– Так что же всё-таки он тебе сказал? – допытывалась Мирослава.
– Как и было оговорено условием предложенной нами ему игры, он мне ничего не сказал!
– Даже до свиданья не сказал? – усмехнулась Мирослава.
– И до свиданья не сказал, – хмыкнул в ответ Наполеонов, – только глазами на дверь указал и совершил не совсем пристойный жест, призывая меня убраться как можно скорее вон.
– Отлично, – улыбнулась Мирослава. – Получается, что Твердохлёбов сказал Снежане о своём завещании правду, и она передала её мне.
– Получается, – согласился Наполеонов. – А теперь послушай, что скажу тебе я.
– Давай уйдём отсюда, и ты мне расскажешь в машине.
Но когда Мирослава села за руль «Волги», Шура предложил:
– Давай лучше расскажу в кабинете.
– Почему?
– Мне надо глаза твои видеть.
– В зеркале ты их не видишь? – улыбнулась детектив.
Наполеонов скорчил презрительную гримасу.
– Ладно, – согласилась она.
Когда они вернулись в кабинет следователя, Наполеонов первым делом попросил Эллу сделать чай и крикнул вдогонку:
– Давай сюда весь чайник!
Секретарь лишь пожала плечами и вскоре принесла Наполеонову чашки и чайник. Получив горячий напиток, следователь начал свой рассказ:
– Мы сняли отпечатки пальцев в подъезде невесты Олега Кушнарёва. Конечно, там всё заляпано, подъезд, он и есть подъезд, но что интересно, пальцы и биологические следы совпадают с ДНК Эдуарда Твердохлёбова. А при проведении обыска в квартире убитого Эдуарда Твердохлёбова мы обнаружили бумажник и сотовый его двоюродного брата Кушнарёва.
– Теперь понятно, кто напал на Олега, – сказала Мирослава, – осталось выяснить, кто же избавился от него самого.
– Ага, осталось решить пустяковую задачку, – вздохнул Наполеонов и сказал: – Забыл тебе сказать, что у Кушнарёва, кроме травмы головы, ещё сломано два ребра. Его били ногами, когда он уже потерял сознание. На ботинках Эдуарда Твердохлёбова осталась кровь Кушнарёва.
– Вот зверюга! – вырвалось у Мирославы.
– Притом тупая зверюга. Он даже не подумал о том, как наследил и что его легко отыщут.
– Ты прав.
– Слав, – спросил Наполеонов, – ты думаешь, он выместил на брате злость из-за того, что, по мнению Эдуарда, Олегу достались его деньги?
– Не знаю, – ответила Мирослава. – Всё может быть после его разговора со Снежаной.
– Тогда, может быть, самого Эдуарда убила мачеха?
– Не говори глупости, – отмахнулась детектив.
– Но почему?
– У неё алиби.
– Ты проверяла?
– Досконально нет.
– Тогда почему ты так уверена?
– Не знаю…
– Вот, – взвился Наполеонов, – опять отошлёшь меня к своей интуиции?!.
– Погоди, – сказала Мирослава, – не ори. Лучше скажи, нож, которым зарезали Эдуарда, вы нашли сразу?
– Ну да, в мусорном контейнере возле дома. Видимо, кому-то он так сильно жёг руки, что его тотчас выбросили.
– Отпечатков нет?
– Нет.
– Послушай, Шура, почему преступник выбросил нож, но унёс одежду?
– Какую одежду?
– Ту, в которой он убивал.
– Так это как раз понятно, – ответил Наполеонов, – нож бандит брал в перчатках, и потом, он не был ножом преступника. Мать убитого подтвердила, что это нож из его кухни, а на одежде обязательно должна была остаться кровь.
– Вы не спрашивали бомжей, может, они что-то подобрали?
– Увы! Прошерстили все дворы. Ничего не нашли.
– И если снова вернуться к ножу, то почему преступник не оставил его на месте преступления?
Наполеонов пожал плечами:
– Скорее всего, орудовал дилетант. Наверное, от растерянности впопыхах прихватил нож с собой и только потом спохватился и выбросил.
– Ага.
– И ты представления не имеешь, кто бы это мог быть?
– Пока нет.
– Может, его сестра? Хотя навряд ли. Скорее всего, её муж.
– Тихон?
– Ну да, теперь не надо делить наследство.
Мирослава представила Тихона в роли убийцы и фыркнула. А потом сказала:
– Так Эдуарду отец ничего не оставил.
– Но Тихон этого не знал.
– Значит, ты считаешь, что потом он напал бы и на мачеху жены?
– Не знаю.
– Из-за наследства как раз брат мог напасть на брата. Может быть, Эдуард надеялся, что, убив Олега, заставит Анфису с ним поделиться? Или и её хотел убить.
– Ты меня окончательно запутала!
– Женских отпечатков в квартире Эдуарда много?
– Выше крыши! Эксперты просто вне себя.
– Прекрасно.
– Что же прекрасного в том, когда у экспертов едет крыша? – удивился Наполеонов.
– Я не в том смысле.
– Подруга, по-моему, ты стала заговариваться. Ты, часом, не пьяна?
– Разве только от любви, – улыбнулась она.
– К коту! – фыркнул Наполеонов.
– А кот что, не человек, что ли? – возмутилась Мирослава.
Наполеонов отмахнулся от её слов и, налив себе всклень чаю в чашку, отрезал большой кусок пирога.
– Ты бы разрезал пополам, – предложила она, – есть же неудобно.
– Ничего, управлюсь. Так что не переживай за меня.
– Ладно, Шура, – сказала Волгина, поднимаясь со стула, – здесь я тебе пока больше не нужна, так что поеду-ка я домой.
– Езжай, – великодушно разрешил он.
Но Мирослава, прежде чем отправиться к себе домой, решила навестить в больнице Олега Кушнарёва и посмотреть, не пришёл ли парень в себя.
– Как и было оговорено условием предложенной нами ему игры, он мне ничего не сказал!
– Даже до свиданья не сказал? – усмехнулась Мирослава.
– И до свиданья не сказал, – хмыкнул в ответ Наполеонов, – только глазами на дверь указал и совершил не совсем пристойный жест, призывая меня убраться как можно скорее вон.
– Отлично, – улыбнулась Мирослава. – Получается, что Твердохлёбов сказал Снежане о своём завещании правду, и она передала её мне.
– Получается, – согласился Наполеонов. – А теперь послушай, что скажу тебе я.
– Давай уйдём отсюда, и ты мне расскажешь в машине.
Но когда Мирослава села за руль «Волги», Шура предложил:
– Давай лучше расскажу в кабинете.
– Почему?
– Мне надо глаза твои видеть.
– В зеркале ты их не видишь? – улыбнулась детектив.
Наполеонов скорчил презрительную гримасу.
– Ладно, – согласилась она.
Когда они вернулись в кабинет следователя, Наполеонов первым делом попросил Эллу сделать чай и крикнул вдогонку:
– Давай сюда весь чайник!
Секретарь лишь пожала плечами и вскоре принесла Наполеонову чашки и чайник. Получив горячий напиток, следователь начал свой рассказ:
– Мы сняли отпечатки пальцев в подъезде невесты Олега Кушнарёва. Конечно, там всё заляпано, подъезд, он и есть подъезд, но что интересно, пальцы и биологические следы совпадают с ДНК Эдуарда Твердохлёбова. А при проведении обыска в квартире убитого Эдуарда Твердохлёбова мы обнаружили бумажник и сотовый его двоюродного брата Кушнарёва.
– Теперь понятно, кто напал на Олега, – сказала Мирослава, – осталось выяснить, кто же избавился от него самого.
– Ага, осталось решить пустяковую задачку, – вздохнул Наполеонов и сказал: – Забыл тебе сказать, что у Кушнарёва, кроме травмы головы, ещё сломано два ребра. Его били ногами, когда он уже потерял сознание. На ботинках Эдуарда Твердохлёбова осталась кровь Кушнарёва.
– Вот зверюга! – вырвалось у Мирославы.
– Притом тупая зверюга. Он даже не подумал о том, как наследил и что его легко отыщут.
– Ты прав.
– Слав, – спросил Наполеонов, – ты думаешь, он выместил на брате злость из-за того, что, по мнению Эдуарда, Олегу достались его деньги?
– Не знаю, – ответила Мирослава. – Всё может быть после его разговора со Снежаной.
– Тогда, может быть, самого Эдуарда убила мачеха?
– Не говори глупости, – отмахнулась детектив.
– Но почему?
– У неё алиби.
– Ты проверяла?
– Досконально нет.
– Тогда почему ты так уверена?
– Не знаю…
– Вот, – взвился Наполеонов, – опять отошлёшь меня к своей интуиции?!.
– Погоди, – сказала Мирослава, – не ори. Лучше скажи, нож, которым зарезали Эдуарда, вы нашли сразу?
– Ну да, в мусорном контейнере возле дома. Видимо, кому-то он так сильно жёг руки, что его тотчас выбросили.
– Отпечатков нет?
– Нет.
– Послушай, Шура, почему преступник выбросил нож, но унёс одежду?
– Какую одежду?
– Ту, в которой он убивал.
– Так это как раз понятно, – ответил Наполеонов, – нож бандит брал в перчатках, и потом, он не был ножом преступника. Мать убитого подтвердила, что это нож из его кухни, а на одежде обязательно должна была остаться кровь.
– Вы не спрашивали бомжей, может, они что-то подобрали?
– Увы! Прошерстили все дворы. Ничего не нашли.
– И если снова вернуться к ножу, то почему преступник не оставил его на месте преступления?
Наполеонов пожал плечами:
– Скорее всего, орудовал дилетант. Наверное, от растерянности впопыхах прихватил нож с собой и только потом спохватился и выбросил.
– Ага.
– И ты представления не имеешь, кто бы это мог быть?
– Пока нет.
– Может, его сестра? Хотя навряд ли. Скорее всего, её муж.
– Тихон?
– Ну да, теперь не надо делить наследство.
Мирослава представила Тихона в роли убийцы и фыркнула. А потом сказала:
– Так Эдуарду отец ничего не оставил.
– Но Тихон этого не знал.
– Значит, ты считаешь, что потом он напал бы и на мачеху жены?
– Не знаю.
– Из-за наследства как раз брат мог напасть на брата. Может быть, Эдуард надеялся, что, убив Олега, заставит Анфису с ним поделиться? Или и её хотел убить.
– Ты меня окончательно запутала!
– Женских отпечатков в квартире Эдуарда много?
– Выше крыши! Эксперты просто вне себя.
– Прекрасно.
– Что же прекрасного в том, когда у экспертов едет крыша? – удивился Наполеонов.
– Я не в том смысле.
– Подруга, по-моему, ты стала заговариваться. Ты, часом, не пьяна?
– Разве только от любви, – улыбнулась она.
– К коту! – фыркнул Наполеонов.
– А кот что, не человек, что ли? – возмутилась Мирослава.
Наполеонов отмахнулся от её слов и, налив себе всклень чаю в чашку, отрезал большой кусок пирога.
– Ты бы разрезал пополам, – предложила она, – есть же неудобно.
– Ничего, управлюсь. Так что не переживай за меня.
– Ладно, Шура, – сказала Волгина, поднимаясь со стула, – здесь я тебе пока больше не нужна, так что поеду-ка я домой.
– Езжай, – великодушно разрешил он.
Но Мирослава, прежде чем отправиться к себе домой, решила навестить в больнице Олега Кушнарёва и посмотреть, не пришёл ли парень в себя.