Время подходило к обеду, но признаков того, что к ним летит подкрепление, не было никаких. Булавин и пограничники периодически всматривались в небо, но там кричали только чайки. Наконец, во втором часу дня Иноземцев, сидевший у рации, торжествующе крикнул:

— Летят! — Булавин и Крутихин подбежали к радисту. — Пилот вышел на связь. Время подлета ориентировочно полчаса. Тише! — Иноземцев поднял руку, видимо слушая радиста с вертолета, затем снял наушники, посмотрел на товарищей. — Они просят обозначить место посадки вертолета. Чтобы ровное и без препятствий.

— Вон, на холме обозначим, — Булавин показал рукой на самое высокое место острова, где была сравнительно ровная площадка, — там и льда почти нет.

— И как мы обозначим? — задал вопрос Крутихин.

— Как партизаны в белорусском лесу. Делаем треугольник из трех костров.

— Дрова нужны…

— Дров полно. Вон разберем старые доски от сараев. Полканистры бензина хватит.

Костры запылали как раз перед прилетом геликоптера. Сначала они услышали характерный хлопающий шум винтов, затем из тумана вынырнул военный вертолет. Он был темно-зеленый и походил на хищную птицу. Вертолет завис над обозначенной площадкой, стал медленно опускаться на землю. Приземлился, но лопасти винта еще долго вращались, обдавая воздухом стоявших неподалеку полярников. Когда винт остановился, наступила непривычная тишина. Булавин и его подчиненные напряженно смотрели на все еще закрытый люк вертолета. Дверь вертолета открылась, из проема двери на землю спустили трап.

Первым из вертолета спустился высокий мужчина, в зеленом камуфляже без знаков различия. Для полярника он выглядел необычно: франтоватое зеленое кепи с опущенными наушниками, дымчатые очки в тонкой оправе, на руках черные перчатки. Он остановился, медленно покрутил головой, обозревая местность. Затем остановил взгляд на военных полярниках, стоявших перед ним. Смотрел на них несколько секунд, в это время на его очках отражались блики догоравшего костра.

После него сзади на землю, игнорируя трап, спрыгнул второй пассажир, тоже в зеленом камуфляже, но в черной шапочке. Остановился рядом с первым мужчиной.

— Гля, да это баба! — удивленно воскликнул капитан Крутихин.

Булавин тоже удивленно посмотрел на второго пассажира. Молодая женщина лет тридцати пяти, лицо овальное, довольно милое, но строгое, фигура даже в мешковатом армейском комбинезоне выглядела стройной, из-под шапочки выбивались короткие светлые волосы.

Булавин пошел знакомиться с прибывшими гостями, составляющими подкрепление.

— Здравия желаю, майор Булавин Ульрих Романович, старший группы, — подал руку мужчине, оголив ладонь.

— Здравствуйте, майор, — сухо ответил высокий мужчина. Поздоровался за руку, не сняв перчатку, — подполковник Генштаба Самойлов Арнольд Мстиславович, инспекторский отдел.

Женщина первая подошла к Булавину, сняла перчатку, подала руку:

— Беленко Ольга Вячеславовна, тоже майор, доктор химических наук.

— Так вот какой вы доктор! — удивленно воскликнул Булавин, — а я подумал о другом.

— Вы разочарованы, майор? — иронично спросила женщина.

— Нисколько. Даже польщен. Иметь в своей группе ученого…

— Не беспокойтесь. Если понадобится, вытащу вас оттуда не хуже любого врача.

— Надеюсь, что это не понадобится, — улыбнулся ей Булавин.

— Если будете соблюдать все инструкции.

Подошли Иноземцев и Крутихин, представились. В момент знакомства Крутихин беспардонно осмотрел фигуру Беленко.

— Значит так, товарищи офицеры, — начальственным голосом объявил подполковник Самойлов, — быстро разгружаемся, отпускаем вертолет, а потом небольшое совещание, где до вас будут доведены вводные.

Когда мужчины сгружали груз с вертолета, женщина стояла рядом и говорила какие ящики надо разгружать особенно осторожно, чтобы не разбить реактивы. Были четыре больших металлических ящика особенно тяжелых, килограмм по семьдесят.

Булавин спросил доктора-химика о содержимом этих ящиков.

— Там ничего ценного, алюминиевые металлические стружки, — сообщила Беленко.

— Думаете, понадобятся?

— Не знаю, запасной вариант.

После того, как разгрузили вертолет и отпустили его, Булавин на правах хозяина пригласил всех в палатку: «Всех прошу, к нашему шалашу!». Все прошли в палатку, разместились. Там было сравнительно тепло, хоть и темновато. После холодного ветра и сырой мглы помещение выглядело уютно.

— Итак, товарищи офицеры, — подполковник Самойлов, снял запотевшие очки, не спеша, протер их специальной тряпочкой, начал выдавать обещанные «вводные», — на вашу группу возложено ответственное задание — ликвидировать склад химических боеприпасов. Быстро и тщательно, не оставив никаких следов. Там внутри, на складе боеприпасов вы, будете работать под руководством майора Беленко. Все ее указания выполнять точно и беспрекословно. Я, как представитель Генерального штаба, осуществляю контрольные функции. Активная фаза операции по дезактивации химических боеприпасов — не более десяти дней. Слово нашему специалисту. Прошу, товарищ майор.

Женщина сняла шапочку, белокурые волосы рассыпались на плечи. Посмотрела на притихших мужчина, как строгая учительница на первоклассников.

— Что такое зарин, я думаю, вам объяснять не надо, — голос доктора химических наук зазвучал тихо, но приятно, — только один факт применения этого отравляющего вещества. В 1995 году небезызвестная «Аум Синрикё» проткнула однолитровый баллон с зарином в токийском метро. Несколько десятков человек умерли, около шести тысяч человек отравились. В бункере, где мы будем работать, находится десять тысяч литров зарина. Дезактивация зарина будет проходить по следующему алгоритму: в бункере работают четыре человека, я и вы трое: Один откручивает колпачок снаряда, другой — заливает в корпус снаряда реактив, третий закручивает корпус снаряда. Я нахожусь рядом и даю указания, при необходимости подстраховываю каждого из вас. Работаем только в защитных костюмах и противогазах. По окончании работы проходим санобработку. Там должны быть душевые кабины, затем, уже в другом помещении, раздеваемся догола, обмываем все тело. Предупреждаю: зарин особенно опасен в виде аэрозоли, поэтому никакой вентиляции в бункере не будет. Вопросы.

— Как мы будем общаться в бункере друг с другом? — спросил Булавин. — В противогазах слышать друг друга будет затруднительно.

— У нас собой есть миниатюрные переговорные устройства, приспособленные под противогазы. Проблем не будет.

— Скажите, док, а если кто-то из нас глотнет все же этого зарина, что тогда? — ехидно спросил Крутихин.


— У нас солидный запас антидотов, специально для зарина. Даже при большой порции зарина, если вовремя применить антидот, летального исхода не будет.

— Ну, спасибо, а то как-то не хочется умирать героем.

— Теперь у меня к вам вопрос, — произнес подполковник Самойлов и повернулся к Булавину, — вы нашли вход в бункер?

— Мы его не искали, не до этого было. Надо было установить связь, оборудовать место проживания, — Булавин провел рукой по вокруг себя, чтобы новый гость мог обозреть пространство палатки.

— Плохо, — скривился Самойлов и покачал головой, — я полагал, вы это уже сделали.

— Товарищ подполковник, — неожиданно встала на защиту Булавина Беленко, — искать этот вход без карты — это все равно, что иголку в стоге сена.

— Ну, хорошо. Дайте-ка мне эту карту. Я пройдусь по территории острова, пока светло. Все свободны.

— Минуточку, — Булавин остановил офицеров, — небольшое пояснение для вновь прибывших. Пожалуйста, далеко от нашего лагеря не отходите. Белые медведи, конечно, симпатичные и пушистые, но звери очень коварные. Поэтому, если куда-то отлучаетесь, то предупреждайте меня и всегда берите с собой оружие. Поскольку у нас коллектив смешанный, то на первое время туалет у нас приспособлен вон там у сарая, вы видели. Это, чтобы не было, неприятных ситуаций. И еще: остатки пищи вблизи лагеря не выбрасывать: у медведей очень хороший нюх. И банки консервные, любые твердые бытовые отходы складываем в одном месте, Иноземцев вам покажет. Это все. Если есть вопросы, пожалуйста.

Вопросов не было, поэтому Беленко достала из дорожной сумки карту острова, завернутую в плотный целлофановый пакет. Самойлов, взяв карту, вышел из палатки.

— Кирилл, что у нас сегодня будет на ужин? — спросил Булавин Иноземцева, чтобы сгладить неприятный укор в свой адрес со стороны московского начальства.

— Макароны с тушенкой.

— Ой, а я привезла мандарины, — воскликнула Беленко, — она быстро достала из своей сумки большой пакет оранжевых фруктов, поставила его на стол.

— А что, у вас мандарины входят в офицерский паек? — удивился Булавин.

— Нет, конечно, — улыбнулась женщина. — Я перед вылетом из Мурманска успела заскочить в наш военторговский магазин, набрала сразу пять килограмм. Угощайтесь.

— Классно! — удивился Иноземцев, взял один мандарин, — спасибо, доктор.

— Скажите, Ольга Вячеславовна, а каковы все-таки функции у подполковника Самойлова? — поинтересовался Булавин, — «осуществляю контрольные функции» — как-то слишком размыто.

— Откровенно говоря, я сама не знаю. Я его увидела впервые только в Мурманске, перед вылетом. Я знаю только, что вся эта операция стоит на личном контроле у начальника Генштаба. У Самойлова с ним будет прямая связь по спутниковому телефону.

— То есть мы тут под микроскопом Генштаба? — съехидничал Крутихин, — лихо!

— Послушайте, товарищ майор, — а тут белые медведи часто появляются? — спросила вдруг женщина-химик Булавина.

— Гуляют как наши полицейские по Невскому проспекту в Питере. Но вы не бойтесь. Они здесь сытые. И мы для них не представляем интереса в плане добычи. Но без оружия по острову ходить не советую.

— Можете показать мне остров?

— Пойдемте, прогуляемся, пока готовится ужин, — Булавин поднялся, — Джек! — позвал он хаски, — со мной!





Глава V




Вход в бункер искали часа три. Он оказался в здании полуразрушенного барака, представлял собой миниатюрную каменную коробку, напоминавшую автобусную остановку, какие строили во времена Советского союза в сельской местности. В коробке был четырехугольный люк, закрытый металлической плитой, которая была покрыта коркой льда и завалена мусором. Крышка люка была толщиной миллиметров двадцать и с четырех сторон приварена к основанию, на котором она лежала.

— Что будем делать? — спросил Булавин женщину-химика.

— Вскрывать, — спокойно сказала она и направилась к палатке.

Булавин последовал за ней. В одном из зеленых ящиков с надписью «Осторожно, не бросать, беречь от огня!» она достала четыре упаковки желто-серого вещества, напоминавшие хозяйственное мыло, из другого ящика — запальные шнуры с детонаторами.

— Пластид? — поинтересовался Булавин.

— Пластид, — подтвердила Беленко, подошла к мужчинам, с интересом наблюдавшим за ней. — Кто-нибудь из вас работал со взрывчаткой? Мне нужен один помощник.

— Могу я, — вызвался капитан Крутихин, — когда-то глушил рыбу взрывпакетами.

— Нет, мне такой помощник не нужен. Товарищ майор, — повернулась к Булавину, — тогда вы пойдете со мной. Здесь ничего сложного нет.

— Хорошо, — Булавину отчего-то стало приятно, что она выбрала именно его.

— Всем отойти на сто метров, — приказала она притихшим мужчинам. — Булавин и Беленко прошли к запаянному люку. — На участках сварки пластид надо плотно прилепить к стыку между краем люка и крышкой, — начала женщина инструктировать пожилого майора, — на всякий случай прикрепите пластид скотчем, — подала Булавину небольшую катушку.

Булавин старательно выполнил указания инструктора, которая потом осмотрела работу помощника. «Нормально!», — скупо похвалила она его. — Теперь вставляйте детонаторы в пластид так, чтобы они полностью вошли в массу взрывчатки. — После установления пластида Беленко еще раз осмотрела проделанную работу. — Быстро бегать умеете? — спросила она Ульриха Романовича, озорно посмотрев на него.