Проезжая через ворота, Уилл почувствовал себя маленьким и незначительным по сравнению с этим удивительным величественным местом. Впереди простирался широкий внутренний двор с древней каменной кладкой. Четыре колонны невероятных размеров с разбитыми вершинами тянулись к небу. Большая лестница, ведущая к первому зданию, уцелела – каменные ступени поднимались от двора к высоким дверям. Должно быть, это место было по-настоящему великолепным в эпоху расцвета, потому что даже сейчас оно сохраняло свою красоту подобно тому, как каркас разрушенного храма остаётся прекрасным, демонстрируя изящество каменных форм.

В следующий миг Уилл ощутил на себе изумлённые взгляды – Хранители, дежурившие на стенах, разглядывали его. И целые группы во дворе замедлили шаг, пристально глядя на юношу. Облачённые в старинные белые наряды, здешние обитатели смотрелись в этом древнем месте так же естественно, как монахи в монастыре. А вот Уилл в своей грязной одежде чувствовал себя чужаком, незваным гостем, обыкновенным мальчишкой верхом на вороном тяжеловозе.

Командир элегантно спешилась, не обращая внимания на собравшихся, и велела:

– Снять его.

Киприан вытащил поясной нож и перерезал верёвку, связывавшую лодыжки Уилла, чтобы его можно было стащить с лошади.

На этот раз юноша сумел устоять на ногах, когда оказался на земле, хотя со связанными руками было сложнее удержать равновесие, и он чуть пошатнулся.

– Уведите лошадей, – сказала Леда остальным, и они с почтением спешились и потянули скакунов под уздцы в сторону конюшен.

Тяжеловоз Уилла громко заржал, вращая глазами, и встал на дыбы, когда послушница попыталась перехватить поводья. Мерин отказывался покидать хозяина.

– Тише, тише, мальчик, – проговорил юноша. Сердце невольно сжалось, ведь этот конь так храбро нёс его через болота, а теперь боролся за то, чтобы остаться рядом. – Тебе нужно пойти с ней.

Уилл чувствовал тёплое дыхание тяжеловоза, прикосновение его бархатного носа – мерин явно колебался. Юноша хотел обнять его за шею, прижаться к тёплой шкуре, но не мог сделать этого со связанными запястьями.

– Иди, – мягко велел он.

Проследив, как послушница уводила коня, Уилл ощутил себя совершенно одиноким.

Бледная в лунном свете цитадель возвышалась перед ним, красуясь гигантскими арками и огромными белыми камнями. На близком расстоянии стало заметно, что каждое из здешних зданий, возведённых позже, было лишь подобием прежнего великолепия, попыткой воссоздать что-то наполовину забытое с помощью инструментов и техник, слишком грубых, неспособных передать всю былую красоту.

«Когда-то эта крепость была полна людей, – подумал юноша. – А цитадель сияла». Он вздрогнул, не зная, откуда пришла эта мысль.

К нему приближалась пара Хранителей. В своих белых одеяниях они походили на монахов, направлявшихся к настоятелю на беседу, хотя предводительница отряда Леда в серебряных доспехах больше напоминала древнее изображение рыцаря из небесного воинства.

– Командир, нас не уведомили, что был призван новый Хранитель… – проговорил мужчина лет двадцати пяти, с рыжими волосами, уложенными в традиционную для их ордена причёску.

– Этот мальчик – не новый послушник, – резко ответила Леда. – В его жилах не течёт кровь Хранителей. Мы нашли его на болотах. За ним гнались люди Саймона.

– Чужак? – Лицо рыжеволосого мужчины побледнело – он явно был изумлён. – Вы провели чужака через врата?

– Созывай всех в Большой Зал, – ответила командир, словно не слышала слов собеседника. – Прямо сейчас, Брешиа. Не мешкай.

Рыжеволосому Хранителю ничего не оставалось, кроме как подчиниться, но в его глазах отразились страх и недоверие. И окружающие уже не могли скрыть, как сильно изумлены.

– Чужак? – переговаривались вокруг. – Чужак в Чертоге?

Кожу покалывало от чрезмерного внимания окружающих. Уилл хотел получить ответы, но не имел ни малейшего представления о размахе того, с чем мог столкнуться. И не задумывался раньше, насколько серьёзным было решение Джастиса отправить его сюда.

– Ты предстанешь перед Старейшиной Хранителей, – сказала Уиллу командир. – Именно она решит твою судьбу. Я пойду вперёд и предупрежу о твоём прибытии. – Леда обратилась к послушнику: – Киприан, держи нашего пленника в северном зале, пока я не подам сигнал, что нужно привести его.

Во взгляде молодого Хранителя мелькнул вызов.

– Моему отцу это не понравится. Вы знаете наши правила. Только те, в чьих жилах течёт кровь Хранителей, допускаются внутрь этих стен.

– Я сама поговорю с Верховным Адептом, – ответила командир.

– Есть, командир, – почтительно отозвался Киприан, явно не слишком довольный её ответом, после чего крепко, словно жгутом, сжал руку Уилла и подтолкнул его к широким ступеням, ведущим к главному входу.

К удивлению пленника, высокомерный конвоир не обладал сверхъестественной силой, как другие Хранители. Да, он был силён, но не более, чем обычный человек. Уилл вспомнил, что командир назвала Киприана послушником. Видимо, Хранители получали свои способности не от рождения, а приобретали их позже.

Шестеро сопровождающих ожидали их внутри. Они шагали по двое, синхронно, чётко и грациозно. Уилл чувствовал себя воробьём среди белых лебедей. Со связанными руками, всё ещё ослабленный пребыванием в трюме и двумя днями без еды, он не понимал, какую может представлять угрозу, но Хранители шли с копьями наготове, словно считали пленника опасным. Под суровыми взглядами стражей этого места Уилл внезапно ощутил, что оказался в мире, который был намного больше его самого. В мире, полном правил и традиций, которых он не понимал.

Юношу привели в помещение с высоким сводчатым потолком. Хранители заняли места парами у каждого из двух входов, а оставшиеся встали рядом с ним и Киприаном.

– Там – Большой Зал, – пояснил послушник. – Ждём здесь, пока Леда не подаст сигнал.

Время тянулось мучительно, и тревога Уилла росла – не только перед тем, что ожидало его впереди. Он боялся за спутников, которые остались где-то снаружи. За которыми гнались эти люди в странных доспехах и десятки тёмных псов. Вероятно, сейчас Оставшиеся уже вернулись в Лондон, а Джастис и Вайолет могут быть где угодно.

– А как же мои друзья?

Похоже, вопрос Уилл задал зря. Киприан посмотрел на него со всем высокомерием молодого рыцаря. Послушник обладал оливковой кожей, тёмными волосами, высокими скулами и каре-зелёными глазами. Такая внешность могла говорить о средиземноморском происхождении, но родиться он мог где угодно: от Египта до Южной Италии. Красота Киприана сочеталась с благородной статью Хранителя – идеально прямая спина, белоснежное облачение.

Взгляд ореховых глаз стал ледяным.

– Из-за твоего друга Джастиса пропал мой брат.

– Твой брат? – переспросил Уилл.


– Маркус, – ответил Киприан.

Что-то внутри юноши сжалось, когда он услышал это имя. Но прежде, чем удалось что-либо уточнить, из дальнего конца вестибюля прозвучал сигнал, призывавший их в Большой Зал.





* * *


Огромные двустворчатые двери вели в зал с колоннами, который казался бесконечным. Пара стражей-Хранителей из почётного караула, облачённых в белое с серебром и отполированные до зеркального блеска доспехи, охраняла вход.

Один из конвоиров чуть подталкивал Уилла копьём в спину. Войдя в зал, юноша поднял взгляд. Дыхание захватывало от масштабов помещения, и на ум приходили разве что изображения на картинах или гравюрах в книгах. Как и пирамиды Гизы, это древнее место было настолько монументальным, что его величие пережило даже саму цивилизацию, создавшую его.

Уилл чувствовал себя маленьким и ничтожным. Шаги разносились гулким эхом, а величие зала подавляло. Даже стражи из почётного караула в парадных доспехах казались незначительными, занимая лишь небольшую часть общего пространства. Наверное, здание было построено в ту же эпоху, что и древнейшие монументы человечества, но это место выглядело намного старше – юноша чувствовал это нутром.

На помосте в конце зала возвышались четыре массивных трона из чистейшего белого мрамора. Прекрасные и древние, они, казалось, отражали свет и, очевидно, создавались для кого-то куда более великого, чем любой человеческий король или королева. Для тех, кто возглавлял легендарные армии и повелевал забытыми ныне дворами. Уилл ясно представлял себе гордые фигуры древних вельмож, скользивших по этому залу перед взором правителей.

Но сейчас троны пустовали.

Под ними на низком деревянном стуле сидела пожилая женщина с длинными белыми волосами. Она была самой старшей в Большом Зале – со сморщенной, как персиковая косточка, оливковой кожей и подёрнутыми пеленой прожитых лет глазами. Она была одета в простую белую тунику, а седые волосы были собраны в ту же причёску, что и у прочих Хранителей. Рядом стоял мужчина, которого командир Леда назвала Верховным Адептом. В отличие от остальных, на нём красовалось синее облачение, а не белое, а на шее виднелась тяжёлая серебряная печать. Его окружали два десятка Хранителей в серебряных доспехах с символами звезды и короткими плащами поверх белых сюрко[9].

Перед ними на одном колене стоял мужчина, весь в грязи.

Сердце Уилла радостно забилось. Это был Джастис! Хранитель в перепачканных одеждах склонил голову, положив руку на согнутое колено в церемонном жесте. И Вайолет тоже здесь! Она стояла рядом со связанными спереди руками в окружении двух конвоиров. Грязь покрывала её от ступней до пояса – скорее всего, большую часть пути по болотам оба проделали пешком.

При виде живых и невредимых спутников Уилла охватило такое облегчение, что он почти забыл о происходящем вокруг, но лёгкий укол копья в спину быстро напомнил.

– Вот юноша, которого ты направил к нам, – сказал Верховный Адепт, обращаясь к Джастису. – Нарушив все правила и эгоистично подвергнув опасности Чертог.

– Пред вами – не просто юноша, – ответил мужчина. – Саймон разыскивает его, и на то есть причина.

– Это лишь твоё утверждение, – возразил Верховный Адепт.

Уилл почувствовал, как что-то внутри сжалось. Казалось, он оказался на суде, но не знал, за какие преступления. Внимание каждого Хранителя было приковано к пленнику. Четыре пустующих трона смотрели на него сверху вниз, как пустые глазницы.

– Нет, я видел воочию, как он вложил Осквернённый Клинок в ножны, – возразил Джастис. – Призвал Меч и погасил чёрное пламя.

– Невозможно, – отрезал Верховный Адепт, пока остальные Хранители тихо переговаривались между собой, обсуждая услышанное. – Никто и ничто не может выжить, когда Клинок находится не в ножнах.

Уилл вздрогнул – в этих словах заключалась страшная правда. Всего лишь края чёрного меча оказалось достаточно, чтобы уничтожить целый корабль Саймона. Юноша отчётливо помнил своё инстинктивное желание как можно скорее спрятать клинок, откуда-то совершенно точно зная, что если тот освободится, то уничтожит всех на борту.

– Саймон приковал мальчика в трюме, усилив охрану, – продолжал Джастис. – И когда он взял Клинок, я понял, почему. Но невзирая на обстоятельства, я не знал наверняка, пока не увидел, что Уилл носит на шее.

– На шее? – переспросил Верховный Адепт.

Джастис поднял взгляд.

– Уилл, покажи им.

С трудом юноша развязал ворот рубахи и вытащил медальон – последнее, что успел передать Мэтью, бывший слуга матери. А затем протянул на ладони – тусклый покорёженный кусок металла, когда-то отлитый в форме цветка с пятью лепестками, чья важность пока оставалась неясной.

Казалось, не все в Зале узнали медальон, но лицо Верховного Адепта побледнело.

– Серебряный боярышник, – проговорил он. – Амулет Госпожи.

После этих слов из зала раздались потрясённые возгласы Хранителей.

– Маркус всегда считал, что мальчик выжил, – сказал Джастис.

– Кто угодно мог надеть медальон, – возразил Верховный Адепт.

Прежде, чем кто-либо успел вставить хоть слово, Леда быстро преклонила колено перед возвышением, склонив голову и прижав к сердцу сжатую в кулак правую руку, повторив позу Джастиса, точно добавляя свой голос к его.

– Верховный Адепт, похоже, Саймон желал получить мальчика во что бы то ни стало, так как послал за ним Оставшихся с двумя дюжинами гончих, и они преследовали его по болотам, загнав на территорию Хранителей. – Леда глубоко вздохнула. – Возможно, это тот самый мальчик, которого мы искали.

Кто-то из собравшихся ахнул.

Губы Верховного Адепта сжались в тонкую линию.

– Больше всего Саймон желает проникнуть в наш Чертог. Разве не таков путь Тьмы? Они прокрадываются, вползают, приняв облик друга. Например, юноши с медальоном.

Джастис покачал головой.