— Я просто включил сирену и долетел очень быстро. Мне не надо было стоять в пробках.

Ах вот оно что! Могла бы и догадаться.

— Правда, ты заставила меня помотаться по дорогам.

— Даже так?

— Я не ожидал, что ты поедешь на поезде, думал, ты рванешь на машине до самого Лондона. Но поскольку на шоссе я тебя не нашел, пришлось переться прямо в аэропорт. Я рассчитывал задержать тебя по дороге! Я так гнал, едва успел приехать! Еще пара минут — и ты была бы уже в самолете!

Об этом мне думать не хотелось. Слишком больно было думать об этом.

— Ну а охрана аэропорта, у них ведь мониторы, они же видели, что ты меня якобы арестовывал?

— Да мне на них насрать. Аэропорт весь напичкан камерами слежения, они во всех магазинах, входах и переходах, каждый квадратный метр просматривается. Да только знаешь что? У всех этих камер — разные хозяева, так сказать, и половина вообще сломана или по каким-то причинам отключена. Или пленка кончилась, а денег на новую нет. Или просто лень напрягаться. Даже если бы кому-то взбрело восстановить, что там произошло, черта с два они склеили бы эти кадры. А если бы я позвонил нужным людям, так и вообще концов бы не нашли. Меня, если честно, больше волновала АРНЗ.

— Это что такое?

— Автоматическая регистрация номерных знаков. При желании можно было бы доказать, что я с ланкастерскими номерами побывал в Хитроу. Но я это предусмотрел: у меня есть парочка липовых номеров специально для этих целей.

Разговор этот ничего мне не дал. И сколько же я смогу еще протянуть, интересно?

Я выпила чашку чая, съела сэндвич, который Ли заботливо приготовил, и прикорнула на диване. Ли включил телевизор, мы посмотрели пару передач, вроде как все теперь нормально. Однако в одиннадцать вечера он снова велел мне раздеться. Я молча подчинилась, раздеваться одной рукой получалось очень медленно. Когда на мне остались только трусы, Ли велел вытянуть руки, и он снова защелкнул наручники на моих запястьях. Холодный металл полоснул по саднящим ранам, и боль накатила снова. Ли отвел меня наверх, опять в гостевую спальню, и бросил на пол одеяло.

Я села на одеяло, а он остановился в дверях, глядя на меня сверху вниз. Я думала, он сейчас отвалит, захлопнув дверь. Но нет, вошел в комнату и сел на пол напротив меня.

— Я ведь так и не рассказал тебе про Наоми, — сказал он негромко.





Суббота, 29 марта 2008 года




В субботу я встала рано и отправилась на пробежку. Какое-то время я промучилась с волосами, но все же исхитрилась соорудить хвостик. Волосы у меня отросли до середины шеи — самая противная длина: любой ветерок немедленно задувает их в глаза, а зачесать назад или уложить как надо практически невозможно. Поэтому и хвостик мой получился каким-то крысиным — я затянула его как можно туже красной эластичной резинкой, которую нашла на крыльце — кто-то случайно обронил, — и резво помчалась в сторону парка. На небе плыли рваные облака, но, похоже, дождя не ожидалось. Может быть, даже солнышко проглянет! Тогда я смогу пройтись по магазинам. Почему бы и нет? Я уже так давно не покупала себе обновок! Буду работать над своими фобиями — Алистер надавал мне кучу заданий, велел постоянно преодолевать себя, чтобы это вошло в привычку. Преодоление страха должно войти в привычку. Надо постоянно с собой бороться, не гнать тревогу, а подождать, когда она сама пройдет, не позволяя себе пользоваться привычным успокоительным, то есть проверками.

Возвращаясь с пробежки, я велела себе подбежать прямо ко входу, не заходя во внутренний двор. С наружной дверью все было нормально, дверь миссис Маккензи тоже прошла проверку с первого раза. Я перешла в проверке квартиры. Входная дверь — в порядке. Занавески во всех комнатах — в порядке. Я не стала заходить в ванную и с трудом победила искушение выйти на улицу и проверить занавески снаружи. Но сейчас уже глупо было это делать, ведь я уже в квартире. И все равно мне было неспокойно.

Я переоделась в джинсы и свитер и приступила к проверке квартиры перед выходом. Ящик с ножами и вилками решила больше не проверять. Мне хотелось напоследок еще раз проверить его, но я проявила силу воли. Взамен сосредоточилась на входной двери. Понимаю, я вроде как сама себя обманывала, замещая одну проверку другой, но это все равно не сильно помогло.

Уже в автобусе я вспомнила о том, что мне положено оценивать уровень тревожности, и оценила его сорока баллами. Не так уж плохо, я вам скажу. Особенно если учесть, что я целые дни проводила в состоянии напряжения, постоянно высматривая его в толпе. Никогда бы не подумала, что методика Алистера может приносить такие плоды, но, так или иначе, она работала!

Я вышла на рынке Кэмден-Лок и пошла бродить по магазинам. Даже подумала, не рвануть ли в центр, на Оксфорд-стрит, но не решилась. Там слишком много народу, мне будет совсем уже страшно, лучше начать с малого — со своих местных лавочек. Я точно знала, что именно я ищу, и, когда увидела его в витрине, поняла, что это судьба. Алый топик на тонких бретелях, немного похожий на ту сорочку, которую выбрала для меня когда-то Эрин в качестве рождественского подарка. Я несколько минут разглядывала его в витрине, пытаясь понять, как мое тело реагирует на этот раздражитель. Уровень паники подскочил вверх, мышцы напряглись, готовые унести меня от опасного предмета со скоростью ветра, глаза невольно косили в сторону. «Нет, — сказала я глазам, — смотрите! В этой тряпочке нет ничего опасного — это же просто кусочек шелка, обшитый кружевом. Он неопасен».

Через минуту я зашла в магазин и подошла к стойке, на которой висело несколько алых топиков. Набравшись храбрости, потрогала край — он оказался удивительно теплым на ощупь, как будто кто-то только что снял топик.

— Хотите примерить?

Я обернулась.

За мной стояла молоденькая миниатюрная продавщица. Волосы цвета воронова крыла были коротко подстрижены, и в них играли синие блики.

— Спасибо, я просто смотрю.

— Вам очень пойдет этот цвет, — продолжала она. — Давайте примерьте. Он не кусается.

Я невольно рассмеялась. Эта юная особа совершенно права. Что же, рискнем. С дико бьющимся сердцем я сняла с перекладины плечики с топиком и пошла в примерочную.

«Не думай. Просто надень, и все».

Я стянула через голову свитер и, отвернувшись от зеркала, надела — топик мягко, нежно обтекал мое тело. Ну а теперь самое сложное — повернуться к зеркалу и открыть глаза. «Хватит дрожать, ничего с тобой не случится». Я приоткрыла глаза и вначале посмотрела вниз, на себя. Какой красивый цвет! Оттенок все-таки иной, чем у моего платья, скорее вишневый, чем алый. По верху топик был отделан шелковистым кружевом, а низ оторочен узкой золотой каймой. Классная вещь!

Все, больше не могу. Я торопливо сняла это чудо, снова надела свитер и вышла из примерочной. Как тянет вымыть руки — неужели здесь нет дамской комнаты? С трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, я повесила топик на место и рванула к выходу.

Оказавшись на улице, в изнеможении опустилась на первую же попавшуюся по дороге скамейку и попыталась унять панику. Все равно я должна это купить, ведь я именно для этого сюда и приехала… но сердце продолжало колотиться как безумное… С чего это я так расхрабрилась? Это что-то новенькое.

Когда уровень тревоги понизился баллов до тридцати, я поднялась и продолжила свои хождения по магазинам. Народу прибавилось, но не настолько, чтобы напугать меня. Я зашла в магазин пряностей, купила Стюарту мексиканские приправы. Затем набрела на букинистический магазин и застряла там на целый час: листала романы, книги о путешествиях — мои любимые. И даже кое-что из популярной психологии.

Приустав, я зашла в кафе и заказала чайник чая. Обычно я забивалась в самый дальний угол, чтобы меня невозможно было увидеть из окна, но в этот раз я заставила себя сесть около окна.

К счастью, за уличными столиками тоже сидели посетители, так что я все-таки была не совсем на виду, но все равно ощущение было не из приятных.


К тому времени Стюарт уже прислал мне три эсэмэски — наверное, в перерывах между пациентами: как я поживаю, что я делаю и что он скучает. Я послала ему ответ: «С., привет, я на рынке в Кэмдене, хожу по магазинам. Тебе что-нибудь надо? К.».

Ответ пришел немедленно: «В следующие выходные сделаем это вместе. С. Ц.».

Я невольно рассмеялась. Он уже бог знает сколько времени пытался вытащить меня в поход по магазинам, однако до сих пор нам удалось это сделать только один раз — в ту субботу в Брайтоне…

Я смотрела на прохожих, ожидая, когда в толпе мелькнет очередной двойник Ли. Мне даже хотелось, чтобы он появился, — хотелось проверить свою реакцию. Но из нескольких десятков мужчин, прошедших мимо моего окна, никто не вызвал чувства страха. В конце концов мне это надоело. И пора было закончить начатое.

Я встала, повесила на плечо сумочку и, стараясь ни о чем не думать, отправилась обратно в тот магазин. Молоденькая продавщица широко мне улыбнулась:

— Привет! Почему-то я так и думала, что вы вернетесь.

Я улыбнулась ей в ответ.

— Не могла удержаться, — сказала я, снимая с плечиков топик.

— А какой у вас размер обуви? — неожиданно спросила девушка, окинув меня оценивающим взглядом.

— Шестой, а что?

— Вот, только что принесли. — Девушка вытащила из-под прилавка черную коробку. Внутри лежали красные замшевые босоножки с открытым носком. Глубокого вишнево-красного цвета, переложенные папиросной бумагой, их никто еще не мерил. — Хотите примерить? — спросила девушка. — Здесь указан пятый, но мне кажется, они больше.

Я скинула кроссовки и носки и всунула ноги в босоножки. Они подошли идеально. Я оглядела свои ноги. Как странно снова надеть туфли на высоком каблуке и при этом не падать в обморок от ужаса. Я чувствовала себя абсолютно нормально, только самую капельку кружилась голова.

— Я их возьму, — сказала я тихо.

— Прекрасно. Десять фунтов вас устроит? Я сама толком не знаю, сколько они могут стоить: мне их только что принесли.

— Вполне устроит.

Как удивительно идти по улице с большим пакетом, набитым покупками. Пакет приятно оттягивал руку. Я села в автобус и положила пакет на сиденье рядом с собой. Совсем недавно, когда Эрин подарила мне ту чудесную алую сорочку, я психанула так сильно, что выбросила ее в мусорное ведро, прямо в упаковке, чтобы снова не притрагиваться. А теперь сама купила алый топик. Надо же! Вот только решусь ли я взять пакет с собой или «забуду» его в автобусе? Пока что я даже смотреть на пакет не могла. На Хай-стрит я выскочила из автобуса, с пакетом, и пошла пешком, стараясь унять сердцебиение. Уровень паники был высоким — сорок или даже пятьдесят баллов. Я ждала, когда он упадет, однако тревога не желала утихать. Я зашла на задний двор, но не могла сосредоточиться на осмотре, только мельком глянула на окна.

Я проверила входную дверь, дверь миссис Маккензи, ни на секунду не забывая о пакете, стоявшем на ступеньке лестницы. Что я наделала? Что теперь будет? Красная вещица, лежащая внутри пакета, казалась мне живым существом.

«Нет, Кэти, нет, — повторяла я. — Это просто кусочек ткани, обшитый кружевом. Он не кусается. И не дерется».

Но я все-таки не смогла принести пакет к себе. Я отнесла его в квартиру Стюарта и оставила в прихожей.

Дома я как-то сразу успокоилась. Все было тихо. Проверки прошли нормально. Я выпила чашку чая, съела парочку печенюшек и еще больше повеселела.

Начало было положено.





Воскресенье, 13 июня 2004 года




Я почти не спала. Замерзла ужасно, да и все тело болело так, что я никак не могла устроиться. Но когда я открыла глаза и увидела за окном сероватый рассвет, я поняла, что все-таки спала, просто сама не заметила этого.

Я подняла голову, и тут слезы сами закапали на ковер. Во что я превратилась? В грязное, покорное, бессловесное животное. У меня не осталось сил на сопротивление. Он сломил мою волю, втоптал меня в грязь во всех смыслах этого слова. А тут еще эта история с Наоми.



— Кто такая Наоми? — спросила я.

— Просто свидетель. Скорее даже — информатор. Она была замужем за одним чуваком, за которым мы следили. Я ее завербовал, если хочешь — запудрил девочке мозги, и она согласилась доносить нам на него. Чтобы мы смогли упечь его за решетку.

Он взглянул на кровоточащие костяшки пальцев, распрямил ладонь и улыбнулся.

— Красавица была невероятная, я таких больше не встречал, — тихо сказал он. — Я должен был разрабатывать эту линию и сам же втюрился как мальчишка. Коллеги не догадывались, думали, что я трахаю ее по долгу службы, но на самом деле после того первого раза я… ни о чем другом думать не мог. Единственное, чего я хотел, — бросить службу, купить домик где-нибудь очень далеко, чтобы этот монстр, ее муж, нас не нашел, и зажить с ней счастливо…

— И что произошло? — прошептала я.

Он посмотрел на меня, и по его потустороннему взгляду я поняла, что он сейчас очень далеко. Ладонь его непроизвольно сжалась в кулак.

— Что произошло? А то, что эта сучка трахалась со мной по приказу мужа! Она выдавала мне только те сведения, которые он сам ей поставлял. — Ли стукнул затылком о притолоку двери, еще раз и еще раз. — Когда я узнал, я чуть с ума не сошел. Надо же было быть таким идиотом! Я верил всему, что она говорила мне, — всему до единого слова.

— А может быть, она боялась мужа? — спросила я.

— Это ее проблемы, а не мои.