— Почему она не с тобой?

Меня Чак-Чо никогда не оставлял, а зверя Роаха я видела впервые.

— Удача своенравна, ее нельзя поймать и посадить в клетку, — объяснил граф со свойственной ему мудростью.

А я подумала, что вот и собрались четыре элементаля, у каждого из них появился зверь-покровитель, как и написано в древних пророчествах. Где же великие изменения, которые обещали старинные книги? Или же все великие носились, как и мы, влюблялись, теряли и горько сожалели и не предполагали, какой след оставят в истории?

Во дворце меня встречали с восторгом, будто я победила огнедышащего дракона. Оказывается, граф столь умело скрывал мое отсутствие, ведя дела от моего имени, что большинство дворян приняло переворот с радостью. А про любовь простого люда к императрице Мари и говорить нечего. В горле стоял ком, но я улыбалась и царственно кивала головой, благо годами обучалась этому искусству в школе Танцующих леди.

Пока раздевалась и ныряла в постель, Роах отвернулся, но я была настолько разбита, что совсем потеряла чувство стыда.

Луциан все еще находился в человеческой форме и занимал соседнюю спальню, а я с сожалением подумала, что не-зверь не может спать у меня в ногах. Только огненная бабочка, подарок Ану, порхала вокруг моей головы, бросая причудливые отсветы на стену.

— Что мне делать дальше? — спросила графа, устраиваясь на неудобной перине.

— Как ректор академии скажу — закончи учебу. Как твой подданный — будь справедливой императрицей. Как любящий тебя мужчина — знай, что я рядом.





ГЛАВА 12




Год спустя. Маримар



Мое разбитое сердце не заживало, с каждым днем лишь сильнее болело. Но я не подавала вида, улыбалась, танцевала на приемах, организованных в честь единения империи, увлеченно училась в академии. Ночами же ревела в подушку, бессильно вырубаясь после полуночи.

Роах всегда был рядом. Он утешал меня, развлекал, ругал, когда я делала что-то не так или ленилась выполнять обязанности правителя. Раух тоже поддерживал меня, как и Луциан в человеческом или зверином облике.

Роман все чаще пропадал в лесах вместе со своей хранительницей и Алексис, уверяя всех, что у него есть великая миссия. Какая точно, никто не знал, но сын Родрика Золотого был столь убедителен, что даже Эльдар выписал ему освобождение от своих занятий, а заодно убедил супругу отпустить Алексис.

Мужчины клана Ледяного Ветра, как глубокомысленно объяснял мне Раух, любят один раз и навсегда. Он говорил, что, к своему стыду, был равнодушен к первой своей супруге, матери Роаха, на которой его насильно женили еще подростком, но вторую боготворил. Мне довелось близко познакомиться с ней на одном из балов, организованных в честь восшествия Королевы Океана, то есть меня, на престол. Жена Рауха была похожа на Снежу, если той прибавить двадцать лет и пятьдесят килограммов, и умела приковать внимание, ничуть не стесняясь своих габаритов, напротив, несла себя с достоинством.

— Ваше величество! — воскликнула она, обращаясь ко мне впервые. — Спасибо вам, что приблизили моего супруга. Гарантирую, он вас не подведет.

Женщина так посмотрела на Рауха, что тот побледнел, тут же покраснел и, наконец, улыбнулся. Он действительно любил свою в буквальном смысле сногсшибательную супругу.

И ведь правда — не подвел. Раух взял под свой контроль северные земли и даже обнаружил где-то жидкость, которую прозвал «кровь дракона». Иссиня-черная, пахучая, она горела похлеще пламени этих самых драконов. Самар и весь инженерный факультет академии, который я щедро проспонсировала за счет урезания бюджета на дворцовые украшения и платья императрицы, уже искали применение этому удивительному веществу.

Незаметно в делах прошло полгода, затем год. Я ловила себя на мысли, что постоянно веду внутренние диалоги с-Тавром, спрашиваю, как бы он поступил в той или иной ситуации. Мой бывший жених, хоть и не замечал этого, куда лучше меня умел справляться с ретивым дворянством. Меня преследовали размышления о том, как он, наверное, счастлив в окружении себе подобных, среди ведьм, схожих с ним по образу мыслей и действий.

В одну из ночей, когда меня одолевали ревность и жалость к себе, я стояла возле окна и вдруг заметила промелькнувшую в тени деревьев мужскую фигуру, из-под низко опущенного капюшона виднелись золотые волосы. Не помня себя, слетела вниз по лестнице, игнорируя удивленные приветствия стражи, и устремилась в сторону королевского лабиринта. Я бежала по извилистым зеленым коридорам, и ветви цеплялись за одежду.

Выбившись из сил, остановилась и поняла, что очутилась в том месте, где мы с Тавром впервые встретились. Тогда я свалилась на него с живой изгороди, а он подхватил меня в воздухе. Пели цикады, усиливающаяся влажность говорила о том, что вот-вот начнется дождь…

Сейчас, оказавшись здесь в одной ночной рубашке, я не могла позволить себе роскошь разрыдаться. Тавра нет, он не вернется, и уж точно не сторожит под окнами моей спальни, а глупое сердце все не давало мне признать это.

По возвращении к себе я знала, что делать. Бумага и перо, выданные мне Лизабель и целый год пролежавшие без надобности, оказались в руке. Не задумываясь, написала кровью:

Я, императрица Маримар из клана Синего Огня, хозяйка Чак-Чо, повелительница стихии воды и Королева Океана, дарую жителям, проживающим на территории Черного леса, независимость от империи и ее законов. Тавр из императорского рода, назначенный правителем тех земель императором Теренисом-старшим, имеет право распоряжаться ими по своему усмотрению. Если же какая из ведьм нарушит закон на территории империи, судить ее будут по всей строгости закона.



Прочитав еще раз расплывающийся текст, поставила под ним размашистую подпись и, пока не передумала, отправила секретарю. Потом вызвала садовника, сонного и немного трясущегося от страха, и приказала:

— Срубить королевский лабиринт, вместо него разбить сад со снежными розами и вырыть несколько небольших озер. Когда вернется Роман, пусть вокруг них вырастит рощу из северных кленов и белых дубов.

Не дав себе времени на раздумья, попросила вызвать ко мне графа, и тот в считаные минуты прилетел из академии.

Роах стоял на моем балконе, одетый с иголочки, и только несколько обескураженный вид выдавал, что графа подняли-из постели.

— Что случилось? — спросил он, замечая и распущенные вьющиеся волосы, и белую ночную рубашку. — Котенок, что…

Ринулась к нему в объятия, не дав договорить, целовала его, стремясь смыть другие поцелуи, растворялась в сильных руках. Граф глухо застонал, когда я начала смело расстегивать пуговицы его сюртука и тянуть за собой в спальню.

Роах несмело переступил порог, споткнулся и едва не свалился на меня. Чем больше я прикасалась к его закаленному в боях телу, тем меньше мыслей оставалось в моей голове. Вот уже сюртук полетел прочь, со звоном свалив хрустальную вазу. Этот звук привел Роаха в чувство. Он отстранился и поглядел в мои глаза.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил прямо. Я упрямо кивнула, и Роах вздохнул. — Я возненавижу себя завтра за эти слова, но так дело не пойдет. Сначала ты должна выйти за меня замуж.


— Обычно на браке настаивают девушки, — попыталась кокетливо отвертеться, но граф выглядел непреклонным. Он действительно хочет жениться на мне или же… — Это для того, чтобы стать императором? — спросила, чувствуя, что слезы готовы брызнуть из глаз, — пропуск к трону, я всего лишь пропуск к трону…

За окном раздавались глухие удары топора, садовник буквально понял мое пожелание и принялся уничтожать лабиринт.

Граф, обычно черствый и нечувствительный, легко считал мои мысли.

— Это для того, чтобы быть с тобой каждый день. И, котенок, если бы я хотел стать императором, я бы сел на трон еще лет десять назад. Мне поступало множество заманчивых предложений.

В последнем сомневаться не приходилось.

Ответ «да» сорвался с губ неожиданно легко.

— Правда, у меня есть одно условие, — произнес граф, взяв меня за руки.

— Какое же? — Любопытство всегда было моей второй натурой.

— Ты должна окончить академию.

Я и сама хотела просить о том же, но не смогла удержаться от возгласа:

— Но это же целый год!

Я императрица, а мысли в голове как у распутницы. Или забыть обо всем на свете заставляла мужественная фигура графа?

Роах громко и радостно расхохотался.

— Года будет достаточно, чтобы ты полюбила меня по-настоящему.

Я снова обняла графа и поцеловала его горячие губы. Прижимаясь к нему всем телом, зарылась пальцами в коротких густых волосах.

Мужчина буквально вырвался из моих объятий и побежал на балкон, спрыгнул с него, не сразу вспомнив, что умеет летать, а потому приземлился и только потом воспарил в воздух.

С алыми щеками и горящими глазами я смотрела ему вслед. Сердце щемило, словно желая выставить меня предателем, но я подавила его немой крик.

Роах мое настоящее и будущее, а прошлое… пусть остается в прошлом.



Еще год спустя. Роах



Маримар получала диплом военной академии. Моя гордость, лучшая ученица, моя императрица, моя невеста…

Императрицу Маримар любили, ей восхищались, некоторые даже боготворили. Неизменно с волшебным зверем Чак-Чо в животном или человеческом обличье, со мной и свитой женщин-воинов молодая правительница объездила все уголки империи, побывала на Черных островах, на севере, востоке и западе страны. Она училась править, училась делиться властью. Императрица Мари, или Маримар, как она просила называть себя, не брезговала трапезой с простым людом, могла танцевать на празднике, как обычная горожанка, и обставляла оплывших жиром генералов в стратегии. Она открыла бесплатные подготовительные курсы во всех учебных заведениях, поощряла науку и ремесла. Поговаривали, что для империи наступает Золотой век, что императрица Мари — посланница богов.

Я же видел любимую женщину, которая с каждым годом становилась все прекраснее. Мечтал о том, чтобы видеть ее в тридцать, сорок, пятьдесят лет, чтобы быть рядом с ней, учить ее и учиться у нее.

Маримар первой получала документ об окончании академии. Она вышла на сцену как простая скромная студентка, и я вручил ей диплом. На публике мы не афишировали отношения, ограничившись официальными поздравлениями. Знаю, что потом с визгом «Роах» она бросится мне на шею и подарит множество счастливых поцелуев.

Я знаю, что после побега Тавра ее сердце было разбито, но я сделал все, чтобы излечить его. Помню наш первый настоящий поцелуй этой зимой. Мы стояли под открытым небом, снег валил так обильно, что не было видно ни земли, ни неба. Я притянул Маримар к себе и не почувствовал привычного сопротивления. Не почувствовал, что в ее мыслях обитает другой. Мари с тихой нежностью посмотрела мне в глаза, спросила:

— Мне от тебя никуда не деться?

— Никуда и никогда, — ответил честно.

Маримар сама потянулась ко мне и поцеловала, сначала неловко, потом все с больше возрастающей страстью. Из ее души никогда не уйдут воспоминания о Тавре и его предательстве, но я смог взрастить в ней надежду и доверие к себе.

Получив диплом, Маримар под гром аплодисментов спустилась со сцены, ее ждали друзья. Не было только Романа, тот все еще шлялся неизвестно где вместе с Алексис. Эту парочку не отчислили только потому, что они обещали вернуться с единорогом, а в подтверждение своих слов прислали несколько волосков с его гривы, в подлинности которой сомнений не возникало.

Вручив документы об окончании обучения еще нескольким талантливым ученикам, передал эту честь кураторам групп и вышел в зал. Меня не покидало чувство, что кто-то следит за церемонией, но, сколько ни вглядывался в густой парк, окружающий академию, так никого и не увидел. Ругая себя за паранойю, взлетел и отправился на поиски неизвестного источника дискомфорта.

А, вот и он, пытается сбежать через северные ворота. Судя по движениям и походке, какой-то старик. Приземлившись рядом, понял, что мое предположение оказалось неверным.

— Назови мне причину, по которой я не должен прямо сейчас проткнуть тебя мечом, — обратился к сгорбленной фигуре.

Невыносимо сладкий запах ведьм, исходивший от беглого императора, не спутать ни с чем.

Исхудавшая рука откинула с головы тяжелый капюшон. Я призвал все свое самообладание, чтобы не отшатнуться. Всю кожу Тавра покрывали язвы, волосы выпали, обнажив тонкую, как бумага, кожу черепа.

— Не думаю, что это навредит мне сильнее.

— Что с тобой случилось?