– Со смертью Короля-Призрака врата между Царством призраков и человеческим миром закрылись. Здесь, где стоит наш дом, пересекалось несколько путей, ведущих в мир людей. Этих путей больше нет. Теперь только призраки могут переходить границы. Подобно духу нашей лисицы, которую мы послали, чтобы убедиться в правильности человеческого мира.

– Но я не призрак, – возражаю я. – И тем не менее перешла границу.

– Да, к сожалению, – бурчит беловолосый гном, которого я втайне окрестила Брюзгой. – В этом-то и проблема.

– Можно подумать, – говорит старшая гномиха, – будто мы, гномы, непременно хотим вернуться в человеческий мир и поэтому с нетерпением ждем переворота, но это не так. Мы мирные гномы, какие бы истории о нас ни рассказывали. Нет никакой необходимости в новой схватке между старыми и новыми волшебниками. Но, к сожалению, все уже началось. Граница стала дырявой и скоро разорвется.

К сожалению, все уже началось. Так было написано и в письме, которое я нашла в снежном буке. Впрочем, там не было приписки «к сожалению».

Старшая гномиха глубоко вздыхает, потому что явно собирается объявить мне что-то очень важное, но Брюзга внезапно выступает вперед:

– Ты зря тратишь на нее время, – ворчит он. – Мы должны сделать так, чтобы она навсегда исчезла с лица земли. Так будет лучше для всех.

И что мне делать теперь? Разве главная гномиха не подчеркнула, что они мирные существа, какие бы истории о них ни рассказывали? Я пытаюсь вспомнить сказки моей матери, в которых время от времени попадались и гномы. Думаю, гномы обычно играли в них довольно посредственную роль. Они были жадными и обладали большой властью, потому что ежедневно спускались в глубины Матери-Земли и копались там. С другой стороны, они не убивали молодых женщин. За это отвечали демоны и жадные полудухи.

– Она даже не ела с наших тарелок, – говорит главная гномиха Брюзге. – Как ты собираешься заставить ее исчезнуть? – С примирительной улыбкой на губах она снова поворачивается ко мне. – Его предложение было чисто гипотетическим и в любом случае провалилось бы из-за его неосуществимости. Можешь быть совершенно спокойна.

– Нет, не могу. Сначала вы присылаете мне то письмо, а потом…

– Письмо не от нас, – прерывает меня старшая гномиха. – Оно было послано тебе приверженцами древней веры, которые по всему миру восстают против императора с момента твоего замужества. Они думают, что твоя связь с сыном императора – часть плана, состоящего в том, что ты уничтожишь императорскую семью, откроешь врата в царство Короля-Призрака и воскресишь старую веру.

– Я? Почему я-то?

– Ну, потому что ты – дитя из пепла! – восклицает гном с кустистой рыжей бородой. – Это же ты должна знать.

– Тихо, тихо, – приказывает гномиха рыжеволосому карлику. – Она наполовину человек. Люди часто соображают чуть медленнее.

– Но не ее мать! – возражает Брюзга.

– Моя мать? – озадаченно спрашиваю я.

– Мы вернемся к этому через мгновение, – говорит старшая гномиха. – Просто слушай меня, и все поймешь: император убил Короля-Призрака, полагая, что победил. Древняя вера канула в небытие, и связь с призрачными мирами прервалась. Последние оставшиеся в живых древние колдуны и ведьмы ослабли. Многие умерли суровой зимой, последовавшей за смертью Короля-Призрака. Твоя мать и сумасшедший мельник – лишь двое из них. Но один слух сохранился: поговаривали, что несколькими годами ранее Король-Призрак и его человеческая возлюбленная произвели на свет ребенка, который был тщательно скрыт от мира и императора. Его назвали дитем из пепла, потому что однажды оно воскреснет подобно фениксу из сожженных останков почти утраченного времени, чтобы вернуть древнюю веру в мир. То дитя из пепла – ты.

Я хватаю ртом воздух.

– То есть… вы хотите сказать… здесь, в этом доме… Король-Призрак влюбился в мою мать?

– До нее дошло! – ехидно усмехается Брюзга. – Не прошло и года.

– Как бы то ни было, – продолжает главная, – само твое существование ставит мир под угрозу. Проблема заключается в крови Короля-Призрака, что течет по твоим венам. Из-за нее возникают дыры в границах. С каждым годом, пока ты становишься старше, те древние ведьмы и колдуны, до сих пор существующие в человеческом мире, становятся все сильнее – в том числе и те три волшебника, коих прозвали многоликими. Они выманивают через образующиеся лазейки всевозможных демонов и злых существ, и как только границы будут полностью разорваны, – что произойдет очень скоро, если ты продолжишь жить, – древние колдуны пойдут на императора с войной. Тогда мы, гномы, будем свободны и сможем пойти куда захотим. Но какой ценой? Император вторгнется в наши владения и разрушит этот пограничный пост, который является нашей родиной. Война уничтожит последние прекрасные места былых времен и прогонит добрые души, которые в них живут.

Я пытаюсь осмыслить эти откровения с той скоростью, с которой они мне преподносятся, но это трудно. Боюсь, разговоров о том, что меня вообще не должно существовать, слишком много.

– То есть письмо мне прислала троица злых древних колдунов? Многоликие?

– Вероятно.

– И чего они от меня хотят?

– Для них ты всего лишь средство достижения цели, – говорит гномиха. – Только не думай, что они хотят сделать тебя своей королевой. Даже если не принимать во внимание то, что ты – наполовину человек и никогда не сможешь обладать силой своего отца, следует помнить, что древние ведьмы и колдуны против того, чтобы кто-либо когда-нибудь управлял ими. Они сами хотят быть у власти. Тебя они собираются сделать своим орудием – марионеткой в игре против императора. Такой же, каким должен был стать Король-Призрак.

– Терпеть не могу древних ведьм и колдунов.

– О, среди них есть и добрые души, но они живут уединенно и ни во что не вмешиваются. А те, кто настраивает людей против императора, – злобные подстрекатели. Твое существование наполняет их новыми силами, и ты ничего не можешь с этим поделать. Разве что умереть.

Я не могу принять такое решение, поэтому лихорадочно ищу другое. Может, мне удастся выяснить, кто такие эти многоликие. Если узнаю, кто они, я могла бы с ними сразиться. Или попросить, чтобы это сделал кто-то другой.

– Мне нужны их имена! – говорю я. – Вы должны рассказать мне, как найти этих трех опасных волшебников.

– Их не зря называют многоликими, – отвечает гномиха. – Никто не знает, как они сейчас выглядят и какие имена носят. Используя магию, они мешают призракам, которых мы посылаем, их распознать. Они действуют очень осторожно: все их следы обрываются еще до того, как выясняется их происхождение.

Пока впитываю эту печальную информацию, я смотрю на светящуюся лису, которая все еще неподвижно сидит на маленьком стульчике и наблюдает за мной. Так значит, она – призрак, которого гномы посылают шпионить за другими людьми. В том числе и за мной. В моем доме.

– Почему ваш призрак внезапно оказался в камине, когда моя фея бросила письмо в огонь?

– Наша лисица, которую мы попросили присмотреть за тобой, поняла, что в письме сокрыта какая-то злобная магия. Она тщетно пыталась ослабить ее, но, к счастью, почтенной мастерице древней веры, которая направляет и защищает тебя, удалось уничтожить письмо и скрытые в нем силы. Заклинание, созданное ею, оказалось настолько мощным, что расколдовало даже нашу лисицу. Ее тень стала видимой, и ей пришлось вернуться к нам, в призрачное время.

Почтенная мастерица старой веры, которая направляет и защищает меня? О ком они говорят? Уж не о моей ли фее-крестной? Тут, должно быть, какая-то путаница, но прежде, чем успеваю заявить об этом, на верхнем этаже снова ухает филин. Его вопль так сказочно-печален, что мои собственные проблемы кажутся совершенно безобидными, хотя это совсем не так.

– Это сумасшедший мельник, – поясняет старшая гномиха. – После смерти его душа переселилась к нам. Он ужасно скорбит по Королю-Призраку и так и не смог смириться с его смертью.

Я указываю на сияющую лисицу.


– А она? Она тоже чья-то заблудшая душа?

– Ты не знаешь, кто она? – восклицает Рыжебородый. – Ты что, совсем не слушаешь, когда твоя почтенная мастерица древней веры тебе что-то объясняет?

Я морщу лоб и молчу. Ну да, я частенько пропускаю мимо ушей то, о чем говорит фея-крестная, особенно когда та рассказывает всякие непонятные вещи, да это и к лучшему. Кроме того, она никогда не упоминала о светящейся лисе, и увидев вчера ее черные очертания, как и я, подумала, что перед нами злой дух.

– Лисица тоже была великой волшебницей, – говорит гномиха. – Она была мудрой женщиной старой веры. Твоя фея-крестная – ее внучка.

Меня поражает вспышка осознания, за которой следует вторая вспышка, которая чуть не заставляет меня рассмеяться. Все, что эти гномы знают обо мне и моей крестной фее, им поведала светящаяся лисица! А поскольку эта лисица – покойная бабушка моей тщеславной, самолюбивой феи, она никогда не расскажет гномам, какая на самом деле ее внучка неудачница. Она описывает свою внучку гномам, как чрезвычайно великую волшебницу, хотя только вчера моя фея призналась, что ей так и не удалось войти в контакт с духом своей бабушки. И это притом, что призрак этой самой бабушки все время присматривал за нами!

– А, ну конечно, – говорю я, бросая на лисицу изучающий взгляд. – Бабушка моей почтенной феи. Надеюсь, ее призрак сможет проводить меня домой. Пора бы мне вернуться в мир людей.

Но гномы, кажется, смотрят на это скептически.

– Стоит попробовать, – говорит, наконец, главная гномиха. – Ты перешла границу один раз, возможно, тебе удастся сделать это и во второй. Но прежде, чем ты уйдешь, у нас к тебе будет одна просьба.

Эти слова она почти шепчет. Я знаю этот тон: таким голосом говорит моя фея, когда отдает мне свои списки покупок якобы для того, чтобы посыльному, который приносит товары, не пришлось ходить дважды. На самом деле она заказывает все, что только можно, за счет Испе́ра. Во всяком случае, я не помню, чтобы она заплатила хоть одну медную монету за все те вещи, с которыми на цыпочках исчезала из кухни, едва посыльный успевал поставить туда коробки.

– Да, в чем дело? – очень вежливо спрашиваю я.

– Было бы неплохо, если бы ты избавила нас от своей магии.

– От моей магии? – в замешательстве повторяю я.

– От твоей магии дома и очага, – нервно поясняет Рыжебородый. – Вместо того чтобы есть из наших тарелок и пить из наших чашек, ты сплела свое собственное заклинание! Это было очень нагло с твоей стороны.

– Что-что я сделала?

– Она безгранично глупа, – с мерзкой усмешкой говорит Брюзга. – Еще большая тупица, чем утверждала лиса.

Лиса! Мало того, что эта женщина совершенно нелепым образом героизирует свою внучку, так она еще и называет меня тупицей!

– Ты вычищала здесь все, как безумная, – говорит Рыжебородый. – Каждый уголок этого дома осквернен твоим присутствием. К счастью, дров ты не нашла, а то еще и очаг бы присвоила.

Я не имею ни малейшего представления, о чем говорит этот парень. Но поскольку на всех без исключения лицах вокруг себя вижу обиду и укоризну, понимаю, что этот карлик, наверное, говорит правду. Мой взгляд останавливается на сияющей лисице, и та – в этом я полностью уверена – тихо усмехается про себя. Значит, магия дома и очага. Постепенно начинаю осознавать, почему никогда не хотела нанимать кого-то, кто стал бы убирать мой дом и обслуживать меня.





Глава 7




В благодарность за то, что я освобождаю их от своей магии дома и очага (к счастью, мне нужно просто сказать вслух, что я делаю это), гномы раскрывают мне то, чего я предпочла бы не знать. Если это вообще правда.

– Остерегайся принца, – советует мне главная, открывая входную дверь, чтобы я могла выйти вместе с лисой в ночь. – Он не тот, за кого себя выдает.

– Он не принц?

– Он не твой муж.

Я впадаю в ступор.

– Как такое может быть? Я вышла за него замуж. Даже присутствовала при этом, так что могу утверждать это с абсолютной уверенностью.

Гномиха качает головой так, словно знает об этом больше меня.

– Нет, вы не женаты. Спроси у него! Он поймет, о чем ты говоришь.

– Но я сама не знаю, о чем буду говорить. Почему бы тебе просто не объяснить мне, в чем дело?

– Это его тайна. Природа тайн заключается в том, что нельзя раскрывать их против воли владельца, не взвалив на себя вину. Поэтому попроси его добровольно открыть тебе этот секрет. Если он любит тебя, то сделает это.

С этими словами гномиха с удивительной силой выталкивает меня за порог и захлопывает за мной дверь. Что ж, они рады, что наконец избавились от меня!

– Ты говоришь? – спрашиваю я у светящейся лисицы, которая рысью бежит впереди меня в темный лес. Она игнорирует мой вопрос и хранит молчание. Бьюсь об заклад, она умеет говорить, но упряма, совсем как ее внучка. – Моя фея вовсе не почтенная мастерица древней веры, – сообщаю я. – И ты это прекрасно знаешь. Я не хочу называть ее дилетанткой, потому что иногда ей удается сделать что-то значительное, но не может идти и речи о том, чтобы…

Лисица резко поворачивается, и я теряю равновесие. Вскоре весь лес вспыхивает, и лисица исчезает, словно ее поглощает черная тень. А я, делая следующий шаг, внезапно возвращаюсь обратно – в Запретный Лес зимнего человеческого мира.

Мне требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к свету множества факелов, которые освещают лес. Везде, куда ни глянь, толпятся солдаты. Мне хочется идти быстрее, но ноги не слушаются. Они непривычно громоздкие и тяжелые, словно я вдруг разучилась ходить.

Мне холодно, несмотря на костры, которые разожгли солдаты, потому что пальто, шапку и шарф я забыла в Царстве призраков. К тому же откровения гномов перевернули мой мир с ног на голову. Многое из того, во что я верила всю жизнь, оказывается иным, что выбивает у меня почву из-под ног. В плане эмоций, я имею в виду. Настоящая земля остается там, где она есть, пока я шаг за шагом продвигаюсь навстречу кострам.