– Нет, Киллиан, пожалуйста... – вот и все, что мне удалось произнести.

Губы Киллиана буквально обрушились на мои. Он не был нежен. Через несколько секунд мое дыхание участилось. Его рот, вкус, язык... я словно оказалась дома, и глубокая боль, которую держала в себе больше месяца, рассеялась. Киллиан смял мою грудь руками, и я застонала ему в рот. Он стянул через голову мою футболку и лифчик. Через несколько секунд к ногам упали и мои штаны. Киллиан поднял меня, и я обхватила ногами его бедра. Он не стал снимать брюки, но вытащил член. Взглянул на меня и медленно скользнул внутрь.

Боже, как мне этого не хватало! Я скучала по нему. По нему и его таким сложным идеалам о победе.

Он трахнул меня прямо у двери. Я не думала о синяках, которые Киллиан оставит на бедрах, или о большой пропасти в своем сердце. Постоянное движение члена внутрь и наружу было всем моим миром. Как и его глаза, пристальный взгляд которых пронзал меня насквозь.

Моя киска напряглась – всепоглощающее болезненное желание отказывалось утихать. Глубокий, умопомрачительный жар нарастал. Я больше не могла сдерживаться. Впилась ногтями сквозь рубашку в спину Киллиана, желая почувствовать, как царапала кожу. Попыталась поцеловать его, но он не переставал смотреть на меня. Я запрокинула голову и закричала.

Когда, наконец, смогла оглядеться вокруг, то обнаружила, что сидела на полу у Киллиана на коленях. Он провел пальцами по моим волосам, и все мои сдерживаемые эмоции вырвались наружу. Я разревелась.

– Тсс-с, детка. Прости. Ты не заслуживаешь такого мудака, как я, но я без тебя не могу. Я тебя люблю.

Я сжала его рубашку в своих пальцах и выпучила глаза.

Киллиан снял меня со своих колен и встал, притянув к себе. Затем усадил на кровать.

В дверь постучали.

– Ужин принесли.

– Это хорошо, тебе нужно поесть.

Киллиан открыл дверь, взял поднос и поставил его на постель.

– А где твоя соседка?

– Она ушла ужинать, а потом, наверное, пойдет в ночной клуб. Тебе нельзя здесь находиться, это против школьных правил.

– Люблю нарушать правила, – он улыбнулся так нежно, что я снова чуть не заплакала. – Но я уйду, как только ты поешь. Ты похудела, и мне это не нравится, детка.

Киллиан снял крышки с двух тарелок и улыбнулся. Я заказала самый большой гамбургер, который у них был, и двойную картошку фри. Решила пополнить калории после соревнований.

Киллиан сидел на краю кровати и наблюдал, как я ела гамбургер.

– Поешь фри, – пробормотала я с набитым ртом. С тех пор, как мы расстались, я не ощущала такого голода, как сейчас.

Он съел несколько штук, и начал кормить меня. Макал жареную картошку в кетчуп, как мне нравилось, и подносил ее к губам.

– Я скучал по тебе, Ребекка.

– Я тоже скучала по тебе, Киллиан.

Он больше ничего не сказал. Когда я доела картошку, Киллиан вытер мне губы салфеткой, нежно, но быстро поцеловал и вышел из комнаты, захватив тарелки. Я перевернулась на бок и задумалась, что же теперь делать. У меня не было силы воли, чтобы сопротивляться ему. Если бы существовала таблетка от бойфренда, я бы потратила все свои заработанные деньги, чтобы купить ее. Киллиан снова разобьет мне сердце, и я не знала, смогу ли после этого выжить.

Кто-то должен был избавить меня от страданий.



Глава 34

В понедельник утром Киллиан снова ждал у дверей моего дома и последовал за мной на пробежку. Он ничего не говорил, просто бежал рядом. Было холодно, и, казалось, надвигался дождь.

МакГрегор остановился на отметке в пять миль, немного короче того расстояния, которое обычно пробегал, и развернулся обратно. Я продолжила пробежку и закончила ее еще до того, как начался дождь.

Киллиан ждал меня у дверей.

Я посмотрела на него.

– Ничего не изменилось, Киллиан. Не старайся.

Он на мгновение закрыл глаза, затем открыл их и слегка улыбнулся.

– Я не сдамся, Ребекка, хотя и понимаю, что заслуживаю всего, через что ты заставляешь меня пройти.

Меня охватила ярость.

– Ты даже не представляешь, через что пришлось пройти мне! Сколько слез я выплакала или сколько раз отдала бы все, чтобы оказаться в твоих объятиях в последний раз. Я сломлена, Киллиан. Ты сломал меня. Я не хочу той боли, которая сопутствует отношениям с тобой.

Он наклонился и поцеловал меня. Никакого языка, лишь короткий, сладкий поцелуй с едва приоткрытыми губами.

– Я люблю тебя, – произнес МакГрегор, но больше не целовал меня, а повернулся и пошел прочь.

Киллиан не ждал меня у дверей квартиры на следующее утро, и у меня заныло в груди. Было трудно, но я придерживалась своего обычного маршрута. Все кругом напоминало о Киллиане. Я остановилась на тротуаре и с минуту пялилась на лежавшие на моем пути упавшие ветки, прежде чем снова подняла взгляд. Я забежала в парк футбольного поля и увидела ожидающих меня Киллиана с Майклом, тепло укутанным в инвалидном кресле. Подбежав ближе, я разглядела табличку, висевшую на груди Майкла.


«Я люблю тебя, и мой брат тоже!» – было написано жирными черными буквами.

Мне захотелось тут же убить Киллиана. Я остановилась около Майкла, наклонилась и поцеловала в щеку, нежно сжав его руки.

– Я по тебе скучала, Майкл, но твой брат – негодяй, раз втянул тебя в это дело.

Майкл издавал довольные звуки, которые я так любила слушать.

Я поднялась во весь рост и одарила Киллиана «ты мудак» взглядом.

Он и бровью не повел.

На следующее утро надпись на табличке гласила: «Если девушка кричит, значит она – то, что надо».

Я поцеловала Майкла, как и накануне, не потрудившись взглянуть на Киллиана – у этого человека отсутствовал всякий стыд.

МакГрегор и Бет заявились в «Тиллманс» во время моей вечерней смены. Я не видела маму Киллиана больше месяца, и мне были приятны ее объятия.

– Ты прекрасно справляешься, дорогая. Не облегчай ему жизнь, – прошептала она мне на ухо.

Я украдкой вытерла слезу и повернулась к Киллиану.

– Чего желаете, сэр?

Его глаза искрились весельем.

– Тебя.

Ну и придурок. Сказать такое в присутствии своей матери! Бет рассмеялась. А я пожалела, что у меня не было подноса с едой – с удовольствием бы вывалила его Киллиану на колени.

– Я возьму сегодняшнее фирменное блюдо, – нарушила Бет ревущую тишину.

– Если тебя нельзя... тогда мне то же самое.

– Довольно, Киллиан. Ребекка ведь на работе.

– Да, мама.

Я умчалась прочь, надеясь найти другого официанта, который бы взял мой столик. Никто не захотел мне помочь – все знали о моем прошлом с Киллианом и явно ждали шоу.

Удивительно, но он вел себя хорошо на протяжении всего оставшегося ужина.

На следующее утро на табличке в руках Майкла было написано: «Длинные ноги заставляют меня задыхаться».

Понятия не имела, что Киллиан сказал своему брату, но тот издавал всевозможные радостные звуки. Я еле сдержалась, чтобы не надрать МакГрегору уши.

– Доброе утро, Майкл. Я люблю тебя, но твой брат – никчемный пес. – я старалась, чтобы мой голос звучал совершенно спокойно. Киллиан издал низкий собачий рык.

Я оставила Майкла с его ненормальным братом и закончила пробежку. Мое сердце таяло, и я находилась на грани срыва.

В пятницу табличка гласила: "Разрешишь брату забрать тебя сегодня вечером к нему?"

Было всего шесть утра, но даже в это время некоторые люди бегали или гуляли. Интересно, что они подумали? Киллиана скорее всего узнали, но тому явно было все равно.

Я поцеловала Майкла.

– Да, буду ждать.

Какого черта я делала? Вот дура. Киллиан настолько глубоко въелся мне под кожу, что я ничего не могла с собой поделать.

МакГрегор прибыл ровно в пять.

– Возьми ключи от Мустанга, Длинноногая.

– Зачем? – я подозрительно посмотрела на Киллиана.

– Потому что я знаю, что ты им не пользовалась, и его нужно проветрить.

Я положила ключи ему на ладонь.

– Оставь машину себе, Киллиан.

– Нет.