Почему она всегда оставляет часть еды? Он приносит слишком много?



Глава 41. Обескураживающая проницательность харена

Майяри, тихая и молчаливая, сидела на диванчике между господином Ранхашем и господином Шидаем в кабинете хайнеса и безучастно прислушивалась к разговору мужчин. Тяжёлая деревянная шкатулка с вожделенными записями хайрена Игренаэша была прижата к груди, но Майяри не чувствовала радости и в целом почти не осознавала, что именно держит. Всё мысли были заняты одним: рядом сидел харен. Она ощущала тепло от его тела даже через одежду и едва сдерживалась от мучительно-острого, почти болезненного желания прижаться к мужчине.

Хотелось обнять его. Очень крепко.

Хотелось прикоснуться губами к его шее.

Хотелось посмотреть в его глаза, услышать голос.

Хотелось признаться, что она готова отдать ему своё сердце.

До нервной дрожи хотелось.

Какое расследование, какие таинственные печати? Всё стало неинтересно. Принимая шкатулку от хайнеса, Майяри только и сообразила предупредить его, что покажет записи господину Раию и его ученику. А теперь и понять не могла, что ей делать с этими бумажками. Ограбление санаришской сокровищницы, проблемы с таинственными артефактами, возможный заговор – всё это теперь было таким неважным, мелким…

Она очень любила Виидаша. Действительно любила. Но совершенно иначе. Он был дорог ей и дорог до сих пор. Майяри чувствовала себя счастливой рядом с ним. Но она не сходила с ума. Ей не казалось, что она способна умереть, если не прикоснётся к нему. Ей не хотелось целовать и целовать его.

А теперь Майяри хотела схватить харена, крепко обнять его и оградить стеной от всех, кто может помешать ей любить его. Она возжелала, чтобы харен целовал её, шептал те честные и смущающие вещи, что и прошлой ночью. Внутренний порочный огонь словно бы раньше сдерживала преграда, но стоило Майяри осознать, что она любит, и огонь охватил её всю.

Харен был так красив. Она понимала это и раньше, но только сейчас его образ пробудил в душе что-то нежное. Белая кожа, правильные черты лица, живой яркий цвет глаз, серебро волос… Он выглядел немного уставшим, и у Майяри болезненно защемило сердце. Сколько она мучила его. Он вправе возненавидеть её. И слава всем богам, что он всё же не ненавидит. Только представив, что харен смотрит на неё сузившимися от ненависти глазами, Майяри холодела.

Очень хотелось признаться ему, увидеть, как просветляется от радости лицо, улыбнуться в ответ, но… Майяри сглотнула, и ощущение страха усилилось.

Как сказать ему о своей главной тайне?

В один миг замужество стало более страшным секретом, чем её происхождение. Как он отреагирует? Всё же возненавидит? Если бы она только могла быть уверенной, что ненависть станет его единственной реакцией, то призналась бы. Но что, если он не отступит и не захочет ждать срока расторжения брака? Если первое вызывало в её душе радостный трепет, то второе заставляло захлёбываться ужасом. Если раньше Майяри боялась, что по её вине с хареном что-то случится, боялась стать причиной его смерти, то теперь одна мысль о смерти господина Ранхаша вызывала не чувство вины, а всепоглощающий ужас.

Что делать? Как сказать? Говорить ли?

– Госпожа, всё хорошо?

Майяри вздрогнула и с подозрением посмотрела на господина Шидая. Непривычное в его устах обращение «госпожа» заставляло вспоминать о недавнем происшествии с лже-обликом.

– Да, – неохотно буркнула она, крепко прижимая шкатулку к груди.

– Вы уверены, госпожа Яри? – хайнес с беспокойством посмотрел на бледную девчонку. – Вы даже не посмотрели бумаги, которые я вам дал. Вдруг я обманул вас?

– Я доверяю вам, – отозвалась девушка.

– Совершенно зря, – рискнул заметить повелитель.

Ранхаш смерил взглядом сперва хайнеса, а потом посмотрел на ссутулившуюся девушку. Он так и не узнал причину внезапной слабости Майяри, и его немного пугали её молчаливость и отрешённость.

– Простите меня, – хайнес с искренним раскаянием посмотрел на девушку, – я не подумал, что эта история может вызвать в вашей душе такой отклик.

Ранхаш напряжённо посмотрел на повелителя. Майяри вскинула испуганный взгляд на хайнеса, а затем посмотрела на харена.

– Не переживайте, это останется между нами, – господин Иерхарид лукаво взглянул на харена. – Но я думаю, вам всё же стоит довериться господину Ранхашу.

– Майяри, это о чём? – господин Шидай невольно вышел из роли слуги.

Но девчонка только затравленно посмотрела на него и ещё крепче прижала к себе записи хайрена Игренаэша. Ранхаш строго взглянул на своего господина.

– Ну полноте вам, – отмахнулся хайнес, – у женщины должны быть свои секреты.

Майяри вжала голову в плечи. Её секреты были размером с огнедышащих драконов и представляли куда большую опасность, чем какие-то ящеры.

Мужчины обменялись ещё несколькими фразами, решили, что шкатулку везти обратно в дом харена смысла нет, и хайнес предложил оставить её в одной из подземных лабораторий, которой уже давно никто не пользовался. Конечно, при условии, что шкатулка не взорвётся. Очнувшаяся от своих мыслей Майяри заверила его, что у той слишком мало магии, чтобы ещё раз привести в действие взрывную печать. Записи хайрена Игренаэша хайнес согласился отдать ровно на неделю. По истечении этого срока вне зависимости от результата они должны вернуться на место.

Из кабинета Майяри вышла одной из первых. Ею владело нервное оживление. Хотелось что-то делать, двигаться, бегать, как-то выплеснуть свои эмоции. К тому же было велико искушение поддаться желаниям и всё же обнять харена. И так с большим трудом удавалось отвести от него взгляд.

– Госпожа, – раздался радостный возглас почти над ухом.

Девушка резко остановилась и растерянно уставилась на белую стену перед собой. Стена пошла складками, стоящий перед ней мужчина наклонился, и Майяри увидела жёлтые глаза хайрена Узээриша.

– Не ожидал увидеть вас здесь сегодня, – улыбающийся мужчина подался чуть вперёд, и они едва не соприкоснулись носами.

– Риш, не беспокой Яри.

Хайрен через плечо девушки посмотрел на отца и прищурился, заметив харена. Лицо того ничего не выражало, взгляд был холоден, но напрягшаяся Майяри спиной почувствовала его недовольство.


– Я всего лишь поприветствовал её, верно? – хайрен даже не подумал отстраниться.

– Не так близко, господин, – прохладно попросила Майяри и сделала шаг назад. – Мы уже уходим.

– Уходите? – белые брови слегка приподнялись.

Узээриш хотел сказать ещё кое-что, поддразнить девчонку и влюблённого в неё харена, посмотреть, как ярость и недовольство появляются на их лицах, почувствовать будоражащий холодок азарта, но замер. Глаза девушки были совершенно холодны. Тёмный обжигающий и в то же время холодный взор. Незаинтересованный, равнодушный, словно отражение самого харена. Желанный холод растёкся в груди, и взгляд мужчины переместился на губы девушки. Лихорадочно-яркие, горячие. Как быстро жар вспыхнет в её глазах, если он поцелует её?

Ладонь девушки накрыла его губы раньше, чем он успел исполнить задуманное, и девушка едва слышно процедила:

– В пол зарою.

И, отступив, круто развернулась.

– Мы уходим? – девушка требовательно взглянула на харена, и тот с явным трудом оторвал загоревшийся взгляд от наследника.

Если бы Майяри с такой решимостью не пресекла попытку хайрена поцеловать её, то Ранхаш убил бы его. Не задумываясь, подчинился бы яростному рёву оскорблённой и обиженной жути и убил бы. А потом бы уничтожил всю правящую семью, всех, кто бы захотел отомстить ему, убить и помешать ему прожить жизнь с Майяри.

В локоть впились пальцы Шидая, но Ранхаш уже смотрел только на девушку, которая, вздёрнув подборок, стояла прямо перед ним и ждала его ответа. Хайрен за её спиной смотрел на неё с растерянностью и восхищением.

– Да, Майяри, нам пора, – наконец ответил он.

Карие глаза удивлённо посмотрели на него, а щёки слегка порозовели.

– Благодарю, господин, что уделили нам время, – Ранхаш взял девушку под руку и слегка склонил голову, прощаясь с хайнесом. – Хайрен, – ледяной взгляд полоснул наследника, – будьте осторожны.

– Непременно, – с усмешкой отозвался тот.

– Господин Ранхаш, – позвал хайнес уже отвернувшегося оборотня, – подарите Яри венок из дубовых веток.

– Веток? – харен растерянно посмотрел на девушку, и та, рассерженно взглянув на улыбающегося повелителя, густо покраснела.

– Ей понравится, – лукаво заверил его хайнес, – поверьте мне.

Шидай, знающий о некоторых традициях правящей семьи больше сына, взглянул на Майяри с весёлым изумлением.

– Нам пора, – сурово заявила девушка и чуть ли не потащила харена за собой.

Когда шаги гостей смокли, хайнес посмотрел на сына с укоризной. Впрочем, веселья в его глазах было больше, чем собственно укора.

– Риш, нарываешься же. Оставь бедную девочку в покое, ей и так несладко.

– Даже не проси, – хайрен рассмеялся. – Неужели она тебе не нравится? Я чувствую, что действительно могу влюбиться в такую девушку.

– Тебе почти четыреста, а ты всё такой же балбес, – с наигранной печалью покачал головой хайнес. – Неужели ты не видишь, что она уже сделала выбор?

– Не вижу. Женские сердца переменчивы. Она меня завораживает.

– Некоторые сердца отличаются завидным постоянством, – не согласился с ним отец. – Да и связываться с хареном опасно. Обидишь девочку, и мне придётся сделать наследником твоего брата. Если честно, я думал, что вы подерётесь прямо сейчас, – признался хайнес.

– Я всегда готов принять вызовов харена.

– Я не про харена, а про Майяри.

– Что? Я не бью женщин! – Узээриш оскорблённо вскинулся.

– Значит, Яри бы просто побила тебя, – философски пожал плечами отец.



В экипаже Майяри попала под перекрестье вопрошающе-подозрительных взглядов.

– Майяри, мне очень обидно, – вкрадчиво произнёс господин Шидай, непринуждённо скрещивая ноги. – Я тебе уже почти как отец, а какой-то малознакомый хайнес знает что-то, чего не знаю я. Что у вас там произошло?

Майяри уткнулась носом в воротник и глухо пробормотала:

– Мы говорили. Я показала ему действие шкатулки…

– Вы обещали, что не будете рисковать, – напомнил помрачневший харен о разговоре, что состоялся между ними перед посещением дворца.

– Я не рисковала.

– Но в шкатулку села, – заметил Шидай.