Первыми пришли Возлюбленные, Мерси и Иаиль. Они прошли рука об руку по центральному проходу, и адская орда расступилась, чтобы дать им дорогу. Затем Далила с безумными глазами, которая вылезла из трещины в полу, вся скользкая от ила, и там, где она стояла, половицы гнили под ее ногами.

Собор снова затрясло, на сей раз так сильно, что Иммануэль испугалась, как бы не обвалилась крыша. Она пошарила взглядом по шевелящейся толпе, отчаянно ища Веру и Муров, но не могла разглядеть их в общей сумятице. Землетрясение продолжалось. Взрослые мужчины валились с ног, когда под ними опрокидывались скамьи. Меч Поборника упал со стены за алтарем и разлетелся вдребезги всего в нескольких дюймах от того места, где, съежившись, прятался пророк. Иммануэль попыталась ухватиться за алтарь, но не смогла удержаться за скользкий от крови камень и упала вниз, в проход.

Мальчишка об нее споткнулся. Какая-то женщина придавила руку своей ногой. Ее чуть не затоптал апостол, убегающий от рычащего волка, когда она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и оттащил в сторону, в безопасное место.

Эзра.

Она услышала оглушительный рев, и одно стропило рухнуло на пол – туда, где Иммануэль лежала всего несколько секунд назад. Вместо нее стропило раздавило невезучего апостола вместе с волком, его преследовавшим. Перекрытие упало с такой силой, что Иммануэль и Эзру отбросило назад в облаке пыли и обломков. Эзра тут же вскочил на ноги, поднял ее, придерживая за локоть, и оттащил за алтарь, в укрытие.

Собор перестало трясти, и легион замер. Эзра притянул Иммануэль к себе, и они с ужасом наблюдали за тем, как медленно распахиваются парадные двери собора.

Из темноты вечной ночи появилась Лилит.

Она стояла на пороге одна. Туман сочился сквозь трещины в ее черепе и валил из черных глазниц. Ее рога изгибались над головой, как диадема из выбеленной кости. Она вошла в собор, и люди закричали. Взрослые мужчины падали на колени, моля Отца о пощаде, когда мимо них проходила королева ведьм. Лилит шла по центральному проходу собора босиком, разведя руки в стороны. Она прокладывала себе путь через толпу зверей и нежити к алтарю, где неподвижно застыли Иммануэль и Эзра. Другие ведьмы встали по бокам от нее: Возлюбленные слева, Далила справа.

Эзра подался вперед, заслоняя собой Иммануэль, но она его остановила, положив руку на плечо.

– Я должна сделать это сама, – сказала она.

Он не соглашался.

– Иммануэль…

– Просто доверься мне. Ты обещал.

Эзра поиграл желваками на скулах. Иммануэль не убирала руку с его плеча. Затем он кивнул, и она отпустила его.

Иммануэль оттолкнулась от пола и выпрямила дрожащие ноги, поворачиваясь лицом к ведьмам. С минуту они молча смотрели друг на друга. Затем Лилит протянула к ней руку.

Иммануэль сразу поняла, что она имела в виду: Иди к нам или умри с ними.

Это было такое простое предложение, даже щедрое. Куда более милостивое, чем участь, постигшая ее мать. Возможно, со стороны Иммануэль будет глупо отказаться. В конце концов, паства пророка с большой охотой провожала ее в последний путь… Так ли уж скверно было бы спастись самой и предоставить их той же участи, на которую они хотели обречь ее?

Взгляд Иммануэль скользнул по скамьям, и она увидела лица собравшихся там людей – Анна с Онор на руках, плачущая Глория, Абрам и Марта, Вера, стоящая решительно и бесстрашно, жители Перелесья, Святых Земель и Окраин. Одни из них были чисты, другие – виновны; а еще больше застряло в капкане между добром и злом. Мало кто был абсолютно безвинен, и уж точно никто не безгрешен. Но в этом святилище не было ни единой души, которую Иммануэль обрекла бы на гибель, маячившую впереди.

Смирившись со своей долей, Иммануэль снова повернулась к ведьмам.

– Если это конец, то я умру вместе с ними.

В воздухе произошла какая-то перемена. Собор слегка содрогнулся, и холодный ветер подул в разбитые окна, разметав облака пыли. Темнота сгустилась, и редкие факелы, которые еще горели, бессильно затрепыхались, не в силах рассеять ночные тени.

Лилит не опустила руки.

Вместо этого ведьма плавно повернулась лицом к пастве, оглядывая толпу мертвыми черными глазами, изучая всех и вся. Ее взгляд скользнул по пророку, съежившемуся за алтарем, по бесконечным обломкам, по трупам, усеявшим проходы собора.

Затем ее взгляд упал на Муров. Ее пальцы изогнулись в клешню.

Анна тихо вскрикнула, одной рукой прижимая к себе Онор, а другой – притягивая ближе Глорию. Когда ведьма подошла ближе, Марта выпростала руку, защищая их. Слезы катились по ее щекам, хотя выражение ее лица оставалось решительным. Но, хромая, вперед выступил Абрам и встал между королевой ведьм и своей семьей. Он стоял молча, совсем беззащитный, тяжело опираясь на трость. Затем по команде Лилит из легиона вышел огромный пес с костлявой мордой.

Все произошло так быстро, что Иммануэль не успела даже вскрикнуть.

Только что Абрам одиноко стоял в центральном проходе; и вот он уже прижат к полу, и челюсти зверя смыкаются на его загривке с тошнотворным, душераздирающим хрустом.

Оглушительный рев наполнил уши Иммануэль. Темнота стала наползать с краев ее зрения, и вскоре она уже не видела ничего перед собой, кроме безжизненного тела Абрама, распростертого на полу. Внезапно она будто снова очутилась в той хижине, среди стен с высеченными на них бедствиями и обещаниями. Как наяву она увидела тень своей матери, наводящей проклятия, черточка за черточкой высекающей свою судьбу.

Что-то шевельнулось глубоко внутри нее. Символ, вырезанный на ее руке, начал жечь и обильно кровоточить, так что кровь стекала по ее пальцам, образуя лужу на полу у ее ног. Мощная дрожь сотрясла собор. Иммануэль подняла окровавленные руки к небу и с надсадным криком призвала к себе силу бедствий.

Первой упала Далила.

Красная слеза скатилась сначала из уголка правого глаза ведьмы, затем из левого. Кровь переполнила впадины ее ушей, и капли свисали с мочек, будто маленькие драгоценные камни. Далила сплюнула, закашлялась, затем начала задыхаться, содрогаясь всем телом, и с каждой судорогой ее рвало густой черной кровью. Она упала на колени, дважды дернулась, а затем рухнула на пол.

Кровь.

Следом Иммануэль принялась за Мерси. Ведьма застыла как вкопанная во все увеличивающейся луже крови Далилы, покачнулась на ногах, а затем упала на четвереньки, словно ее толкнула какая-то невидимая сила. Она задрала голову под самый потолок, изогнув позвоночник под неестественным углом, как будто тот был переломан. С задушенным криком ведьма опустила голову и ударилась лбом о плиты пола с тошнотворным хрустом, который эхом разнесся по собору. Она подняла окровавленную голову, откинулась назад и ударилась об пол снова, и снова, и снова.

Мор.

Затем вперед шагнула Иаиль, и Иммануэль повернулась к ней лицом. Ведьма остановилась рядом со своей возлюбленной, готовая отомстить. Но прежде чем она успела что-либо предпринять, Иммануэль снова прошило силой проклятия. От взмаха ее руки соборный пол омыло волной теней, которые хлестали по стопам ведьмы и цеплялись за ее ноги, грудь, щеки.

Иаиль успела лишь вскрикнуть, когда змеящаяся чернота поглотила ее целиком.

Тьма.


Иммануэль отошла в сторону и подняла кинжал с того места, где он лежал на полу, в нескольких футах от лестницы к алтарю. Она повернулась к Лилит в последнюю очередь и занесла скользкое от крови лезвие, рассекая воздух между ними.

– Довольно.

Лилит не повела и бровью. Ничуть не смутившись, королева ведьм прошествовала по центральному проходу, огибая тела павших ведьм. Она остановилась, подойдя к Иммануэль вплотную, так что кончик лезвия почти упирался в мягкую плоть ее живота.

Но Лилит не дрогнула.

Вместо этого она обхватила щеку Иммануэль своей холодной бледной рукой и прижалась еще ближе. Лезвие глубоко вошло ей в живот, когда она склонилась своим лбом ко лбу Иммануэль.

Девушка вгляделась в черные глазницы Лилит и почувствовала, как чары леса утягивают ее в пучину беспамятства. Звуки резни отступили на второй план, растворяясь в шепоте ветра в верхушках деревьев. Тени затуманили ей зрение, и глубоко внутри себя Иммануэль услышала зов леса – звук, похожий на шум крови в ушах. Королева-ведьма поводила большим пальцем по линии пульса Иммануэль, словно измеряя ритм ее сердцебиения. Жест был нежным… почти материнским. Иммануэль вполне могла представить, какой предводительницей она была тогда, давным-давно, еще до того, как болезненная жажда мести и крови превратила ее в чудовище, которым она стала теперь.

Лилит провела пальцем по губам Иммануэль, а затем схватила ее за горло.

Крик застрял в горле Иммануэль, когда Лилит оторвала ее от земли. Задыхаясь, она вцепилась в ведьмины пальцы, трепыхаясь в воздухе, в то время как Лилит поднимала ее все выше и выше.

В панике Иммануэль подняла кинжал и стала махать им вслепую. Сначала лезвие попало в кость, затем в мясо, глубоко вонзившись в плечо Лилит.

Королева-ведьма издала вопль, сотрясший весь собор. По стенам побежали трещины, крыша провалилась внутрь. И паства, и легион бросились к дверям, когда собор вокруг них начал рушиться. Сквозь хаос Иммануэль услышала, как Эзра выкрикнул ее имя, но потом его голос затерялся в суматохе, как и все остальное.

Пелена застелила глаза Иммануэль. Она пыталась оставаться в сознании, держась за него из последних оставшихся сил, как за соломинку. Оскалившись, она выдернула лезвие из плеча Лилит и занесла его высоко над головой.

На этот раз ее удар пришелся точно в цель.

Клинок вонзился в грудь Лилит по самую рукоять. Ведьма потеряла равновесие, повалилась на ближайшую скамью и осела на пол. Но, к ужасу Иммануэль, едва она упала, как тут же снова оказалась на ногах. Она оперлась на скамью, обхватила рукоятку ножа, выдернула его из груди и швырнула в проход.

На мгновение они обе застыли друг напротив друга в центральном проходе собора. Обе истекали кровью и были ранены, обе едва держались на ногах. Тогда Иммануэль поняла, что конец настал, и только одна из них сегодня покинет этот собор.

Лилит подняла руки в воздух.

Деревянные полы задрожали и вздыбились; из-под фундамента собора вырвались корни и по-змеиному заскользили по его проходам. Сквозь половицы пробивались молодые саженцы, за считаные мгновения созревая во взрослое дерево, застревавшее ветвями в стропилах. Ползучие корни обвились вокруг лодыжек Иммануэль, скручиваясь так туго, что она закричала от боли. Она попыталась пошевелить ногой, чтобы освободиться, но у нее ничего не получалось.

Сигил, вырезанный на предплечье, пылал, как свежее клеймо. Она зажмурилась от боли, погружаясь в глубины своего я, и высвободила все, что в ней было.

Корни соскользнули с ее лодыжек, уползая обратно к трещинам в полу, из которых они появились. Деревья, раскинувшиеся над головой, согнулись пополам от вдруг налетевшего призрачного ветра, который пронесся по собору, словно предвещая первые летние грозы.

Лилит пятилась, пока не уперлась в алтарь, а могучий ветер бушевал вокруг нее с таким неистовством, что на ее вытянутой руке начала облезать кожа, оголяя мускулы, а потом и мускулы, оголяя кости. Ведьма закричала и атаковала.

Мощь удара Лилит сбила Иммануэль с ног. Она пролетела по воздуху и с грохотом приземлилась на груду раскуроченных корней и половиц. Ее ребра тошнотворно хрустнули при столкновении, и она стала ловить ртом воздух, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

Ветер стих и лишь тихо посвистывал, когда Лилит оттолкнулась от алтаря и направилась к Иммануэль, переступая через корни деревьев точно так, как в ту ночь, когда они впервые встретились. Только теперь в ее глазницах зажегся свет – две мерцающие крупицы, которые двигались, как зрачки, и они смотрели на Иммануэль. Гнев Лилит был осязаем – от него леденел воздух и дрожали деревья. От каждого шага ведьмы собор, казалось, сотрясался до самых полуразрушенных камней его основания.

Иммануэль пыталась отступить, но не сумела: Лилит была слишком быстра. Ведьма лишь раз ударила ее наотмашь по лицу тыльной стороной ладони, и Иммануэль снова упала на пол. Огоньки в глазах Лилит начали танцевать и множиться, рассеиваясь в черноте ее глазниц, как искры раздуваемого ветром костра. Она больно ударила Иммануэль в ребра, и та вскричала от боли, царапая ногтями пол.

Раздался тихий щелчок, звук пули, попадающей в патронник. И голос Эзры:

– Не трогай ее.

Ведьма отвлеклась от Иммануэль и повернулась к Эзре. Он стоял в просвете между двух сосен, целясь в Лилит из ружья и держа палец на спусковом крючке.

Лилит подняла руку и двинулась к нему.

Пол под ногами Эзры заходил ходуном, деревья и корни проросли сквозь щели в сломанных половицах и свились вокруг его ног, как в тот день у пруда. Он начал стрелять в Лилит, но из-за корней, оплетающих его руки, ни одна пуля не попала в цель.

Как ни в чем не бывало, ведьма продолжала двигаться к нему. Когда она приблизилась почти вплотную, одно из корневищ обвилось вокруг шеи Эзры и дернуло его назад, так что затылком он почти касался позвоночника. Эзра попытался выстрелить еще раз, но ружье оплела лиана и откинула на пол.

Иммануэль попробовала встать. Нож лежал всего в нескольких футах от нее. Если бы она сумела до него дотянуться, то смогла бы покончить с ведьмой и разделаться с этим раз и навсегда.

– Иммануэль… беги… – с трудом проговорил Эзра.

Со спины к нему крался волк с костлявой мордой, тот самый, что набросился на Абрама – клыки все еще блестели от его крови. Он подбирался к Эзре, разинув пасть, уже готовый наброситься, когда Иммануэль выпростала вперед руку.

Земля под волком разверзлась: половицы прогнулись, и груда обломков оползнем сошла в образовавшийся провал. Волк заскулил, поскользнулся, царапая когтями половицы, и провалился в пустоту.

Иммануэль поднялась на ноги. Каждый вздох отзывался острой болью в ребрах, но она все равно сумела сказать:

– Отпустите его.

По ее команде лианы вокруг Эзры распутались, и он полу-отполз, полуотскочил от края провала, хватаясь за ружье. Он поднял оружие к плечу и еще раз выстрелил в Лилит, ровно в тот момент, когда та повернулась к Иммануэль. Пуля пробила ей ключицу насквозь. Лилит остановилась… и вдруг завалилась на ближайшее дерево. Колени у нее подогнулись.

– Иммануэль!

Посередине прохода стояла Вера, держа в руке ритуальный нож. Она сделала шаг, прихрамывая, похоже, на сломанную ногу, и бросила нож ей.

Нож пролетел по воздуху, описав дугу у них над головами и успев несколько раз перевернуться в полете. Иммануэль бросилась вперед и поймала рукоять ножа за долю секунды до того, как он упал на пол. Затем, вскрикнув, она повернулась к Лилит и нанесла удар.