– А потом, дружище, я убью себя.

– Что ты придумал?

– А что еще остается мужчине, потерявшему честь? Я своими руками толкнул Филомену к позору, я заигрался, не смог ее защитить.

– Мы еще ничего не знаем.

– Клянусь, если Филомена осталась невредимой, я…

По коридору разносился звук шагов, но дож их не слышал.

– Артуро, я дам ей развод, избавлю от интриг, опасности, которую они приносят. Я верну этой чистой благородной девушке ту жизнь, которую у нее отнял.

Синьор Копальди схватил друга за плечо.

– Сюда кто-то идет.

– Кто-то? – Муэрто ухмыльнулся. – Спорим, это гордый отец синьор да Риальто спешит поздравить с победой своего ублюдочного… Командор, какая приятная и неожиданная встреча!

Последние слова его серенити произнес громко и преувеличенно приветливо. Патриций преувеличенно низко поклонился:

– Тишайший решил осмотреть мое скромное жилище? – В руке его покачивался на серебряной цепочке ключ, за спиной толпилось более десятка гостей. – Или заблудился по дороге в свои покои?

– К счастью, мне повстречался дорогой хозяин. Проведете для нас экскурсию?

– С превеликим удовольствием, ваша серенити. Я как раз показывал этим синьорам, – командор кивнул за плечо, – одну из тайных лестниц. А теперь они желают осмотреть несколько спален, чтоб составить полное представление о палаццо Риальто.

Он толкнул ближайшую дверь:

– Прошу, господа.

Артуро туда заглянул. От коридора спальня отличалась лишь наличием кровати. Но гости вошли внутрь, а хозяин принялся пространно рассказывать о мебели, стекле, шелке, картинах, сыпал именами аквадоратских мастеров и суммами, затраченными на великолепие меблировки. Тишайший Муэрто тем временем распахивал все двери подряд и остановился у той, что оказалась заперта.

Секретарь подошел. На паркете у порога виднелось размазанное подошвами пятно крови. Артуро замер и отвел взгляд от окаменевшего лица Чезаре. Восточное крыло быстро заполнялось людьми. Возбужденно шептались синьоры и синьорины, переговаривались слуги. Дона Раффаэле вела под руку синьору Муэрто, чья трость оставляла вмятины на драгоценном паркете.

– К сожалению, ваша серенити, осмотр этой спальни невозможен, – командор помахал ключом. – Мои столяры старались установить запоры таким образом, чтоб любая из комнат могла выдержать осаду на случай…

Чезаре выбил дверь одним мощным ударом, голое колено на мгновение показалось из-под тоги. Доски рухнули внутрь. Коротко взвизгнула женщина. Синьор Копальди вытянул шею. Полоса света из коридора выхватывала часть паркета, ковер, разбросанную на нем одежду, белые простыни в алых пятнах, два обнаженных тела, мужское и женское, рыжие волосы, почему-то под кроватью. В ноздри ударил резкий алхимический запах.

Дож витиевато выругался и саданул кулаком по дверному косяку.

– Вы не могли бы это все для меня записать? – спросила дона Филомена. – Для увеличения словарного запаса.

Артуро посмотрел на рыжие волосы серениссимы и попытался лишиться чувств.





* * *


Голова моя пухла от информации, полученной во время беседы с Олимпией.

– Тебе нехорошо? – встревожилась Карла.

– Лучше всех. – Я расцеловала смуглые щеки, то есть нижнюю, не скрытую под маской, их часть. – Драгоценная моя Маламоко, это было великолепно, полезно, поучительно.

Кажется, бритвенный прибор, которым приходилось пользоваться фрейлине в последнее время, уступал качеством оставленному в сундуке. Губы мои ощутили некоторую щетинистость.

– Она хорошая путтана, – улыбнулась Таккола, – эта Олимпия.

– И мудрая женщина.

– Это обычно поставляется в комплекте. Ты получила совет?

– Советы.

– И будешь им следовать?

– Непременно. А еще я собираюсь посетить библиотеку дворца дожей. И, Карла, ты не знаешь, где можно увидеть выступление эфиопских танцовщиц?

– На любой городской площади.


– Их я тоже должна посетить.

От мрамора скамьи пробирал холодок, и мы решили пройтись. Приставал Маламоко отшивала филигранно. Каждый из них получал тычок или обидное словечко. Если это не помогало, Карла сообщала кавалеру, что тишайший Муэрто крайне ревнив. За получением этой бесценной информации следовали: испуганный взгляд на мои волосы, сопоставление их цвета с фамилией его серенити, узнавание и ретирада. Мне было очень весело. Настолько, что я ненадолго отложила грустные мысли о судьбе Мауры.

А я ведь, кажется, останусь без фрейлины. Матрона да Риальто не позволит дочери вернуться ко двору. Я бы не позволила. Рисковать тем, что тишайший Муэрто выдаст девицу замуж без согласия родителей? Дураков нет. Надо будет утром попытаться увидеться с нашей сдобной булочкой Панеттоне.

На верхней террасе играли музыканты, я предложила подняться туда.

– Это может быть опасно, – предупредила Таккола. – Экселленсе улетел на крыльях ночи по своим вампирским делам, а прочим Ночным господам в палаццо ход заказан.

– Почему? – Я увлекла подругу к лестнице.

– Приглашение, Филомена. Неужели ты уже забыла, как князь добивался от тебя приглашения в «Нобиле-колледже-рагацце»? Или это была Панеттоне?

Произнеся имя Мауры, Карла погрустнела.

– Или мы обе, – пожала я плечами. – Не собираюсь мерзнуть во дворе, а охраны мне довольно и вашей с Чикко.

Я погладила пыхтящую мадженту.

– Чем ты ее кормила? Мне кажется, брюшко стало излишне выпуклым.

– Ничем особенным. Регулярно выпускала поиграть в огонь.

– Может, она беременна?

Мы немножко поговорили о перспективах разведения крошечных саламандр. Карла потрогала пухлый бок и хмыкнула:

– Это дробь. Пару дней назад мы посещали с твоей питомицей городских оружейников, и ей по вкусу пришелся свинец.

– Он плавкий, давно бы вытек по капле.

Мы поспорили о металлах. На террасе были расставлены круглые столики на ажурных кованых ножках. Мы заняли свободный, Карла попросила официанта принести прохладного пунша.

– Не буду пить, – решила я, – и так холодно.

Подруга не настаивала, она смотрела куда-то позади меня.

– Забавно, – протянула она, – готова спорить, что видела сегодня этого синьора в лакейской ливрее.

Я обернулась. У перил стояла Ньяга в длинном, до пола, платье.

– Это мужчина?

– Разумеется.

Я снова посмотрела. Кошачьи ушки маски прикрывали белокурые локоны.

– Говоришь, он был в ливрее?

– Да, но не лакейской, лакеи здесь носят синее, а он был в лиловой, а в руке его была бутыль. Знаешь, я не обратила бы на этого синьора внимания, но оплетка походила на дворцовую, мне даже в тот момент захотелось рассмотреть оттиск на сургуче.

Я передвинула стул, чтоб не вертеть головой.

– Рассмотрела?

– Нет, печать болталась с другой стороны.

Я рассказала Карле о попытке отравления.

– Он переоделся, – решила Таккола, – и смешался с толпой.

– Чезаре думает, что это командор приказал подсыпать нам афродизиак.

– Обоим? Я бы согласилась, окажись приправа только в твоем бокале. Зачем патрицию возбужденный дож? С тобой понятно, опоилась, отправилась за приключениями и оказалась под луной в объятиях Эдуардо.

Тут Таккола поняла, что сболтнула лишнее. Между прочим, я боялась сделать то же самое. Какой кошмар! Надо было выбрать себе костюм Служанки. Эта маска не крепится на голове, ее необходимо держать зубами за специальный штырек изнутри. Поэтому «Служанку» называют еще «Немая».

Ньяга, за которым мы наблюдали, дернул головой и скрестил на груди руки. Голубка Паола прислонилась к перилам рядом с ним.

– Да это же свидание, – ахнула я через минуту. – Они делают вид, что незнакомы, смотрят в разные стороны, но явно беседуют. Ты умеешь читать по губам?

– Но не по затылкам.