— Ага, — ответил Толя скрипящим голосом. — Только подарок ему отправлю…
Бабах!
Бокову явно несладко. По камню долбанули из подствольника. В ответ он дал несколько очередей. Скорее всего, даже не высовываясь. Так, чтобы дать понять, что живой.
— Мне вон тот камушек не нравится. — Теперь говорит Слава. Голос удивительный. С таким голосом надо озвучкой заниматься, а не на людей охотится. — Слишком хорош для засады камушек. Не находишь, Лёв? Давай жахнем!
Я сжался настолько, насколько это возможно. Прижал голову к груди, зажал уши и открыл рот.
Бах! и звон…
Нет, меня не контузило. Не ранило. Не убило. Всего лишь оглушило. Не сильно. Бывало хуже, но реже.
Стрелок промазал и граната прилетела в верхнюю часть камня, за которым укрылся. Камню она не навредили ни взрывом, ни осколками. Крепкие в Черногорье камушки. Мне осколков тоже не досталось, к счастью.
Звон утихал, но не так быстро, как этого хотелось. Когда ко мне вернулась способность слышать, то понял, что стреляют совсем рядом. Метрах в десяти от меня троица. Боков тоже стреляет. Скорее всего он уже подал сигнал, но я его прослушал. Жди, Андрюха, я сейчас!
У меня тоже есть подствольный гранатомёт. И есть две гранаты к нему. Одна заряжена. Вторая на поясе. Ещё у меня есть мгновение на прицеливание, мгновение на выстрел, и мгновение на то, чтобы спрятаться. Принимайте подарок, суки!
Трое идут медленно, постреливая по камню, за которым прячется Боков. Увидеть меня они не ожидали. Первым среагировал высокий блондин с шикарными волосами, которые собраны на затылке в пучок. Он начал поворачивать ствол песчаного цвета «FN SCAR» в мою сторону, но я уже нажал на спуск, зная, что рискую слишком сильно.
Взрыв не был масштабным. Никого не отбросило на скалы. Никаких обвалов. Подствольная граната убивает разлётом осколков, и осколки разлетелись. Падая в укрытие, мне показалось, что по лицу хлестанули розгой. Прямо по левой щеке.
Вой после взрыва был сильным и полным боли. Никого не убило, но всем досталось. Насколько сильны повреждения я пока не понял. До троицы мне теперь нет дела. Из рассечённой левой щеки хлещет кровь.
Пулемётная очередь и крик Бокова:
— Если кто-то попытается выстрелить, то умрёт раньше, чем нажмёт на спуск!
Зажав щеку, я привстал. Андрюха из укрытия показался, но идти не торопится. Трое лежат совсем рядом. Блондин с пучком на затылке точно не жилец. Дергается на камнях, зажимая двумя руками окровавленное горло. До него не более семи метров.
Другие двое — два бородатых, похожих друг на друга, черноволосых здоровяка. Оба лежат. Первый, ближайший к взрыву, точно мёртв. Осколок прямо в глаз вошёл. Лицо второго залито кровью, но он жив. Держит обе руки в районе паха и стонет. До нас ему дела нет.
— Сильно зацепило? — спросил Андрюха, осторожно приближаясь. — У тебя вся рожа в крови?
Я убрал руку от щеки и тут же пожалел об этом. Почувствовал, как отошло мясо.
— Не так страшно, как могло быть. — Андрюха взял троицу на прицел, остановившись в метре от меня. — У тебя помимо щеки ещё ухо рассечено. Так, слегка. Зачем с гранатомёта выстрелил? Очередью не мог дать?
Вот что мне ему ответить? Успел бы я свалить троих очередью? Может да, а может нет. Выстрелить из гранатомёта для меня в тот момент было единственно верным решением. В прошлое не воротишься…
Фрагмент 20
Столь больно мне не было никогда прежде. Зашивали и не раз, но почти всегда с анестезией. Бывало в роли анестезии выступало что-то крепкое. На этот раз анестезии не нашлось. Да и не было на неё времени. Угрх старался подлечить меня качественно, но одновременно с этим быстро. Его инструмент мне не понравился, как только был увиден. Тот же самый, которым медведь зашивал рану в пещере. Толстенная игла. И когти… жуткие когти прямо перед лицом…
— Настолько больно? — тихо спросил Андрюха.
— Щекотно… — прорычал я. — Глупых вопросов не задавай. Лучше иди волосатому помоги. Мы со Стенли тут сами справимся.
Боков ушёл догонять медведя. Я посмотрел на Стенли. Хорошо ему. Сидит у костра, ест супчик и ни о чём не думает. Или думает, но не известно о чём. Главное, что у него ничего не болит. У меня болит лицо. В щеке много нервных окончаний. Хорошо, что ухо не беспокоит. Там нервных окончаний, похоже, по минимуму.
Трое преследователей остались лежать там, где их настигли осколки подствольной гранаты. Один, что удивительно, выжил. Получил осколок в лицо и лишился части носа. Второй осколок разрезал лоб до кости. Третий осколок подпортил гениталии. Жить при таких ранениях можно. Обширной кровопотери нет.
Двое других преследователей погибли. Одному попало в глаз. Осколок остановился только в мозгу. Другому, блондину, вскрыло сонную артерию и он истёк кровью.
Мне повезло. Мог как в глаз получить, так и в шею. Обошлось…
Угрх и Андрюха вернулись через час. Боль успела утихнуть. Я поел и попил. Даже вздремнуть успел.
Угрх принёс живого, но пребывающего в бессознательном состоянии преследователя, а также три рюкзака трофеев. Андрюха загружен трофейным оружием. Зачем оно ему?
— Он живой? — спросил я, склонившись над раненым. Часть лица, не залитая кровью, слишком бледная. Кровь успела засохнуть.
— Живой и скоро сможет говорить, — ответил медведь. — Сейчас я подлечу его, потому что кровь из гениталий всё ещё идёт. Потом делайте с ним всё, что захотите.
— Трофеи поможешь разобрать? — спросил склонившийся над рюкзаками и оружием Андрюха. Взяв в руки пару ботинок, он предложил: — Обновку не желаешь? Маде ин Германия!
— Мародёрствовать? — возмутился я.
— Ну а как ты хотел, Никита? Твои ботинки похуже будут. И это не мародёрство, а вынужденная приватизация. Мёртвым по барабану. Пусть благодарят нас за то, что завалили их камнями. Упокоили, так сказать. — Андрюха бросил пару ботинок мне под ноги и буркнул: — Тебе решать. Себе я уже взял. Размер подходящий.
Что тут решать? Мои ботинки сильно износились. Ботинки убитого тоже изношены, но в отличии от моих выглядят намного бодрее и сделаны не в Китае. Усевшись на шкуру, я начал переобуваться. Решил спросить:
— Что у меня с лицом? Всё плохо?
Андрюха несколько секунд смотрел на меня, а затем продолжил изучать трофейный нож. Небрежно ответил:
— Нормальная рожа. В таких условиях и таким инструментом вряд ли бы кто-то лучше смог. Шрам останется, но что тебе до него? Мужчину шрамы украшают…
Переборка трофеев заняла минут двадцать. У нас появилось много полезных мелочей, включая аптечку со стимуляторами, спальные мешки, газовую горелку, хороший запас гранат, и ещё более хороший запас французских сухпайков. Большая часть трофеев была спрятана в трещине в скале и замаскирована. Может быть, кому-нибудь когда-нибудь повезёт. Я в эти края возвращаться не намерен.
— Если ты меня слышишь и понимаешь, то кивни. — Андрюха показал пленнику нож. — Твои яйки мы подлатали. Рожу тоже. Жить будешь, если что. Как долго — зависит от тебя. Ты понял?
Пленника мы усадили на шкуру спиной к камню. В глазах бородача не видно страха. Ненависти там тоже нет. Какой-то пустой взгляд у него. Зашитая рожа выглядит сносно. Раз в десять лучше, чем до лечения. Угрх волшебник.
— Я вас слышу и понимаю, — сухим и почти неслышным голосом ответил выживший преследователь. — Хочется пить. Дайте воды.
Андрюха открыл трофейную бутылку и сунул горлышко в рот бородача. Пил он жадно и в итоге подавился.
— Голосок должен прорезаться, — сказал Андрюха и отбросил почти опустевшую бутылку. — Готов говорить? Для начала представься.
— Лев Сергеевич Иванов, — сказал пленник. Взгляд его так и не изменился.
— Молодец, Лёва! — Боков показал большой палец. — Расскажешь нам кто ты такой, как тут оказался, почему и благодаря кому?
— Я наёмник, — спокойно ответил Лев Иванов. — Боков, ты ведь должен помнить меня. Русские тигры. Элита Адриана Лейна. Сан-Венганза, четыре года назад, просьба помочь. Шороху в Шалана-Рау наводили. Ты ведь там был. Саид там тоже был. Посредником от заказчика выступал. Нами командовал Марко Гайос. Седой поляк. Вспомнил? Я один из братьев Иван-Ивановичей. Вспомнил?
Я хмыкнул. Снова здарова! Мир большой, а тесный. Всё как раньше.
— Раньше ты моложе был. — Боков о чём-то задумался.
— Ты убил моего брата. — Сказав это, Лев Иванов пристально посмотрел на меня. Без злобы, но пристально.
Я кивнул:
— Да, убил. И тебя убить хотел, но тебе повезло. Извинений не жди.
— Не жду. — Лев качнул головой. — Но убить тебя хочу. Это был мой брат близнец. Его звали Вячеславом. А ещё ты убил Кобру. Толю Кобрякова убил. Двое хороших ребят погибло по твоей вине.
— Как звали двоих, что подорвались на гранате? — спросил я.
— Тануш и Сибко, — ответил Иванов. — Они из местных. Проводниками были.
— Их тоже я убил, — холодным тоном сообщил я. — Почти всех вас убил. Боюсь, что тебя тоже мне добивать придётся.
— Не напугал! — Иванов попытался оскалится, но зажмурился от боли.
Андрюха жестом показал не мешать и обратился к наёмнику:
— Иван-Иванович, ты знаешь, что Сема Чёрный погиб после того, как захватил нас?
— Нет. — Смерть наёмника Чёрного никак не отразилась на лице Иванова. — Я шёл по твоему следу, Андрюша. Семён был хорошим мужиком, хоть и не из наших, но я его уважал. Ты тоже был в хороших с ним отношениях. Как он погиб?
— Я приставил к его глазу пистолет. Сделал это вот так. — Боков взял трофейный Глок 17 и вдавил его в левый глаз Иванова. — Точно так же приставил, только вместо Глока был Пустынный Орёл пятидесятого калибра. Чёрный умер, не успев ничего понять. Башка просто взорвалась. Мне его не жаль. Он был проституткой, которая убивает за деньги. Ты точно такая же проститутка. Вы не относитесь к хорошим наёмникам. Я всегда вам это говорил. Всем вам. Нет в вас ничего святого. Младенцу за бабло глазом не моргнув горло перережете. Я ведь прав?
Иванов Лев промолчал. Андрюха продолжил:
— Если ты выложишь мне всё, что знаешь, то я дам тебе шанс. Мы не убьём тебя. Не оставим умирать связанным. Обещанный шанс будет дан. Слово держал и буду держать. Думай, Иван-Иванович.
Секунд десять тишины и Иванов заговорил:
— На тебя, Боков, и на Ермакова, объявлена охота. Заказ был дан всем наёмникам этого мира. За две головы живых дают ровно миллиард кредитов. За мёртвых половину меньше. Что такое миллиард ты сам понимаешь. Вас мечтают заполучить все. От мала до велика. Лакомый кусочек манит и зовёт… Кто дал заказ мне не известно. Одним из первых я нашёл вас потому что был близок к Черногорью на момент получения заказа. И у меня были проводники. Кто идёт по вашу душу мне так же не известно. Уверен, что идёт вся элита. Особые указания: взять вас живьём. Мёртвыми тоже можно. Работаю я не напрямую, а, как обычно, от Адриана Лейна. Пятьдесят процентов мои. Должны были быть мои… Ещё я знаю, что сам старик Лейн покинул Сан-Венганза и находится где-то рядом с Черногорьем. Он ждёт результата. Сейчас в Черногорье полно народу как никогда. Не пришёл я — придут другие. Горы огромны, но даже среди них вам не спрятаться. Лейн дал приказ убивать всех наёмников, которые не работают под его началом. Ваш заказ — самая настоящая война. Крови льётся много. Слишком много. Миллиард, или его половина, нужны всем. Это всё, Андрей. Больше мне нечего тебе сказать…
Большего от наёмника и не потребовалось. Мы начали собираться. Когда были готовы, Андрюха подошёл к Иванову и освободил от верёвок.
— Это всё? — спросил Лев, не показав удивления. — Ты говорил, что не оставишь меня умирать…
— Молчи! — потребовал Андрюха и бросил под ноги Иванова тот самый трофейный Глок, ему и принадлежавший. К незаряженному пистолету Андрюха добавил один патрон и спокойно сказал: — Я не оставляю тебя безоружным, Лев. Наличие одного выстрела лучше, чем его отсутствие. Везунчики и без оружия выживали. Пробуй…
— Не в Черногорье! — крикнул Иванов, когда мы выдвинулись. — В Черногорье с пулемётом не выживешь!