— Кошмар!

— Вполне нормально для нашего общества. Вторая самая обсуждаемая тема — вечеринка.

Вечеринка!

— Пора бы на нее вернуться и наконец-то со всеми нормально познакомиться.

Во взгляде Клары мелькает одобрение.

— Пойдем.

Надеюсь, что Доминик ко мне присоединится! Не то чтобы я боялась, что любопытная стая меня покусает, просто хотела, чтобы он как можно скорее закончил с Конеллами. Хотя, если верить словам Клары, с разрывом союза все только начнется.

Уже догнав ее возле выхода, я посмотрела Кларе в глаза и пообещала:

— Что бы ни решили старейшины, как бы ни поступил Доминик, я обещаю, что не допущу войны. Ради наших детей.





ГЛАВА 8




Когда мы вернулись в большой зал, вечеринка напоминала вечеринку меньше всего — вервольфы сбились в группу и что-то обсуждали. Чтобы понять, что именно, не нужно было обладать ни волчьим слухом, ни даром провидца: внезапное появление Конеллов слегка подпортило общее веселье. Но самих их видно не было. Старейшина, очевидно, ушел с Домиником, а Одри куда-то делась. Оглядевшись, я поняла, что Венеры тоже не видно, но стоило переступить порог, все обернулись на меня, и как-то резко стало не до подруги.

Сердце быстрее застучало в груди, а ладони резко вспотели. Еще бы! Я осталась один на один с целой стаей вервольфов, пусть сейчас они выглядели как самые обычные люди. Они смотрели на меня и ждали, а рядом не было Доминика, защищающего меня своим альфовским авторитетом. Клара же не спешила меня выручать.

Я уже собиралась удрать под очередным благовидным предлогом, но тут пробежалась взглядом по толпе гостей. Зацепилась за хорошо пузатеньких волчиц, которые не скрывали последние сроки беременности драпировками ткани. На этот раз здесь были даже дети: девочка в ярко-голубом платье, с заплетенными в косы темными волосами, и трое мальчиков разных возрастов, таких же темноволосых и в белых рубашках. Волчата такие хорошенькие!

Интересно, какой будет наша с Домиником дочь? Наверняка блондинкой.

Я заметила близнецов. Один из них улыбнулся мне и отсалютовал стаканом — в нем я узнала своего тезку. В глазах его более серьезного брата тоже сверкнуло одобрение. Как и во взгляде стоящего в центре Оуэна.

Тогда я мысленно напомнила себе, что это — стая Доминика, а теперь и моя тоже. Не покусают же они меня?

Подавив нервный смешок, я шагнула вперед:

— Всем привет! Рада, что вы пришли на вечеринку, потому что мне очень хочется со всеми вами познакомиться. Но теперь вижу, что придется посвятить этому всю ночь.

Раздались редкие смешки, и меня это приободрило.

— Да, стая, в которой я родилась, не такая большая.

— Ты тоже родилась в стае? — громко поинтересовалась малышка в голубом, но, к счастью, ее никто не одернул. Видно, что дети здесь на особом положении, особенно девочки.

— В очень маленькой стае, — призналась я. — Потому сейчас я немного волнуюсь и боюсь не запомнить все имена с первого раза.

— Когда носишь волчонка, иногда свое имя забываешь, — рассмеялась волчица в нежно-желтом струящемся платье, и теперь почти все подхватили ее смех.

— В любом случае я очень надеюсь, что вы простите мне мое волнение и забывчивость. Иногда я даже забываю имена второстепенных персонажей своей книги.

— Ты пишешь книги? — с искренним интересом поинтересовался молодой вервольф.

— Пока что первую.

— А про что?

— Про девушку-детектива.

— И убийства? — пришла в восторг пожилая волчица.

— Да.

Моя книга вызвала живейший интерес и сорвала последнюю плотину смущения и отчужденности между мной и стаей.

Я оглянулась на Клару и обнаружила, что она широко улыбается. Кажется, я прошла проверку и можно выдохнуть. Правда, тут же заметила стоящую в дверном проеме Одри.

Красивое лицо исказила ярость, которую она не скрывала.

Глаза волчицы горели желтым.


А еще вызовом.

Потом она развернулась и скрылась в коридоре.

К моему огромному облегчению, потому что делать вид, что я рада ей или ее дяде, я не собиралась. Оставалось надеяться, что разговор Доминика со старейшиной много времени не займет. Впрочем, я успела со всеми перезнакомиться, в том числе с малышами, но мой альфа все не появлялся.

Для меня, пожалуй, стало неожиданностью, что большая часть стаи отнеслась ко мне очень доброжелательно и забросала вопросами: начиная от моего детства и заканчивая управлением книжным магазином. Но были те, кому я не нравилась. Они не выказывали свое пренебрежение или неприязнь открыто, но и находиться в моем обществе дольше двух минут вежливости не стремились.

Конечно же в их компанию затесалась и семья Дэнвера: его родители и братья. Фамильное сходство было налицо!

— Приветствуем тебя, Шарлин, — дежурно поздоровался Кримсон, когда очередь желающих познакомиться хорошо поредела и они с Анной подошли ко мне. — Думаю, твоя память не настолько плоха, чтобы забыть, кто мы такие.

— Разумеется, я вас помню, прим и прима Брайс. Наше знакомство было запоминающимся.

— Но не самым удачным.

— Это в прошлом. Я соболезную вашей утрате.

— Благодарю.

— Надеемся, ты сможешь сделать нашего альфу счастливым, — говорит Анна, и в воздухе повисает недосказанное: раз не смогла сделать счастливым моего сына.

— Я надеюсь.

— И ребенка.

— Да, и ребенка.

Волчица прищуривается, и в ее серых глазах на мгновение вспыхивает неприязнь.

— Как получилось, что ты зачала от альфы, хотя столько лет была… женой нашего сына?

Я замечаю эту заминку, не знаю, что именно Анна хотела сказать на самом деле, но понимаю, что супругой Дэнвера меня никогда не считали. Возможно, поэтому отвечаю резче, чем собиралась:

— Доминик считает это чудом. Но, может, потому что ваш сын альфой не был.

Лица четы Брайс каменеют, но продолжать эту «милую» беседу они не собираются.

Они отходят, а меня вновь накрывает чувство вины. Я думала, что избавилась от него, но, кажется, нет. Будто мы с Домиником украли счастье Дэнвера. Будто я виновата в том, что не смогла спасти наш брак. И если из меня так себе жена, то получится ли у меня построить нормальные отношения с Домиником?

Эта мысль меня не оставляет, поэтому, извинившись перед вервольфами, которые расспрашивали про мой магазин, я говорю, что хочу отдохнуть.

— Все в порядке? — интересуется Клара.

— Да. Просто устала.

И хочу видеть Доминика.

Чтобы он сказал, что все в порядке.

— Пойдем, я отведу тебя в гостиную, — говорит волчица.

— Мне нужно побыть одной. Я поднимусь к себе, хорошо? Ненадолго.

— Конечно.

Я уже хорошо ориентировалась в доме, поэтому без труда нашла дорогу в свою комнату. Но где-то на полпути, на втором этаже, не то услышала, не то скорее почувствовала мягкие, бесшумные для человеческого слуха шаги.

Конечно, в доме, полном вервольфов, это мог быть кто угодно. В доме стаи я была в безопасности. Об этом мне стоило подумать и продолжить свой путь.

Но, видимо, с беременностью у меня чувство самосохранения обострилось до предела, потому что я живо представила крадущихся за мной по темному коридору старейшину и его разозленную племянницу.

Зачем я вообще решила гулять по дому в одиночестве, пока Одри с дядей здесь?!

Я свернула на втором этаже и рванула на себя ручку первой попавшейся двери, чтобы замереть от открывшейся мне картины.

Это был кабинет Доминика.

Это однозначно был кабинет Доминика.

Сам Доминик тоже был в кабинете.

И вовсе не со старейшиной.