Мира
Я всё спланировала идеально. Я подсчитала погрешности. Я допустила ошибки и продумала, как их подчистить за собой. Я подготовилась так, как не готовилась ни к чему в жизни. Я думала о том, что именно Марджори виновата во всех моих бедах и в той боли, которая превратила меня в сумасшедшую. Я готова была рискнуть своей свободой, ради человека, которого любила больше самой жизни. Да, мой план был безукоризненным, но я не ожидала, что тот, кто подтолкнул меня к этому решению, будет стоять голым в одном полотенце на бёдрах напротив меня в тот момент, когда я наставлю свой пистолет на врага. Я не планировала такого варианта, когда вся моя мнимая и хрупкая защита рухнет. Некая пелена грёз, в которых я жила столько дней, тщательного готовясь убить человека, слетит с глаз, и я увижу… почувствую… умру сама, когда до меня, наконец-то, дойдёт правда.
– Мон шер, кто там? – Где-то далеко… сквозь какой-то толстый слой ваты я слышу знакомый женский голос.
Моя рука дрожит и словно наливается свинцом. Опускается, как и угасает желание даже двигаться.
– Ошиблись…
Тук-тук-тук.
Сердцебиение замедляется.
– Не так ли?
Губы Рафаэля искривляются в такой жуткой и довольной усмешке, от которой перед глазами всё плывёт.
– Вам этажом выше.
Я знаю, что он узнал меня.
Я знаю, что он врал мне.
Я знаю, что чертовски жестоко ошиблась.
– Мы не заказывали никаких услуг.
Дверь с грохотом закрывается, а я так и стою.
Униженная. Брошенная. Раздавленная.
Я не помню, что было дальше. Вот не помню… я не запоминаю этого. Но через несколько минут оказываюсь в машине и снимаю маску с лица. Вытаскиваю поролон из спортивных штанов. Пуховик тоже летит на заднее сиденье. Пистолет… я не знаю, где он. Я не помню.
Я всё распланировала. От и до. Я точно знала, как Марджори пойдёт за мной и сядет без вопросов и крика в машину. Я красочно представляла, как привяжу её и оболью бензином. Я даже вонь палёной кожи ощущала.
Мон шер…
Из моего горла вырывается крик. Снова и снова. Я ору так громко, ударяя по рулю, и кричу от той боли, которую теперь чувствую полноценно. А самое страшное, что я чуть не совершила преступление, которое никому не было нужно. Рафаэль не хотел, чтобы его спасали. Он, действительно, меня предал. Он мной играл. Он мной воспользовался. Он сломал меня. Он закрыл передо мной дверь.
Завожу мотор, мои руки трясутся, но слёз нет. Я не плачу. Я схожу с ума. Только сейчас понимаю то, что моё поведение было следствием шока и отрицания потери, которую я переживала. Я словно, действительно, похоронила кого-то очень дорогого, не кого-то, а что-то внутри себя. И я горевала. Я позволила себе так низко упасть. Боже, до чего я себя довела? Что этот ублюдок со мной сделал? Господи!
Я действую и двигаюсь, словно робот. Я гоню к месту, где арендовала машину. Собираю все ненужные вещи и отношу в ближайшую мусорку. Прячу пистолет в пальто и вызываю такси.
Я почему-то перестала что-либо чувствовать. У меня даже мыслей нет. Вероятно, когда очень больно внутри, то уже ничего не ощущается. Буквально ничего. Я на грани помешательства.
О, господи.
Рафаэль не лгал мне, когда признавался в том, что он что-то потерял. Он потерял себя и свои чувства ко мне. Он изменился и стал похожим на моего отца. Бесчувственный. Чёрствый. Жестокий. И всё это обращено снова ко мне. Почему они так меня ненавидят? За что? Что я им такого сделала, раз и отец, и Рафаэль со мной настолько бесчеловечно поступают?
Достаю пистолет и иду. Я сумасшедшая в своей любви. Я так хотела её. Я так её ждала. Я так любила её. Я так сильно увлеклась ей, что не заметила, как снова осталась одна.
– Чёрт, Мира, тебе же сказано было…
Выставляю руку вперёд, целясь в одного из парней в доме братства. Другие ребята выскакивают на шум и замирают.
Перевожу пистолет на других и снова на предателя. Они все меня предали. Они поддержали его. А я дура! Дура! Я любила его! Я любила его больше, чем жизнь! Я любила!
Парни расступаются.
– Мира… – тихий и напуганный голос Белча.
А мне не больно. Больше не больно.
Уверенно подхожу к рамке с фотографией главы братства. Он улыбается. Тварь, улыбается и смеётся мне в лицо после всего того, что сделал со мной. Ублюдок.
Нажимаю на курок. Пуля летит прямо в фотографию, и раздаётся звон разбитого стекла.
– Теперь это точка. Так и передайте. С этого момента вы для нас враги, – мрачно произношу я и, опуская оружие, выхожу из дома в тишине.
Это конец. Мой конец. Они его планировали. Всё было подставным. Когда он с ней связался? Доброта Марджори при первом его появлении, словно они уже знали друг друга. Её помощь Рафаэлю, даже записи стирались, чтобы никто не мог ни в чём обвинить его. А остальное сделала я сама. Я обладала силой и властью. Я потеряла всё за секунду. Одну секунду, как только увидела его там.
Вхожу в свою комнату и включаю свет. Держу в руке пистолет, и не болит сердце. Ему просто больше невозможно болеть.
– Мира! – За спиной раздаётся крик Сиен, и она влетает в спальню, закрывая за собой дверь.
– Белч сказал, что ты… о, боже, Мира. У тебя пистолет. Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, Мира, поговори со мной, – умоляюще шепчет она. Чёрт, я и её подставила. Твою мать. Я подставила всех.
Подхожу к шкафу. Сиен шарахается от меня, и её глаза наполняются слезами. Достаю пакет и бросаю в него пистолет, с грохотом роняя на пол, и опускаюсь на постель.
– Ты была права. Во всём была права, – тихо произношу я.
– Мира, что случилось?
– Он никогда меня не любил. Ни разу не говорил мне правды. Каждое слово, каждое обещание, каждый шрам, каждая слеза, каждое признание – всё это было ложью. Он идеально отыграл свою роль, и теперь я увидела его истинное лицо, – горько усмехаюсь и поднимаю голову на подругу.
– Мира… – Сиен опускается на колени передо мной и дотрагивается до моих рук, скрытых перчатками.
– Ты была права, понимаешь? Ты была так права, а я дура. Я настолько сильно утонула в своей любви, что ничего не замечала. Боже, я хотела её убить, представляешь? Я всё распланировала. Я вырыла для неё могилу. Я подготовила место для её сожжения. Я всё просчитала в своей голове. Это было бы идеальное преступление. Я даже не думала о том, что, вероятно, у меня розовые очки на глазах, и я так отупела от желания быть кому-то нужной, что ни разу не приняла факта иного развития сюжета. Он был с ней. Он с ней не только трахался… у него на шее… засосы. И на груди тоже. Рядом со шрамами, которые я так любила. Это были мои шрамы, я так думала, а, оказывается, это тоже ложь. Я повелась на его сказки. Я повелась на предложение быть его навечно. А он? Он разбил мне сердце в который раз, или же оно было уже разбито и пыталось собраться из кусочков, но он наступил на них и раздавил всё. Почему не больно? Почему?
– Я ничего не понимаю, Мира. Ничего. Кого ты хотела убить? С кем он был? И кто он? Рафаэль? Ты застала его с какой-то девушкой? – Шепчет Сиен.
– Марджори. Рафаэль с ней на свидания ходил, а я наблюдала. Он трахал её здесь. В тот вечер, когда пошёл распечатать доклад. Он трахал её практически у меня на глазах. Мон шер… она зовёт его так. Представляешь? Она зовёт его так, словно это я. Но это не я. Он с ней живёт. Он был там. И я его чуть не убила. Мой палец был на курке. Я наставила на него пистолет, а он улыбался и даже не испугался того, что был на мушке. Просто закрыл дверь и отправился к ней, – незнакомым тонким голосом говорю я.
– О, господи. Марджори? Она-то ему зачем? Да вокруг было полно красивых девушек, но не старых, не…
– Она кукловод, Сиен. Она и есть кукловод, – подруга от шока падает на пол и изумлённо приоткрывает рот.
– Что? Ты… ты уверена?
– Абсолютно. Рафаэль знал об этом давно. Теперь я в этом тоже не сомневаюсь. Вероятно, он знал об этом с самого начала, а, может быть, вычислил её чуть позже. Он играл всё время за команду Марджори, но никак не за мою. Рафаэль строил своё королевство для неё, а моё разрушал медленно и очень точно. Он убрал всех и Оливера тоже. А я помогла ему. Я такая дура, ведь с этой минуты открыто объявила войну. Я не сдержалась. Я… моя рука опустилась, – поднимаюсь с кровати и обхожу Сиен.
– Рафаэль тоже кукловод. Теперь он знает, что я в курсе об их связи, и вряд ли оставит всё так, как было. Я сама нарвалась, и сама должна решить эту проблему. Мы должны бежать. У нас есть максимум два дня, не больше, – поворачиваюсь к подруге, а она поднимается и садится на кровать.
– Бежать? Ты… ты думаешь, что всё так плохо?
– Всё ещё хуже. Поверь мне. Я должна взять себя в руки и начать думать головой, а не тем, что у меня зудит между ног. Я обязана спасти тебя. Рафаэль всё знает. Он уверен в том, что я никогда не пойду на него войной. Он знает, – бормочу я, расхаживая по спальне.
– Но есть Белч, есть другие ребята, которые знают тебя намного дольше, чем Рафаэля. Есть наши сёстры, да у нас полно тех, кто встанет за нами. Ведь…
– Ты что, оглохла, Сиен? – Останавливаясь, повышаю голос. Она замолкает.
– Моя рука дрогнула, когда я увидела его. Моя рука упала, слышишь? И она дрогнет в следующий раз. Он знает о том, что я не смогу причинить ему боль, понимаешь? Я не смогу. Я стала слабой и никчёмной. Он превратил меня в ничтожество, и я проиграю при любом раскладе. Моя рука дрогнула, Сиен. Она дрогнула. Это точное подтверждение того, что я подвергаю опасности всех вас. Но все меня мало волнуют сейчас. Ты и я. Сначала ты и я. Мы сбежим. Мы найдём укрытие, а потом я что-нибудь придумаю. Ты пойдёшь со мной, да? Ты же не испугаешься? Если ты останешься здесь, то он тебя не пощадит. Ты мой человек, и теперь он знает всё обо мне. Он превратил меня в безумную. Он свёл меня с ума, точнее, я позволила свести себя с ума любовью, о которой грезила. Так вот, эта любовь меня и убьёт. Но я не хочу. Слышишь? Я не хочу погибать от руки ублюдка, который водил меня за нос, который оставил не только внешние раны, но и внутренние. Мы должны бежать как можно скорее, – настаиваю я.
– Хорошо. Ладно. Давай, обсудим это утром, идёт? Мы распланируем всё, и Белч…
– Нет, – поднимаю руку, отрицательно качая головой. – Нет. Только ты и я. У меня есть деньги и сбережения. Мы спрячемся в Женеве, а потом начнём двигаться дальше, пока не найдём такое место, где нас не найдут. У нас будет новая жизнь и новые имена. Всё будет новое.
– Но, Мира, я не могу бросить его. Я не могу, ведь Белч ни в чём не виноват. Он помогал и тебе, и мне. Я люблю его… пожалуйста, – молит она.
– Не сейчас, Сиен. Он тоже выберется отсюда, но сначала мы с тобой должны спрятаться. Я свяжусь с ним, каким-то образом найду вариант, чтобы он нашёл нас. Но не сразу. Это может привести к смерти. Ты хочешь подохнуть? Ты думаешь, что после всего этого, Рафаэль оставит нас с тобой в покое. Да, я знаю, что это моя вина. Прости меня… прости, если бы не я…и я же пыталась не привязываться к тебе. Я изо всех сил старалась не подвергнуть тебя опасности. А я и есть опасность. Все хотят увидеть, как я упаду и разобьюсь насмерть. Только что я им сделала? Неужели, моя жизнь настолько ужасна, раз она не даёт им покоя? И ничего мой папочка не сделает. Ничего. Пока не получит извещение о том, что я умерла или же свихнулась. Я не хочу. Но раз ты не желаешь бросать Белча, то я не могу продолжать убеждать тебя бежать со мной. Тогда вы убежите вместе, а я вас прикрою. Я…
– Мира, Мира, успокойся, – Сиен подскакивает и хватает меня за плечи.
– Ты сейчас паникуешь. Я сама в шоке, от того что услышала, но ты… тебе нужна передышка. Давай возьмём её до утра и взвесим всё, ладно? Просто ложись спать или давай вместе ляжем. Хочешь? Тебе необходимо время, чтобы всё переварить. Да и мне тоже. Успокойся. Всё хорошо. Я с тобой. И если ты решишь бежать, то я буду рядом. Обещаю, – она гладит меня по щекам, и я ей киваю.
– Хорошо. Но мы должны, понимаешь? У нас не так много времени…
– Да-да.
– Белч ничего не должен знать. Ничего. Рафаэль сможет у него всё выведать, если начнёт шантажировать тобой. Я не могу этого допустить. Ты была права. Он меня предал, Сиен. Он меня предал, – как в бреду шепчу я.
– Мне так жаль, Мира. Я надеялась, что всё, действительно, нормально, и твои суждения верны. Мне не нравится сейчас быть правой, слышишь? Мне так жаль, – она прижимает меня к себе, а я не плачу. Смотрю в одну точку, полностью концентрируясь на новом плане.
Мы так и стоим долгое время, пока я не вспоминаю о том, что должна немедленно помыться. Эта вонь. Она везде. Её вонь. Его вонь. Больше не моя.
Принимаю душ и забираюсь в постель, Сиен уже принесла чай и предлагает его мне. Тихо пью чай и, в который раз, виню себя. Как я могла быть настолько слепой? Как? Ни один парень не будет так убиваться из-за собственных страхов. Ни один. А Рафаэль отлично отыграл свою роль. Моими руками всё сделал. И теперь, что бы я ни говорила, всё это будет расцениваться, как очередное наступление на месье Леду. Всё ясно. Вот для чего я была нужна, чтобы повесить на меня преступления против директора. И я помогла им. Дура! Дура такая…
Раздаётся грохот снизу, и я дёргаюсь, как и Сиен.
Приподнимаюсь с её плеча и подскакиваю с кровати. Уже раннее утро, а мы так и не смогли заснуть.
В полумраке нахожу пакет и хватаю полотенце, а затем беру пистолет. Хоть и дура, но никогда не оставлю своих отпечатков. Спасибо папочке за нравоучения. Он был прав. Тоже всегда был прав, когда говорил мне, что нет ничего важнее статуса и денег. Ничего. Даже чувства можно купить. И я их купила. На время купила, а расплата за них будет жестокой.
Спускаюсь вниз, наставляя пистолет на тёмную фигуру. Несколько девушек выбегают из своих спален.
– Это я. Белч. Мне нужна помощь.
Я всё спланировала идеально. Я подсчитала погрешности. Я допустила ошибки и продумала, как их подчистить за собой. Я подготовилась так, как не готовилась ни к чему в жизни. Я думала о том, что именно Марджори виновата во всех моих бедах и в той боли, которая превратила меня в сумасшедшую. Я готова была рискнуть своей свободой, ради человека, которого любила больше самой жизни. Да, мой план был безукоризненным, но я не ожидала, что тот, кто подтолкнул меня к этому решению, будет стоять голым в одном полотенце на бёдрах напротив меня в тот момент, когда я наставлю свой пистолет на врага. Я не планировала такого варианта, когда вся моя мнимая и хрупкая защита рухнет. Некая пелена грёз, в которых я жила столько дней, тщательного готовясь убить человека, слетит с глаз, и я увижу… почувствую… умру сама, когда до меня, наконец-то, дойдёт правда.
– Мон шер, кто там? – Где-то далеко… сквозь какой-то толстый слой ваты я слышу знакомый женский голос.
Моя рука дрожит и словно наливается свинцом. Опускается, как и угасает желание даже двигаться.
– Ошиблись…
Тук-тук-тук.
Сердцебиение замедляется.
– Не так ли?
Губы Рафаэля искривляются в такой жуткой и довольной усмешке, от которой перед глазами всё плывёт.
– Вам этажом выше.
Я знаю, что он узнал меня.
Я знаю, что он врал мне.
Я знаю, что чертовски жестоко ошиблась.
– Мы не заказывали никаких услуг.
Дверь с грохотом закрывается, а я так и стою.
Униженная. Брошенная. Раздавленная.
Я не помню, что было дальше. Вот не помню… я не запоминаю этого. Но через несколько минут оказываюсь в машине и снимаю маску с лица. Вытаскиваю поролон из спортивных штанов. Пуховик тоже летит на заднее сиденье. Пистолет… я не знаю, где он. Я не помню.
Я всё распланировала. От и до. Я точно знала, как Марджори пойдёт за мной и сядет без вопросов и крика в машину. Я красочно представляла, как привяжу её и оболью бензином. Я даже вонь палёной кожи ощущала.
Мон шер…
Из моего горла вырывается крик. Снова и снова. Я ору так громко, ударяя по рулю, и кричу от той боли, которую теперь чувствую полноценно. А самое страшное, что я чуть не совершила преступление, которое никому не было нужно. Рафаэль не хотел, чтобы его спасали. Он, действительно, меня предал. Он мной играл. Он мной воспользовался. Он сломал меня. Он закрыл передо мной дверь.
Завожу мотор, мои руки трясутся, но слёз нет. Я не плачу. Я схожу с ума. Только сейчас понимаю то, что моё поведение было следствием шока и отрицания потери, которую я переживала. Я словно, действительно, похоронила кого-то очень дорогого, не кого-то, а что-то внутри себя. И я горевала. Я позволила себе так низко упасть. Боже, до чего я себя довела? Что этот ублюдок со мной сделал? Господи!
Я действую и двигаюсь, словно робот. Я гоню к месту, где арендовала машину. Собираю все ненужные вещи и отношу в ближайшую мусорку. Прячу пистолет в пальто и вызываю такси.
Я почему-то перестала что-либо чувствовать. У меня даже мыслей нет. Вероятно, когда очень больно внутри, то уже ничего не ощущается. Буквально ничего. Я на грани помешательства.
О, господи.
Рафаэль не лгал мне, когда признавался в том, что он что-то потерял. Он потерял себя и свои чувства ко мне. Он изменился и стал похожим на моего отца. Бесчувственный. Чёрствый. Жестокий. И всё это обращено снова ко мне. Почему они так меня ненавидят? За что? Что я им такого сделала, раз и отец, и Рафаэль со мной настолько бесчеловечно поступают?
Достаю пистолет и иду. Я сумасшедшая в своей любви. Я так хотела её. Я так её ждала. Я так любила её. Я так сильно увлеклась ей, что не заметила, как снова осталась одна.
– Чёрт, Мира, тебе же сказано было…
Выставляю руку вперёд, целясь в одного из парней в доме братства. Другие ребята выскакивают на шум и замирают.
Перевожу пистолет на других и снова на предателя. Они все меня предали. Они поддержали его. А я дура! Дура! Я любила его! Я любила его больше, чем жизнь! Я любила!
Парни расступаются.
– Мира… – тихий и напуганный голос Белча.
А мне не больно. Больше не больно.
Уверенно подхожу к рамке с фотографией главы братства. Он улыбается. Тварь, улыбается и смеётся мне в лицо после всего того, что сделал со мной. Ублюдок.
Нажимаю на курок. Пуля летит прямо в фотографию, и раздаётся звон разбитого стекла.
– Теперь это точка. Так и передайте. С этого момента вы для нас враги, – мрачно произношу я и, опуская оружие, выхожу из дома в тишине.
Это конец. Мой конец. Они его планировали. Всё было подставным. Когда он с ней связался? Доброта Марджори при первом его появлении, словно они уже знали друг друга. Её помощь Рафаэлю, даже записи стирались, чтобы никто не мог ни в чём обвинить его. А остальное сделала я сама. Я обладала силой и властью. Я потеряла всё за секунду. Одну секунду, как только увидела его там.
Вхожу в свою комнату и включаю свет. Держу в руке пистолет, и не болит сердце. Ему просто больше невозможно болеть.
– Мира! – За спиной раздаётся крик Сиен, и она влетает в спальню, закрывая за собой дверь.
– Белч сказал, что ты… о, боже, Мира. У тебя пистолет. Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, Мира, поговори со мной, – умоляюще шепчет она. Чёрт, я и её подставила. Твою мать. Я подставила всех.
Подхожу к шкафу. Сиен шарахается от меня, и её глаза наполняются слезами. Достаю пакет и бросаю в него пистолет, с грохотом роняя на пол, и опускаюсь на постель.
– Ты была права. Во всём была права, – тихо произношу я.
– Мира, что случилось?
– Он никогда меня не любил. Ни разу не говорил мне правды. Каждое слово, каждое обещание, каждый шрам, каждая слеза, каждое признание – всё это было ложью. Он идеально отыграл свою роль, и теперь я увидела его истинное лицо, – горько усмехаюсь и поднимаю голову на подругу.
– Мира… – Сиен опускается на колени передо мной и дотрагивается до моих рук, скрытых перчатками.
– Ты была права, понимаешь? Ты была так права, а я дура. Я настолько сильно утонула в своей любви, что ничего не замечала. Боже, я хотела её убить, представляешь? Я всё распланировала. Я вырыла для неё могилу. Я подготовила место для её сожжения. Я всё просчитала в своей голове. Это было бы идеальное преступление. Я даже не думала о том, что, вероятно, у меня розовые очки на глазах, и я так отупела от желания быть кому-то нужной, что ни разу не приняла факта иного развития сюжета. Он был с ней. Он с ней не только трахался… у него на шее… засосы. И на груди тоже. Рядом со шрамами, которые я так любила. Это были мои шрамы, я так думала, а, оказывается, это тоже ложь. Я повелась на его сказки. Я повелась на предложение быть его навечно. А он? Он разбил мне сердце в который раз, или же оно было уже разбито и пыталось собраться из кусочков, но он наступил на них и раздавил всё. Почему не больно? Почему?
– Я ничего не понимаю, Мира. Ничего. Кого ты хотела убить? С кем он был? И кто он? Рафаэль? Ты застала его с какой-то девушкой? – Шепчет Сиен.
– Марджори. Рафаэль с ней на свидания ходил, а я наблюдала. Он трахал её здесь. В тот вечер, когда пошёл распечатать доклад. Он трахал её практически у меня на глазах. Мон шер… она зовёт его так. Представляешь? Она зовёт его так, словно это я. Но это не я. Он с ней живёт. Он был там. И я его чуть не убила. Мой палец был на курке. Я наставила на него пистолет, а он улыбался и даже не испугался того, что был на мушке. Просто закрыл дверь и отправился к ней, – незнакомым тонким голосом говорю я.
– О, господи. Марджори? Она-то ему зачем? Да вокруг было полно красивых девушек, но не старых, не…
– Она кукловод, Сиен. Она и есть кукловод, – подруга от шока падает на пол и изумлённо приоткрывает рот.
– Что? Ты… ты уверена?
– Абсолютно. Рафаэль знал об этом давно. Теперь я в этом тоже не сомневаюсь. Вероятно, он знал об этом с самого начала, а, может быть, вычислил её чуть позже. Он играл всё время за команду Марджори, но никак не за мою. Рафаэль строил своё королевство для неё, а моё разрушал медленно и очень точно. Он убрал всех и Оливера тоже. А я помогла ему. Я такая дура, ведь с этой минуты открыто объявила войну. Я не сдержалась. Я… моя рука опустилась, – поднимаюсь с кровати и обхожу Сиен.
– Рафаэль тоже кукловод. Теперь он знает, что я в курсе об их связи, и вряд ли оставит всё так, как было. Я сама нарвалась, и сама должна решить эту проблему. Мы должны бежать. У нас есть максимум два дня, не больше, – поворачиваюсь к подруге, а она поднимается и садится на кровать.
– Бежать? Ты… ты думаешь, что всё так плохо?
– Всё ещё хуже. Поверь мне. Я должна взять себя в руки и начать думать головой, а не тем, что у меня зудит между ног. Я обязана спасти тебя. Рафаэль всё знает. Он уверен в том, что я никогда не пойду на него войной. Он знает, – бормочу я, расхаживая по спальне.
– Но есть Белч, есть другие ребята, которые знают тебя намного дольше, чем Рафаэля. Есть наши сёстры, да у нас полно тех, кто встанет за нами. Ведь…
– Ты что, оглохла, Сиен? – Останавливаясь, повышаю голос. Она замолкает.
– Моя рука дрогнула, когда я увидела его. Моя рука упала, слышишь? И она дрогнет в следующий раз. Он знает о том, что я не смогу причинить ему боль, понимаешь? Я не смогу. Я стала слабой и никчёмной. Он превратил меня в ничтожество, и я проиграю при любом раскладе. Моя рука дрогнула, Сиен. Она дрогнула. Это точное подтверждение того, что я подвергаю опасности всех вас. Но все меня мало волнуют сейчас. Ты и я. Сначала ты и я. Мы сбежим. Мы найдём укрытие, а потом я что-нибудь придумаю. Ты пойдёшь со мной, да? Ты же не испугаешься? Если ты останешься здесь, то он тебя не пощадит. Ты мой человек, и теперь он знает всё обо мне. Он превратил меня в безумную. Он свёл меня с ума, точнее, я позволила свести себя с ума любовью, о которой грезила. Так вот, эта любовь меня и убьёт. Но я не хочу. Слышишь? Я не хочу погибать от руки ублюдка, который водил меня за нос, который оставил не только внешние раны, но и внутренние. Мы должны бежать как можно скорее, – настаиваю я.
– Хорошо. Ладно. Давай, обсудим это утром, идёт? Мы распланируем всё, и Белч…
– Нет, – поднимаю руку, отрицательно качая головой. – Нет. Только ты и я. У меня есть деньги и сбережения. Мы спрячемся в Женеве, а потом начнём двигаться дальше, пока не найдём такое место, где нас не найдут. У нас будет новая жизнь и новые имена. Всё будет новое.
– Но, Мира, я не могу бросить его. Я не могу, ведь Белч ни в чём не виноват. Он помогал и тебе, и мне. Я люблю его… пожалуйста, – молит она.
– Не сейчас, Сиен. Он тоже выберется отсюда, но сначала мы с тобой должны спрятаться. Я свяжусь с ним, каким-то образом найду вариант, чтобы он нашёл нас. Но не сразу. Это может привести к смерти. Ты хочешь подохнуть? Ты думаешь, что после всего этого, Рафаэль оставит нас с тобой в покое. Да, я знаю, что это моя вина. Прости меня… прости, если бы не я…и я же пыталась не привязываться к тебе. Я изо всех сил старалась не подвергнуть тебя опасности. А я и есть опасность. Все хотят увидеть, как я упаду и разобьюсь насмерть. Только что я им сделала? Неужели, моя жизнь настолько ужасна, раз она не даёт им покоя? И ничего мой папочка не сделает. Ничего. Пока не получит извещение о том, что я умерла или же свихнулась. Я не хочу. Но раз ты не желаешь бросать Белча, то я не могу продолжать убеждать тебя бежать со мной. Тогда вы убежите вместе, а я вас прикрою. Я…
– Мира, Мира, успокойся, – Сиен подскакивает и хватает меня за плечи.
– Ты сейчас паникуешь. Я сама в шоке, от того что услышала, но ты… тебе нужна передышка. Давай возьмём её до утра и взвесим всё, ладно? Просто ложись спать или давай вместе ляжем. Хочешь? Тебе необходимо время, чтобы всё переварить. Да и мне тоже. Успокойся. Всё хорошо. Я с тобой. И если ты решишь бежать, то я буду рядом. Обещаю, – она гладит меня по щекам, и я ей киваю.
– Хорошо. Но мы должны, понимаешь? У нас не так много времени…
– Да-да.
– Белч ничего не должен знать. Ничего. Рафаэль сможет у него всё выведать, если начнёт шантажировать тобой. Я не могу этого допустить. Ты была права. Он меня предал, Сиен. Он меня предал, – как в бреду шепчу я.
– Мне так жаль, Мира. Я надеялась, что всё, действительно, нормально, и твои суждения верны. Мне не нравится сейчас быть правой, слышишь? Мне так жаль, – она прижимает меня к себе, а я не плачу. Смотрю в одну точку, полностью концентрируясь на новом плане.
Мы так и стоим долгое время, пока я не вспоминаю о том, что должна немедленно помыться. Эта вонь. Она везде. Её вонь. Его вонь. Больше не моя.
Принимаю душ и забираюсь в постель, Сиен уже принесла чай и предлагает его мне. Тихо пью чай и, в который раз, виню себя. Как я могла быть настолько слепой? Как? Ни один парень не будет так убиваться из-за собственных страхов. Ни один. А Рафаэль отлично отыграл свою роль. Моими руками всё сделал. И теперь, что бы я ни говорила, всё это будет расцениваться, как очередное наступление на месье Леду. Всё ясно. Вот для чего я была нужна, чтобы повесить на меня преступления против директора. И я помогла им. Дура! Дура такая…
Раздаётся грохот снизу, и я дёргаюсь, как и Сиен.
Приподнимаюсь с её плеча и подскакиваю с кровати. Уже раннее утро, а мы так и не смогли заснуть.
В полумраке нахожу пакет и хватаю полотенце, а затем беру пистолет. Хоть и дура, но никогда не оставлю своих отпечатков. Спасибо папочке за нравоучения. Он был прав. Тоже всегда был прав, когда говорил мне, что нет ничего важнее статуса и денег. Ничего. Даже чувства можно купить. И я их купила. На время купила, а расплата за них будет жестокой.
Спускаюсь вниз, наставляя пистолет на тёмную фигуру. Несколько девушек выбегают из своих спален.
– Это я. Белч. Мне нужна помощь.