовников-королей. — Кантор хотя бы неплох для первого мужчины — красив, молод. Любовник наверняка опытный и хороший, раз любимчик женщин. Не так ли?

— Не знаю, — замялась я. — Я сама оказалась так возбуждена, что мне было все равно.

— Удовольствие ты получила?

— Да, — покраснела я, вспомнив, как Кантор был страстен, пылок и нежен со мной.

— Зато теперь тебе не надо выходить замуж за первого встречного, — вздохнула прабабушка, за что получила косой взгляд от своей матери. — И твоему жениху нужна будешь лишь ты сама, а не твоя добродетель.

Мама в разговоре не участвовала, потому что мама должна быть строгой, а пра- и бабушкам уже можно говорить все, что им вздумается. Мама сама очень переживала. И не могла понять, как Кантор, сын друзей, мог так поступить с ее девочкой.

Мне кажется, если бы не родственники, она бы решила, что идея брака с Кантором — не самый плохой выход из ситуации.

Но мама была молодой и из консервативного человеческого общества, где много разных строгих рамок и ограничений. У остальных моих родственниц кругозор шире, и иногда я была рада, что мама имеет не слишком авторитетный голос в семье и подчиняется папе.

После этого инцидента я на какое-то время уехала к родственникам-океанидам. А когда вернулась успокоенной и пережившей эту историю, Янтар пытался снова сблизиться, но мне с трудом удавалось общение. Его вид постоянно напоминал мне о произошедшем, а Янтар злился из-за того, что происшествие, в котором он, по сути, не виноват, перечеркнуло годы нашей крепкой дружбы.

— Я тебя знаю с пяти лет, — возмущался он. — Мы с тобой все местные деревья облазили и всем кошкам в городе нос пятачком приделали, а теперь все? Забыли?

— Не забыли, — согласилась я. — Просто иногда пути друзей детства расходятся. Это жизнь. Может такое произойти с нами?

— С нами — нет, — упрямо мотнул головой Янтар. — Ты мне названая сестра, ты забыла наши клятвы?

Не забыла. Когда нам было лет тринаднать-четырнадцать, мы связали себя кровными узами, став назваными братом и сестрой.

Так что общаться с Янтаром мне теперь было в тягость, а он не оставлял попыток наладить прежние отношения. Сейчас, насколько я знала, на каникулы к нам приехал в гости Васим, прихватив друга Кайла, а к ним приехал Кантор.

Носа, правда, он из дома не высовывал, и, к счастью, я его весь год не видела, а произошло все как раз год назад.


И сейчас я должна пойти к ним на вечеринку.

— Не хочу встречаться с Кантором, — сказала я Васиму.

— Он там не появится, Янтар позаботится об этом. Да и не тебе бояться с ним встреч. Это он пусть их избегает. Виновный он, а не ты. — Брат скривился, как обычно, когда он говорил о Канторе.

— И ты пойдешь с Кайлом, — напомнила Алеора. — Давай же, подружка. Я хочу пойти, а без тебя меня не пустят. Нам еще нужно у моих отпроситься.

Папа Алеоры — управляющий магазином нашей семьи в Бекигенге. В торговой сети Мибалмарр продавали камни, ювелирные украшения и дорогие артефакты. С Алеорой мы подружились еще в школе, а потом ее папа устроился к моему отцу. Поэтому мне всегда у них рады, и если кто и может вытащить Алеору на вечеринки, то только я. Родители у нее в этом плане строгие.

Возможно, они и считают, что я плохо влияю на Алеору, но по понятным причинам вслух это не произносится. Хотя родители подруги веселые и душевные люди, просто считают, что воспитывать дочь надо в строгости.

У меня свободы больше. Но, скорее всего, потому, что характер достался свободолюбивый, кровь предков сказывается. Дома меня не запрешь, найду двести способов сбежать и триста устроить такую веселуху, что лучше бы, право слово, не запирали.

У нас с родителями уговор: пока веду себя в рамках приличий и не учиняю беспорядков, я относительно свободна в своих действиях. Могу ходить куда хочу, когда хочу, с кем хочу. Но родители хотели быть в курсе, где, когда и с кем. Я всегда должна быть на связи. И ночевать дома, если только не договорюсь заранее об ином.

Ночевки бывали только у Алеоры — хочется иногда проболтать полночи о своем, о девичьем. Так-то парней у меня не было, я разборчивая.

Понравиться мне нетрудно — достаточно симпатичной мордашки, ума, чувства юмора, бойкости, самокритичности. Ну, и фигура хорошая тоже приветствуется. А вот влюбить в себя — это задачка потруднее. Пока на моем веку у меня была одна детская влюбленность, и вот сейчас — в Кайла.

Поскольку обе они случились на расстоянии, подозреваю, что в этом и скрыта причина. Я наделяла объект идеальными, выдуманными чертами, и теперь есть опасение, узнав поближе Кайла, разочароваться.

— Хорошо, пойдем отпрашиваться, — согласилась я через час отмокания в прохладной воде бассейна, выпитых рек прохладительных напитков и стенаний подруги.

Я знала, что она надеется встретиться там с объектом своей тайной влюбленности — Уолтером, сладким блондинчиком с длинными кудрявыми волосами. Уж не знаю, чем он ей приглянулся, мне он совершенно не нравился, но любовь она такая. Не спрашивает.

В любом случае, это ненамного лучше, чем предыдущие влюбленности Алеоры — еще детская и незакончившаяся, но уже запрятанная глубоко-глубоко, к моему брату, а в юности — в подлого красавца-прощелыгу Кантора.

Впрочем, между этими тремя у Алеоры было еще пяток влюбленностей, и тоже все тайные и тоже не к тем объектам, что надо. Влюбчивая моя подружка. Но пока тоже ни с кем не встречалась по-настоящему. Но на Уолтера нацелена серьезно. И я, как подруга, должна ей помочь.





ГЛАВА 2,

в которой выясняется, что лучше бы сидели дома и что у некоторых руки растут не из того места




Отпрашиваться мы решили у обоих пап одновременно. Хотя мне надо было только поставить в известность, иду-то я с братом и Кайлом. Я давно не была у папы в магазине, поэтому с удовольствием воспользовалась возможностью совместить приятное с полезным.

— Чего новенького появилось? — после всех приветствий с обоими папами поинтересовалась я.

Как внучка гнома я любила рассматривать камни и драгоценности. Жаждой обладания не страдала, а вот любоваться, перебирать, восхищаться естественной красотой камней или искусством ювелиров обожала.

Дядя Сандор, отец Алеоры, показал мне новые камни и драгоценности, разложенные на витринах. Я поохала, поахала, поцокала в восхищении и пошла за папой во внутренние помещения. У папы был такой заговорщицкий и важный вид, что я замирала в предвкушении.

Я слышала краем уха дома, что к папе привезли какой-то древний важный артефакт на реставрацию, но была занята приехавшим Кайлом и не вникала в детали. Сейчас обмирала от предвкушения, потому что вызвать такие эмоции на лице обычно внешне не слишком эмоционального папеньки могло нечто очень неординарное.

За стеклом находилось старинное украшение-артефакт. Икара с крестовидной звездой, в центре которой находился мутный потрескавшийся камень, похожий на алмаз, и рубины на концах лучей.

— Это же… это же… икара? — взволнованно спросила я. — Икара энжелов?

Расу энжелов два тысячелетия назад истребили демоны в кровопролитной войне. После этого наш мир лишился фей, они, оплакивая энжелов, приняли решение уйти в другой мир, бросив наш. Миров много, есть даже те, в которых (подумать страшно, брр) нет магии. Феи посчитали наш мир недостойным для того, чтобы они тут жили.

Магия фей очень нужна миру. Без нее он наполовину лишен красок. На магии фей держались различные магические существа, которых феи потом увели с собой. Без их пыльцы мы лишились многих магических зелий, заклинаний, амулетов и артефактов. С феями ушла часть магии жизни и благословения.

Раса энжелов противостояла расе демонов. Они были великими магами жизни и света и так же владели ментальной магией. Только если демоны использовали ее для пробуждения отрицательных эмоций, агрессии и похоти, то энжелы лечили души, на ментальном уровне исцеляя, успокаивая, убирая негатив, печали и скорби. Они имели сопротивление к ментальному воздействию демонов и исцеляли последствия их воздействия на других.

У энжелов были прекрасные белые крылья, которые они гордо расправляли, применяя магию. А облачались эти удивительные существа в красивые блестящие доспехи, отражающие лучи светила. На голове они носили икару — золотой венок с крестообразной звездой. Символ того, что они родились из света матери — ночного светила, дарующего ментальную магию, и отца — светила дневного, связанного с магией жизни и света. Были энжелы прекрасны ликом и златовласы. Говорят, что золотистые волосы эльфов от браков их предков с энжелами.

От наследия энжелов мало что осталось — часть уничтожили демоны, часть забрали с собой феи, еще часть была уничтожена или припрятана самими последними энжелами.

В нашей королевской сокровищнице хранились несколько икар и посохов энжелов. Сейчас передо мной была одна из них.

— Да! — улыбнулся отец. — Привезли на экспертизу, можно ли как-то вдохнуть в нее жизнь. Она рассыпается…

Лицо папы сразу приобрело скорбное выражение.

— Металл истончается, а камень, как видишь, треснул и почернел.

— Но почему? Разве золото и алмазы не вечны? — влезла подруга, прошедшая в подсобку за нами и дышавшая мне теперь на ухо.