В горле будто застряла кость. Я глубоко вдохнула, представляя, как воздухом проталкиваю ее в гортань. Обычно я такую хрень не практикую, однако порой приходится.

— Эй, Мак, ты чего? — встрепенулся Джек.

— Нормально. Изжога разыгралась. — Я выдавила улыбку. — Так что с Эйданом?

— Где-то лет в десять он замкнулся в себе. Впрочем, с подростками в пору полового созревания такое случается.

— Да, этот период «меня никто не понимает» порой проходит очень тяжело.

— И еще кое-что… — начал было Джек, но тут к нам подскочил жилистый мужчина с редеющими волосами и запущенным псориазом.

— Мервин Сэммон, «Дейли стар»! — Мужчина сунул мне руку прямо перед лицом Джека. — Простите, мисс Маккензи, что не даю вам поужинать, но я видел вас сегодня на пресс-конференции. — Он закашлялся, в горле забулькала мокрота. — Вы не против, если я задам пару вопросов?

Меня что, выследили и здесь? Долбаные журналисты!

— Восхищаюсь вашим честолюбием, раз вы в надежде на эксклюзив потащились за мной в такую погоду без зонта, наплевав на проблемы со здоровьем. Но, боюсь, я здесь с другом, и вы нам мешаете.

Тот, разинув рот, изумленно захлопал глазами.

Я вздохнула.

— Рубашка у вас сухая, а волосы мокрые. Значит, куртка есть, а вот зонт не захватили. Вокруг носа красные пятна, но голос не сипит, следовательно, вы глушите простуду медикаментами. И мой вам совет, Мервин, — сядьте на диету. На вашем месте я не налегала бы так на сандвичи с сыром.

— Как вы узнали?!

— У вас в зубах крошки.

Он ушел, бросив свирепый взгляд на Джека. Решил, что Вулфи раскрутил меня на эксклюзив. Видимо, опознал в нем коллегу. Что ж, в этом есть смысл. Оба пишут про криминал, хоть и немного в разных сферах. Наверняка пересекались.

— Итак, на чем я остановился? — Джек склонил голову набок. — Ах да. На пожаре.

— Каком еще пожаре? — удивилась я.

— По словам одного парня, Эйдан, когда ему было лет шестнадцать, спалил сарай отца со всеми инструментами. Видимо, они со стариком не очень-то ладили.

Значит, отношения Эйдана и Маркуса и впрямь были весьма напряженными. С чего бы?

Подошла официантка с нашей пиццей. От ароматов базилика и моцареллы заурчало в желудке. Я откинулась на спинку стула и, пока мой кусочек посыпали черным перцем, пригубила вина.

— Мне не надо, благодарю.

Когда официантка занесла мельницу над тарелкой Джека, тот вскинул руку и сам полил «Фиорентину» маслом чили.

— Так что, Фингерлинг до сих пор тебя кошмарит?

— Еще мягко сказано…

Я заметила инспектора на вокзале Сент-Джеймс-Парк, тот тоже ехал в сторону Кэмдена. Подходить и здороваться я, разумеется, не стала.

— Он не имеет права так с тобой обращаться. — Джек вытер губы салфеткой. — Может, пригласить его прокатиться над Ла-Маншем и нечаянно уронить за борт?

— Так и знала, капитан, что вы не удержитесь и заговорите про полеты.

Джек недавно приобрел долю во владении самолетом «Грумман Тайгер»[19] и при любом удобном случае норовил полетать. А уж хвастался — так и вовсе каждые пять минут.

Он рассмеялся.

— Уже который день держу птичку дома. Погода — отстойней некуда.

— Бедняга!

Джек бросил в меня кусочек картофеля.

— Что-то нынче ты не в духе.

— А ты бы радовался, если б пришлось весь день лицезреть этого урода Фингерлинга?

— Не имел чести быть ему представленным, но поговаривают, что он реально сволочь. Вообще не умеет общаться с людьми.

— Я, если честно, тоже не умею. Он звал меня в бар, а я его отшила, причем грубо.

— Он обязан уважать память Дункана, — жестко заявил Вулф. — Даже если не умеет обращаться с женщинами.


— Фингерлинг его не знал. И, откровенно говоря, Джек, даже приятно, что не все сослуживцы Дункана ходят вокруг меня на цыпочках, словно я вот-вот растаю. Фэлкон — и тот ничем не лучше других. Вечно качает головой: «Ах, эта бедная вдовушка Зиба…» — Я выразительно закатила глаза. — Посмотрела бы я на него, доведись ему сойтись в рукопашной с талибами, когда весь план полетел к чертям и боеприпасы кончились.

— Фэлкон с Дунканом были очень дружны. Наверное, он считает своим долгом тебя опекать.

— Только в этом нет необходимости. Я могу и сама о себе позаботиться!

— Ладно, ладно, я понял… — Джек вскинул руки в знак капитуляции.

— Теперь, когда я сняла камень с твоей души, лучше расскажи мне про Фингерлинга. Что у тебя на него есть? Может, он любит носить женские стринги?..

— Об этом мне ничего не известно, — Джек рассмеялся. — Но ходят слухи, в последние годы он совсем слетел с катушек. Недавно его бросила подружка. Он очень болезненно пережил разлад и с тех пор посещает психолога. Поговаривают, она изменяла ему чуть ли не в открытую.

— Круто, ничего не скажешь.

— Может, и так. Хотя, судя по твоим рассказам, он это заслужил.

Я пожала плечами, и мы принялись обсуждать последнее убийство Протыкателя. Наверное, это было неизбежно — ведь все окружающие только о нем и говорили.

— Ты уж постарайся не шутить с Фингерлингом, — предупредил напоследок Джек.

Мы закончили ужинать, и он расплачивался по счету. Как всегда, сам — с меня денег никогда не брал.

— Ты опять за свое?

— У меня насчет него дурное предчувствие. Не знаю, в чем дело, но мне этот тип не нравится. Просто держи ухо востро, ладно?

— Спасибо за заботу, папочка, только я и сама справлюсь, поверь. Не волнуйся. Все со мной будет хорошо.





Глава 27




— У тебя точно есть время меня отвезти? Я могу и сама добраться на метро.

— Не говори глупостей. Уже поздно, вдобавок льет как из ведра… Лезь в машину.

Джек отпер дверцу старинного «Рейнджровера» и убрал с пассажирского сиденья сумку. Из кармашка выпала летная карта.

— Ты же вроде говорил, что не летаешь, — сказала я, поднимая ее.

— Какое там! С этими маньяками про полеты теперь можно забыть… Давай помогу.

Он протянул мне руку.

— Не надо, сама, — отмахнулась я.

Джек обошел машину, потирая затылок. Успокаивающий жест. Одна из лимбических реакций организма на стресс. Отказавшись от помощи, я смутила его и заставила чувствовать себя отвергнутым.

Когда он занял место за большим кожаным рулем, я потянулась к приемнику.

— Ты не против?

— Нет, конечно.

Джек повернул ключ в замке зажигания.

Мы отъехали от тротуара. Двигатель мощно взревел, и машина, набирая обороты, помчалась по дороге.

«В сегодняшнем выступлении старший инспектор Скотленд-Ярда Крис Фэлкон подтвердил, что человек, виновный в убийстве Филипа Лоуренса в минувший четверг, и есть Лондонский Протыкатель, серийный маньяк восьмидесятых годов, на счету которого уже пять смертей. К другим новостям дня. Из Балморала прибыла королева, чтобы побывать на месте крушения поезда возле «Кингс-Кросс». Ее Величество уделила главному констеблю Британской транспортной полиции Алану О’Брайану двадцать минут, чтобы обсудить планы разбора завалов, после чего попросила сотрудников всех экстренных служб предоставить ей в конце недели полный отчет».

Мы ехали по мокрым черным улицам, блестящим в свете фонарей. Я поглядывала на людей, бегущих по тротуарам, склонив головы под проливным дождем. И вдруг встрепенулась:

— Мы же на Инвернесс-стрит. Здесь жила Тереза Линч.

— Я думал, ты про нее забыла…

Джек ругнулся: нас подрезал черный мопед. Фары у него были выключены, а водитель — без шлема.

— Тебе не кажется странным, что родители держат на серванте одну-единственную фотографию погибшего сына?