– Я имею в виду, родственного.

– А, – насмешливо протянул сын убитого, – родственную связь между моим отцом и Виталием, как я надеюсь, – нехорошо усмехаясь, продолжил он, – исключить можно. – Но вот отношение к нашей семье Виталий всё-таки имеет, и не такое уж косвенное.

– Гражданин Твердохлёбов, – прикрикнул на него капитан, – прекратите паясничать и объясните толком, на что вы намекаете!

– А я и не намекаю! Я прямо говорю, мой отец отбил невесту у Виталия Калитовского и женился на ней.

– То есть Снежана Матвеевна Твердохлёбова, ныне вдова вашего отца, бывшая невеста Калитовского-младшего? – насупившись, уточнил полицейский.

– О чём я вам и толкую, товарищ капитан! – ухмыльнулся Эдуард.

– Тогда зачем же он сюда приехал?

– Вот и мне было бы интересно это узнать, – снова не удержался от ухмылки старший сын Твердохлёбова.

– Ладно, ступайте и пригласите сюда вашего брата.

– Какого ещё брата? – делано изумился Эдуард.

– Двоюродного! – рявкнул капитан.

– Олега, что ли? Так сразу бы и говорили. – И, не дожидаясь, пока заметно разозлившийся полицейский спустит на него всех собак, Эдуард исчез за дверью.

Вскоре появился Олег Кушнарёв.

– Садитесь, – предложил ему успевший взять себя в руки капитан, – вы Олег Георгиевич Кушнарёв – племянник убитого хозяина дома?

– Да, моя мама была младшей сестрой дяди Никифора.

– Вы с детства воспитывались в семье Твердохлёбова?

– Можно сказать и так, но точнее, с отрочества.

– Какие у вас были отношения?

– С дядей? – удивился Олег.

Капитан кивнул.

– Хорошие.

– А с братом и с сестрой?

– С Анфисой и её мужем Тихоном мы дружим. А с Эдиком отношения сложные.

– Неприязненные? – решил уточнить полицейский.

Заметно поколебавшись, Кушнарёв ответил:

– Я бы так не сказал. Просто мы недолюбливаем друг друга.

Капитан уже хотел спросить, в чём разница между недолюбливанием и неприязнью, но воздержался. Он начал задавать Кушнарёву обычные вопросы, типа того, когда он приехал вчера к дяде, с кем, как проходил праздник, и наконец, дойдя до важного для себя вопроса, напрягся и спросил:

– Кто первым хватился хозяина дома?

Олег подумал и честно признался:

– Я не помню.

– А кто предложил спуститься в подвал?

– Дядя Игнат, – не раздумывая, ответил Кушнарёв.

– И он сразу именно вам предложил спуститься вместе с ним?

– Нет, дядя Игнат хотел сначала спуститься с Виталием.

Капитан насторожился:

– То есть с сыном своим?

– Да.


– А вам это не показалось странным? – спросил полицейский.

– Нет. А что в этом странного?

– Может, и ничего, – ответил капитан и спросил: – Но Виталий, как я понимаю, отказался спускаться с отцом?

– Нет, – бросил на него удивлённый взгляд Кушнарёв, – он не отказывался.

– Тогда как же получилось, что в подвал с Игнатом Варфоломеевичем спустились вы?

– Просто Виталий и рот не успел открыть, как я сказал, что сам с дядей Игнатом спущусь. Я же племянник!

– Вот именно что племянник, – с едва заметной иронией проговорил капитан, – а среди присутствующих были сын, дочь и зять убитого.

– Эдик не в счёт, – сразу ответил Олег, – Анфиса хотела пойти, а Тихон… – Кушнарёв сделал паузу, а потом пояснил: – Ему нужно время на принятие решения.

– Вы хотите сказать, что Поздняков тугодум?

– Да нет же, – сердито воскликнул Кушнарёв, – просто характер такой у Тихона, неторопливый.

– Хорошо, вы спустились в подвал, кто шёл первым?

– Дядя Игнат, но только на шаг, я ему в затылок дышал.

– Кто определил, что Твердохлёбов мёртв?

– Мы это сразу оба поняли, – опустил голову Олег.

– По каким признакам?

– Да ни по каким! Видно же! Хотя потом дядя Игнат попытался найти пульс.

– Понятно. Идите и пригласите сюда Игната Варфоломеевича Калитовского.

Калитовский-старший был угрюм и растерян. Оно и понятно, потерял лучшего друга и, может быть, единственного. Но худшее Игната Варфоломеевича ждало впереди. Он ещё и не догадывался об этом, старался как можно точнее отвечать на вопросы, которые задавал ему капитан. Очень удивился, когда тот спросил у него о Снежане.

– Что было, то быльём поросло, – ответил он невозмутимо.

«Не скажите, Игнат Варфоломеевич», – подумал про себя капитан, но вслух ничего не сказал.

А вот Аделаида Сергеевна, услышав от полицейского вопрос о Снежане, не смогла скрыть своего смятения. Потом она принялась долго и нудно объяснять капитану, что Снежана не пара её сыну и спасибо покойному, что избавил Виталика от перспективы стать мужем этой недалёкой девицы.

– А ваш сын тоже так думает? – прямо спросил капитан Калитовскую.

Она поджала было сначала сердито губы, а потом всё-таки ответила, что у них в семье не принято лезть в душу.

– Понятно, – отозвался капитан и, вопреки ожиданиям Аделаиды Сергеевны, попросил пригласить следующим не её сына, а дочь покойного Анфису.

Молодая женщина, как было видно с первого взгляда на неё, еле держалась на ногах. На вопросы капитана она отвечала на первый взгляд бесстрастно, но по метавшемуся в её полуопущенных глазах отчаянию было понятно, что душа её разрывается от горя. Капитану стало совестно мучить и без того измученную женщину, и он отпустил её, попросив пригласить мужа, Тихона Позднякова. Она кивнула и безропотно подчинилась.

А вот Тихон несколько удивил капитана, он выглядел собранным и уверенным в себе и абсолютно не был похож на человека, которому требуется много времени для принятия каких-либо решений. На все вопросы капитана он отвечал чётко и вразумительно, не пытался выглядеть убитым горем и честно признался, что его гораздо больше беспокоит самочувствие жены, чем смерть тестя.

– Ваша жена теперь станет богатой наследницей, – забросил удочку капитан.

– Скорее всего, – равнодушно отозвался Тихон и добавил с простецкой откровенностью человека труда: – Я и сам хорошо зарабатываю. Так что моя семья никогда не бедствовала. А большие деньги – это одно баловство. Ничего хорошего в них нет.

– Как знать, – невольно улыбнулся капитан и на миг замечтался, представив, что бы он сделал с большими деньгами, если б на него свалилось откуда-нибудь наследство.

Пришёл черёд беседы со Снежаной. Вдова Никифора Лаврентьевича Твердохлёбова успела переодеться в чёрное траурное платье, но держала себя спокойно, не демонстрируя показную скорбь.

– Я вижу, что вы не очень-то огорчены смертью мужа? – бесцеремонно спросил капитан.

– Что значит не огорчена? – отозвалась она задиристо. – Человек умер, это в любом случае огорчение.

– Но вам-то он не просто человек, а муж, – напомнил капитан.

– Муж, – уныло согласилась Снежана, и в это мгновенье совершенно неожиданно для капитана её глаза наполнились слезами. Её рука скользнула за корсаж, а когда вынырнула обратно, в ней был зажат большой клетчатый платок. Капитан уставился на него с недоумением, так этот мужской платок не вязался с внешним обликом красивой холодной женщины.

Снежана же, не обращая внимания на недоумение капитана, громко высморкалась и сказала:

– Задавайте свои вопросы.

– Да у меня к вам на данный момент только один вопрос: в каких отношениях вы находитесь… – При этих его словах женщина вся как будто сжалась. «Ага», – подумал капитан и закончил предложение: – С Виталием Игнатьевичем Калитовским?

– С кем, с кем? – Глаза женщины чуть не выкатились из орбит.