Впрочем, мне и имеющихся претендентов на трон было более чем достаточно.
Радует лишь то, что в роду Савойских больных гемофилией и прочими ужасами не было. Лишь высокий рост был отличительной чертой этой династии. Иногда уж очень высокий рост. Впрочем, и Романовы тоже не совсем мелкие. Я, конечно, до Александра Третьего порядком не дотягиваю, но мои 186 сантиметров роста тоже о многом говорят. Да и Маша весьма высокая барышня. Так что есть все шансы на то, что наши с ней дети унаследуют это общее качество.
Однако все это пустые разговоры. С самого нашего приезда в Петроград Машу взяли в оборот лейб-медики во главе с доктором Дмитрием Оскаровичем Оттом. Диагноз не заставил себя долго ждать – беременность на четвертой неделе. Всяческий покой и прочие витамины.
Я не знаю, какие тараканы высвободились в душе моей ненаглядной принцессы-императрицы, но она словно зажглась от какого-то внешнего пламени. Хоть ее и тошнило, но она отправилась вместе со мной в Кронштадт, хотя и отказалась от посещения стоящих на рейде кораблей Балтфлота. Более того, она дала прием в Зимнем дворце и даже организовала торжественный обед с воинами-женщинами.
Причем я видел, насколько ей плохо. И уверен, барышни-военные на торжественном обеде видели то же самое. Ну, если судить по их лицам и перемигиваниям за столом. Что ж, очевидные вещи трудно держать в тайне.
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
21 августа (3 сентября) 1917 года
РОСТА уполномочен торжественно объявить об ожидаемом рождении Наследника Престола Всероссийского! Сегодня, 21 августа сего 1917 года, лейб-акушеры Августейшей Фамилии подтвердили беременность Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Викторовны!
По заключению врачебной комиссии, Ее Величество полностью здорова и чувствует себя превосходно.
В ознаменование этого торжественного события Его Императорское Величество Государь Император Всероссийский Михаил Александрович Высочайше повелел: во всех церквях и храмах Российской империи отслужить благодарственный молебен.
Его Императорское Величество Государь Император Всероссийский Михаил Александрович Высочайше повелел: сегодня, 21 августа сего 1917 года, в десять часов вечера произвести по сто залпов праздничного салюта из артиллерийских орудий в столице империи городе Москве, а также в Петрограде, Константинополе, Кронштадте, Севастополе и Риге!
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
22 августа (4 сентября) 1917 года
Поступают сообщения о массированной бомбардировке британской авиацией важнейшего германского города, порта и железнодорожного узла Гамбург. Отмечены многочисленные пожары и разрушения. Германская военная цензура строго засекретила количество жертв, однако пресса нейтральных стран заявляет о почти двухстах погибших.
Мы следим за развитием событий.
Москва. Кремль. Дом Империи.
23 августа (5 сентября) 1917 года
– Ваше императорское величество! Генерал Брусилов докладывает о прибытии в Белград. Штаб Объединенных сил балканского направления начал свою работу. Представители союзников прибыли в штаб для координации действий своих фронтов.
– Хорошо. Ситуация на фронтах?
Министр обороны подошел к карте.
– Государь! Наше наступление на османском направлении продолжается. Войска 1-го Южного фронта вышли на оговоренную линию разграничения западнее условной черты Эфес – Синоп. Достигнуто полное взаимодействие с эллинским экспедиционным корпусом в районе Эфеса. В настоящее время идет согласование действий и будущих зон оккупации региона. Войска 2-го Южного фронта завершают охват территорий южного Причерноморья и районов, прилегающих к Западной Армении. Силы 3-го Южного фронта продвигаются к Антиохии.
– Что с Иерусалимом?
– Песчаная буря и шторм мешают провести высадку десанта в районе Яффы. Ждем улучшения погоды.
– Плохо. Мы должны быть в Иерусалиме раньше британцев.
– Понимаю, государь. Смею заметить, что песчаная буря мешает и британцам.
– И тем не менее они идут по суше.
Палицын покачал головой.
– Это не слишком поможет британцам. Бури в тех краях случаются крайне жестокие.
– Как-то это не сильно меня успокаивает. Передайте барону Врангелю быть готовыми к высадке при малейшем улучшении погоды.
– Слушаюсь, государь.
– Что на остальных фронтах?
– Вывод 38-й дивизии завершен и участок фронта в районе Двинска стабилизирован. Однако я позволю себе обратить внимание вашего величества на данные разведки, которые указывают на активное строительство укреплений в глубоком тылу германской группировки от Риги до Молодечно.
– С чем это может быть связано?
– Пока трудно сказать, государь. Возможно, они просто создают еще одну линию обороны на случай нашего наступления, но нельзя и исключать подготовку к отводу германских войск на новые рубежи с целью спрямления линии фронта и высвобождения дополнительных сил, которые им необходимы на других участках. В частности, контроль Австро-Венгрии требует огромного количества немецких войск. Поступают также сведения из Франции о том, что началась переброска частей французских инсургентов во внутренние районы центральных держав.
– Понятно. Что с войной в воздухе?
Горшков занял место Палицына и начал свой доклад.
– Судя по поступающим сообщениям, государь, и германцы, и британцы перешли к тактике взаимных массированных авиабомбежек крупных городов и промышленных центров. На настоящий момент мы имеем информацию о бомбардировке немцами Лондона вот уже трижды, а также Бирмингема, Бристоля, Портсмута, Дувра и Саутгемптона. Во Франции подверглись массированным бомбежкам Орлеан, Руан и Лион. В свою очередь британцы бомбили Гамбург дважды и Кельн.
– Какова вероятность нанесения бомбовых ударов по нашим городам?
– Здесь трудно что-то сказать, ваше величество. По имеющимся данным разведки, три десятка австрийских бомбардировщиков G-IV переподчинены германскому командованию и сменили район дислокации. Пока нам не удалось установить их нынешнее местонахождение. Возможно, немцы перебросили их для усиления группировки в Бельгии, но нельзя исключать также и возможность бомбового удара по России. В зоне поражения могут оказаться такие города, как Псков, Минск, Львов, Люблин, а равно и любой другой город, расположенный на расстоянии до двухсот верст от линии фронта. Разумеется, Германия располагает и более дальними бомбардировщиками типа Zeppelin-Staaken R.VI, но их число крайне ограничено. По имеющимся у нас данным разведки, их у немцев не более двух десятков, и все они задействованы в бомбардировках Великобритании. Так, удар по Бирмингему был нанесен именно этими аэропланами, имеющими радиус действия порядка четырехсот верст.
Я поморщился.
– Георгий Георгиевич, прекращайте уже оперировать дремучими мерами длины. Россия перешла на метрическую систему еще в прошлом году, и пора прекращать всю эту архаику.
Генерал Горшков отрывисто кивнул.
– Да, виноват, ваше величество, прошу простить.
– Продолжайте.
– Благодарю, государь. Итак, складывающаяся ситуация, по мнению аналитиков, говорит о том, что ни одна из сторон в настоящий момент не может позволить себе крупные операции на сухопутных театрах военных действий и старается нанести противнику ущерб именно за счет воздушных ударов, рассчитывая как на материальный ущерб и нарушение транспортных сообщений, так и на тяжелый моральный урон, который подобные бомбежки наносят настроениям в тылу.
– Насколько эта новая стратегия связана с нашей бомбардировкой Берлина и с операциями ИВВС при Моонзунде?
– Трудно ответить что-то определенное и однозначное. Разумеется, какие-то выводы в штабах воюющих держав сделали, но я бы расценивал это, скорее, как вынужденную меру, а не как некий пересмотр тактики и стратегии применения авиации. В настоящее время ни одна из воющих держав не располагает значительным числом дальних бомбардировщиков. По нашим оценкам, у немцев в наличии от ста пятидесяти до двухсот бомбардировщиков, способных наносить удары по тылам противников рейха. И то, что они отмобилизовали и переданные ранее австрийцам три десятка G-IV, говорит о том, что на счету каждый подобный самолет.
– При том что у нас самих осталось лишь три десятка таких машин?
– К сожалению, это так, государь. У нас и ранее наблюдалось значительное отставание, а после Моонзунда мы потеряли половину тяжелых бомбардировщиков, а российская промышленность пока не может дать более двадцати самолетов в месяц. Нам и так понадобится до полугода для формирования всех намеченных полков дальней авиации.
– А истребители готовы прикрывать основные наши узлы от бомбежек?
Горшков покачал головой.
– Государь, в настоящее время ни одна воюющая держава не может полностью защитить свои тылы от бомбежек, и события последних дней тому являют яркое подтверждение. Разумеется, мы сделаем все возможное и невозможное для прикрытия наших стратегических узлов, но защитить все города мы не сможем.
– Понятно.
Я побарабанил пальцами по столу, а затем спросил:
– Британский Георг V прислал письмо, в котором просит нас нанести удары по городам Германии и Австро-Венгрии. Ваше мнение?
– Государь, после Моонзунда наши ИВВС понесли большие потери в бомбардировочной авиации. С учетом осложнившейся обстановки нам пришлось свести оставшиеся в строю самолеты в сводный дальнебомбардировочный полк, временно прекратив формирование новых полков и дивизий. Но смею заметить, осуществляя подобные налеты на города противника, мы рискуем и вовсе остаться без дальних бомбардировщиков.
– Это я понимаю. И нам необходимо свести риск потерь к минимуму. Но тут вопрос политический и стратегический. Мы взяли очень большую высоту и должны держать марку, подтверждая статус могущественной в военном отношении державы, с которой все должны считаться. Нанести несколько ударов необходимо, мы не можем продемонстрировать всем свою немочь в этом вопросе. Какие ваши рекомендации на сей счет?
Горшков указал на карту на столе.
– Государь! Исходя из конфигурации фронтов, у нас есть два варианта: или вновь воспользоваться морской авиацией, как во время прошлой бомбардировки Берлина, либо нанести удар, используя выступ в Словакии. В последнем случае в зоне досягаемости оказываются Будапешт и Вена. Удар трех десятков самолетов «Илья Муромец» окажется куда более эффективным, чем удар дюжины гидропланов М-9. К тому же средства ПВО и истребительная авиация у австрийцев значительно слабее немецких. Поэтому моя рекомендация – нанести удар в сердце Австро-Венгрии. Риск минимален, а психологический эффект на австрийских обывателей это может произвести весьма большой.
– Мы располагаем требуемым аэродромом в Словакии?
– Да, государь. Есть бывший аэродром австро-венгерской армии западнее Кошицы. Я уточню по наличию запасов топлива, масла и прочего. Если будет на то ваша воля, государь, то в течение двух суток удар может быть нанесен.
– Не повлечет ли эта бомбардировка за собой ответный удар по нашим городам и железнодорожным узлам?
– Не думаю, государь, что возможный удар по нашей территории будет как-то связан с бомбардировкой Вены или Будапешта. Авиацией Австро-Венгрии распоряжаются германцы, а для них, судя по всему, в приоритете бомбардировка Великобритании, так что вряд ли они будут отвлекать значительные силы. Что касается разовых демонстрационных бомбардировок наших тылов, то они могут быть, причем вне зависимости от наших действий.
– Хорошо, Георгий Георгиевич, я понял вашу мысль. Сергей Николаевич, какие сведения из Лондона?
Свербеев встал и с традиционной чопорностью доложил:
– Государь! В Лондоне крайне обеспокоены новой стратегией немцев. Бомбежки наносят существенный урон промышленности, парализуют транспорт и сильно влияют на общественные настроения. Кроме того, вновь вспыхнула Ирландия, где местные республиканцы отвергли предложения Лондона о статусе доминиона и вышли из переговоров. Остров вновь охвачен волнениями, и британское правительство вынуждено с этим считаться.
– Что Швеция?