— Который мы планировали еще зимой, помнишь? Мы так и не купили путевку.

— Сам виноват — ты же на секунду не можешь оставить своих пациентов!

— На секунду могу. Давай все-таки съездим куда-нибудь?

Я посмотрела в окно, отпила глоток вина. Я уже могла спокойно выпить пару бокалов, и меня не преследовали демоны.

Стюарт еще что-то сказал, но я слушала вполуха, пока не поняла, что говорит он серьезные вещи.

— Что-что?

— Я говорю, давай осенью поедем куда-нибудь вдвоем.

— Нет, ты не то сказал.

Я взглянула ему в лицо: ну и ну, зарделся весь. Смотрит на меня смущенно, как девушка.

— Я сказал… сказал, что, может быть, мы сможем поехать в свадебное путешествие. Только не смейся!

— Я и не собираюсь смеяться. Но прежде чем отправиться в свадебное путешествие, вроде бы полагается сделать еще кое-что…

— Точно! Наверное, я перепутал порядок…

Я смотрела на него во все глаза. Большая компания, занявшая несколько столиков снаружи, то и дело разражалась взрывами смеха.

— И каков же правильный порядок?

Стюарт сделал огромный глоток вина, закашлялся и вытер рукой рот.

— Кэти, — начал он торжественно, — я прошу… тебя… стать моей женой, чтобы мы могли поехать в свадебное путешествие. Куда-нибудь на юг. Ты как?

Я не ответила и, наверное, этим смутила его еще больше, потому что он, запинаясь, пробормотал:

— Я не умею говорить… Не знаю, что я должен был сказать? Я только знаю, что люблю тебя и рано или поздно мы все равно поженимся, так какой смысл тянуть… но мне надо знать, что ты тоже согласна… И вот я… хочу тебе подарить вот это.

Он порылся в портфеле и вытащил маленькую бархатную коробочку. Я долго смотрела на нее. Я вовсе не хотела мучить Стюарта, ведь я мечтала выйти за него замуж, жить долго и счастливо и умереть в один день.

Но… не сейчас.

Лицо Стюарта застыло, а в глазах появилось выражение такого мучительного беспокойства, что я не выдержала и отвела взгляд.

— Ты… отказываешь мне?

Я глубоко вздохнула:

— Нет, не отказываю… но и не соглашаюсь.

— Почему?

Я вскочила со стула, села к нему на колени, поцеловала губы, запечалившиеся глаза, зарылась лицом в его волосах. И Стюарт тоже поцеловал меня, хотя самолюбие его было задето, и очень сильно. Мимо нашего столика прошел один из тех идиотов-шутников и заголосил: «Братцы, идите сюда, здесь показывают бесплатное шоу!» — но я не обратила на него внимания. А Стюарт, по-моему, вообще его не услышал.

Расплатившись за вино, мы помчались домой, и, не заходя ко мне, рванули по лестнице наверх. Я даже дверь наружную не проверила. Ни разу. Едва мы вошли в прихожую, он начал раздевать меня, а я — его, и мы свалились прямо на ковер в гостиной. Через полчаса мы продолжили свои любовные игрища на кухне, а под конец пошли в ванную, чтобы ей не было обидно.

Спустя много часов, глубоко за полночь, когда мы лежали в постели, совершенно обессиленные, он шепнул мне на ухо:

— Сохрани его, хорошо? Кольцо, я имею в виду. А когда придет время, просто надень на палец.





Вторник, 22 апреля 2008 года




Вздрогнув, я подскочила на постели. Сердце колотилось, ладони мгновенно покрылись холодным потом.

Что это было?

Рядом со мной Стюарт шевельнулся, его пальцы нащупали во сне мое запястье, мягко потянули обратно.

— Мм… — пробормотал он. — Еще слишком рано.


— Я что-то слышала, — сказала я.

— Тебе приснилось…

Его рука обвила мою талию, и я легла, вся превратившись в слух. Я уже раньше слышала этот звук. Как будто что-то тяжелое упало на пол.

Тишина, только стук моего сердца да глубокое, мерное дыхание Стюарта. Тишина. Но как мне снова заснуть? Нереально.

Я тихонько выбралась из кровати, нацепила шорты и майку и на цыпочках, босиком, вышла из спальни.

В гостиной темно. Я взглянула на дверь — заперта, темная крепкая, надежная дверь, ее явно никто не трогал. В гостиной на потолке сияли оранжевые круги — отблески уличных фонарей. Я присела сбоку от окна, осторожно выглянула на улицу.

Никого. Ни одной живой души, ни машин, ни людей. Ни кошек, ни собак. Только вдалеке — слабое гудение самолета да молчаливые оранжевые шары фонарей.

Ладно, надо еще поспать. Зевнув, я встала, и тут этот звук послышался снова. Бум! Где-то далеко, как будто на землю упал тяжелый мешок.

Это явно где-то в доме, звук идет снизу. Из моей квартиры…

Разбудить Стюарта? Или не надо? Я автоматически оценила уровень тревожности — высокий, не меньше семидесяти баллов, судя по тому, что колени трясутся и руки липкие от пота. Я замерла, прислушалась. Тишина.

«Все, на фиг, — сказала я себе, — не могу я прятаться и трястись всю оставшуюся жизнь. Пойду и проверю, что там происходит».

Как была, босиком, я подошла к двери и остановилась в нерешительности. Ладно, вперед. Открыла дверь. На меня пахнуло холодным воздухом, как будто снизу дуло.

«Так, сердце, на место, хватит стучать, от тебя оглохнуть можно! Не надо волноваться, ничего особенного не происходит, я просто хочу посмотреть. Сейчас пойду и посмотрю. Вот и все».

Я оставила дверь открытой. На лестнице — полная темень, только внизу, в вестибюле, горел свет. Он всегда там горит.

Я бесшумно спустилась на свой этаж. Остановилась. Тишина, ни звука.

Неужели мне показалось?

Я пошла дальше, держась как можно ближе к стене, чтобы ступеньки не скрипели. Теперь снизу явно чувствовался ветер — уже не слабый сквознячок, а настоящий бриз. Воздух был какой-то затхлый, душный, как из могилы. У меня даже волоски на шее вздыбились.

С лестницы мне была видна наружная дверь — заперта, вроде бы никто ее не трогал.

И вдруг — бум! — прозвучало прямо у меня над ухом.

Не очень громко, но я подскочила чуть ли не до потолка. А потом присела на корточки и заглянула за угол.

Дверь в квартиру миссис Маккензи была распахнута настежь. Опять?

Замерев, я вглядывалась в чернильную темноту коридора. Что за звук я слышала? Похоже на стук дверцы кухонного шкафа — это в пустой-то квартире… Значит, внутри кто-то есть.

Я автоматически задышала «правильно»: медленно, еще медленнее…

«Дыши, дыши. Сосредоточься, подумай, что делать? Кто там может быть? И что там делать в полной темноте?»

Я села, обняв руками колени, выжидая, когда паника хоть немного уймется. Может быть, лучше сбегать наверх, вызвать Стюарта, а потом пойти проверить свою квартиру? Но ведь я уже здесь! Я уже проделала этот путь — сама, одна…

— Кэти? — раздалось прямо над ухом.

Я заорала так, что сама чуть не оглохла, и вскочила на ноги, чуть не сбив Стюарта с ног.

— Кэти, ты что?.. Что произошло, господи Исусе? Эй, прости, я не хотел. Я не хотел напугать тебя…

Меня трясло, я могла только стоять, прижавшись к стене, показывая трясущейся рукой на открытую дверь и черноту за ней.

— Я слышала… я слышала…

— Так, успокойся. Ну давай, дыши, дыши…

— Какого фига?! — заорала я на него, когда смогла говорить. — Какого фига ты подкрался, как жулик? Разве сложно было окликнуть заранее? Меня чуть инфаркт не хватил от страха.

Он смущенно пожал плечами:

— Я думал, а вдруг ты ходишь во сне?

— Что?! Я в жизни своей никогда во сне не ходила! Во сне я сплю лежа — лежа, понимаешь?!

— Ну а что ты тут делаешь?

Я снова взглянула на дверь. Если кто-то и был внутри, мой вопль наверняка спугнул его. Думаю, его слышала половина улицы, не меньше.