Глава 20




Я отщипнула вилкой кусочек морского окуня и погрузила его в лужицу бальзамического соуса и горохового пюре, художественно размазанную по тарелке. Сразу после беседы с Маркусом Линчем я поехала к Джеку.

Мы сидели в «Лимонном дереве». Прежде частенько захаживали сюда втроем.

Ресторан выбрал Вулфи.

— А то мы так и не отпраздновали день рождения старины Дункана, — заявил он по телефону.

Теперь, по здравом размышлении, стало понятно, что место выбрано неудачно. Я впервые приехала сюда без мужа. Живот поджимало от боли и глухой тоски. Прошлое накладывалось на настоящее. Дункана больше не было — и все же его присутствие ощущалось повсюду.

— Вот, смотри, что я нашел. Ту самую книгу, которую ты давно хотела прочитать.

— Ты чудо, Вулфи! Спасибо.

— Все равно заезжал в «Фойлз»[14]. Делов-то.

Я отпила вина. Джек тоже поднял бокал и сделал пару глотков. Перехватив его взгляд, я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, чуть раздув ноздри. Бокалы мы опустили одновременно.

— Ты подстриглась, — сказал Джек, наклоняясь ближе. — Тебе идет.

— Просто кончики подровняла. Странно, что ты заметил.

Я обвела ресторан взглядом.

Мое внимание привлек хорошо одетый мужчина средних лет в разноцветных носках. Он то и дело приглаживал волосы и косился на часы. Заметно нервничал. Одевался в спешке, но озабочен тем, как он выглядит. Значит, ждет девушку и боится, чтобы его не кинули. Первое свидание; возможно, даже вслепую. Если б он знал свою спутницу чуть лучше, то не волновался бы так сильно.

В двери ресторана торопливо заскочила женщина — раскрасневшаяся и вытирающая руки о бока. Переживает, что опоздала на встречу. Метрдотель помог ей снять пальто и проводил до столика мужчины в цветных носках. Тот встал и протянул ей руку в тот самый момент, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

О да, свидание вслепую! Руки пожимают лишь при первой встрече. Кажется, оба хотят произвести хорошее впечатление.

Мне вдруг стало не по себе. Свечи, пианист в углу… После смерти Дункана мы с Джеком не раз ходили по ресторанам. В этом заведении все было иначе. Обстановка выглядела слишком романтичной. Хотя о романтике между нами не шло и речи…





* * *


Самый романтичный момент в моей жизни случился в кабинете без окон, где не работал обогреватель и где я безвылазно проторчала тридцать шесть часов подряд.

— Зиба, можно тебя на пару слов? — спросил Дункан, когда кабинет опустел.

Он говорил мягко, но вид у него был строгий, бесстрастный. Наверное, примется меня отчитывать. А мне даже сказать в свою защиту будет нечего — ведь я и впрямь вела себя очень некрасиво, хотя в итоге нам удалось добиться неплохих результатов.

— Детективы, с которыми я проработал много лет, сегодня допустили ошибку, — заговорил он, пристально глядя мне в глаза. — Но ты сохранила голову на плечах и стояла на своем, хотя все остальные были настроены против тебя. Ты заставила нас включить мозги. Наш успех — целиком и полностью твоя заслуга.

Я улыбнулась.

— Тебе плевать, что о тебе думают другие, — продолжил Дункан. — И это замечательно. Кто-то скажет, это недостаток, но я так не считаю. Ты очень сильная. И очень упрямая. Поэтому ты такая, какая есть.

— Не думаю, что это хорошее качество.

— Ты ошибаешься…

Тем вечером Дункан впервые меня поцеловал.





* * *


— Эй, Мак, что такое? — спросил Джек, склоняя набок голову.


— Так, пустяки.

— Я слишком давно тебя знаю. Когда ты говоришь «пустяки», значит, дело дрянь.

Я выразительно вскинула бровь.

— Может, тебе тоже стоит попробовать себя в профайлинге?

— Не увиливай. В чем дело? — настаивал тот.

Я вздохнула.

— Просто странно быть здесь без Дункана. Я скучаю по нему, Джек…

Тот на миг опустил голову.

— Я тоже по нему скучаю. Дункан годился мне в отцы, но был скорее как брат. Я любил его как родного.

— Аналогично. Хотя у нас любовь была отнюдь не «братской». — Я фыркнула.

— Вот так-то лучше. — Джек, хмыкнув, щедро мазнул свой стейк горчицей. — Смех тебя красит. Постарайся улыбаться чаще.

Он вдруг замолчал и ущипнул себя за переносицу. Очень характерный для него жест. Джек хочет сказать нечто такое, что может меня смутить.

— Как ты вообще? — заговорил он негромко. — У меня подозрение, что ты еле держишься. Я за тебя переживаю. Ты как?

Я хотела навешать ему лапши, только Джек опять раскусил бы меня в два счета. Он всегда чуял, когда я притворяюсь, а значит, с ним я могла оставаться собой — во всех лучших и худших своих проявлениях.

Правда в том, что хоть я и специализируюсь в области психологии, но людей понимаю не очень хорошо. Я знаю, что ими движет, но не вижу в их поступках смысла. А вот с Джеком по-другому. Я понимала его, а он понимал меня. Возможно, потому что оба мы тосковали по Дункану. А может, мы просто родственные души… В общем, с ним я могла быть честной. Иногда даже слишком.

— Все нормально. Сперва трясло, теперь я взяла себя в руки.

— Надо было рассказать мне. — Голос у Джека заметно потяжелел.

— Давай сменим тему. В жизни не догадаешься, что я узнала!

— Эммелин на самом деле убийца из МИ-пять, а в Британском музее работает лишь ради прикрытия?

— Нет, моя замечательная мама ни при чем. Помнишь, ты сбрасывал мне ссылку? Так вот, по ней я нашла женщину из поезда. Ее зовут Тереза Линч. Час назад я говорила с ее мужем.

— Отлично, Шерлок! Что удалось выяснить?

— Пока еще не знаю… Стоило упомянуть про ее предсмертную волю, как меня чуть ли не силком выставили за порог. Пожалуй, надо к нему приглядеться…

— Да уж, конечно!

Джек не издевался, в нем и правда проснулся азарт.

— Но и это еще не всё. Слушай дальше: ее сын Эйдан был первой жертвой Лондонского Протыкателя!

— Охренеть! Ты серьезно? С ума сойти… Нам в редакцию час назад сообщили, что этот тип опять взялся за старое после стольких лет… Аж мурашки по коже.

— Не то слово. Хотя, согласись, прозвище ему дали отвратительное. Что вы, журналюги, порой только не придумаете…

— Поверить не могу в такое совпадение! Мать и сын погибли с разницей ровно в двадцать пять лет при самых трагических обстоятельствах… Из этого выйдет отличная статья. Аудитория будет в восторге!

Джек принялся болтать без устали, предлагая различные версии заголовков. Я его не слушала, пытаясь сосредоточиться на своем. В голове крутились последние слова Терезы Линч. То, как настойчиво она хватала меня за руку и буквально выдавливала из себя фразы:

«Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать».

Вдруг она говорила про убийцу своего сына?

И если так, то, может, она знала, кто такой Лондонский Протыкатель?





Глава 21




Джек подвинул ко мне тарелку с жареным картофелем.