Брэд вовсе не хотел затевать потасовку. Взглянув на перекошенное от гнева лицо Габриеля, он тихо отошел.

— Идемте! — скомандовал Габриель и потащил Джулию к их столику.

Джулия обернулась через плечо, посмотрев на Брэда. Другого способа извиниться за профессорскую бестактность у нее не было. И в то же время она радовалась, что Габриель увел ее с танцпола.

Когда они уселись, Габриель подал ей бокал с коктейлем. Он тяжело дышал, удивляясь, с какой поспешностью бросился спасать Джулию, не задумываясь о последствиях.

Джулия потягивала «Космо», пытаясь понять, как все произошло.

— Вам нужно быть более осмотрительной, — заявил Габриель, поворачиваясь к ней.

Судя по бокалу, зажатому у него в руке, половина «Лафройга» уже перекочевала в профессорский желудок.

— Здесь не столь безопасно, как вы думаете. Особенно для таких девушек, как вы. А вы умеете притягивать к себе разные беды.

— Вам это показалось, — возразила Джулия. — Ничего плохого со мной не случилось. И этого человека мне не в чем упрекнуть.

— Он посмел вас лапать.

— Не лапать, а подхватить, чтобы я не шмякнулась на пол. Мы танцевали. Я случайно наступила ему на ногу, из-за чего все и произошло. Вы же не пригласили меня танцевать.

Габриель откинулся на спинку. Его губы изогнулись в плотоядной улыбке.

— А вам не кажется, что это помешало бы мне следить за обстановкой?

Профессор-надсмотрщик? Очень мило. Джулия откинула волосы. Ей не хотелось смотреть в ледяную синь его глаз. Виски сделало их ярче, но не теплее. Джулия оглянулась на танцующих. Брэд все еще был там, надеясь привлечь ее внимание. Она поймала его взгляд и жестами попыталась показать, что их с Габриелем ничего не связывает. Брэд понял. Он кивнул и пошел к своему столику.

— Я обещал вам дать попробовать «Лафройг», — сказал Габриель, подсаживаясь к ней.

— Я просто так спросила. Не хочу мешать коктейль с виски.

— Нет, вы должны это попробовать. Я настаиваю. — Его голос звучал все требовательнее.

Джулия вздохнула, протянув руку за бокалом, но Габриель не отдавал.

— Я хочу сам угостить вас. Из своих рук, — хрипло, с придыханием, прошептал он.

Это звучало как приглашение к сексу. Во всяком случае, так казалось Джулии. Самонадеянно выпяченная челюсть, сверкающие сапфировые глаза и холодный бокал, который он вот-вот поднесет к ее губам.

«Ох, мой Габриель. Мой Габриель. Ох… мой… Габриель».

— Я сама умею пить из бокала, — нерешительно возразила Джулия.

— Не сомневаюсь. Но зачем это делать, если я рядом и хочу вас угостить? — Он хищно улыбался, показывая свои ровные, не тронутые кариесом зубы.

Джулия еще не забыла разбитый бокал с кьянти и безнадежно испорченную профессорскую рубашку. Ей не хотелось повторения. Чтобы избегнуть дурацких случайностей, она согласилась. Габриель с чувственной торжественностью поднес бокал к ее губам. Холодное стекло соприкоснулось с нижней губой. Он чуть-чуть наклонил бокал, потом еще и еще, пока дымчатая жидкость не полилась в открытый рот.

И этот чувственный, исходящий желанием обольститель — недосягаемый профессор Эмерсон, так пекущийся о своей репутации?

Виски обожгло ей рот. Джулии было не до дегустаций. Она торопливо проглотила «Лафройг».

— Какой ужас! — вырвалось у нее. — У этого виски вкус костра!

Габриель рассматривал ее лицо, пытаясь оценить действие, произведенное виски. Лицо Джулии было совсем красным и очень выразительным.

— Вы ошибаетесь. Это вкус не костра, а мха. «Лафройг» имеет… многогранный вкус. Хотите убедиться? — усмехаясь, предложил Габриель.

— Нет уж, — энергично тряся головой, возразила Джулия. — Кстати, я уже вполне взрослая и самостоятельная, чтобы меня… поили из бокала. Не надо мне навязывать вашу помощь, если я о ней не прошу. Я сама могу разобраться, что к чему.

— Не говорите чепухи! — Он вяло кивнул в сторону танцпола. — Грендель и его родня только и ждут момента, чтобы вас поглотить. Нечего спорить со мной.

— Простите, может, я чего-то недопонимаю, но кто вы во всей этой истории?

— Тот, кто с первого взгляда узнает наивность и невинность. А потому ведите себя как послушная маленькая девочка. Допивайте ваш «Космо» и не воображайте, будто вы здесь в своей тарелке. — Габриель мрачно посмотрел на нее и залпом допил виски. — «Джулианна — источник бедствий», — пробормотал он.

— Габриель, потрудитесь объяснить, что значит в вашем понимании «наивность и невинность»? Что вообще вы пытаетесь мне втолковать?

— Вам не знакомы значения этих слов? — Габриель скорчил гримасу, потом наклонился к Джулии, обдавая ее жарким дыханием. — Джулианна, вы краснеете, как девчонка-подросток, — сказал он, понизив голос до шепота. — Вот что я понимаю под словом «наивность». А еще я чувствую вашу невинность. Для меня более чем очевидно: вы до сих пор остаетесь девственницей. Нечего разыгрывать из себя взрослую женщину.

— Вы… вы…

Джулия отпрянула. Она лихорадочно перебирала весь запас английских бранных слов, выбирая наиболее обидное. Но из подсознания вылетело совсем другое слово, итальянское. Джулия и опомниться не успела, как с ее губ сорвалось:


— Stronzo![6]

Услышанное взбесило Габриеля, но лишь вначале. Потом его лицо разгладилось, и он захохотал. Громко. Раскатисто. Это был смех до слез в глазах и до колик в животе.

Зато Джулии было не до смеха. Она, судорожно глотая «Космо», ерзала на диванчике, как на горячей сковородке. Как Габриель узнал о ее девственности? Сделал блестящее умозаключение, применив методы индукции и дедукции? Вряд ли. Рейчел сказала? Они с Рейчел не трогали эту тему. К тому же они давно не виделись, и Рейчел не знает, как она жила и с кем встречалась. И потом, Рейчел никогда бы не позволила себе разболтать чужую тайну. Особенно Габриелю.

Габриель продолжал довольно ухмыляться. Джулия злилась на него не только за слова о девственности. Какое право он имел мешать ее знакомству с Брэдом? Джулия вовсе не собиралась давать этому блондину номер своего мобильника. Она не любила подобных игр. Но она хотела сама принимать решения, а не быть пай-девочкой, танцующей под профессорскую дудку. Ты зашел слишком далеко, высокоученый придурок Габриель Эмерсон. Пора поставить тебя на место.

Через несколько минут к их столику подошла Алисия. В руках у крашеной блондинки была маленькая золотистая коробочка.

— Это вам, — сказала официантка, подавая Джулии коробочку.

— Здесь какая-то ошибка, — смущенно пробормотала Джулия. — Я этого не заказывала.

— Конечно не заказывали. Вам ее послал один парень. Важная банковская шишка. Их там несколько человек сидит, но это от него. И еще он сказал: если вы не возьмете, то разобьете ему сердце.

Алисия нагнулась к Габриелю.

— Не желаете ли еще освежиться, мистер Эмерсон? — сладострастно улыбаясь, спросила она.

— Нет, благодарю вас. Мы уже достаточно освежились, — ответил Габриель, следя за Джулией.

Джулия открыла коробочку. Внутри лежали визитная карточка и большой шоколадный трюфель, завернутый в золотистую фольгу. На карточке значилось:

БРЭД КЭРТИС,

вице-президент

Отдел операций на рынке капиталов

Монреальский банк

Блур-стрит Уэст, 55, пятый этаж

Торонто, Онтарио

Тел. 416–555–2525



На обороте твердой и очень уверенной рукой было написано:

Джулия!

Жаль, что наша встреча оборвалась столь нелепым образом.

Шоколад напоминает мне о ваших прекрасных глазах.

Брэд.



Прошу вас, позвоните мне: 416–555–1491



Джулия отложила карточку и улыбнулась. Тактичный человек. Все обратил в шутку. Ничуть не обиделся за отдавленную ногу и не посетовал на ее неуклюжесть. В его устах слово «девственница» не прозвучало бы как ругательство. И написанное о ее глазах не было дешевым комплиментом. Она ему действительно понравилась.

Джулия осторожно развернула конфету и отправила в рот. Божественно. И откуда Брэд узнал, что она обожает дорогой шоколад? Должно быть, судьба. Джулия закрыла глаза. Она медленно жевала конфету, наслаждаясь изумительным, ни с чем не сравнимым вкусом темного шоколада. Потом тщательно облизала губы и даже застонала от удовольствия.

«Ну почему такой парень, как этот Брэд, не встретился мне где-нибудь на первом курсе университета?»

Габриель, словно обезумевший зверь, следил за каждым ее движением. Мисс Митчелл, поедающая шоколад… Это было не менее эротичным зрелищем, чем дегустация вина. С каким неподдельным изумлением она смотрела на этот чертов трюфель. Она предвкушала наслаждение! Какой румянец залил ее щеки, когда конфета оказалась у нее во рту. Ее рот был полуоткрыт, а язык без устали трудился, отправляя кусочки пережеванного шоколада в глотку. Наконец, когда она слизывала шоколадные крошки со своих алых губ… Это было выше его сил, а значит, он должен был немедленно вмешаться и… все испортить.

— Почему вы так долго мусолили эту чертову конфету?

Джулия вздрогнула. Она совсем забыла о существовании Габриеля, все еще пребывая во власти «шоколадного оргазма».

— Я не мусолила. Я наслаждалась. На редкость вкусный шоколад.

— А вам не кажется, что этот «на редкость вкусный шоколад» может содержать что-то еще? Например, снотворное или наркотик? Маленькие девочки должны знать, как опасно брать сласти от незнакомых людей.

— Габриель, а яблоки от незнакомых людей можно брать?

— При чем тут яблоки? Что вы мне голову морочите?