– Я запаниковала, Мира. Я…

– Это нормально, Сиен. Белч тоже поступил неправильно, он должен был поговорить сначала с тобой, да и вступать в брак вам ещё очень рано. Сами раздаёте советы направо и налево, а вот повторяете те же ошибки, что и мы. Наверное, любовь всё же имеет клише. Люди становятся глупыми и пугливыми, забывая о том, что ведь ничего в принципе не изменилось вокруг. Тот же мир и те же правила, просто мы становимся незащищёнными, от этого и ощущается всё иначе. Мы острее чувствуем. Острее дышим. Острее живём. Острее болит сердце. Мы словно ходим по лезвию бритвы, которое всегда было таким опасным, просто у нас не было людей, которым мы были нужны. Я поняла, что страх появляется из-за боязни вновь поверить в хорошее, потому что раньше мы наблюдали только плохое. Но вот, действительно ли, хорошее это, у всех своя гипотеза, но оно стоит того, чтобы бояться потерять. Это делает нас живыми, – замолкаю, поднимаясь из кресла и ловлю удивлённый взгляд Сиен.

– Ты что, выпила?

– Скорее всего, повзрослела, – смеюсь я, – но придёт время, и мы выпьем. Да, я хочу выпить и не думать о том, что это плохо. Я хочу попробовать аромат всего этого мира и пытаюсь сделать это не одна. Я хочу иметь продолжение, как и ты. Иди к себе. И ты остаёшься моим заместителем, если меня не будет. Я напишу тебе о новостях.

Указываю головой на дверь, и подруга, тяжело вздыхая, выходит из спальни.

Вот этого ещё не хватало. Белч совсем рехнулся, раз в такой ситуации решил идти в атаку. Он же прекрасно понимал последствия и тот факт, что для Сиен это болезненная тема.

Сажусь за ноутбук и вхожу в другой аккаунт, меняя систему на скрытую. Грог когда-то мне устанавливал программу поиска местоположения людей по номеру телефона, и я ей успешно пользовалась в прошлом году, пришло время снова её открыть.

Вбиваю номер телефона Белча и жду, когда программа мне выдаст информацию. Чёрт, он выключил мобильный, и я не могу его отследить. Выключаю программу, выхожу из аккаунта и открываю задание. Хватаю пальто и сумку, бросая туда мобильный. Есть несколько мест, где может находиться Белч, и сначала придётся осмотреть территорию университета, а затем уже поискать его в городе. Да, конечно, я могла бы просто забить на это, но так я хотя бы перестану думать о кукловоде и ждать сообщений от Рафаэля. Займу себя хорошим делом – промою мозги одному придурку.

– Мира? Ты куда собралась на ночь глядя? – Едва я закрываю дверь в свою комнату, так Саммер распахивает свою.

– С каких пор глава сестринства отчитывается перед кем-то? Место своё забыла? Марш на коврик, – фыркая, смерив Саммер уничтожающим взглядом, сбегаю по лестнице вниз.

– Ты ещё ответишь… – доносится до меня.

Усмехаюсь и выхожу из дома.

О, да, я жду с нетерпением, когда ты хоть что-то сделаешь. Дай мне повод тебя уничтожить.

Первым делом направляюсь в братство. Парни не обращают на меня внимания, играя в приставку в гостиной, другие пьют пиво и играют в покер за обеденным столом.

– Белч здесь?

– Не был, – в один голос отвечают они.

Всё же поднимаюсь по лестнице и подхожу сначала к спальне Рафаэля, но сразу же сворачиваю налево и нажимаю на дверную ручку комнаты Белча. Кривлюсь от безобразного срача в комнате, когда включаю свет. Так, он явно был здесь. Сломан светильник около постели, открыта тумбочка, где, вероятно, у него лежала заначка. Идиот.

На самом деле это довольно интересно. Думаю, Рафаэль бы поступил так же, будь он на месте Белча. Почему влюблённые пары всегда поступают по шаблону? Получается, что у каждого чувства есть определённая программа, которую все проживают одинаково. Отличаются лишь эмоции и длительность размолвок.

Проверяю бар, затем бильярдную, даже библиотеку на всякий случай. Без проблем выхожу за пределы университета и сажусь в заказанное ранее такси. Меня довозят до одного небольшого круглосуточного кафе. Оглядываю пространство и… бинго.

Белч делает глоток из бокала, а я сажусь напротив него. Поднимает голову. Удивление, даже шок, а потом злость.

– Что тебе нужно? – Шипит он.

– Вот и я хочу тебя спросить об этом же, Бернардо. Какого чёрта тебе нужно от этой жизни? Что, вообще, творится в твоей прокуренной голове? – Снимаю пальто и бросаю его рядом на стул.

– Слушай, отвали от меня. Иди дальше планируй тайные и зашифрованные операции с этим придурком.

– Меня исключили на время из операции, и я решила немного побыть обычным человеком. Так что давай выкладывай, Бернардо, с каких пор ты сбегаешь и прячешься? – Я проговариваю его имя по слогам, вызывая ещё большую злость.

– Пошла ты, Эмира Райз. Отвали от меня и передай своей глупой подруге, что она больше не будет со мной играть. Я…

– Мне вот интересно, сколько раз ты убеждал Рафаэля в том, что я не так плоха, как кажусь на первый взгляд? Сколько раз ты вставлял ему мозги на место? Можешь не напрягаться, отвечу за тебя. Сотню, не меньше. Так какого чёрта ты выкидываешь такие номера сам? Ты повторяешь его ошибки, Белч. А ты и Сиен были той причиной, по которой я вернулась обратно, чтобы бороться за вас. И ты смеешь забирать у меня смысл моего присутствия здесь? Ты смеешь поступать так бесчестно с человеком, которого добивался больше года? – Высказываю ему претензии открыто. Надо же, мне нравится быть вот такой. Подругой. Вроде бы это так называется.

– Ты хоть представляешь, что ты выкинул на ужине с родителями? Ты понимаешь, что Сиен боится этого, и не потому, что не любит тебя, а потому что знает наверняка, как больно будет потом. Нет, я не осуждаю тебя. Ты сделал то, что хотело твоё сердце, но всё это слишком рано, Белч. Дай мне немного времени, пожалуйста, и я исправлю эту ситуацию. Ты сейчас планируешь разрушить своё будущее, выбрав любовь, и это правильно, но ты такой же, как я. Мы росли на роскошных плантациях, где нас постоянно поливали и подпитывали. А вот ты сейчас сможешь сам поливать и подпитывать себя и Сиен, когда даже университет не закончил? Куда ты подашься? Где будешь работать? Где жить? Сиен кому-то продадут, если ты не начнёшь тоже продумывать стратегии и искать варианты, чтобы забрать её с собой. Начни уже взрослеть. Игры закончились, Белч, ты хочешь быть мужчиной, значит, поступай как мужчина, а не как избалованный мальчик, бросающийся кольцами и угрожающий стать тем, во что превратили Рафаэля. Ты думаешь, это так легко, быть Карателем? Ты вспомни, только вспомни, когда мы увидели, как его ломало, и если бы не мы, то он бы всадил себе иглу в вену. Это навсегда останется с ним. Эти жертвы и эти раны. Думаешь, только это делает человека сильным или же помогает ему чего-то добиться? Нет. Это разрушает. Так не совершай преступления, когда у тебя нет повода для этого, – замолкаю, переводя дыхание.

– Я не знаю, Мира. Мне показалось, что я ей не нужен. Как развлечение – да, но не как человек, который мог бы оберегать её всю жизнь. А я люблю Сиен и всегда её защищал, что бы ни происходило. Каждую минуту старался быть рядом. И я понимал, что мои родители будут против. Но она убежала, Мира. Взяла и убежала, чем и вызвала их возмущение. Если бы она осталась, то всё было бы иначе…

– «Бы», – вот частица, которая лишняя в твоих словах. Можно предполагать многое и мечтать о таком же, но «бы» это не настоящее, это просто выхлопной газ. Подумай разумно, что ты можешь ей предложить сейчас? Ничего. Только себя. Но одного человека мало. Нужен фундамент, так начни его строить. Обдумай всё и планируй, как я. У меня есть счёт, куда я регулярно перевожу немного денег, и отец о нём не знает. Это мой личный счёт, и с ним я исчезну, как только выполню папочкино условие закончить этот год. Рафаэль, я уверена, тоже поступает так же, как и я. Ты хочешь быть на него похожим? Но ты не будешь. Ты другой. Ты отличный от него человек и индивид. У тебя своё мнение на разные вещи, и не гневи эту чёртову жизнь, она и так дерьмовая, а будет ещё хуже. Спроси у Рафаэля, как он раньше жил и что ел. И в эту грязь ты поведёшь Сиен? Вы умрёте там оба, а я не для того занимаю пост, который мне к чёрту не сдался, чтобы спокойно наблюдать, как вы оба погубите себя. И в данный момент ты выбираешь смерть. Так выбери жизнь и включи мозги, а они у тебя время от времени появляются! Зачем нужно было идти так долго, чтобы разрушить всё за один миг? Я прошу тебя не нужно. Это очень больно, Белч. Это безумно больно терять любимых. С этим сложно жить и быть виноватой во всём. Поверь моему опыту, ошибки порой стоят самого ценного. Свободы. А она у вас с Сиен пока ещё есть. Не забирай, не кради её. Взрослей, чтобы стать тем мужчиной, который сможет защитить её в любой ситуации, и не бегством, а тем, что он встанет на твёрдую почву и возьмёт её за руку, чтобы строить что-то дальше. У вас с Сиен есть шанс, а если у вас получится, то, значит, и у меня не всё потеряно. Не разбивай мою мечту, она очень хрупкая, – забираю из его рук бокал с виски. Принюхиваюсь. Неплохо. В самый раз.

Делаю один большой глоток, и алкоголь обжигает горло, моментально впитываясь в кровь. Кривлюсь от резко изменяющегося состояния и отставляю пустой бокал. Вот теперь я могу немного воспользоваться возможностью переключить внимание на чужие судьбы.





Глава 6

Мира




– Или я напился до чёртиков, или я вижу перед собой человека, а не суку, – медленно нарушает молчание Белч.

– Скорее, первое. В этом месте, насколько я знаю, подают сносную еду. Я бы предпочла бургер, колу и фри-фрайс с кетчупом. Угостишь девушку? – От моих слов Белч ещё больше входит в состояние ступора, а затем громко смеётся, мотая головой.


– Ни хрена себе, Эмира Райз, ты выкинула номер. С удовольствием угощу тебя. Жаль только, что сайт больше не работает, а то я бы с радостью выложил фото, на котором ты поедаешь калории, – ещё смеясь, парень поднимает руку, подзывая официанта.

– Знаешь, что самое интересное?

Отрицательно качаю головой на вопрос Белча.

– Я вот испытываю к тебе разные чувства. От ненависти до желания завести дружеские отношения. Но в любом из своих состояний я всегда тобой восхищался, даже если ты поступала довольно жестоко. Единственное, что не менялось, именно восхищение твоим потенциалом.

– Ты явно перебрал лишнего. И поверь мне, я не ангел, Белч. В большинстве случаев мне плевать на то, что произойдёт с людьми, – усмехаюсь я.

– Но тебе плевать не на всех. И я считаю, что мне повезло, раз я никогда не думал о том, чтобы влюбиться в тебя. А вот Рафаэлю в этом не повезло, и я вижу, что с ним делает любовь. Твоя любовь. Она смертельна для других, но дарит кислород и силы для вас с ним. У вас нет будущего, прости, но это ведь так, Мира. Однако и ты, и он мечтаете о нём, совершаете немыслимое и выживаете ради вот этой иллюзии, в которую так верите. Лежать в гробу, ещё дыша, и знать, что вся боль была впустую, это чертовски жестоко. Я бы, наверное, не вытерпел. Свихнулся. Спился. Обкололся. Не знаю, как бы я поступил, но уверен, что не вёл бы себя так, как он. Спокойно. Рассудительно. Странно. Вы оба очень изменились. Вы стали лучше не для людей, а для самих себя. Я сравниваю вас и нас с Сиен и могу сказать, что я нереальный везунчик. Как ты с этим живёшь?

– Непросто. Ты прав, Белч, Рафаэль очень изменился. Если сравнить его с тем парнем, который нагло заявил мне, что будет жить через стенку, и оккупировал часть моей жизни, то он теперь другой. Иногда я смотрю на него и не вижу в нём многого. Наверное, это называется взрослением и опытом. Такого, какой он сейчас, я бы никогда его не поняла и не приняла. Но нынешняя я не смогла бы любить его прежнего. Это, как кусочки пазла. Они складываются в картину снизу вверх. И когда не хватает кусочка, то это затормаживает нас. А когда они выстраиваются ряд за рядом, то всё подходит идеально. Рафаэль пытается скрыть от меня многое, думая, что это подвергнет меня опасности. И я это замечаю. Раньше бы я возмутилась, потребовала объяснений и честных признаний о том, как обстоят дела на самом деле. Сейчас же мне комфортно знать, что рядом со мной человек, который умеет меня защищать и, главное, хочет этого.

– Думаешь, он считает, нас тупыми и непригодными? Меня это обижает. Он как будто стену выстроил. То отталкивает, то неожиданно приходит и просит разговорить Оливера о том, что было в ту ночь. И я решился… поэтому и решился на обручение прямо сейчас, чтобы самому успеть уберечь Сиен, вывезти её или же попросту закрыть собой. Так я хотя бы имел повод возмутиться, а в итоге только хуже сделал, – Белч замолкает, когда перед нами ставят два одинаковых заказа.

– Но ты ведь можешь защищать Сиен и так, без официального заявления. Для чего оно, вообще, нужно? Хочешь новых проблем? А вдруг после свадьбы вы тоже изменитесь, и ваши грани больше не будут подходить друг другу? Ты об этом не думал? Рафаэль сделал мне предложение, и я согласилась, но это слова, которые просто были нужны нам обоим. А вот брак – это уже намного серьёзнее, Белч, тем более в такой ситуации, когда неизвестно, как завершится этот год, и останется ли у нас хотя бы капля веры во что-то, а идти наобум запрещено. Найди другой вариант помощи Рафаэлю, с ним очень сложно сейчас, и я его понимаю. Он напряжён. Он боится. На нём огромная ответственность, как и вероятность того, что он окажется в тюрьме, если этого пожелает Карстен, велика. Чем меньше ты или я мелькаем сейчас рядом с ним, тем, по его мнению, мы дальше от негативных последствий. Сейчас мы можем только полагаться на его выводы и планы, вот и всё. Да и тебе необходимо решить свою проблему, Белч. Сиен ведь ждёт и волнуется, она тоже боится, как и ты.

– Сильно обижается на меня?

– Скорее она подавлена. Наши родители никогда не примут наших избранников. Этим мы с тобой похожи. Но в твоей ситуации есть решение, так обдумай его. Желательно, когда протрезвеешь и сможешь соображать нормально, а не сбегать и пить здесь, отключив мобильный, – с укором произношу я, отчего Белч закатывает глаза, бросая в рот картошку.

– Как ты нашла меня?

– Сиен много болтает. Обычно я не слушаю её, но, видимо, моё подсознание считает нужным запоминать какие-то данные. В это место ты пригласил её на первое свидание в прошлом году, хотя это больше напоминало «нажрёмся и перепихнёмся по-быстрому, а там авось и снова получится». И вы сюда часто ездили потом, чтобы поиграть в «Дартс».

– Да, она любит бросать дротики, – улыбается Белч.

– Нет, идиот, она любит тебя, а на дротики ей плевать. Думаешь, она умела играть в приставку? Не-а. Она научилась это делать и практиковалась в игровых залах в Женеве, пока я была на массаже, чтобы стать тебе хорошим соперником, думая, что именно этим тебя и зацепит. Она столько читала различных стратегий и заучивала их, чтобы произвести на тебя впечатление, ты и не представляешь. Видишь, события идентичны, только в вашем случае это «лайт» вариант, так не превращай его в «хард». Оно тебе не нужно, – подхватываю бургер и кусаю его.

Чёрт, невероятно вкусно.

Пока я наслаждаюсь бургером и утоляю тот голод, который никогда не утолит диета, Белч размышляет, медленно попивая теперь уже воду и задумчиво жуя картошку.

– Ты раньше не говорила так. Как тебе удалось? Нет, я понимаю, что ты помогаешь Сиен и приехала сюда, чтобы вправить мне мозги, но ты спокойна, Мира. Ты сидишь здесь со мной, ожидая, когда я протрезвею, ешь гадости, запрещённые в сестринстве, выдаёшь довольно взрослые мысли, и они разумны. Как? Ну, то есть… чёрт, по идее, ты должна быть с Рафаэлем, а не нянчиться со мной, – запиваю еду колой и протираю рот салфеткой.

– Я ищу подвох, понимаешь? Всё это… ты мне кажешься какой-то другой, и это ненормально, – добавляет он.

– Тебе нужна веская причина, почему я вышла из университета, когда это запрещено, нашла и убедила тебя в том, что твой поступок неразумный, и ты совершил ошибку? – Белч кивает.

– Всё просто. Очень просто. Есть вещи, которые осознаёшь лишь в критический момент. Когда я, отдирая крышку гроба, думала, что Рафаэль мёртв, то вся жизнь стала бессмысленной. Есть ситуации, в которых никакие деньги не помогут. Смерть. Нельзя воскресить человека, медицина ещё на это неспособна настолько, чтобы этой услугой мы могли пользоваться. И в такой момент всё встаёт на свои места. Приоритеты расставляются именно так, как того требует сердце, а ты зачем-то боролась с ним и всё отрицала. Обиды, ошибки и различия стираются из памяти, оставляя лишь сильную и острую боль, испытывая которую очень сложно дышать. После этого появляется другая сторона, с которой я не была знакома. Она говорит мне о том, что я ни за что на свете не хочу, чтобы ты и Сиен прошли через это. Она подсказывает мне постоянно, что многие проблемы, кажущиеся нерешаемыми, глупы и надуманны. Всё это пыль, чушь и фигня, и ничего не значат. Она не стоит сердцебиения любимого человека. Смерть или же близкая вонь её рядом с твоим сердцем меняет тебя очень быстро, и вот со мной произошло то же самое. Я увидела многое под другим углом, и меня больше ничего не пугает так, как минута, когда он не будет жить. Так что, жизнь не так сложна, какой мы её хотим видеть. Она намного проще, только надо немного потерпеть и проявить жёсткость к другим. Всегда будут жертвы, но, главное, чтобы это были не вы. Мне сложно даются объяснения, и ты можешь продолжать искать подвох, Белч, но вряд ли найдёшь его в моих словах и поступках по отношению к вам с Сиен, – замолкаю, делая ещё один глоток газировки, и, надеюсь, что до него дошло. Когда ты вдыхаешь аромат смерти, и он затрагивает любимого, то становишься терпимей. Ты начинаешь думать не с оглядкой на страхи, а головой. Эмоции больше не берут над тобой верх, потому что они, в большинстве случаев, мешают. Моё сознание за последнее время резко поменяло своё направление. Я знаю, чего хочу добиться. Я не хочу больше быть одна в этом мире. Я хочу любить и быть любимой человеком, который знает цену, которую мы заплатили за преступление. Я хочу будущего с Рафаэлем и ради этой цели готова забыть о страхах предательства, потому что оно происходит лишь тогда, когда эмоции, а не сердце, ведут разумом.

– Уже начало шестого, нам пора. Ты должен привести себя в нормальный вид, поговорить с Сиен и больше не пропускать занятия. Сейчас ты не имеешь права на ошибку в своём поведении в братстве, Белч, – парень приоткрывает глаза, сонно моргая.

Он заснул пару часов назад, пока я ждала нужного времени для возвращения в университет. Ещё рано, но достаточно темно, чтобы Белч был готов встретиться с подругой и всё исправить.

– Я уже оплатила счёт, не волнуйся. Угостишь меня в следующий раз, – говорю я, когда он рассеянно достаёт смятые купюры из кармана джинсов.

– У меня башка трещит, – жалуется Белч, поднимаясь с диванчика и разминая мышцы.

В баре осталось только несколько посетителей и мы, здесь тихо и спокойно. Рафаэль так и не написал мне ничего, а я скучаю по нему. Я понимаю, что он занят и в данный момент работает над заданием Карстена. Я убеждаю себя, что скоро он полностью будет моим, и мы уже не расстанемся. Только эти мысли и дают мне силы не поддаваться эмоциям, а доверять Рафаэлю.

На пропускном пункте при входе в боковые ворота университета, охрана косо смотрит на Белча. Я прошу его пройти первым, а сама задерживаюсь, копаясь в рюкзаке, и вместе с карточкой вкладываю в руки одному из мужчин двести евро. Он понимает меня без слов. Выйти-то можно без проблем, а вот вернуться не вовремя из-за новых правил – серьёзная причина, чтобы быть наказанным. И если у меня есть смягчающие обстоятельства, как у главы сестринства, да и Карстен вряд ли решится меня тронуть до четырнадцатого февраля, то у Белча этих послаблений нет.

Мы молча идём рядом по пустым дорожкам в темноте, стараясь обходить освещаемые места и остаться незамеченными.

– Только ноябрь, откуда снег? – Шепчет Белч, хватая меня за локоть и останавливая.

– Какой снег? – Недоумённо изумляюсь я и поворачиваю голову в сторону, чтобы понять, или же Белч ещё пьян, или же нечто иное ожидает нас.

Вся площадь перед университетом заполнена листами бумаги, разлетающимися на ветру. Через несколько часов он разнесёт их по всей территории. И мало того, что бумага валяется на искусственных газонах, она ещё и приклеена к стенам и окнам каждого учебного корпуса, как и на здании администрации.

К нашим ногам силой ветра прибивает несколько листов, и Белч успевает подхватить один из них.

– Мать твою…

Подхожу ближе к Белчу и заглядываю в лист. Сердце сбивается с ритма. Выписка со счёта братства, на которой красным обведены суммы хищений. Подписи к каждой, и уличение Оливера в обмане и воровстве.

– Его же… Мира, – Белч мнёт лист и отбрасывает его от себя.

Я не знаю, как кузен Оливера, его кровный родственник сейчас отреагирует на предательство. Делаю шаг в сторону и упрямо приподнимаю подбородок, собираясь защищаться.

– Всадником может стать лишь тот, кто был на посту главы братства «Альфа», – мрачно говорит Белч.