– Это был мой шанс, Мик! Я его всю жизнь ждала! И что теперь? Снова ходить на высоких каблуках и на зрителей бюст вываливать?! Ты хоть в курсе, что семь веков назад каблуки были по большей части атрибутом мужского гардероба, причем функциональной? Они помогали не вылететь из стремян! А теперь Риннэлис Тьен расхаживает по подземельям управы на шпильках! Да я с ума сойду!
Мик едва не выл, считая все мои претензии пустыми и вредными для карьеры капризами.
– Лэйси, солнышко мое, ты же всю жизнь была стереотипной блондинкой! Ну так оставайся ей до конца и перестань уже ходить по библиотекам! Книги тебя портят! Просто будь умницей и не пытайся прыгнуть выше головы!
Боги, как же я ненавижу этих некомпетентных идиотов, которым плевать на все.
Хуже «Риэнхарна Аэна» был только «Линх каэ Орон». Начнем с того, что он появлялся едва не с первой серии. Линх каэ Орон! Который начал выбираться в Эрол уже после женитьбы на Риннэлис Тьен-и-Аэн.
А еще Линха играл манул. Манул! Почему-то сценаристы решили, что в человеческом обличье манула от рыси не отличить, а вторую ипостась отлично можно отрисовать при помощи компьютерной графики.
Так вот, манул – он в любой ипостаси манул. Так что Рэй каэ Фэйл был номером два в моем черном списке партнеров по сериалу. К сожалению, мои пожелания никто не учитывает. Не того статуса знаменитость…
Уровень ненависти к окружающим рос с каждым днем больше и больше.
А ведь мне еще с этим манулом постельные сцены играть. Стоит только представить себя рядом с ним в неглиже, как хотелось только убивать, убивать и еще раз убивать.
Но я не могла себе позволить потерять эту работу, вот в чем беда! Да я буквально грезила ролью Риннэлис Тьен! Это моя роль! Пусть я на нее и совершенно непохожа… Но ведь хороший актер сможет сыграть даже того, на кого не походит! А я хорошая актриса! По крайней мере, так говорили преподаватели на тех трех последних курсах, которые прошла, чтобы улучшить свои навыки.
На следующий день я должна была играть сцену в управе, вдохновенно ругаться с начальником из-за застопорившегося расследования. Свой текст я учила всю ночь. В итоге на площадке появилась бледной и с глубокими тенями под глазами. Словом, полный восторг! Дознаватель, работающий над сложным делом, не может цвести как майская роза, правда ведь? Жаль только, гримеры и режиссер со мной не согласились и все это великолепие замазали. И опять Риннэлис Тьен выглядела в кадре как после дорогого салона красоты.
– Сэм, ну ради богов, можно хотя бы каплю достоверности? – практически умоляла я режиссера, но тот оставался непоколебим.
– Лэйси, перестань изображать из себя диву. Нам нужны рейтинги. Твоя достоверность рейтинга не сделает. А вот расстегнутая мантия и немного легкой эротики в кадре – запросто. Так что работай, детка, и перестань возмущаться.
В такие моменты я чувствовала себя мясом, выставленным на продажу. Мерзкое ощущение. В такие моменты так и тянет в активистки движения за права женщин, честное слово.
– Хорошо, Сэм, просто снимем эту сцену, – вздохнула я и закатила глаза, смирившись с тем, что в этот раз придется отступить и просто сделать свою работу как можно лучше.
Я честно держалась во время съемок. Совершенно честно! Я была холодной как сталь, надменной как трон, воплощением самого закона. Но упорно рвущаяся из глубокого декольте грудь мешала сохранять образ и отвлекала даже меня, что уж говорить о партнере по сцене. В такие моменты я ненавидела свою внешность.
– Ну дайте мне хоть в одной сцене мантию-то до конца застегнуть! – взвыла в итоге я, негодуя, за что же боги наградили меня такой внешностью и такой судьбой.
И тут случилось в общем-то самое рядовое событие: у меня попросту подвернулся каблук. Шпилька тоненькая. Попала в щель в полу, в результате я пошатнулась и полетела в сторону шкафа. Я – всмятку, шкаф – всмятку.
Из шкафа выпал труп.
Что характерно, труп не бутафорский, а самый настоящий, с проломленным черепом. Ну, и в сценарии точно ничего не написали про внезапное появление мертвого тела в сцене. Уж что-что, а сценарий свой я всегда знала от и до, каждую мелочь запоминала.
К тому же, когда перед глазами перестали летать задорные звездочки, я сообразила, что при жизни тело мне знать доводилось: Фред Хэмптон собственной глубоко несимпатичной мне персоной.
На съемочной площадке повисла мертвая тишина. Даже мухи летать перестали.
Сперва я тихонечко икнула, пытаясь уложить жуткую картину в голове, а уже через секунду истошно завизжала во все горло. Никогда раньше не доводилось видеть таких вот покойников… Это тебе не похороны кого-то из родни, где все чинно и благопристойно.
Потом все завертелось как на неисправной карусели: вокруг металась съемочная группа, актеры кричали, мешали друг другу. Испугались. Это понятно, я и сама думала, вот-вот в обморок упаду как какая-нибудь малахольная девица из родовитой семьи. Потом, хвала богам, до Сэма, нашего режиссера, дошло, что нужно разогнать всех и вызвать, наконец, стражу. Я бы и сама так поступила, вот только моя несчастная нервная система колебалась между полным отключением сознания и полноценной истерикой.
Мик в итоге сообразил довести меня до гримерки и слега напоить, чтобы совсем с катушек не слетела. В общем, дознаватель стражи застал меня с потекшей тушью и слегка захмелевшую. Или я только думала, что слегка? Казалось, мыслила я вполне себе ясно… Но вдруг именно казалось? Вот встать на ноги после настойки Мика я точно бы не рискнула. Да и перед глазами малость плыло.
Что Мик вообще в меня влил?!
– Ларэ Лэйси Уиллер? – осведомился стражник в фиолетовом мундире с нашивками дознавателя.
Я кивнула, глядя прямо перед собой.
– Э… Фелис, ларэ-то слегка не в кондиции, – сказал кто-то от дверей.
Косяк подпирал высоченный мужчина, черноволосый, смуглый, со слишком резкими чертами лица. Кахэ порой принимают за людей, но я слишком долго и хорошо готовилась к роли, что перепутать южанина с кем-то еще.
Кахэ. И тоже в фиолетовом мундире. Вот же счастье привалило аж в двойном размере бедной актрисе. Жалко, оценить пока не в состоянии.
– Не стану отрицать, – подтвердила я слова южанина и тихонько икнула. То ли алкоголь, то ли нервы… – Но скоро я буду в норме. Честно.
Стражники переглянулись между собой и вынесли вердикт: вернутся попозже, когда мой организм покинет хотя бы основная часть алкоголя.
Почему-то в моей пьяной голове была только ничем незамутненная радость, что удастся пообщаться с настоящим дознавателем настоящей стражи и, может, даже получить какие-нибудь полезные советы по роли. Или получить по самолюбию. Ведь почему-то ни одна управа, в которую я обращалась, так и не согласилась принять меня к себе на стажировку даже на один несчастный рабочий день. Не знаю уж, почему я им не пришлась по душе настолько сильно.
Через пять минут забежал взъерошенный Мик и принялась вливать в меня ту дрянь, которой поил после нужных, но тяжелых и затяжных мероприятий, на которых алкоголь – обязательная часть программы.
– Лэйси, солнышко мое драгоценное, будь со стражниками очень милой, – параллельно давал ценные указания агент. – Про тебя уже такого наговорили, что хватит на два пожизненных. Выходит так, будто ты бедняге Фреду голову проломила.
Трезветь я начала мгновенно и, кажется, чудодейственные напитки Мика на этот раз оказались не при чем.
– Я?! Но почему именно я?!
Агент расстроенно вздохнул и покачал головой.
– Потому что ты больше всех орала, какой он бездарный актер, как он мешает тебе играть и прочее, прочее, прочее. Да и кто не так давно угрожал «задушить это тело в кадре»? В общем, характер не стоило показывать так часто и так ярко, о чем я говорил уже тысячу раз, а то и больше. Твоя экспрессивность не идет на пользу бизнесу. Будь милой девочкой и не вызывай еще больше подозрений. Глядишь, все и обойдется.
Никогда бы не подумала, что вот так своими же словами вырою себе отличнейшую могилу.
– Да я в жизни мухи не обидела! – пискнула я, мечтая убраться куда подальше от трупа и стражников.
Кажется, и сейчас со стажировкой ничего не выгорит. Только бы не затаскали по допросам, иначе с продюсера станется и послать меня куда подальше, а роль – мою роль! – отдадут какой-нибудь другой актрисе. Той же Фелиции Грант, эта крыса рвала из-под себя во время проб и, кажется, всерьез подумывала о том, чтобы отравить меня ради участия в проекте.
– О да, ты только била неугодных поклонников по лицу, в том числе и подаренными букетами, била посуду, обливала партнеров по съемкам водой, а порой и чем похуже… Лэйси, ты не душка и не ларэ Популярность. Даже я терплю тебя только потому, что получаю с этого хорошие деньги.
М-да, ситуация вырисовывается не то чтобы… Но кто же мог знать-то, как все обернется?! Кому вообще могло прийти в голову убивать Хэмптона? Он был бездарен – верно, но безобиден и глуп как пробка. Разве что действительно кому-то рога наставил, и разъяренный обманутый супруг решил сравнять счет и отправить на тот свет любовника жены.
– Ну, да, это все на моем счету есть. Но ведь… А, ладно, в страже должны работать умные люди и нелюди, наверняка они поймут, – постаралась убедить себя и агента заодно я. – Кстати, один из них кахэ. Удивительное дело. Думала, они уже в Эроле не занимают такие должности.
Мик только хмыкнул и насмешливо сощурился. Наверняка про себя он потешается над моей глупостью. Именно такой мой агент и считает свою бедовую подопечную: откровенно глупой, тщеславной и недалекой. Иногда мне кажется, он прав.
Стражники дали мне достаточно времени протрезветь. Второй раз они появились только спустя часа четыре, когда я уже успела заказать себе ужин с доставкой и съесть его.
Посмотрев на двух дознавателей ясным взором, с некоторой озадаченностью поняла, что у стражника-кахэ глаза лиловые. Именно того редкого и весьма специфического оттенка, которым отличались только представители рода Аэн. Напарник кахэ тоже не был человеком. Оборотень, кто-то из кошачьих, возможно даже, рысь. Главное, не манул. Манулов я теперь за несколько лиг узнаю!
– Ну что, ларэ Уиллер, теперь вам лучше? – с откровенной издевкой поинтересовался оборотень, разглядывая меня как блоху или даже что похуже. Сразу начало казаться, что и декольте слишком глубокое, и макияж я нанесла слишком яркий. И вообще выгляжу той еще дешевкой.
Да уж, страшно даже представить, чего этим двоим пришлось наслушаться обо мне.
– Гораздо лучше, – ответила я и вздохнула.
– Вот и славно, – в точности как его коллега протянул кахэ. – Мое имя Алек Аэн. Это мой коллега Фелис каэ Орон. Мы дознаватели столичной стражи.
Моя челюсть как будто разом потяжелела в несколько раз, потому что по какой еще причине она могла буквально упасть вниз?
– Настоящие? – только и смогла пораженно прошептать я.
Мне же раньше только читать доводилось о каэ Оронах, Аэнах… А тут вот они, живые, дышащие, говорящие!
– Ну, с утра были настоящими, – с подозрением отозвался Аэн, и как будто начал медленно перемещаться назад. Будто я буйная…
Вот только мне всего-то хотелось больше узнать о своей героине и тех, кто окружал ее при жизни.
– Здорово! А вы не могли бы ответить на несколько моих вопросов! – с энтузиазмом воскликнула я и тут же полезла в сумку в поисках блокнота. Сколько же хочется узнать! И половина вопросов или пошлая, или глупая… Ну да ладно!
Стражники переглянулись.
– Вообще-то, именно нам нужно задать вам несколько вопросов, – произнес каэ Орон. – Видите ли, ларэ, очень многие члены съемочной группы утверждают, что вы не единожды угрожали жертве смертью.
Да, вот мы и перешли к самому неприятному. А начиналось все так славно.
– А когда родители говорят, что свернут своему ребенку шею за заваленный экзамен, вы им предъявляете обвинение в угрозе убийством? – задала я встречный вопрос и привычно затрепетала ресницами. Обычно после такого мужчины размякали.
Стражники стали исключениями из общего правила, их, кажется, моя женская привлекательность особо не трогала. И я им категорически не нравилась.
– То есть вы к ларо Хэмптону испытывали на самом деле родительские чувства? – скептически поднял бровь Аэн. Каэ Орон всем видом выражал солидарность напарнику.
Аллегорий эти двое точно не понимают. Совсем печально.
– Разумеется, я его не выносила. У нас с ним было очень много общих сцен, а играл Фред убого. В итоге тратилось много времени и нервов. А я женщина импульсивная, вот порой и срывалось с языка. Но это совершенно не значило, будто я желала смерти Хэмптона.
И снова не верят.
– Но если бы вдруг Хэмптона не стало, ваши дела пошли бы лучше, – обронил Аэн, и это точно был не вопрос.
Я призадумалась. Мысли в ставшей тяжелой голове двигались медленно, неохотно. На самом деле, лучше бы мне оказаться в постели и выспаться как следует. Потрясение мне на пользу точно не пошло.
– И да, и нет, – в итоге произнесла я. – Он отвратительно играл, это точно. Я на него постоянно злилась, и в целом… Фреда можно было пережить, на самом деле, хотя и с превеликим трудом. К тому же теперь совершенно непонятно, кому достанется роль Риэнхарна Аэна. Вдруг найдется вариант еще хуже?
Кахэ нервно закашлялся, наверное, сумев оценить масштаб катастрофы. На труп-то Аэну уже точно довелось полюбоваться. Каэ Орон прикрыл рот рукой, но плечи его достаточно красноречиво вздрагивали. Ржет как сивый мерин. Это он еще «Линха каэ Орона» не видел. То-то «радости» будет.
Мик едва не выл, считая все мои претензии пустыми и вредными для карьеры капризами.
– Лэйси, солнышко мое, ты же всю жизнь была стереотипной блондинкой! Ну так оставайся ей до конца и перестань уже ходить по библиотекам! Книги тебя портят! Просто будь умницей и не пытайся прыгнуть выше головы!
Боги, как же я ненавижу этих некомпетентных идиотов, которым плевать на все.
Хуже «Риэнхарна Аэна» был только «Линх каэ Орон». Начнем с того, что он появлялся едва не с первой серии. Линх каэ Орон! Который начал выбираться в Эрол уже после женитьбы на Риннэлис Тьен-и-Аэн.
А еще Линха играл манул. Манул! Почему-то сценаристы решили, что в человеческом обличье манула от рыси не отличить, а вторую ипостась отлично можно отрисовать при помощи компьютерной графики.
Так вот, манул – он в любой ипостаси манул. Так что Рэй каэ Фэйл был номером два в моем черном списке партнеров по сериалу. К сожалению, мои пожелания никто не учитывает. Не того статуса знаменитость…
Уровень ненависти к окружающим рос с каждым днем больше и больше.
А ведь мне еще с этим манулом постельные сцены играть. Стоит только представить себя рядом с ним в неглиже, как хотелось только убивать, убивать и еще раз убивать.
Но я не могла себе позволить потерять эту работу, вот в чем беда! Да я буквально грезила ролью Риннэлис Тьен! Это моя роль! Пусть я на нее и совершенно непохожа… Но ведь хороший актер сможет сыграть даже того, на кого не походит! А я хорошая актриса! По крайней мере, так говорили преподаватели на тех трех последних курсах, которые прошла, чтобы улучшить свои навыки.
На следующий день я должна была играть сцену в управе, вдохновенно ругаться с начальником из-за застопорившегося расследования. Свой текст я учила всю ночь. В итоге на площадке появилась бледной и с глубокими тенями под глазами. Словом, полный восторг! Дознаватель, работающий над сложным делом, не может цвести как майская роза, правда ведь? Жаль только, гримеры и режиссер со мной не согласились и все это великолепие замазали. И опять Риннэлис Тьен выглядела в кадре как после дорогого салона красоты.
– Сэм, ну ради богов, можно хотя бы каплю достоверности? – практически умоляла я режиссера, но тот оставался непоколебим.
– Лэйси, перестань изображать из себя диву. Нам нужны рейтинги. Твоя достоверность рейтинга не сделает. А вот расстегнутая мантия и немного легкой эротики в кадре – запросто. Так что работай, детка, и перестань возмущаться.
В такие моменты я чувствовала себя мясом, выставленным на продажу. Мерзкое ощущение. В такие моменты так и тянет в активистки движения за права женщин, честное слово.
– Хорошо, Сэм, просто снимем эту сцену, – вздохнула я и закатила глаза, смирившись с тем, что в этот раз придется отступить и просто сделать свою работу как можно лучше.
Я честно держалась во время съемок. Совершенно честно! Я была холодной как сталь, надменной как трон, воплощением самого закона. Но упорно рвущаяся из глубокого декольте грудь мешала сохранять образ и отвлекала даже меня, что уж говорить о партнере по сцене. В такие моменты я ненавидела свою внешность.
– Ну дайте мне хоть в одной сцене мантию-то до конца застегнуть! – взвыла в итоге я, негодуя, за что же боги наградили меня такой внешностью и такой судьбой.
И тут случилось в общем-то самое рядовое событие: у меня попросту подвернулся каблук. Шпилька тоненькая. Попала в щель в полу, в результате я пошатнулась и полетела в сторону шкафа. Я – всмятку, шкаф – всмятку.
Из шкафа выпал труп.
Что характерно, труп не бутафорский, а самый настоящий, с проломленным черепом. Ну, и в сценарии точно ничего не написали про внезапное появление мертвого тела в сцене. Уж что-что, а сценарий свой я всегда знала от и до, каждую мелочь запоминала.
К тому же, когда перед глазами перестали летать задорные звездочки, я сообразила, что при жизни тело мне знать доводилось: Фред Хэмптон собственной глубоко несимпатичной мне персоной.
На съемочной площадке повисла мертвая тишина. Даже мухи летать перестали.
Сперва я тихонечко икнула, пытаясь уложить жуткую картину в голове, а уже через секунду истошно завизжала во все горло. Никогда раньше не доводилось видеть таких вот покойников… Это тебе не похороны кого-то из родни, где все чинно и благопристойно.
Потом все завертелось как на неисправной карусели: вокруг металась съемочная группа, актеры кричали, мешали друг другу. Испугались. Это понятно, я и сама думала, вот-вот в обморок упаду как какая-нибудь малахольная девица из родовитой семьи. Потом, хвала богам, до Сэма, нашего режиссера, дошло, что нужно разогнать всех и вызвать, наконец, стражу. Я бы и сама так поступила, вот только моя несчастная нервная система колебалась между полным отключением сознания и полноценной истерикой.
Мик в итоге сообразил довести меня до гримерки и слега напоить, чтобы совсем с катушек не слетела. В общем, дознаватель стражи застал меня с потекшей тушью и слегка захмелевшую. Или я только думала, что слегка? Казалось, мыслила я вполне себе ясно… Но вдруг именно казалось? Вот встать на ноги после настойки Мика я точно бы не рискнула. Да и перед глазами малость плыло.
Что Мик вообще в меня влил?!
– Ларэ Лэйси Уиллер? – осведомился стражник в фиолетовом мундире с нашивками дознавателя.
Я кивнула, глядя прямо перед собой.
– Э… Фелис, ларэ-то слегка не в кондиции, – сказал кто-то от дверей.
Косяк подпирал высоченный мужчина, черноволосый, смуглый, со слишком резкими чертами лица. Кахэ порой принимают за людей, но я слишком долго и хорошо готовилась к роли, что перепутать южанина с кем-то еще.
Кахэ. И тоже в фиолетовом мундире. Вот же счастье привалило аж в двойном размере бедной актрисе. Жалко, оценить пока не в состоянии.
– Не стану отрицать, – подтвердила я слова южанина и тихонько икнула. То ли алкоголь, то ли нервы… – Но скоро я буду в норме. Честно.
Стражники переглянулись между собой и вынесли вердикт: вернутся попозже, когда мой организм покинет хотя бы основная часть алкоголя.
Почему-то в моей пьяной голове была только ничем незамутненная радость, что удастся пообщаться с настоящим дознавателем настоящей стражи и, может, даже получить какие-нибудь полезные советы по роли. Или получить по самолюбию. Ведь почему-то ни одна управа, в которую я обращалась, так и не согласилась принять меня к себе на стажировку даже на один несчастный рабочий день. Не знаю уж, почему я им не пришлась по душе настолько сильно.
Через пять минут забежал взъерошенный Мик и принялась вливать в меня ту дрянь, которой поил после нужных, но тяжелых и затяжных мероприятий, на которых алкоголь – обязательная часть программы.
– Лэйси, солнышко мое драгоценное, будь со стражниками очень милой, – параллельно давал ценные указания агент. – Про тебя уже такого наговорили, что хватит на два пожизненных. Выходит так, будто ты бедняге Фреду голову проломила.
Трезветь я начала мгновенно и, кажется, чудодейственные напитки Мика на этот раз оказались не при чем.
– Я?! Но почему именно я?!
Агент расстроенно вздохнул и покачал головой.
– Потому что ты больше всех орала, какой он бездарный актер, как он мешает тебе играть и прочее, прочее, прочее. Да и кто не так давно угрожал «задушить это тело в кадре»? В общем, характер не стоило показывать так часто и так ярко, о чем я говорил уже тысячу раз, а то и больше. Твоя экспрессивность не идет на пользу бизнесу. Будь милой девочкой и не вызывай еще больше подозрений. Глядишь, все и обойдется.
Никогда бы не подумала, что вот так своими же словами вырою себе отличнейшую могилу.
– Да я в жизни мухи не обидела! – пискнула я, мечтая убраться куда подальше от трупа и стражников.
Кажется, и сейчас со стажировкой ничего не выгорит. Только бы не затаскали по допросам, иначе с продюсера станется и послать меня куда подальше, а роль – мою роль! – отдадут какой-нибудь другой актрисе. Той же Фелиции Грант, эта крыса рвала из-под себя во время проб и, кажется, всерьез подумывала о том, чтобы отравить меня ради участия в проекте.
– О да, ты только била неугодных поклонников по лицу, в том числе и подаренными букетами, била посуду, обливала партнеров по съемкам водой, а порой и чем похуже… Лэйси, ты не душка и не ларэ Популярность. Даже я терплю тебя только потому, что получаю с этого хорошие деньги.
М-да, ситуация вырисовывается не то чтобы… Но кто же мог знать-то, как все обернется?! Кому вообще могло прийти в голову убивать Хэмптона? Он был бездарен – верно, но безобиден и глуп как пробка. Разве что действительно кому-то рога наставил, и разъяренный обманутый супруг решил сравнять счет и отправить на тот свет любовника жены.
– Ну, да, это все на моем счету есть. Но ведь… А, ладно, в страже должны работать умные люди и нелюди, наверняка они поймут, – постаралась убедить себя и агента заодно я. – Кстати, один из них кахэ. Удивительное дело. Думала, они уже в Эроле не занимают такие должности.
Мик только хмыкнул и насмешливо сощурился. Наверняка про себя он потешается над моей глупостью. Именно такой мой агент и считает свою бедовую подопечную: откровенно глупой, тщеславной и недалекой. Иногда мне кажется, он прав.
Стражники дали мне достаточно времени протрезветь. Второй раз они появились только спустя часа четыре, когда я уже успела заказать себе ужин с доставкой и съесть его.
Посмотрев на двух дознавателей ясным взором, с некоторой озадаченностью поняла, что у стражника-кахэ глаза лиловые. Именно того редкого и весьма специфического оттенка, которым отличались только представители рода Аэн. Напарник кахэ тоже не был человеком. Оборотень, кто-то из кошачьих, возможно даже, рысь. Главное, не манул. Манулов я теперь за несколько лиг узнаю!
– Ну что, ларэ Уиллер, теперь вам лучше? – с откровенной издевкой поинтересовался оборотень, разглядывая меня как блоху или даже что похуже. Сразу начало казаться, что и декольте слишком глубокое, и макияж я нанесла слишком яркий. И вообще выгляжу той еще дешевкой.
Да уж, страшно даже представить, чего этим двоим пришлось наслушаться обо мне.
– Гораздо лучше, – ответила я и вздохнула.
– Вот и славно, – в точности как его коллега протянул кахэ. – Мое имя Алек Аэн. Это мой коллега Фелис каэ Орон. Мы дознаватели столичной стражи.
Моя челюсть как будто разом потяжелела в несколько раз, потому что по какой еще причине она могла буквально упасть вниз?
– Настоящие? – только и смогла пораженно прошептать я.
Мне же раньше только читать доводилось о каэ Оронах, Аэнах… А тут вот они, живые, дышащие, говорящие!
– Ну, с утра были настоящими, – с подозрением отозвался Аэн, и как будто начал медленно перемещаться назад. Будто я буйная…
Вот только мне всего-то хотелось больше узнать о своей героине и тех, кто окружал ее при жизни.
– Здорово! А вы не могли бы ответить на несколько моих вопросов! – с энтузиазмом воскликнула я и тут же полезла в сумку в поисках блокнота. Сколько же хочется узнать! И половина вопросов или пошлая, или глупая… Ну да ладно!
Стражники переглянулись.
– Вообще-то, именно нам нужно задать вам несколько вопросов, – произнес каэ Орон. – Видите ли, ларэ, очень многие члены съемочной группы утверждают, что вы не единожды угрожали жертве смертью.
Да, вот мы и перешли к самому неприятному. А начиналось все так славно.
– А когда родители говорят, что свернут своему ребенку шею за заваленный экзамен, вы им предъявляете обвинение в угрозе убийством? – задала я встречный вопрос и привычно затрепетала ресницами. Обычно после такого мужчины размякали.
Стражники стали исключениями из общего правила, их, кажется, моя женская привлекательность особо не трогала. И я им категорически не нравилась.
– То есть вы к ларо Хэмптону испытывали на самом деле родительские чувства? – скептически поднял бровь Аэн. Каэ Орон всем видом выражал солидарность напарнику.
Аллегорий эти двое точно не понимают. Совсем печально.
– Разумеется, я его не выносила. У нас с ним было очень много общих сцен, а играл Фред убого. В итоге тратилось много времени и нервов. А я женщина импульсивная, вот порой и срывалось с языка. Но это совершенно не значило, будто я желала смерти Хэмптона.
И снова не верят.
– Но если бы вдруг Хэмптона не стало, ваши дела пошли бы лучше, – обронил Аэн, и это точно был не вопрос.
Я призадумалась. Мысли в ставшей тяжелой голове двигались медленно, неохотно. На самом деле, лучше бы мне оказаться в постели и выспаться как следует. Потрясение мне на пользу точно не пошло.
– И да, и нет, – в итоге произнесла я. – Он отвратительно играл, это точно. Я на него постоянно злилась, и в целом… Фреда можно было пережить, на самом деле, хотя и с превеликим трудом. К тому же теперь совершенно непонятно, кому достанется роль Риэнхарна Аэна. Вдруг найдется вариант еще хуже?
Кахэ нервно закашлялся, наверное, сумев оценить масштаб катастрофы. На труп-то Аэну уже точно довелось полюбоваться. Каэ Орон прикрыл рот рукой, но плечи его достаточно красноречиво вздрагивали. Ржет как сивый мерин. Это он еще «Линха каэ Орона» не видел. То-то «радости» будет.