Русские эсминцы и береговые орудия доставляли немало проблем, но и мины вносили свою лепту. «Гроссер Курфюрст» наткнулся на свою вторую мину и получил заметный дифферент на нос. «Маркграф» получил попадание 30-сантиметрового снаряда в надстройку, в результате чего возник пожар. «Кениг Альберт» получил торпеду в правый борт. Немецкая эскадра потеряла еще два эсминца. Правда, удалось потопить и два русских, но ситуация явно не располагала к оптимизму.
Сообщения поступали лавиной, причем одно хуже другого.
– Герр вице-адмирал! Донесение от воздушных наблюдателей. Русская эскадра на всех парах идет нам навстречу! Их корабли вошли в зону действия нашего главного калибра!
Ну, русские свиньи, вот теперь вы заплатите за все.
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
– Государь, пожар на артиллерийских складах в Пскове! Начались взрывы снарядов и сигнальных ракет!
Я бросил гневный взгляд на побледневшего главкосева Балуева, а затем вновь повернулся к генералу Винекену.
– Объявляйте «Особый протокол «Казань», штаб…
Смотрю на растерянное лицо руководителя моего походного Ситуационного центра и спрашиваю:
– Что?
Тот кашлянул и сообщил:
– Так это, ваше величество. Протокол «Казань» введен в действие час назад ее величеством, она же и возглавила штаб. Я не стал вас отвлекать, если решение уже было принято. Вот.
Он протянул мне папку. Бегло просматриваю принятые решения и сделанную работу. Да уж, не ожидал. Честно скажу, не ожидал. Да.
– Хорошо. Принятые решения утверждаю, повеления ее величества одобряю.
Вновь оборачиваюсь к мертвенно-бледному Балуеву и замечаю тоном, который не сулил ему ничего хорошего:
– Вот, генерал, вас это тоже касается. Включайтесь в работу и обеспечьте, чтобы штаб Северного фронта в этом вопросе меня больше не расстраивал. Ее величеству помогать во всем. Вам понятно?
Генерал кивнул и буквально выбежал из «Аквариума».
Работнички!
А девочка – молодец.
Балтийское море. Где-то западнее острова
Даго. Линкор «Кениг».
27 августа 1917 года
Сражение началось.
Русские, приблизившись на дистанцию эффективного огня, повернули свои линкоры бортом, что позволило им бить по германской эскадре полным залпом, что они и делали, посылая во вражеские корабли снаряд за снарядом, продолжая активно маневрировать. Немцы же были в куда менее выгодном положении, сжатые с двух сторон минными полями и необходимостью скорейшего выхода на чистую воду, где они смогут дать маневренный эскадренный бой. По этой причине стрелять они могли только из носовых орудий своих линкоров.
Впрочем, и остальные орудия не простаивали, ведя бой с русскими эсминцами по правому борту и подавляя русскую артиллерию на островах, которой оказалось неожиданно много.
Но и русские не скучали, расстреливая германские корабли из всего, что только возможно. Получили по торпеде «Кронпринц Вильгельм» и «Кайзерин», уже получил второе попадание из главного калибра русских «Маркграф», а «Фридрих дер Гроссе» напоролся на мину. Тонут еще два эсминца и судно-мастерская «Дунай». Пожар на «Маркграфе» пока лишь разрастается.
У русских тоже потери. Потоплен эсминец, а один из броненосцев основной эскадры получил прямое попадание и густо чадил.
Но пока все равно соотношение сил в пользу Кайзерлихмарине. Вот только русским фактически удалось взять их в классический «crossing T». Даже хуже, чем в классический. Пока линейная русская эскадра методично била по головному линкору, по остальным били торпедами русские эсминцы и батареи с берега, а сама их колонна была начисто лишена маневра и фактически являла собой мишень для стрельб. Пусть яро огрызающуюся, но мишень.
– Герр вице-адмирал! Бомбардировщики возвращаются!
Захлопали уцелевшие противоаэропланные орудия, били в воздух ручные пулеметы, огрызались небу эсминцы. Вот одна из русских воздушных машин, словно сбитая птица, рухнула в море. Вот загорелась еще одна и, сбросив бомбы в воду, отвернула к близкому берегу. Вот зачадил еще один бомбардировщик. Но вражеский воздушный флот неумолимо приближался.
Нагнав германскую колонну, аэропланы начали бомбардировку, и, судя по тому, что сзади «Кенига» то и дело вспухали огненно-дымные взрывы, не все бомбы падали в воду.
Еще один вражеский аэроплан рухнул в море.
Но бомбардировщики неумолимо приближались к голове колонны.
Тут линкор сотряс мощный удар. «Кениг» тоже нашел свою мину.
– Торпеда по правому борту!
Но заметили ее слишком поздно, и длинный цилиндр ударил ближе к корме.
И тут на них посыпались бомбы…
Крым. Дворец Меллас.
Императорский командный пункт.
14 (27) августа 1917 года
Бумаги на ее столе множились, и картина от этого более радостной не становилась.
Несмотря на принятые меры, пожар перекинулся на склады со снарядами, и взрывы зазвучали все чаще, а небо над Псковом скорее напоминало Везувий своим черным столбом и сполохами множества сигнальных ракет, взлетающими из пламени пожара внизу.
Хорошо хотя бы то, что благодаря тому, что вовремя хватились, удалось более-менее разгрузить железнодорожную станцию и вывести из зоны поражения немало людей. Но наверняка не всех. Ну, тут уж она была бессильна что-то сделать.
Маша только и успевала отдавать распоряжения, слушать отчеты, смотреть какие-то документы, поступающие из разных ведомств, и лишь Натали время от времени выручала, принося то чай, то бутерброд, то выполняя мелкие поручения.
Но чай чаще всего уносили холодным, бутерброды черствели, откусанные пару-тройку раз, а дела только прибавлялись.
Что ж, милая, ты же хотела быть значимой, а не просто быть женой императора, не так ли?
Балтийское море. Где-то западнее острова Даго.
Линкор «Кениг».
27 августа 1917 года
Они потеряли сразу два линкора.
Шедший головным «Кайзер» получил несколько попаданий снарядов и поймал выпущенную подводной лодкой торпеду и теперь кренился на левый борт, фактически перекрыв проход в относительно разминированном фарватере. А «Маркграф», щедро засыпанный бомбами, был еще дважды торпедирован русским эсминцем. Правда, затонул и атаковавший «Маркграф» русский эсминец, но от этого было не легче.
Да и повреждения оставшихся множились с каждой минутой.
Слегка облегчало ситуацию то, что полыхнул пожар на еще одном русском броненосце, и он на время закрыл черным дымом обзор вражеским наводчикам, но это было явно ненадолго, поскольку горящий русский спешил уйти мористее, торопясь очистить видимость остальным.
Нужно скорее вырываться из теснин минных банок и дать русским бой, пока все немецкие линкоры не погибли здесь!
Отдав приказ обходить тонущий «Кайзер» и не отвлекаться на спасательные работы, Бенке велел идти на самом полном ходу вперед. Правда, понятие «самый полный» теперь для шести немецких линкоров было весьма относительным и притом у всех разным. К тому же пожар на «Гроссер Курфюрст» потушить пока не удавалось.
В этот момент «Фридрих дер Гроссе» вновь налетел на мину, а справа по борту один из русских эсминцев, получив прямое попадание главного калибра кого-то из немцев, вспух огромным взрывом.
Со всей очевидностью нужно признать, что бой они проиграли, и проиграли так, как не проигрывала Германия никогда. Это настоящий разгром, и впереди их ждет только смерть.
Но смерть в бою. И они будут сражаться.
Балтийское море.
Где-то западнее острова Даго.
Линкор «Севастополь». 27 августа 1917 года
Адмирал Эбергард то и дело поднимал к глазам бинокль. Пять немецких линкоров вырвались из ловушки и вышли на свободную от мин воду, пытаясь маневром влево вырваться из гибельного для них положения «crossing T» и получить возможность для ведения огня всем бортом.
Выглядели германцы откровенно плохо, да и эсминцев у них почти не осталось. А это им ой как аукнется!
Грохнул очередной залп орудий главного калибра, и палуба «Севастополя» содрогнулась. На расстоянии в сорок кабельтовых бой принимал характер избиения младенцев, в котором четыре русских линкора и два броненосца, окруженные многочисленными эсминцами, имели значительное превосходство в скорости и в маневре. Что не могло не сказаться на ходе артиллерийской дуэли. Русские снаряды попадали в цель чаще немецких.
Внезапно немецкие корабли украсились целым веером мощных взрывов.
Адмирал Эбергард крякнул.
– Так нам ничего не достанется, а всю славу заберет дивизия подводных лодок…