Родители Савелия Звягинцева жили почти на самом краю города в двухэтажном деревянном доме, явно построенном в начале прошлого века. В доме было три подъезда. На каждом этаже, судя по дверям на площадках, жили четыре семьи. Звягинцевы жили в первом подъезде на втором этаже в угловой квартире. Когда Мирослава нажала на кнопку звонка, то раздался такой скрипучий звук, что Мирослава решила, что звонок состарился вместе с домом и его жильцами.

Дверь ей открыла сухенькая старушка среднего роста в аккуратном, чисто выстиранном халатике горчичного цвета в мелкую белую крапинку. Она спокойно смотрела на Мирославу своими светло-голубыми, почти прозрачными глазами, вероятно ожидая, что она скажет, зачем пришла.

– Я детектив Мирослава Волгина, – проговорила Мирослава, с трудом удержавшись от желания объяснить женщине, как в наше время опасно распахивать двери перед незнакомыми людьми. Вместо этого она спросила: – Вы, наверное, мама Савелия Звягинцева?

– Она самая, – кивнула женщина.

– Ваш адрес мне дала ваша бывшая сноха Мария Артемьевна.

– Машенька? – обрадовалась старушка.

Мирослава кивнула.

– Как она там?

– По-моему, нормально, – ответила Мирослава, слегка удивившись оживлённой реакции женщины.

Старушка, заметив это по лицу Волгиной, объяснила:

– Соскучилась я.

– Так съездите к ней. В чём же дело?

– Адреса я её не знаю, – вздохнула старушка, – как они с Савушкой расстались, так мы с дедом и внучка не видели, – старушка смущённо смахнула с уголка глаза скатившуюся слезинку.

– Вы что же, никогда раньше у них не были?

– Были пару раз, так сам Савушка нас возил. Адрес я и не спросила. Они там недолго живут, до этого жили от нас близёхонько, – старушка тихо вздохнула.

Мирослава подумала о том, что Мария Звягинцева, пожалуй, не будет возражать против приезда к ней свекрови. А там, глядишь, и с мужем помирятся. Не может же Савелий столько времени таить на жену обиду. Она достала записную книжку и ручку, написала на листке адрес и телефон Марии, вырвала листок и протянула женщине.

– Ой, спасибо! – искренне обрадовалась та.

– Извините, а как вас зовут? – спросила Мирослава.

– Анна Степановна я.

– Анна Степановна, мне бы поговорить с вашим сыном.

– Так Савушка здесь не живёт, – растерянно произнесла женщина.

«Неужто женился шельмец, – пронеслось в голове Мирославы, – а я тут распинаюсь, пытаюсь скрепить родственные узы».

Точно угадав её мысли, женщина печально улыбнулась.

– Савушка до сих пор Машу любит. Из-за ссоры с ней он запил сильно.

Мирослава заметила, что Анна Степановна старательно избегает темы измены Марии. Ссора, и всё.

– Но потом он, слава тебе господи, – женщина перекрестилась, – образумился и уехал в деревню к двоюродному брату.

– Зачем? – спросила Мирослава.

– Чтобы бросить пить.

– Странно. Я почему-то думала, что в деревне пьют сильнее.

– Э, милая, это смотря какая деревня. Брат же Савушкин, племянник моего мужа, живёт в деревне староверов. Там ни-ни. У них не забалуешь. Савушка нам с мужем письма пишет бумажные по два раза в месяц, как у них там почта бывает.

– А что, деревня эта далеко? – спросила Мирослава.

– Не так чтобы, – ответила Анна Степановна, – за рекой она, от берега тридцать километров. Деревня ещё в конце прошлого века обезлюдела, стояли там одни пустые дома. Вот староверы её и облюбовали. Теперь там у них хозяйство хорошее, поля распаханы, луга зелёные, даже теплица есть и молочная ферма. Они часть продуктов в город поставляют.

– Это хорошо, – ответила Мирослава. – А обычным людям въезд в эту деревню не воспрещён?

– Ну что вы, милая! Мы с мужем летом ездили. Нас приняли хорошо, избу выделили. Мы там две недели прожили. Дед мой даже молодость вспомнил и на сенокос ходил.

– А как называется деревня?

– Хорошо называется, – улыбнулась Анна Степановна, – Топлёное Молочко.

– Так и называется? – искренне удивилась Мирослава.

– Так и называется, – снова улыбнулась старая женщина.


– Что ж, спасибо вам, Анна Степановна, – проговорила Мирослава и быстро сбежала по ступенькам скрипучей лестницы вниз.

На улице стало немного холоднее, и вместо дождя пошёл снег. Мирослава, задумавшись на минуту, повернула «Волгу» не в сторону выезда из города, а поехала по направлению исторического центра, именуемого Старым городом. Доехав до знакомого автосервиса, она остановилась и набрала номер, по которому не звонила давно. Правда, ей с этого номера звонили 31 декабря, чтобы поздравить с наступающим Новым годом.

– Слава? – отозвался удивлённо знакомый мужской голос.

– Привет, Кеша!

– Так это всё-таки ты! А я глазам своим побоялся верить.

– А ушам? – рассмеялась она.

– Что – ушам? – не сразу понял он.

– Ушам ты своим веришь?

– Ах, это, – рассмеялся он, – теперь верю.

– Кеша! У тебя не найдётся немного свободного времени?

– Для тебя – всегда и сколько угодно.

– Тогда выходи!

– Биться? – хмыкнул он.

– Нет, поедем в «Старую мельницу», посидим немного в уютном месте.

– Минут десять подожди, ладно?

– Ладно, – улыбнулась она и отключила связь.

Иннокентий не вышел, а принесся ровно через десять минут.

– Я боялся, что ты уже уехала, – проговорил он, усаживаясь рядом с ней в машину.

С Иннокентием Колосветовым они познакомились, когда расследовали дело о Влюблённом убийце[1], и с тех пор Мирослава время от времени обращалась к парню за помощью, так как он работал в автосервисе и был мастером с золотыми руками. При этом у Колосветова и голова была умной, можно сказать, и золотой.

Морис не был в восторге оттого, что Мирослава поддерживает дружеские отношения с Иннокентием. Он не сомневался в том, что парень по уши влюблён в Мирославу. В свою очередь, и Иннокентий относился к Миндаугасу, мягко говоря, сдержанно.

– Ты одна? – спросил он на этот раз.

– А с кем я должна быть? – спросила она, в свою очередь, пряча улыбку в уголках рта.

– Со своим литовским князем.

– С князем? – сделала она вид, что удивилась.

– Ну да, Миндаугасом.

– А кто тебе сказал, что Морис князь?

– Кто, кто! Ясный перец, что Наполеонов!

– Слушай Шуру больше, он тебе ещё и не такое расскажет!

Иннокентий отмахнулся.

– Хорошо, что он ещё не утверждает, что сам происходит от Пипина Короткого, – продолжила Мирослава, зная, что Иннокентий увлекается историей Франции.

– Пипин Короткий, король франков, – уточнил Колосветов. – Именно франков, а не французов.

– Угу, – согласилась Мирослава.

– Франция, вернее, её часть входила в империю Каролингов наравне с Германией, Италией и территориями некоторых других европейских государств, – Колосветов сел на своего любимого конька.

– Кеш, отстань, а, – ласково попросила Мирослава, которая уже была не рада, что подбросила ему эту тему, – а то мы сейчас, как всегда, дойдём до Киевской Руси.

– Так в том-то и дело, – воодушевился Иннокентий, – что империя Каролингов называлась также Франкской империей, и чего бы современным французам не претендовать…

– Кеш, мне «Нива» нужна, – проговорила Мирослава.

– Какая «Нива»? – изумился он.