Расталкивая локтями гостей, я пробралась к подругам. Карла как раз любезно сообщала стражнику, напирающему на нее, куда и как она засунет ему его алебарду.

– Наконец-то! – Маура подтолкнула меня вперед. – Немедленно пропустите дону догарессу.

Первые аккорды прозвучали, когда его серенити сошел с первой ступеньки. Синьорина Раффаэле замешкалась, попыталась оттолкнуть Кракена. Дальше я не смотрела, Панеттоне дернула меня за руку, увлекая в хоровод.

Зрители аплодировали, мы с Маурой, касаясь плечами, сделали круг друг напротив друга, я сменила партнершу. Карла приподняла меня за талию, заставив на мгновение зависнуть. Этот танец я помнила, мы репетировали его в школе, теперь для экзамена придется разучивать другой. Шаг, другой, поворот, шаг, прыжок. Замечательно. Мы сохраняем синхронность движений. Поклон, плие, поворот.

Талию обвили мужские руки.

– Первый танец супругу, дона Филомена.

– Посейдону нужно уделять внимание всем своим женам, – проворковала я, меняя партнера.

Плюшевые щупальца Кракена щекотали под мышкой. Смена.

– Неплохо пляшешь, – похвалил Филомен, наступая мне на ногу.

– Ты получил записку от некоей синьорины?

– Да, я туда не пойду.

– Маркизета Сальваторе будет безутешна.

– Что?

Смена партнеров. Какой-то пузатый Арлекин.

– Вы так прекрасны, дона догаресса.

Синьор с головой дельфина.

– Вы так прекрасны…

Морской лев с шапкой в виде раковины, другой Арлекин, теперь тощий, воин морского царя в чешуйчатом нагруднике, Филомен.

– Что ты говорила?

– В спальне тебя ждет Бьянка.

– Ты уверена?

Карла танцевала с командором да Риальто, касаясь подбородком его рогатого шлема. Какое-то витландское морское божество? Любопытно, а нашей Галке противны мужские прикосновения? Патриций так по-хозяйски обхватил тонкий стан партнерши, что даже мне стало неприятно.

Гражданин Вольто.

– Серениссима.

– Лукрецио, вы прекрасно танцуете.

– У меня были века, чтоб научиться.

Корсар.

– Ты уверена?

– Ты болван, не теряй времени.

Посейдон.

– Дражайшая супруга меня избегает?

И мой танец закончился. Его серенити набросил мне на голову край своей божественной тоги и увел со двора. Сопротивлялась я недолго и для вида. Филомен так оттоптал мне конечности, что им требовался отдых.

Чезаре поправил мне волосы и кивнул на мраморную скамью в тени розовых кустов.

– Присядем.

Мы были уже в саду, в той его части, что примыкала к палаццо, дорожку охраняла четверка гвардейцев в черно-золотых мундирах дворцовой стражи.

– У нас свидание? – хихикнула я, облегченно вытягивая ноги. – Спорим, ему помешают?

– И чего бы тебе хотелось? Свидания или того, чтоб ему помешали?


Туника Посейдона была довольно короткой. Когда супруг, севший подле меня, закинул ногу на ногу, фонарный свет отразился от его гладкого колена.

– Моя новая алая гондола уже заказана?

– И пони с бантом.

– Врешь?

– Разумеется.

На дорожке появилась одинокая фигурка. Я хихикнула. Дона Раффаэле, опирающаяся на трезубец Посейдона, выглядела крайне нелепо. Гвардейцы ее не задержали.

– Дона догаресса, ваша серенити, – девушка протокольно присела. – Прошу меня простить, серениссима, но мне требуется сообщить важную информацию лично тишайшему Муэрто.

При зрителях притвора была сама вежливость. Чезаре поднялся, отобрал у Паолы свой трезубец и велел мне:

– Подержи.

Приказ я молча проигнорировала, не желая становиться оруженосцем. Супруг ко мне даже не обернулся, и трезубец с мягким шлепком упал на посыпанную песком дорожку. Шмяк.

Они отошли довольно далеко, как ни напрягала я слух, ни словечка до меня не доносилось. К беседующим приблизился синьор Копальди, дож ему что-то резко сказал, и Артуро, кивнув, подошел ко мне.

– Садитесь, – предложила я приветливо. – Что там стряслось?

– Мы не успели задержать виночерпия, который пытался за ужином отравить дону догарессу. Его серенити раздражен.

– Разумеется, парнишка сразу же бежал, исполнив злодейский план, – попыталась я утешить помощника. – Счастье, что вы не обнаружили его хладный труп.

– Я предпочел бы доставить дожу хотя бы покойника.

И какой бы в этом был толк? Покойники не говорят. Можно подумать, Чезаре не привык к постоянным попыткам своего отравления. Это его явно забавляет. Меня тоже, если честно. Выживание в змеином гнезде – азартная аквадоратская игра.

Чезаре широким шагом вернулся к скамье, синьор Копальди при его приближении испуганно вскочил.

– Плохая работа, Артуро!

– Все хорошо закончилось, – попыталась вступиться я. – Его серенити заметил манипуляции виночерпия и не стал пить отравленное вино.

– Его серенити не заметил, как яд оказался в твоем бокале, – ответил супруг глумливо. – И если бы не Чикко, ты бы уже… Артуро, ты проверил яд?

– Да, ваша серенити, – кивнул помощник, – он не смертелен.

– Ты бы уже была мертва! – Чезаре толкнул синьора Копальди в грудь, заставляя сесть. – В смысле, не смертелен?

– Профессоре уверяет, что это был всего лишь какой-то растительный афродизиак.

– Мы притащили с собой лекаря? – перебила я азартно. – Почему я его не заметила? Ах, наверное, он прибыл тайно. Под маской?

Мужчины посмотрели на меня синхронно, синьор Копальди даже с оттенком жалости.

– Значит, – хмыкнул Чезаре, – за эту приправу к вину мы должны благодарить командора.

– Мне можно удалиться? – спросил осторожно Артуро. – Дона Маура обещала мне танец.

Дож его не слушал, он смотрел на меня с хищным блеском в глазах.

– Представляю, что бы творила моя тишайшая супруга, пригуби она угощение.

Синьор Копальди повторил вопрос и получил разрешение.

Мы с Чезаре полюбовались его уходом, щупальца таинственно колыхались при каждом шаге.

– Ты уже принимал афродизиак? Как он действует?

– Любопытная русалка.

– Что сказала тебе Паола?

Дож погрустнел:

– Ничего хорошего. Моя изящная интрига трещит по швам из-за болтливости исполнителей.

Ничего уточнять он не стал. Ну и ладно, я и без того знала довольно много. Значит, командор да Риальто понял, что в его силках хозяйничают другие охотники? Речь идет об одном капкане или обо всех?

Мы помолчали, послушали доносящуюся в сад струнную музыку. Мне подумалось, что ситуация меня нисколько не тяготит. Сидеть и молчать рядом с этим мужчиной мне было даже приятно. Он думал о чем-то своем, изящно-интриганском, я украдкой любовалась четким профилем.