Стоило принять решение, и чувство тяжести в груди исчезло. Я глубоко вздохнула, улыбнулась, довольная собой, и только хотела отойти, как меня резко дернули вбок. Крутанули и с силой впечатали спиной в стену. Удар вышиб воздух, отозвался темными пятнами перед глазами.
Я не сразу поняла, что происходит и кто на меня напал. К счастью, натренированное тело среагировало само: я замахнулась кулаком, целясь куда-то вверх, и, пока правую руку перехватили, левой ударила чужаку под ребра. Раздался шумный выдох. Но уже в следующую секунду оба моих запястья с силой сжали. Развели в стороны и зло, явно стараясь сделать больно, ударили ими по деревянной обшивке стен.
Я зашипела. Тряхнула головой, прогоняя мельтешащие перед глазами точки, и без страха посмотрела на разъяренного дракона.
Кем бы он ни был, он уступает Рроаку в росте и ширине плеч. Но в их чертах проскальзывает что-то неуловимо похожее: оттенок волос, линия скул и подбородка, резкость во взгляде. А вот сами глаза другие – темные, почти черные. И только вокруг зрачка, повторяя его вытянутую форму, пульсирует золотой контур.
– Вздумала шпионить, дрянь?
От низкого, вибрирующего голоса волоски на теле встали дыбом. Инстинкты охотницы завопили об опасности, кровь вскипела, точно молоко на огне. Однако внешне я сумела сохранить спокойствие.
– Ничего подобного, – даже в интонации не проскользнуло и тени захлестнувших меня эмоций. – Хотела, – ответила честно, – но не стала.
Дракон оскалился. Наклонился ниже, коснулся щекой моей щеки и, обжигая дыханием ухо, рыкнул:
– Думаешь, тебе кто-нибудь поверит, охотница? Все знают о подлости вашего племени.
Охотница? Он знает, что я из Ордена. Откуда? Подслушал, как и я, разговор Рроака и Гррахары? Или ему сказал сам Рроак?
– Но я ничего не тронула!
– Никто не поверит, – повторил он хрипло. – Никто.
Я напряглась. Дернула головой, пытаясь отстраниться, и задержала дыхание. От дракона шел резкий неприятный запах, как от горящего торфяника.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты убралась из Северных Гнезд.
Дракон выпрямился и медленно, взглядом предупреждая, что дурить опасно, отпустил мои руки. Я так же медленно их опустила. Горящие от сильной хватки запястья трогать не стала. Не сейчас. Не при драконе.
– Я не могу.
– Почему?
– Я…
Горло вдруг пересохло, и вытолкнуть из себя звук не получилось. Будто сами боги не позволили мне рассказать о крови Рроака, бегущей по моим жилам.
– Не знаю дороги, – ответила после секундной заминки. – И не уверена, что смогу ее найти. Пайтенские горы опасны для людей. Даже охотники редко поднимаются выше перевала. А сейчас, после недавней метели… Скорее уж я сверну шею, свалившись в прикрытую снегом расщелину, чем безопасно спущусь к предгорьям.
Взгляд дракона изменился – стал еще более внимательным, цепким. Все внутри меня сжалось, словно пружина. Казалось, только тронь – и она распрямится. И тогда либо дракон кинется на меня, либо я, позабыв про осторожность, на него.
Мы замерли друг напротив друга. Одинаково напряженные, собранные. Одинаково не спешащие верить. С Рроаком я почти забыла, что между людьми и драконами нет мира. Мы враги, бьющиеся насмерть уже многие поколения. И я была непозволительно глупа, доверившись ему. А ведь инстинкты охотницы пытались образумить меня: заставляли сомневаться, вслушиваться во фразы, сказанные полушепотом, подмечать детали. Так почему же я решила, что Рроак на моей стороне? Или мне захотелось, чтобы это было так?
– Тебя останавливает только это?
В голосе дракона – холод и презрение. И они куда понятнее, чем неожиданная помощь Рроака.
– Да.
Дракон медлит. Едва заметно морщится. Видимо, мой запах ему приятен еще меньше, чем мне – его. Так и должно быть. Так правильно. Ведь мы – враги.
– Хорошо, – раздраженно, явно через силу выплевывает он. – Я отнесу тебя к перевалу. И даже не убью. Но только если ты скроешься с моих глаз быстрее, чем я передумаю.
На самом краю сознания мелькнула мысль о крови Рроака во мне и о том, что может произойти, окажись я далеко. Но я отмела ее. Хватит! У меня нет причин верить Рроаку на слово. Да, он спас мне жизнь… но правда ли это? Вдруг мое тело само погасило жар, а дракон лишь разыграл представление, воспользовавшись моей горячкой? Вдруг никакой привязки не существует, и меня обманули? Да еще та фраза Рроака о том, что я нужна драконам… Нет, лучше вернуться к праведным отцам и братьям по оружию. Рассказать им обо всем, что мне довелось увидеть, помочь осознать, что драконы не дикие звери. И этим исполнить желание Рроака.
– Договорились, – я первой протянула руку и не поморщилась, когда дракон с силой ее сжал.
Сборы много времени не заняли. Надевать грязные рваные вещи на чистое тело не хотелось, но становиться воровкой, пусть и такой мелочи, как чужая рубаха, хотелось еще меньше. Одевшись и заплетя волосы в тугую косу, я спустилась вниз.
– Ты долго, – недовольно заметил дракон. – Иди за мной. И чтобы тихо!
Спорить я не стала. Выскользнула следом, накинула тяжелый капюшон, пряча под ним приметные медно-рыжие волосы, и легко подстроилась под быстрый темп дракона.
В этот раз я почти не смотрела по сторонам. Послушно пропетляла узенькими переулками – даже не улицами! – и остановилась, когда мы вышли на широкий уступ. Снег серебрился на нем под светом толстобокой луны. Длинные тени надежно укрывали наши силуэты, но стоит взлететь – и заметить нас станет проще. Хотя мы же не в людских поселениях. Тут, поди, дракон в небе шума не вызовет.
Я выслушала скупые указания спутника, проворно добежала до выбранного места и легла. Почти сразу свет луны заслонила огромная тень, мощные лапы вдавили меня в снег, щелкнули когтями за спиной. Рывок – и мы взлетели.
Этот дракон двигался не так плавно, как Рроак. Да и под порывами ветра ему было заметно тяжелее. Однако он упрямо махал черными крыльями.
Каждый охотник знает: чем дракон больше, тем он сильнее. И чем ближе его цвет к цвету пламени, тем выше шанс, что он может это самое пламя изрыгать. Но одно дело – знать, помнить из рассказов отцов или зачитанных до дыр трактатов, и совсем другое – увидеть разницу вживую.
Ящер Рроака был огромным, алым; с бело-желтым, как самое яростное пламя, спинным гребнем; с шипастым хвостом и вытянутыми, отливающими золотом когтями. Тогда, увлеченная битвой, я не думала о его красоте. Сейчас вдруг поняла, что это так. Зверь Рроака величественен и прекрасен.
Этот же дракон больше напоминает уголь. Еще тлеющий, но уголь. Черное тело, темно-красный гребень, пепельно-серые когти. Слабый… Слабый зверь, слабый человек. Такой не посмеет напасть в честном бою, только исподтишка. Вот и сейчас он уносит меня к перевалу явно против решения Рроака. Хорошо, что мне это на руку.
А на руку ли?
Мысль обожгла, словно раскаленное масло.
Да, я должна вернуться в Орден. Да, мотивы Рроака вызывают вопросы. Но не поспешила ли я, усомнившись в одном драконе, довериться другому? Или все дело в том смятении, что Рроак зародил во мне?
В Рроаке я вижу сильного мужчину, спасителя, защитника – кого угодно, только не врага. А это неправильно. Он дракон. Чудовище. А я… А кто я?
Проклятье! А я – последняя идиотка!
– Эй, – заорала во все горло, пытаясь перекричать ветер, – поворачивай! Обратно! Давай обратно!
Но дракон меня то ли не услышал, то ли не захотел услышать.
Страх забрался под кожу. Раньше он всегда вымораживал меня, но сейчас кровь вскипела. Вспенилась брагой и ударила в голову. Перед глазами поплыло, горло стянуло тугим узлом дурноты. Я попыталась задышать чаще, но узел лишь подскочил еще выше, едва не задушив. Дрожь прострелила десятками, сотнями молний. Снова и снова, удар за ударом. Тело задергалось, и даже вся выдержка охотницы не помогла совладать с собой. Уголок рта защекотало чем-то тягучим и липким. Захотелось коснуться, стереть это, но руки не слушались.
Ускользающим сознанием я вдруг с опьяняющей ясностью поняла: Рроак не лгал. Я действительно умру, если мы окажемся далеко друг от друга. Однако вместо обреченности эта мысль вызвала радость. Глупую, отчаянную, невозможную. Но какая-то часть меня возликовала, поняв, что Рроак был со мной честен. И в затухающем разуме мелькнуло сожаление, что я не успею извиниться.
Прости, что не поверила тебе…
Всего одна фраза, но даже ее я не успела произнести – жар стал нестерпимым. Последнее, что я увидела, прежде чем провалиться в темноту, – алая молния, прострелившая совсем рядом.
Глава 4
Чужой взгляд прошил насквозь. Словно сотни стрел, выпущенные в одну цель, разом достигли точки. Я дернулась – и открыла глаза.
Рроак смотрел на меня. Смотрел хмуро, с алыми всполохами во взгляде.
– Я мало сделал для тебя, охотница? Не сумел убедить в своих намерениях? Не спас? Не помог? Не привел к своим? Всего этого оказалось недостаточно, чтобы ты мне поверила?
Каждое слово звучало отрывисто, сквозь зубы, выдавая бешенство Рроака. Однако все во мне вскипело от неуместной радости. И оттого заставить себя говорить спокойно было особенно трудно, но я справилась.
– Я охотница, дочь праведных отцов, присягнувшая Ордену. И я…
– Должна ненавидеть нас, так? Уничтожать? Пронзать наши сердца? – он схватил меня за руку и прижал мою ладонь к своей груди, где в клетке ребер, взволнованно и часто, билось сердце. Сильное, яростное, горячее. – Неужели вбитые догмы так сильны, что ослепили тебя?
– Я… я…
– Ты охотница. Но ты не слепая. Не слепая, Кинара! И я не слепой! Думаешь, я не видел, как ты изучала меня? А Северные Гнезда? Ошибаешься! Я видел все. Каждый твой взгляд, каждый жест. Не только сейчас – еще тогда, на перевале, когда мы схлестнулись. Когда моя кровь выжгла твой доспех. Хочешь знать, почему я не убил тебя? Думаешь, не смог? Ошибаешься, – он наклонился низко, пронзая меня раскаленным взглядом. – Я мог убить тебя еще вначале. Еще до того, как ты занесла свой дайгенор в первый раз, я уже мог убить тебя. Но не стал. Знаешь почему?
Он выдохнул и замолчал, позволяя тишине зазвенеть между нами. Словно звук, рожденный от щипка струны, – чистый, вибрирующий, он коснулся меня, проник внутрь и зазвучал в самом сердце.
– Потому что я увидел в твоих глазах сомнение. Ты пришла сделать то, что тебя послали сделать, но ты сомневалась. Глядя на меня, в тот миг, когда любое промедление смертельно опасно, ты искала причины напасть. Дрянные ветра, Кинара! Ты доверилась мне в пещере! Поверила мне дважды, чтобы… что? Усомниться в последний момент?!
– Прости.
– О нет, охотница, не выйдет.
Он рывком отстранился и скрестил руки на груди.
– Прости… Рроак.
Его лицо дернулось. Буря, ярившаяся в глубине зеленых глаз, замерла, словно пойманная в ловушку богов. Уголки губ дрогнули. Не в намеке на улыбку, а так, будто Рроак сам не знал, улыбаться ему или кривиться. Уставился на меня с недоверием и спустя вечность тряхнул головой.
– Ты чудовищна, Кинара.
Я слабо улыбнулась, услышав укор в его голосе. Однако говорить ничего не стала – не потому, что не хотела, а потому, что не знала, что сказать. Чувства подталкивали верить Рроаку, воспитанные в Ордене привычки советовали держаться от него подальше. Но не слишком – ровно на расстоянии дайгенора. И все же какая-то часть меня наслаждалась происходящим. Не сомнениями, что раздирали похлеще уличных псов, а почти забытым чувством, будто кому-то небезразлична моя жизнь.
Я коснулась напряженной руки. Поймала хмурый взгляд и улыбнулась:
– Спасибо, что спас меня. Снова.
Вместо ответа Рроак кивнул. Помедлил секунду – и накрыл мои пальцы своими.
Я не сразу поняла, что происходит и кто на меня напал. К счастью, натренированное тело среагировало само: я замахнулась кулаком, целясь куда-то вверх, и, пока правую руку перехватили, левой ударила чужаку под ребра. Раздался шумный выдох. Но уже в следующую секунду оба моих запястья с силой сжали. Развели в стороны и зло, явно стараясь сделать больно, ударили ими по деревянной обшивке стен.
Я зашипела. Тряхнула головой, прогоняя мельтешащие перед глазами точки, и без страха посмотрела на разъяренного дракона.
Кем бы он ни был, он уступает Рроаку в росте и ширине плеч. Но в их чертах проскальзывает что-то неуловимо похожее: оттенок волос, линия скул и подбородка, резкость во взгляде. А вот сами глаза другие – темные, почти черные. И только вокруг зрачка, повторяя его вытянутую форму, пульсирует золотой контур.
– Вздумала шпионить, дрянь?
От низкого, вибрирующего голоса волоски на теле встали дыбом. Инстинкты охотницы завопили об опасности, кровь вскипела, точно молоко на огне. Однако внешне я сумела сохранить спокойствие.
– Ничего подобного, – даже в интонации не проскользнуло и тени захлестнувших меня эмоций. – Хотела, – ответила честно, – но не стала.
Дракон оскалился. Наклонился ниже, коснулся щекой моей щеки и, обжигая дыханием ухо, рыкнул:
– Думаешь, тебе кто-нибудь поверит, охотница? Все знают о подлости вашего племени.
Охотница? Он знает, что я из Ордена. Откуда? Подслушал, как и я, разговор Рроака и Гррахары? Или ему сказал сам Рроак?
– Но я ничего не тронула!
– Никто не поверит, – повторил он хрипло. – Никто.
Я напряглась. Дернула головой, пытаясь отстраниться, и задержала дыхание. От дракона шел резкий неприятный запах, как от горящего торфяника.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты убралась из Северных Гнезд.
Дракон выпрямился и медленно, взглядом предупреждая, что дурить опасно, отпустил мои руки. Я так же медленно их опустила. Горящие от сильной хватки запястья трогать не стала. Не сейчас. Не при драконе.
– Я не могу.
– Почему?
– Я…
Горло вдруг пересохло, и вытолкнуть из себя звук не получилось. Будто сами боги не позволили мне рассказать о крови Рроака, бегущей по моим жилам.
– Не знаю дороги, – ответила после секундной заминки. – И не уверена, что смогу ее найти. Пайтенские горы опасны для людей. Даже охотники редко поднимаются выше перевала. А сейчас, после недавней метели… Скорее уж я сверну шею, свалившись в прикрытую снегом расщелину, чем безопасно спущусь к предгорьям.
Взгляд дракона изменился – стал еще более внимательным, цепким. Все внутри меня сжалось, словно пружина. Казалось, только тронь – и она распрямится. И тогда либо дракон кинется на меня, либо я, позабыв про осторожность, на него.
Мы замерли друг напротив друга. Одинаково напряженные, собранные. Одинаково не спешащие верить. С Рроаком я почти забыла, что между людьми и драконами нет мира. Мы враги, бьющиеся насмерть уже многие поколения. И я была непозволительно глупа, доверившись ему. А ведь инстинкты охотницы пытались образумить меня: заставляли сомневаться, вслушиваться во фразы, сказанные полушепотом, подмечать детали. Так почему же я решила, что Рроак на моей стороне? Или мне захотелось, чтобы это было так?
– Тебя останавливает только это?
В голосе дракона – холод и презрение. И они куда понятнее, чем неожиданная помощь Рроака.
– Да.
Дракон медлит. Едва заметно морщится. Видимо, мой запах ему приятен еще меньше, чем мне – его. Так и должно быть. Так правильно. Ведь мы – враги.
– Хорошо, – раздраженно, явно через силу выплевывает он. – Я отнесу тебя к перевалу. И даже не убью. Но только если ты скроешься с моих глаз быстрее, чем я передумаю.
На самом краю сознания мелькнула мысль о крови Рроака во мне и о том, что может произойти, окажись я далеко. Но я отмела ее. Хватит! У меня нет причин верить Рроаку на слово. Да, он спас мне жизнь… но правда ли это? Вдруг мое тело само погасило жар, а дракон лишь разыграл представление, воспользовавшись моей горячкой? Вдруг никакой привязки не существует, и меня обманули? Да еще та фраза Рроака о том, что я нужна драконам… Нет, лучше вернуться к праведным отцам и братьям по оружию. Рассказать им обо всем, что мне довелось увидеть, помочь осознать, что драконы не дикие звери. И этим исполнить желание Рроака.
– Договорились, – я первой протянула руку и не поморщилась, когда дракон с силой ее сжал.
Сборы много времени не заняли. Надевать грязные рваные вещи на чистое тело не хотелось, но становиться воровкой, пусть и такой мелочи, как чужая рубаха, хотелось еще меньше. Одевшись и заплетя волосы в тугую косу, я спустилась вниз.
– Ты долго, – недовольно заметил дракон. – Иди за мной. И чтобы тихо!
Спорить я не стала. Выскользнула следом, накинула тяжелый капюшон, пряча под ним приметные медно-рыжие волосы, и легко подстроилась под быстрый темп дракона.
В этот раз я почти не смотрела по сторонам. Послушно пропетляла узенькими переулками – даже не улицами! – и остановилась, когда мы вышли на широкий уступ. Снег серебрился на нем под светом толстобокой луны. Длинные тени надежно укрывали наши силуэты, но стоит взлететь – и заметить нас станет проще. Хотя мы же не в людских поселениях. Тут, поди, дракон в небе шума не вызовет.
Я выслушала скупые указания спутника, проворно добежала до выбранного места и легла. Почти сразу свет луны заслонила огромная тень, мощные лапы вдавили меня в снег, щелкнули когтями за спиной. Рывок – и мы взлетели.
Этот дракон двигался не так плавно, как Рроак. Да и под порывами ветра ему было заметно тяжелее. Однако он упрямо махал черными крыльями.
Каждый охотник знает: чем дракон больше, тем он сильнее. И чем ближе его цвет к цвету пламени, тем выше шанс, что он может это самое пламя изрыгать. Но одно дело – знать, помнить из рассказов отцов или зачитанных до дыр трактатов, и совсем другое – увидеть разницу вживую.
Ящер Рроака был огромным, алым; с бело-желтым, как самое яростное пламя, спинным гребнем; с шипастым хвостом и вытянутыми, отливающими золотом когтями. Тогда, увлеченная битвой, я не думала о его красоте. Сейчас вдруг поняла, что это так. Зверь Рроака величественен и прекрасен.
Этот же дракон больше напоминает уголь. Еще тлеющий, но уголь. Черное тело, темно-красный гребень, пепельно-серые когти. Слабый… Слабый зверь, слабый человек. Такой не посмеет напасть в честном бою, только исподтишка. Вот и сейчас он уносит меня к перевалу явно против решения Рроака. Хорошо, что мне это на руку.
А на руку ли?
Мысль обожгла, словно раскаленное масло.
Да, я должна вернуться в Орден. Да, мотивы Рроака вызывают вопросы. Но не поспешила ли я, усомнившись в одном драконе, довериться другому? Или все дело в том смятении, что Рроак зародил во мне?
В Рроаке я вижу сильного мужчину, спасителя, защитника – кого угодно, только не врага. А это неправильно. Он дракон. Чудовище. А я… А кто я?
Проклятье! А я – последняя идиотка!
– Эй, – заорала во все горло, пытаясь перекричать ветер, – поворачивай! Обратно! Давай обратно!
Но дракон меня то ли не услышал, то ли не захотел услышать.
Страх забрался под кожу. Раньше он всегда вымораживал меня, но сейчас кровь вскипела. Вспенилась брагой и ударила в голову. Перед глазами поплыло, горло стянуло тугим узлом дурноты. Я попыталась задышать чаще, но узел лишь подскочил еще выше, едва не задушив. Дрожь прострелила десятками, сотнями молний. Снова и снова, удар за ударом. Тело задергалось, и даже вся выдержка охотницы не помогла совладать с собой. Уголок рта защекотало чем-то тягучим и липким. Захотелось коснуться, стереть это, но руки не слушались.
Ускользающим сознанием я вдруг с опьяняющей ясностью поняла: Рроак не лгал. Я действительно умру, если мы окажемся далеко друг от друга. Однако вместо обреченности эта мысль вызвала радость. Глупую, отчаянную, невозможную. Но какая-то часть меня возликовала, поняв, что Рроак был со мной честен. И в затухающем разуме мелькнуло сожаление, что я не успею извиниться.
Прости, что не поверила тебе…
Всего одна фраза, но даже ее я не успела произнести – жар стал нестерпимым. Последнее, что я увидела, прежде чем провалиться в темноту, – алая молния, прострелившая совсем рядом.
Глава 4
Чужой взгляд прошил насквозь. Словно сотни стрел, выпущенные в одну цель, разом достигли точки. Я дернулась – и открыла глаза.
Рроак смотрел на меня. Смотрел хмуро, с алыми всполохами во взгляде.
– Я мало сделал для тебя, охотница? Не сумел убедить в своих намерениях? Не спас? Не помог? Не привел к своим? Всего этого оказалось недостаточно, чтобы ты мне поверила?
Каждое слово звучало отрывисто, сквозь зубы, выдавая бешенство Рроака. Однако все во мне вскипело от неуместной радости. И оттого заставить себя говорить спокойно было особенно трудно, но я справилась.
– Я охотница, дочь праведных отцов, присягнувшая Ордену. И я…
– Должна ненавидеть нас, так? Уничтожать? Пронзать наши сердца? – он схватил меня за руку и прижал мою ладонь к своей груди, где в клетке ребер, взволнованно и часто, билось сердце. Сильное, яростное, горячее. – Неужели вбитые догмы так сильны, что ослепили тебя?
– Я… я…
– Ты охотница. Но ты не слепая. Не слепая, Кинара! И я не слепой! Думаешь, я не видел, как ты изучала меня? А Северные Гнезда? Ошибаешься! Я видел все. Каждый твой взгляд, каждый жест. Не только сейчас – еще тогда, на перевале, когда мы схлестнулись. Когда моя кровь выжгла твой доспех. Хочешь знать, почему я не убил тебя? Думаешь, не смог? Ошибаешься, – он наклонился низко, пронзая меня раскаленным взглядом. – Я мог убить тебя еще вначале. Еще до того, как ты занесла свой дайгенор в первый раз, я уже мог убить тебя. Но не стал. Знаешь почему?
Он выдохнул и замолчал, позволяя тишине зазвенеть между нами. Словно звук, рожденный от щипка струны, – чистый, вибрирующий, он коснулся меня, проник внутрь и зазвучал в самом сердце.
– Потому что я увидел в твоих глазах сомнение. Ты пришла сделать то, что тебя послали сделать, но ты сомневалась. Глядя на меня, в тот миг, когда любое промедление смертельно опасно, ты искала причины напасть. Дрянные ветра, Кинара! Ты доверилась мне в пещере! Поверила мне дважды, чтобы… что? Усомниться в последний момент?!
– Прости.
– О нет, охотница, не выйдет.
Он рывком отстранился и скрестил руки на груди.
– Прости… Рроак.
Его лицо дернулось. Буря, ярившаяся в глубине зеленых глаз, замерла, словно пойманная в ловушку богов. Уголки губ дрогнули. Не в намеке на улыбку, а так, будто Рроак сам не знал, улыбаться ему или кривиться. Уставился на меня с недоверием и спустя вечность тряхнул головой.
– Ты чудовищна, Кинара.
Я слабо улыбнулась, услышав укор в его голосе. Однако говорить ничего не стала – не потому, что не хотела, а потому, что не знала, что сказать. Чувства подталкивали верить Рроаку, воспитанные в Ордене привычки советовали держаться от него подальше. Но не слишком – ровно на расстоянии дайгенора. И все же какая-то часть меня наслаждалась происходящим. Не сомнениями, что раздирали похлеще уличных псов, а почти забытым чувством, будто кому-то небезразлична моя жизнь.
Я коснулась напряженной руки. Поймала хмурый взгляд и улыбнулась:
– Спасибо, что спас меня. Снова.
Вместо ответа Рроак кивнул. Помедлил секунду – и накрыл мои пальцы своими.