– Где?

– Не знаю, в каком-то вестибюле, – ответил Антон и постарался вспомнить, что видел. – Там были высокие окна и нависающий сверху балкон.

Илья развернулся на каблуках и пошел в тоннель.

– Куда ты? – окликнул его Антон.

– Помещение, которое ты видел, находится в резиденции Архона, – откликнулся Илья. – Этот тоннель приведет нас в лазарет внутри цитадели, и нам останется просто проникнуть в резиденцию. Хотя я точно не знаю, как проскочить через цитадель незамеченными… О! Мы можем найти форму караульных в лазарете и замаскироваться.

– А потом что? – спросил Антон.

Илья остановился, глядя в темноту.

– Возможно, у меня есть план, – медленно произнес он. – К несчастью для тебя, тебе придется мне довериться.

Антон вспомнил выражение лица Джуда, когда свидетели потащили его прочь. Суровая решимость, огонь и сталь перед лицом страха. Что бы Паллас ни задумал с ним сделать, он точно собирался его сломать. А может, и убить.

– Ладно, – нехотя произнес Антон. Брови Ильи удивленно подскочили, словно он не ожидал, что брат на самом деле согласится. – Я готов.

– Ты доверишься мне? – спросил Илья, не отрывая взгляда золотистых глаз от лица Антона.

Он почувствовал, что и Странница смотрит на него с любопытством. Антон обхватил себя руками, защищаясь от внезапно накрывшего его холода.

– Нет. Никогда. Но я пойду с тобой.

Илья смотрел на него в темноте, молча и не шевелясь долгое время. Антон не мог прочитать выражение его лица. Наконец, старший брат кивнул:

– Давай больше не тратить время зря.

Он скрылся в тоннеле, и через мгновение Антон последовал за ним вместе со Странницей. Он готов был рискнуть ее жизнью и своей, чтобы спасти Джуда. Готов был сделать что угодно, даже последовать за Ильей в пасть врага.





Прошлое


В итоге именно страх того, что бог может сделать с Темарой, убедил Ананки. Она поцеловала любимую на прощание в хижине на краю мира и отправилась в путь с Палласом.

Их путешествие заняло много недель: они переплыли море Пелагос и вышли на равнины Сети. Ананки очень долго боялась слов, которыми ее встретят остальные пророки. Она то грустила, то раскаивалась, то злилась из-за их предательства.

Пророки встретили их на берегу Реки милосердия, на окраине города Бехезда.

– У нас мало времени, – предупредил их Паллас. – Как только бог почувствует, что Ананки вернулась, он придет за ней.

– Тогда давайте сделаем все быстро, – согласилась Назира.

– Постойте, – произнесла Ананки. – Я… мне нужно сказать вам, как мне жаль, что я стала причиной всего этого.

Бехезда положила руку на плечо Ананки:

– Ты поступила глупо. Но и мы будем дураками, если не поймем, что это наш единственный вариант.

– Еще будет время для взаимных упреков и оправданий, – ответил Тарсеис. – Паллас, скажи нам, что нужно сделать, чтобы уничтожить бога.

– Бог разговаривает с нами и только с нами, – сказал Паллас. – Только мы слышим священные слова нашего создателя. Не слова человеческой речи, но могущественный голос бога, который может свести с ума любого человека. Только мы понимаем язык его эши.

– И? – спросил Керик. – Как нам его победить?

– Отвечая ему, – объяснил Паллас. – В каждом из нас хранится часть эши бога. По отдельности эти кусочки божественной эши дают нам силу понимать его послание. Но если мы объединим силы, то сами сможем говорить на языке эши бога. Наши эши смогли бы вместе произнести слово, которое его уничтожит.

– Произнести слово бога, – повторила Назира и покачала головой. – Это опасный план, Паллас.

– Это единственный вариант, если мы хотим спасти мир от божьего возмездия, – ответил тот.

Нехотя, все остальные кивнули в согласии.

Семеро пророков позволили своим эшам обратиться к миру вокруг них. Каждая из них звенела на своей божественной частоте, и, когда волны эши стали расходиться, они начали накладываться друг на друга, превращаясь в одну-единственную волну силы.

Слово, которое было произнесено голосом бога, языком его созданий.

Священное слово, произнесенное пророками.


Солнце накрыла черная тень, и по равнине пронесся ветер.

Тень и свет превратились в бушующую массу.

Явился бог.

Он с ревом пролетел над землей и накинулся на пророков, словно большой непостижимый зверь.

Семеро подняли взгляд и увидели, что на них надвигается божественный гнев.

Они протянули руки и с помощью священного слова, вибрирующего между ними, коснулись бога.

Свет и пламя.

Бледные языки огня взметнулись в воздух, когда узор эши бога развалился на части. Его тело, созданное из света и тени, пало на землю.





14. Беру




Беру стояла на коленях на мраморном полу рядом с Эфирой.

– Я рад, что вы постарались спасти друзей, – сказал Паллас, медленно идя вдоль ряда пленников. – Теперь у меня есть более ценные заложники. Принц Херата. – Он коснулся ладонью затылка принца, достаточно сильно, чтобы опустить его голову. – И парень, имеющий любопытную связь с моим любимым питомцем.

Беру не нравилось, что Паллас может использовать Гектора против нее почти так же, как он использовал и Эфиру. Но теперь все они оказались в его власти. Свидетели уже утащили мечника, Джуда, прочь, и Беру боялась даже думать, кто будет следующим.

Она глянула на Гектора. Паллас как раз проводил пальцами по его затылку, отчего он вздрогнул, борясь с цепями из Божьего огня на запястьях. Беру накрыла волна страха и ярости. Она поняла, что скучала по эмоциям Гектора, которые не чувствовала пару последних месяцев. Чем ближе они находились друг к другу, тем сильнее становилась их связь. Она так привыкла чувствовать вместо этого эмоции бога. Но с Гектором все было по-другому: эти чувства не казались неестественными, стирающими все, абсолютными. Нет, они были успокаивающими. Знакомыми. Она внимательно посмотрела на его профиль, сжатые челюсти и сосредоточилась на его чувствах, когда в голове зазвенел голос бога.

– Маленькая смертная, – прошипел бог, – вот твой шанс. Убей его.

«Я связана», – напомнила она ему. Ее шея болела от холодного металла ошейника из Божьего огня.

– Нет, это я связан, – ответил бог. – Ты могла бы освободиться, если бы так не боялась. Цепи не могут полностью сдерживать бога.

Беру поежилась, так как знала, что бог говорит правду, и пусть речь шла про ошейник, то же самое касалось и печати. Она не сможет сдерживать бога вечно.

– Ты позволяешь им контролировать тебя, хотя мы намного сильнее, – дразнил бог. – Ты обрекаешь своих друзей на страдания из-за собственной слабости.

– А ты, – произнес Паллас, кладя ладонь на щеку Эфиры. – Кажется, мне нужно показать тебе твое место.

– Не надо, – обратилась к нему Беру. – Не наказывай ее. Накажи меня. Это был мой план.

– О, но я же наказываю тебя, – ответил Паллас. Он никогда раньше не заставлял ее смотреть на это.

– Стой! – взмолилась Беру. – Я сделаю все, что ты попросишь. Только… только не причиняй ей боль. Никому из них.

– Есть только один способ спасти их. Убей его.

Беру зажмурилась, пытаясь заглушить мысли бога.

– Убей его и освободи меня, – приказал бог. – Я проявлю милосердие и позволю этим смертным жить, если ты захочешь. Я защищу их.

«Нет». Она все еще помнила, каково это – оказаться в ловушке собственного тела, пока бог сеял хаос и разрушения в Бехезде. Она никогда раньше не сталкивалась с таким ужасом, и он все еще ее преследовал. Глубокий, непостижимый океан божественной ярости. Абсолютная собственная беспомощность и незнание, будет ли бог разрушать и сотрясать мир, пока тот не развалится на части. Пока всё и все, кого она любит, не обратится в пыль от бесконечной силы бога.

Нет, она не убьет Палласа. Не освободит бога. Ни за что.

– Ты сделаешь все, как я говорю, или я убью их всех, – сказал Паллас. – Точно так же, как убил Илью. Я знал, что вы стали сообщниками.

Беру уставилась в пол, стараясь не смотреть на Эфиру. Илья. Он все еще находился где-то там. Смогла ли Эфира оживить его, прежде чем их поймали?

Как только в ее голове возникла эта мысль, большие двери распахнулись, и в вестибюль проник свет.

Но по парадной лестнице спускался не Илья. Это была женщина, незнакомая Беру.

Но бог ее явно узнал.

– Предательница, – выплюнул он, – Седьмой пророк. Та, из-за которой это все началось.

Женщина уверенно прошла в двери. Несмотря на обычное темно-синее платье и волосы, убранные в аккуратный пучок, она была самой элегантной женщиной из виденных Беру. Когда незнакомка обратила свой взор на Палласа, по телу Беру пробежал холодок. Было что-то такое в ее темных глазах, что-то пронизывающее в ее взгляде, так напоминающее Палласа. И все отличающееся.