– С учетом того, что наша военная разведка проспала русские приготовления, трудно считать ее незнание надежным аргументом в этом вопросе.
Начальник Генштаба криво усмехнулся.
– Вот примерно так сказал наш благословенный кайзер, когда отстранил полковника Николаи от должности начальника нашей военной разведки. Так что думаю, что хаоса в ее работе у нас станет еще больше. Что касается новых систем управления огнем, то тут нет однозначного ответа. Вряд ли русские смогли их изобрести и произвести сами. Если у них действительно появились такие системы, то это, вероятно, американская или британская разработка. А это значит, что и корабли Гранд-Флита могут иметь подобное оборудование. Что, как ты понимаешь, ставит наш Флот открытого моря в весьма сложное положение, особенно с учетом изменившегося не в нашу пользу соотношения сил в Северном море. Однако вряд ли эта система была где-то опробована, поскольку будь у русских уверенность в эффективности стрельбы, то они бы не стали в отчаянии сгонять все аэропланы, которые у них только были в наличии. Они своими бомбами только сбивали прицелы комендорам русских линкоров и вносили больше хаоса, чем приносили пользу.
– Однако же, если верить сообщениям, то именно несколько торпед с русских гидропланов доставили некоторые хлопоты и повреждения линейным кораблям.
– Согласен. Этот печальный опыт надо учесть. Возможно, морское командование добавит противоаэропланные орудия и пулеметы, усилив защиту не только от атак дирижаблей, но и от аэропланов. Хотя авиационные бомбы не могут нанести существенные повреждения самому кораблю, но могут вызвать перебои со связью и нарушить нормальную работу систем управления огнем, о чем передавали с некоторых линкоров. Но в целом, судя по цифрам потерь в русской авиации, особой эффективностью такие бомбежки подвижных целей не отличались. Опять же тут была уникальная ситуация, когда колонна шла через минное поле. В обычном же морском сражении из применения авиации ничего хорошего не выйдет. Разве что найдутся желающие стать героями и пойти на таран, подобно тому русскому. Может, кому и повезет, как ему.
– Других версий причин победы русских ты не рассматриваешь?
Гинденбург крякнул.
– Откровенно говоря, Эрих, я готов рассмотреть какие угодно варианты, вплоть до марсиан и откровенной чертовщины. Но это однозначно контрпродуктивные версии. Возможно, в бреднях «Propper News» и есть некоторое рациональное зерно, но я не верю ни в Марс, ни в потусторонние силы, помогающие русским. Так что если у них и есть какое-то чудо-оружие, то, повторюсь, это значит, что кто-то проводит его испытания, предоставив русским.
– И отдав такую громкую победу в руки этих варваров? Верится слабо, уж прости, Пауль.
– Необязательно. Возможно, сами создатели не ожидали такого эффекта и такой эффективности. Но они проанализируют этот успех и его причины, внесут коррективы и установят на свои корабли.
– Ты уверен, что эта установка была на кораблях?
– Да. Или как минимум на одном из них. Острова мы обстреливали, и был риск захвата нашим десантом, а аэропланы прилетали и улетали. К тому же сомнительно, что это такая легкая установка. Опять же нужна постоянная связь и действенная корректировка огня. Так что да, я уверен. К тому же под Ригой и под Двинском русские ведут артобстрел, не показывая особой эффективности попаданий. Так что вряд ли таких установок много. Во всяком случае – пока.
Вновь помолчали. Тут Гинденбург встрепенулся.
– Но мы отвлеклись, Эрих. Есть более важные дела, ради которых я тебя и позвал. Из Вены приходят тревожные сообщения о колебаниях в правительстве и вокруг самого Карла I. Как ты знаешь, там многие говорят о том, что пора выходить из войны, что лучше некоторые территориальные уступки, чем разгром, безоговорочная капитуляции и распад империи.
– Боюсь, что после Адриатики такие настроения станут еще более распространенными. Пусть они и кричат о славной победе Хорти, но всем совершенно очевидно, что это пиррова победа, если не агония флота. Мятеж в Катарро и беспорядки среди команд самого Хорти, произошедшие прямо во время сражения, явно показывают, что национальные меньшинства крайне ненадежны и как войска никуда не годятся. А уж после известий о разгроме наших сил на Балтике, в Вене влияние партии мира может стать доминирующим.
– Нет, Эрих, все еще хуже. По агентурным данным, Карл I собирается официально обратиться к странам Антанты с просьбой о перемирии. Также он собирается отдать приказ начать вывод австро-венгерских войск со всех занятых территорий противника. Допустить этого мы не можем. Посему…
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
15 (28) августа 1917 года
Обстрелы не прекращались, и меня это начинало нервировать. Но еще больше меня нервировало то, что в операции в районе Двинска намечался нешуточный бардак, вызванный, как я и опасался, хаосом в организации и управлении, вызванным в том числе и переездом штаба фронта в Изборск, в то время когда сам главкосев Балуев коптил вместе со мной потолок бункера в Риге.
Артподготовка шла второй день, и завтра на рассвете мы должны будем наступать. Причем вовсе не на участке артобстрела.
Наступление не имело никаких стратегических целей, поскольку основной задачей была деблокада многострадальной 38-й дивизии, прижатой к берегу озера Дрисвяты. Однако с другой стороны, нам нужно было продемонстрировать умение прорывать немецкие укрепленные линии обороны, чтобы получить навык и уверенность в войсках. Но вот с уверенностью было не все хорошо.
Да, мы только что разгромили германца и буквально умыли его его же кровью на Балтике. Но для солдата в окопах в районе Двинска это все было отвлеченной абстракцией, а вот пулеметы немцев впереди пугали своей беспощадной конкретикой.
– Ну что?
Генерал-лейтенант фон Шварц доложился:
– Государь! Вернулась разведгруппа. От запасного выхода № 5 по системе траншей можно пройти вглубь нашей территории на четыре версты. Все коммуникации в порядке. Однако идет обстрел, и проход может быть небезопасным. Можно попасть под вражеский огонь или наткнуться на неразорвавшийся боеприпас.
– Алексей Владимирович, а у вас нет информации, когда германцы прекратят обстрел?
Тот растерялся.
– Эмм… Никак нет, ваше величество, такой информацией я не располагаю. К сожалению.
– А жаль!
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
15 (28) августа 1917 года
Георгиевская дума на своем заседании рассмотрела совместное представление главнокомандующих фронтами и командующих флотами на награждение Верховного главнокомандующего Русской императорской армией и Российского императорского флота Государя Императора Всероссийского Михаила Александровича за выдающееся военное искусство и личное Высочайшее командование разгромом германского флота в сражении у Моонзундского архипелага 14 августа сего 1917 года.
Георгиевская дума постановила нижайше просить Его Императорское Величество Государя Императора Михаила Александровича принять орден Святого Георгия II степени с полагающимся случаю производством в чин генерала от кавалерии.
Рига. Рижский укрепрайон.
15 (28) августа 1917 года
Впереди шла разведгруппа, за ней охранение, затем уж мы и арьергардное охранение. Не могу сказать, что нас постоянно обстреливали, но иногда прилетало. Впрочем, не так уж и часто.
Разумеется, будет очень глупо погибнуть от случайного снаряда или шальной пули, но не было никаких признаков, что немцы в ближайшие несколько дней прекратят обстрел, а сидеть в бункере неделю я не мог себе позволить.
Кроме того, отчего-то была у меня мысль, что стоит мне уехать, как интенсивность обстрелов резко снизится. Но для этого я должен оказаться далеко отсюда и при этом публично показаться для прессы. Иначе эти гады действительно сровняют Ригу с землей.
В любом случае надо ехать. Меня ждет Псков, ждет Двинск, ждет Москва, ждет Константинополь. Меня ждет Маша. Так что – в путь!
Сначала четыре версты, пригибаясь в самых опасных местах, затем через овраги до припрятанных лошадей, затем вскачь подальше от зоны обстрелов, туда, где ждут автомобили кортежа, а там уж на станцию, где ждет меня императорский поезд.
Эх, давненько я на фронте не бывал! Тряхну, так сказать, стариной!
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
15 (28) августа 1917 года[28]
Молния!
На Кавказском фронте. Сегодня передовые разъезды казаков персидской конной дивизии под командой вахмистра Буденного форсировали Евфрат и без боя заняли город Биреджик.
Основные силы персидской конной дивизии генерал-майора барона Майделя находятся в занятом ими вчера городе Рас-эль-Айн. В его предместьях ими обнаружен колоссальный пересыльный лагерь, куда турки сгоняли христиан. По предварительным оценкам в лагере были убиты и замучены голодом десятки тысяч стариков, женщин и детей. Выжившим оказывается срочная помощь. Специальная следственная комиссия приступила к расследованию преступлений османских извергов. Ни один из палачей не уйдет от ответа!
Великобритания. Лондон.
Даунинг-стрит, 10.
28 августа 1917 года
– Джентльмены! Тревожные тенденции последнего времени получили свое неожиданное продолжение. Бой у Моонзундского архипелага заставляет нас более пристально взглянуть на происходящее и оценить складывающуюся международную обстановку, равно как и проанализировать факторы, которые несут угрозу гегемонии нашей империи.
Премьер-министр сэр Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед, обвел тяжелым взглядом присутствующих за столом.
– Полагаю, что начать нам следует с главной темы этих дней. Прошу вас, сэр Джон.
Первый морской лорд адмирал сэр Джон Рашуорт Джеллико, 1-й граф Джеллико, поднялся с места для доклада.
– Досточтимые джентльмены! К нашему общему сожалению, сведения о разгроме германской эскадры на Балтике находят все новые подтверждения, равно как и сведения о том, что русские понесли просто ничтожные потери. Эти факты подтверждаются не только сообщениями русской прессы, но и представителями мировой журналистики, коим в Ревеле устроили экскурсию на сдавшийся и захваченный русскими линкор «Гроссер Курфюрст». Кроме того, представители нейтральной прессы и наша разведка подтверждают факт обстрела с моря портов Виндавы, Мемеля и Либавы, а также непосредственно германского побережья севернее Кенигсберга. Доклады наших подлодок, действующих на шведско-германских коммуникациях, подтверждают появление крупных надводных сил российского флота южнее острова Готланд, чего ранее не наблюдалось. Все это свидетельствует в пользу исчезновения германского Балтийского флота как боевой единицы. Возможно, разгром не настолько полный, как утверждают русские, возможно, они серьезно занижают свои собственные потери, но факт остается фактом: Германия понесла тяжелейшее поражение на море, а Россия значительно усилила свои позиции в этом регионе мира, что наряду с ее действиями на Балканах, в Малой Азии и на Ближнем Востоке делает эту азиатскую империю источником серьезных угроз для интересов Британской империи и ее колоний.
Генерал Дуглас Хейг, командующий британским экспедиционным корпусом во Франции, поднял руку.
– Прошу простить, сэр Джон. Я хотел бы уточнить причину, по которой наши подводники не участвовали в сражении. Ведь, насколько я помню, наш дивизион подлодок базируется в Кронштадте, и по логике вещей должен был бы принять участие в выходе в море русского Балтийского флота. Ведь, насколько я понимаю, Россия выставила на Балтике практически все имеющиеся надводные силы?
Адмирал Джеллико согласно кивнул.
– Это хороший вопрос, генерал Хейг. Да, русские выставили на сражение весьма значительные силы Балтфлота, хотя часть их осталась охранять порты и Финский залив. Что же касается вопроса о наших подводных силах, то за три дня до начала операции российский Морской штаб согласовал с нами выход нашего дивизиона для проведения операций в районе линий поставок руды из Швеции в Германию. По этой причине они не могли принять участие в этом сражении.
– Иными словами, сэр Джон, русские убрали подальше возможных свидетелей их триумфа?
– Получается, что так, генерал.
– Что послужило причиной этих действий? Российское командование опасалось разгрома или не хотело свидетелей по какой-то иной причине? Могут они что-то скрывать?
Джеллико сделал неопределенный жест.
– В этом деле ничего исключать нельзя.
– А что может стоять за такой исключительной победой на море? Насколько я помню, Ютландское сражение не имело столь впечатляющих результатов!
Начальник Генштаба криво усмехнулся.
– Вот примерно так сказал наш благословенный кайзер, когда отстранил полковника Николаи от должности начальника нашей военной разведки. Так что думаю, что хаоса в ее работе у нас станет еще больше. Что касается новых систем управления огнем, то тут нет однозначного ответа. Вряд ли русские смогли их изобрести и произвести сами. Если у них действительно появились такие системы, то это, вероятно, американская или британская разработка. А это значит, что и корабли Гранд-Флита могут иметь подобное оборудование. Что, как ты понимаешь, ставит наш Флот открытого моря в весьма сложное положение, особенно с учетом изменившегося не в нашу пользу соотношения сил в Северном море. Однако вряд ли эта система была где-то опробована, поскольку будь у русских уверенность в эффективности стрельбы, то они бы не стали в отчаянии сгонять все аэропланы, которые у них только были в наличии. Они своими бомбами только сбивали прицелы комендорам русских линкоров и вносили больше хаоса, чем приносили пользу.
– Однако же, если верить сообщениям, то именно несколько торпед с русских гидропланов доставили некоторые хлопоты и повреждения линейным кораблям.
– Согласен. Этот печальный опыт надо учесть. Возможно, морское командование добавит противоаэропланные орудия и пулеметы, усилив защиту не только от атак дирижаблей, но и от аэропланов. Хотя авиационные бомбы не могут нанести существенные повреждения самому кораблю, но могут вызвать перебои со связью и нарушить нормальную работу систем управления огнем, о чем передавали с некоторых линкоров. Но в целом, судя по цифрам потерь в русской авиации, особой эффективностью такие бомбежки подвижных целей не отличались. Опять же тут была уникальная ситуация, когда колонна шла через минное поле. В обычном же морском сражении из применения авиации ничего хорошего не выйдет. Разве что найдутся желающие стать героями и пойти на таран, подобно тому русскому. Может, кому и повезет, как ему.
– Других версий причин победы русских ты не рассматриваешь?
Гинденбург крякнул.
– Откровенно говоря, Эрих, я готов рассмотреть какие угодно варианты, вплоть до марсиан и откровенной чертовщины. Но это однозначно контрпродуктивные версии. Возможно, в бреднях «Propper News» и есть некоторое рациональное зерно, но я не верю ни в Марс, ни в потусторонние силы, помогающие русским. Так что если у них и есть какое-то чудо-оружие, то, повторюсь, это значит, что кто-то проводит его испытания, предоставив русским.
– И отдав такую громкую победу в руки этих варваров? Верится слабо, уж прости, Пауль.
– Необязательно. Возможно, сами создатели не ожидали такого эффекта и такой эффективности. Но они проанализируют этот успех и его причины, внесут коррективы и установят на свои корабли.
– Ты уверен, что эта установка была на кораблях?
– Да. Или как минимум на одном из них. Острова мы обстреливали, и был риск захвата нашим десантом, а аэропланы прилетали и улетали. К тому же сомнительно, что это такая легкая установка. Опять же нужна постоянная связь и действенная корректировка огня. Так что да, я уверен. К тому же под Ригой и под Двинском русские ведут артобстрел, не показывая особой эффективности попаданий. Так что вряд ли таких установок много. Во всяком случае – пока.
Вновь помолчали. Тут Гинденбург встрепенулся.
– Но мы отвлеклись, Эрих. Есть более важные дела, ради которых я тебя и позвал. Из Вены приходят тревожные сообщения о колебаниях в правительстве и вокруг самого Карла I. Как ты знаешь, там многие говорят о том, что пора выходить из войны, что лучше некоторые территориальные уступки, чем разгром, безоговорочная капитуляции и распад империи.
– Боюсь, что после Адриатики такие настроения станут еще более распространенными. Пусть они и кричат о славной победе Хорти, но всем совершенно очевидно, что это пиррова победа, если не агония флота. Мятеж в Катарро и беспорядки среди команд самого Хорти, произошедшие прямо во время сражения, явно показывают, что национальные меньшинства крайне ненадежны и как войска никуда не годятся. А уж после известий о разгроме наших сил на Балтике, в Вене влияние партии мира может стать доминирующим.
– Нет, Эрих, все еще хуже. По агентурным данным, Карл I собирается официально обратиться к странам Антанты с просьбой о перемирии. Также он собирается отдать приказ начать вывод австро-венгерских войск со всех занятых территорий противника. Допустить этого мы не можем. Посему…
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
15 (28) августа 1917 года
Обстрелы не прекращались, и меня это начинало нервировать. Но еще больше меня нервировало то, что в операции в районе Двинска намечался нешуточный бардак, вызванный, как я и опасался, хаосом в организации и управлении, вызванным в том числе и переездом штаба фронта в Изборск, в то время когда сам главкосев Балуев коптил вместе со мной потолок бункера в Риге.
Артподготовка шла второй день, и завтра на рассвете мы должны будем наступать. Причем вовсе не на участке артобстрела.
Наступление не имело никаких стратегических целей, поскольку основной задачей была деблокада многострадальной 38-й дивизии, прижатой к берегу озера Дрисвяты. Однако с другой стороны, нам нужно было продемонстрировать умение прорывать немецкие укрепленные линии обороны, чтобы получить навык и уверенность в войсках. Но вот с уверенностью было не все хорошо.
Да, мы только что разгромили германца и буквально умыли его его же кровью на Балтике. Но для солдата в окопах в районе Двинска это все было отвлеченной абстракцией, а вот пулеметы немцев впереди пугали своей беспощадной конкретикой.
– Ну что?
Генерал-лейтенант фон Шварц доложился:
– Государь! Вернулась разведгруппа. От запасного выхода № 5 по системе траншей можно пройти вглубь нашей территории на четыре версты. Все коммуникации в порядке. Однако идет обстрел, и проход может быть небезопасным. Можно попасть под вражеский огонь или наткнуться на неразорвавшийся боеприпас.
– Алексей Владимирович, а у вас нет информации, когда германцы прекратят обстрел?
Тот растерялся.
– Эмм… Никак нет, ваше величество, такой информацией я не располагаю. К сожалению.
– А жаль!
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
15 (28) августа 1917 года
Георгиевская дума на своем заседании рассмотрела совместное представление главнокомандующих фронтами и командующих флотами на награждение Верховного главнокомандующего Русской императорской армией и Российского императорского флота Государя Императора Всероссийского Михаила Александровича за выдающееся военное искусство и личное Высочайшее командование разгромом германского флота в сражении у Моонзундского архипелага 14 августа сего 1917 года.
Георгиевская дума постановила нижайше просить Его Императорское Величество Государя Императора Михаила Александровича принять орден Святого Георгия II степени с полагающимся случаю производством в чин генерала от кавалерии.
Рига. Рижский укрепрайон.
15 (28) августа 1917 года
Впереди шла разведгруппа, за ней охранение, затем уж мы и арьергардное охранение. Не могу сказать, что нас постоянно обстреливали, но иногда прилетало. Впрочем, не так уж и часто.
Разумеется, будет очень глупо погибнуть от случайного снаряда или шальной пули, но не было никаких признаков, что немцы в ближайшие несколько дней прекратят обстрел, а сидеть в бункере неделю я не мог себе позволить.
Кроме того, отчего-то была у меня мысль, что стоит мне уехать, как интенсивность обстрелов резко снизится. Но для этого я должен оказаться далеко отсюда и при этом публично показаться для прессы. Иначе эти гады действительно сровняют Ригу с землей.
В любом случае надо ехать. Меня ждет Псков, ждет Двинск, ждет Москва, ждет Константинополь. Меня ждет Маша. Так что – в путь!
Сначала четыре версты, пригибаясь в самых опасных местах, затем через овраги до припрятанных лошадей, затем вскачь подальше от зоны обстрелов, туда, где ждут автомобили кортежа, а там уж на станцию, где ждет меня императорский поезд.
Эх, давненько я на фронте не бывал! Тряхну, так сказать, стариной!
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
15 (28) августа 1917 года[28]
Молния!
На Кавказском фронте. Сегодня передовые разъезды казаков персидской конной дивизии под командой вахмистра Буденного форсировали Евфрат и без боя заняли город Биреджик.
Основные силы персидской конной дивизии генерал-майора барона Майделя находятся в занятом ими вчера городе Рас-эль-Айн. В его предместьях ими обнаружен колоссальный пересыльный лагерь, куда турки сгоняли христиан. По предварительным оценкам в лагере были убиты и замучены голодом десятки тысяч стариков, женщин и детей. Выжившим оказывается срочная помощь. Специальная следственная комиссия приступила к расследованию преступлений османских извергов. Ни один из палачей не уйдет от ответа!
Великобритания. Лондон.
Даунинг-стрит, 10.
28 августа 1917 года
– Джентльмены! Тревожные тенденции последнего времени получили свое неожиданное продолжение. Бой у Моонзундского архипелага заставляет нас более пристально взглянуть на происходящее и оценить складывающуюся международную обстановку, равно как и проанализировать факторы, которые несут угрозу гегемонии нашей империи.
Премьер-министр сэр Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед, обвел тяжелым взглядом присутствующих за столом.
– Полагаю, что начать нам следует с главной темы этих дней. Прошу вас, сэр Джон.
Первый морской лорд адмирал сэр Джон Рашуорт Джеллико, 1-й граф Джеллико, поднялся с места для доклада.
– Досточтимые джентльмены! К нашему общему сожалению, сведения о разгроме германской эскадры на Балтике находят все новые подтверждения, равно как и сведения о том, что русские понесли просто ничтожные потери. Эти факты подтверждаются не только сообщениями русской прессы, но и представителями мировой журналистики, коим в Ревеле устроили экскурсию на сдавшийся и захваченный русскими линкор «Гроссер Курфюрст». Кроме того, представители нейтральной прессы и наша разведка подтверждают факт обстрела с моря портов Виндавы, Мемеля и Либавы, а также непосредственно германского побережья севернее Кенигсберга. Доклады наших подлодок, действующих на шведско-германских коммуникациях, подтверждают появление крупных надводных сил российского флота южнее острова Готланд, чего ранее не наблюдалось. Все это свидетельствует в пользу исчезновения германского Балтийского флота как боевой единицы. Возможно, разгром не настолько полный, как утверждают русские, возможно, они серьезно занижают свои собственные потери, но факт остается фактом: Германия понесла тяжелейшее поражение на море, а Россия значительно усилила свои позиции в этом регионе мира, что наряду с ее действиями на Балканах, в Малой Азии и на Ближнем Востоке делает эту азиатскую империю источником серьезных угроз для интересов Британской империи и ее колоний.
Генерал Дуглас Хейг, командующий британским экспедиционным корпусом во Франции, поднял руку.
– Прошу простить, сэр Джон. Я хотел бы уточнить причину, по которой наши подводники не участвовали в сражении. Ведь, насколько я помню, наш дивизион подлодок базируется в Кронштадте, и по логике вещей должен был бы принять участие в выходе в море русского Балтийского флота. Ведь, насколько я понимаю, Россия выставила на Балтике практически все имеющиеся надводные силы?
Адмирал Джеллико согласно кивнул.
– Это хороший вопрос, генерал Хейг. Да, русские выставили на сражение весьма значительные силы Балтфлота, хотя часть их осталась охранять порты и Финский залив. Что же касается вопроса о наших подводных силах, то за три дня до начала операции российский Морской штаб согласовал с нами выход нашего дивизиона для проведения операций в районе линий поставок руды из Швеции в Германию. По этой причине они не могли принять участие в этом сражении.
– Иными словами, сэр Джон, русские убрали подальше возможных свидетелей их триумфа?
– Получается, что так, генерал.
– Что послужило причиной этих действий? Российское командование опасалось разгрома или не хотело свидетелей по какой-то иной причине? Могут они что-то скрывать?
Джеллико сделал неопределенный жест.
– В этом деле ничего исключать нельзя.
– А что может стоять за такой исключительной победой на море? Насколько я помню, Ютландское сражение не имело столь впечатляющих результатов!