— Вы и сами крутые, — коротко ответил Гарри. — Их-то небось не было тогда в Министерстве. Они не сражались рядом со мной.
— Это ты очень мило сказал, — просияла Полумна, поправила сползающие с носа спектрально-астральные очки и углубилась в чтение «Придиры».
— Ну, мы тоже не сражались с ним лицом к лицу, — сказал Невилл, выбираясь из-под сиденья с волосами, полными пыли и какого-то пуха. В руках у него сидел Тревор с выражением покорности судьбе. — Ты один сразился с ним. Послушал бы ты, как о тебе говорит моя бабушка. «У этого Гарри Поттера больше характера, чем во всём их Министерстве магии!» Она бы всё отдала, только бы ты был её внуком…
Гарри смущённо засмеялся и поскорее заговорил о результатах СОВ. Пока Невилл перечислял свои оценки и гадал, позволят ли ему заниматься трансфигурацией на уровне ЖАБА, если он получил всего только «удовлетворительно», Гарри, почти не слушая, смотрел на него.
Детство Невилла, так же, как и детство Гарри, сломал Волан-де-Морт, но Невилл не подозревал, как близок он был к тому, чтобы поменяться судьбой с Гарри. Пророчество могло относиться к любому из них, но Волан-де-Морт по каким-то неведомым причинам решил, что речь идёт о Гарри.
Если бы Волан-де-Морт выбрал Невилла, сейчас Невилл сидел бы напротив Гарри со шрамом в форме молнии и с грузом пророчества на плечах… Или не сидел бы? Отдала бы мама Невилла жизнь за своего сына, как отдала её Лили за жизнь Гарри? Конечно, отдала бы… Но что, если бы она оказалась не в силах заслонить своего сына от Волан-де-Морта? Что, тогда вообще не было бы никакого Избранного? Пустое сиденье там, где сейчас Невилл, и Гарри без всяких шрамов провожала бы на вокзал родная мама, а не мама Рона?
— Что с тобой, Гарри? Тебе нехорошо? — спросил Невилл.
Гарри вздрогнул:
— Извини… Я просто…
— Мозгошмыга словил? — сочувственно осведомилась Полумна, глядя на Гарри сквозь свои громадные радужные очки.
— Я… чего?
— Мозгошмыг. Они невидимые, летают в воздухе, забираются через ухо в голову и вызывают размягчение мозга, — объяснила Полумна. — Я сразу почувствовала, что один такой здесь носится.
Она принялась хлопать в ладоши, как будто ловила невидимую глазу моль. Гарри с Невиллом переглянулись и поскорее заговорили о квиддиче.
Погода за окнами поезда была такая же неровная, как и всё лето. То они ехали через промозглый туман, то выскакивали на бледный, но ясный солнечный свет. Во время одного из таких просветов, когда солнце стояло почти прямо над головой, в купе наконец появились Рон и Гермиона.
— Скорее бы тележка с едой приехала, помираю с голоду! — воскликнул Рон, плюхнувшись на сиденье рядом с Гарри и потирая живот. — Привет, Невилл, привет, Полумна. Знаешь что? — прибавил он, обернувшись к Гарри. — Малфой не дежурит с другими старостами. Засел у себя в купе со слизеринцами, мы видели по дороге.
Гарри, заинтересовавшись, выпрямился на сиденье. Непохоже на Малфоя — упускать такую возможность продемонстрировать свою власть старосты, которой он вовсю злоупотреблял в прошлом учебном году.
— Что он сделал, когда увидел тебя?
— То же, что всегда, — ответил Рон равнодушно, изобразив неприличный жест. — Как-то на него непохоже, правда? Ну, то есть не это, — он повторил жест, — а почему он не ходит по вагонам и не пугает первокурсников?
— Не знаю, — сказал Гарри, но голова у него заработала с бешеной скоростью. Похоже, у Малфоя на уме нечто поважнее, чем запугивание младших учеников.
— Может, ему больше нравилось состоять в Инспекционной дружине, — предположила Гермиона. — Может, после этого быть старостой кажется ему пресным.
— Не думаю, — сказал Гарри. — Я думаю, он…
Но не успел Гарри развить свою мысль, как дверь купе снова отворилась и показалась запыхавшаяся третьекурсница.
— Мне велели передать это Невиллу Долгопупсу и Гарри Поттеру — пролепетала она, запинаясь, и густо покраснела, встретившись взглядом с Гарри. В руках у неё были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми ленточками.
Гарри и Невилл в недоумении взяли по свитку, и девочка, спотыкаясь, выбралась из купе.
— Что это? — спросил Рон, глядя, как Гарри разворачивает свиток.
— Приглашение, — сказал Гарри.
Гарри!
Я буду очень рад, если Вы разделите со мной обед в купе «Ц».
Искренне Ваш, профессор Г. Э. Ф. Слизнорт.
— Кто это — профессор Слизнорт? — спросил Невилл, озадаченно глядя на своё приглашение.
— Новый преподаватель, — ответил Гарри. — Ну что, наверное, придётся пойти?
— А я-то зачем ему понадобился? — с тревогой спросил Невилл, как будто ожидал наказания.
— Понятия не имею, — ответил Гарри, хотя это была не совсем правда; впрочем, у Гарри не было доказательств, что его догадка верна. — Послушай, — прибавил он в порыве вдохновения, — давай накинем мантию-невидимку, тогда можно будет по дороге посмотреть, чем там занимается Малфой.
Впрочем, из этой затеи ничего не вышло. Коридоры были забиты народом, поджидавшим тележку с едой, в мантии-невидимке там никак нельзя было пробраться. Гарри с сожалением снова затолкал мантию в сумку, думая о том, как приятно быть невидимым — по крайней мере никто не таращится на тебя, раскрыв рот; кажется, на него теперь глазели даже больше, чем когда он в прошлый раз шёл по коридору. То и дело кто-нибудь высовывался из купе, чтобы насмотреться вволю. Единственным исключением оказалась Чжоу Чанг — она, наоборот, метнулась к себе в купе, едва завидев Гарри. Проходя мимо, он увидел через окошко, что она увлечённо о чём-то разговаривает со своей подружкой Мариэттой, у которой толстый слой косметики не вполне скрывал своеобразно расположенные прыщи, до сих пор красовавшиеся на лице. Злорадно улыбаясь про себя, Гарри двинулся дальше.
Добравшись до купе «Ц», Гарри с Невиллом сразу увидели, что не только они одни приглашены к Слизнорту, хотя, судя по тому, с каким энтузиазмом он их приветствовал, Гарри был самым желанным гостем.
— Гарри, мой мальчик! — воскликнул Слизнорт при виде него и вскочил на ноги, заполнив чуть ли не всё купе громадным, затянутым в бархат животом. Его блестящая лысина и пышные серебристые усы сияли в солнечных лучах, как и золотые пуговицы на жилете. — Рад видеть, рад видеть! А вы, должно быть, мистер Долгопупс!
Невилл кивнул. По приглашающему знаку Слизнорта они уселись друг против друга на единственные оставшиеся места — у самой двери. Гарри оглядел остальных гостей. Он узнал слизеринца с одного с ними курса, длинного черноволосого мальчишку с высокими скулами и раскосыми глазами. Были тут и двое незнакомых мальчиков с седьмого курса, а в уголке, затиснутая рядом со Слизнортом с таким видом, будто не вполне понимает, как она здесь оказалась, сидела Джинни.
— Ну-ка, вы здесь всех знаете? — спросил Слизнорт Гарри и Невилла. — Вот Блез Забини с вашего курса…
Забини ничем не показал, что узнаёт их, Гарри и Невилл ответили ему тем же — ученики Гриффиндора и Слизерина принципиально терпеть не могли друг друга.
— Это Кормак Маклагген — вы, быть может, встречались? Нет?
Маклагген, рослый парень с жёсткими волосами, поднял руку в знак приветствия, Гарри и Невилл кивнули в ответ.
— А это Маркус Белби, не знаю, знакомы ли вы?
Белби, худой и нервный, натянуто улыбнулся.
— А эта очаровательная юная леди говорит, что знает вас обоих! — закончил Слизнорт.
Джинни скорчила им рожицу из-за его спины.
— Ну вот и прекрасно! — с удовольствием проговорил Слизнорт. — Я смогу получше со всеми вами познакомиться. Берите салфетки. Обед из моих собственных припасов. Насколько я помню, в тележке по вагонам развозят главным образом лакричные волшебные палочки, это не для стариковского пищеварения… Кусочек фазана, Белби?
Белби вздрогнул и покорно взял здоровенный кусок — примерно с половину холодного фазана.
— Я сейчас как раз рассказывал Маркусу, что имел удовольствие учить его дядюшку Дамокла, — сообщил Слизнорт Невиллу и Гарри, одновременно пустив по кругу корзинку с булочками. — Выдающийся чародей, совершенно выдающийся, и орден Мерлина получил по заслугам. Вы часто видитесь с дядей, Маркус?
К несчастью, Маркус только что набил рот фазаном; торопясь ответить, он слишком резко глотнул, посинел и начал задыхаться.
— Анапнео, — спокойно произнёс Слизнорт, направив волшебную палочку на Белби, дыхательные пути у которого сразу же прочистились.
— Н-не… не очень часто, — пропыхтел Белби со слезами на глазах.
— Ну конечно, он, вероятно, человек занятой, — сказал Слизнорт, вопросительно глядя на Белби. — Едва ли он изобрёл Волчье противоядие без долгой и тяжёлой подготовительной работы!
— Да, наверное… — Белби, видимо, не решался откусить ещё фазана, пока Слизнорт не закончил его допрашивать. — Он… Понимаете, они с моим папой не очень ладят, так что я о нём не так уж много знаю…
Он замялся и умолк. Слизнорт одарил его холодной улыбкой и тут же повернулся к Маклаггену.
— А теперь о вас, Кормак, — сказал Слизнорт. — Я случайно знаю, что вы часто видитесь со своим дядей Тиверием. У него есть великолепная фотография, как вы с ним охотитесь на штырехвостов — в Норфолке, если не ошибаюсь?
— О да, это было классно! — выпалил Маклагген. — С нами ещё были Берти Хиггс и Руфус Скримджер… Ну, он тогда ещё не был министром…
— Ах вот как, вы и Берти знаете, и Руфуса тоже? — заулыбался Слизнорт и принялся угощать всех пирожками на маленьком подносике, каким-то образом пропустив при этом Белби. — А скажите-ка мне…
Всё было так, как и подозревал Гарри. Очевидно, сюда пригласили только тех, у кого имелись очень известные или влиятельные родственники — естественно, кроме Джинни. После Маклаггена настала очередь Забини, и оказалось, что его мама — знаменитая красавица-колдунья (насколько понял Гарри, она выходила замуж семь раз, причём каждый из её мужей погибал при загадочных обстоятельствах, и каждый оставил ей кучу золота). Следующим допросу подвергся Невилл; это были тяжёлые десять минут, поскольку родители Невилла, прославленные мракоборцы, сошли с ума под пытками, когда их мучили Беллатриса Лестрейндж и ещё парочка Пожирателей смерти. У Гарри осталось впечатление, что Слизнорт решил пока не делать окончательных выводов по поводу Невилла, а сперва выждать и посмотреть, проявятся ли у него родительские таланты.
— А теперь, — провозгласил Слизнорт, поворачиваясь всем корпусом на сиденье с видом конферансье, объявляющего гвоздь программы, — Гарри Поттер! С чего же начать? У меня ощущение, что при нашей встрече летом я лишь чуть-чуть копнул у самой поверхности!
С минуту он любовался Гарри, как будто это был особенно большой и вкусный кусок фазана, затем сказал:
— Вас теперь называют Избранным!
Гарри молчал. Белби, Маклагген и Забини дружно уставились на него.
— Разумеется, — сказал Слизнорт, не сводя глаз с Гарри, — слухи ходят уже несколько лет… Я помню, как… хм… после той страшной ночи… Лили… Джеймс… а вы остались в живых… Говорили, что у вас, должно быть, какие-то невероятные способности…
Забини тихонько кашлянул, как бы выражая сомнение и насмешку. Из-за спины Слизнорта послышался сердитый голос:
— Ага, Забини, у тебя зато огромные способности… выпендриваться!
— Ах, батюшки мои! — благодушно усмехнулся Слизнорт, оглянувшись на Джинни, сверкавшую глазами в сторону Забини из-за выпирающего слизнортовского живота. — Берегитесь, Блез! Когда я проходил мимо купе этой юной леди, я видел, как она выполнила великолепнейший Летучемышиный сглаз! Я на вашем месте поостерёгся бы вставать у неё на пути!
Забини ответил презрительным взглядом.
— Во всяком случае, — сказал Слизнорт, снова повернувшись к Гарри, — этим летом ходят такие слухи! Не знаешь, чему и верить, ведь у «Пророка», как известно, случаются ошибки, но при таком количестве очевидцев не приходится сомневаться, что кое-какие беспорядки в Министерстве имели место, а вы были в самой гуще событий!
Гарри, не видя никакой возможности увильнуть от ответа, если только совсем уж нагло не соврать, кивнул, но по-прежнему ничего не сказал. Слизнорт лучезарно улыбнулся.
— Такая скромность, такая скромность, неудивительно, что Дамблдор так к вам привязан… Стало быть, вы действительно были там? Что касается подробностей… они так сенсационны… Просто не знаешь, чему и верить! К примеру, это легендарное пророчество…
— Мы не слышали никакого пророчества, — сказал Невилл, становясь пунцовым, как куст герани.
— Верно, — бросилась ему на помощь Джинни. — Мы с Невиллом тоже там были, всё это чепуха насчёт Избранного, обычные выдумки «Пророка».
— Вы оба тоже там были? — живо заинтересовался Слизнорт, переводя взгляд с Невилла на Джинни и обратно, но оба словно воды в рот набрали, не поддавались на его ободряющие улыбки. — Да… что ж… Конечно, «Пророк» частенько преувеличивает… — продолжил Слизнорт несколько разочарованным тоном. — Помню, дорогая Гвеног мне говорила… Я, разумеется, имею в виду Гвеног Джонс, капитана «Холихедских гарпий»…
Он пустился в долгие и запутанные воспоминания, но у Гарри осталось чёткое ощущение, что Слизнорт с ним ещё не закончил и что Невилл и Джинни его не убедили.
Время всё тянулось, Слизнорт сыпал историями о разных знаменитых волшебниках, которых он обучал в Хогвартсе и которые были прямо-таки счастливы вступить, как он выразился, в Клуб Слизней. Гарри томился, ему хотелось уйти, но он не мог придумать, как сделать это вежливо. Наконец поезд выскочил из очередного долгого участка тумана на свет красного закатного солнца, и Слизнорт огляделся, мигая в полумраке.
— Боже праведный, уже темнеет! А я и не заметил, как зажглись лампы. Идите-ка все переодевайтесь в школьные мантии! Маклагген, непременно заходите ко мне, возьмите почитать ту книгу о штырехвостах. Гарри, Блез — просто так заходите, в любое время. Это и к вам относится, мисс, — обернулся он к Джинни с весёлым огоньком в глазах. — Ну же, расходитесь, кыш!
— Это ты очень мило сказал, — просияла Полумна, поправила сползающие с носа спектрально-астральные очки и углубилась в чтение «Придиры».
— Ну, мы тоже не сражались с ним лицом к лицу, — сказал Невилл, выбираясь из-под сиденья с волосами, полными пыли и какого-то пуха. В руках у него сидел Тревор с выражением покорности судьбе. — Ты один сразился с ним. Послушал бы ты, как о тебе говорит моя бабушка. «У этого Гарри Поттера больше характера, чем во всём их Министерстве магии!» Она бы всё отдала, только бы ты был её внуком…
Гарри смущённо засмеялся и поскорее заговорил о результатах СОВ. Пока Невилл перечислял свои оценки и гадал, позволят ли ему заниматься трансфигурацией на уровне ЖАБА, если он получил всего только «удовлетворительно», Гарри, почти не слушая, смотрел на него.
Детство Невилла, так же, как и детство Гарри, сломал Волан-де-Морт, но Невилл не подозревал, как близок он был к тому, чтобы поменяться судьбой с Гарри. Пророчество могло относиться к любому из них, но Волан-де-Морт по каким-то неведомым причинам решил, что речь идёт о Гарри.
Если бы Волан-де-Морт выбрал Невилла, сейчас Невилл сидел бы напротив Гарри со шрамом в форме молнии и с грузом пророчества на плечах… Или не сидел бы? Отдала бы мама Невилла жизнь за своего сына, как отдала её Лили за жизнь Гарри? Конечно, отдала бы… Но что, если бы она оказалась не в силах заслонить своего сына от Волан-де-Морта? Что, тогда вообще не было бы никакого Избранного? Пустое сиденье там, где сейчас Невилл, и Гарри без всяких шрамов провожала бы на вокзал родная мама, а не мама Рона?
— Что с тобой, Гарри? Тебе нехорошо? — спросил Невилл.
Гарри вздрогнул:
— Извини… Я просто…
— Мозгошмыга словил? — сочувственно осведомилась Полумна, глядя на Гарри сквозь свои громадные радужные очки.
— Я… чего?
— Мозгошмыг. Они невидимые, летают в воздухе, забираются через ухо в голову и вызывают размягчение мозга, — объяснила Полумна. — Я сразу почувствовала, что один такой здесь носится.
Она принялась хлопать в ладоши, как будто ловила невидимую глазу моль. Гарри с Невиллом переглянулись и поскорее заговорили о квиддиче.
Погода за окнами поезда была такая же неровная, как и всё лето. То они ехали через промозглый туман, то выскакивали на бледный, но ясный солнечный свет. Во время одного из таких просветов, когда солнце стояло почти прямо над головой, в купе наконец появились Рон и Гермиона.
— Скорее бы тележка с едой приехала, помираю с голоду! — воскликнул Рон, плюхнувшись на сиденье рядом с Гарри и потирая живот. — Привет, Невилл, привет, Полумна. Знаешь что? — прибавил он, обернувшись к Гарри. — Малфой не дежурит с другими старостами. Засел у себя в купе со слизеринцами, мы видели по дороге.
Гарри, заинтересовавшись, выпрямился на сиденье. Непохоже на Малфоя — упускать такую возможность продемонстрировать свою власть старосты, которой он вовсю злоупотреблял в прошлом учебном году.
— Что он сделал, когда увидел тебя?
— То же, что всегда, — ответил Рон равнодушно, изобразив неприличный жест. — Как-то на него непохоже, правда? Ну, то есть не это, — он повторил жест, — а почему он не ходит по вагонам и не пугает первокурсников?
— Не знаю, — сказал Гарри, но голова у него заработала с бешеной скоростью. Похоже, у Малфоя на уме нечто поважнее, чем запугивание младших учеников.
— Может, ему больше нравилось состоять в Инспекционной дружине, — предположила Гермиона. — Может, после этого быть старостой кажется ему пресным.
— Не думаю, — сказал Гарри. — Я думаю, он…
Но не успел Гарри развить свою мысль, как дверь купе снова отворилась и показалась запыхавшаяся третьекурсница.
— Мне велели передать это Невиллу Долгопупсу и Гарри Поттеру — пролепетала она, запинаясь, и густо покраснела, встретившись взглядом с Гарри. В руках у неё были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми ленточками.
Гарри и Невилл в недоумении взяли по свитку, и девочка, спотыкаясь, выбралась из купе.
— Что это? — спросил Рон, глядя, как Гарри разворачивает свиток.
— Приглашение, — сказал Гарри.
Гарри!
Я буду очень рад, если Вы разделите со мной обед в купе «Ц».
Искренне Ваш, профессор Г. Э. Ф. Слизнорт.
— Кто это — профессор Слизнорт? — спросил Невилл, озадаченно глядя на своё приглашение.
— Новый преподаватель, — ответил Гарри. — Ну что, наверное, придётся пойти?
— А я-то зачем ему понадобился? — с тревогой спросил Невилл, как будто ожидал наказания.
— Понятия не имею, — ответил Гарри, хотя это была не совсем правда; впрочем, у Гарри не было доказательств, что его догадка верна. — Послушай, — прибавил он в порыве вдохновения, — давай накинем мантию-невидимку, тогда можно будет по дороге посмотреть, чем там занимается Малфой.
Впрочем, из этой затеи ничего не вышло. Коридоры были забиты народом, поджидавшим тележку с едой, в мантии-невидимке там никак нельзя было пробраться. Гарри с сожалением снова затолкал мантию в сумку, думая о том, как приятно быть невидимым — по крайней мере никто не таращится на тебя, раскрыв рот; кажется, на него теперь глазели даже больше, чем когда он в прошлый раз шёл по коридору. То и дело кто-нибудь высовывался из купе, чтобы насмотреться вволю. Единственным исключением оказалась Чжоу Чанг — она, наоборот, метнулась к себе в купе, едва завидев Гарри. Проходя мимо, он увидел через окошко, что она увлечённо о чём-то разговаривает со своей подружкой Мариэттой, у которой толстый слой косметики не вполне скрывал своеобразно расположенные прыщи, до сих пор красовавшиеся на лице. Злорадно улыбаясь про себя, Гарри двинулся дальше.
Добравшись до купе «Ц», Гарри с Невиллом сразу увидели, что не только они одни приглашены к Слизнорту, хотя, судя по тому, с каким энтузиазмом он их приветствовал, Гарри был самым желанным гостем.
— Гарри, мой мальчик! — воскликнул Слизнорт при виде него и вскочил на ноги, заполнив чуть ли не всё купе громадным, затянутым в бархат животом. Его блестящая лысина и пышные серебристые усы сияли в солнечных лучах, как и золотые пуговицы на жилете. — Рад видеть, рад видеть! А вы, должно быть, мистер Долгопупс!
Невилл кивнул. По приглашающему знаку Слизнорта они уселись друг против друга на единственные оставшиеся места — у самой двери. Гарри оглядел остальных гостей. Он узнал слизеринца с одного с ними курса, длинного черноволосого мальчишку с высокими скулами и раскосыми глазами. Были тут и двое незнакомых мальчиков с седьмого курса, а в уголке, затиснутая рядом со Слизнортом с таким видом, будто не вполне понимает, как она здесь оказалась, сидела Джинни.
— Ну-ка, вы здесь всех знаете? — спросил Слизнорт Гарри и Невилла. — Вот Блез Забини с вашего курса…
Забини ничем не показал, что узнаёт их, Гарри и Невилл ответили ему тем же — ученики Гриффиндора и Слизерина принципиально терпеть не могли друг друга.
— Это Кормак Маклагген — вы, быть может, встречались? Нет?
Маклагген, рослый парень с жёсткими волосами, поднял руку в знак приветствия, Гарри и Невилл кивнули в ответ.
— А это Маркус Белби, не знаю, знакомы ли вы?
Белби, худой и нервный, натянуто улыбнулся.
— А эта очаровательная юная леди говорит, что знает вас обоих! — закончил Слизнорт.
Джинни скорчила им рожицу из-за его спины.
— Ну вот и прекрасно! — с удовольствием проговорил Слизнорт. — Я смогу получше со всеми вами познакомиться. Берите салфетки. Обед из моих собственных припасов. Насколько я помню, в тележке по вагонам развозят главным образом лакричные волшебные палочки, это не для стариковского пищеварения… Кусочек фазана, Белби?
Белби вздрогнул и покорно взял здоровенный кусок — примерно с половину холодного фазана.
— Я сейчас как раз рассказывал Маркусу, что имел удовольствие учить его дядюшку Дамокла, — сообщил Слизнорт Невиллу и Гарри, одновременно пустив по кругу корзинку с булочками. — Выдающийся чародей, совершенно выдающийся, и орден Мерлина получил по заслугам. Вы часто видитесь с дядей, Маркус?
К несчастью, Маркус только что набил рот фазаном; торопясь ответить, он слишком резко глотнул, посинел и начал задыхаться.
— Анапнео, — спокойно произнёс Слизнорт, направив волшебную палочку на Белби, дыхательные пути у которого сразу же прочистились.
— Н-не… не очень часто, — пропыхтел Белби со слезами на глазах.
— Ну конечно, он, вероятно, человек занятой, — сказал Слизнорт, вопросительно глядя на Белби. — Едва ли он изобрёл Волчье противоядие без долгой и тяжёлой подготовительной работы!
— Да, наверное… — Белби, видимо, не решался откусить ещё фазана, пока Слизнорт не закончил его допрашивать. — Он… Понимаете, они с моим папой не очень ладят, так что я о нём не так уж много знаю…
Он замялся и умолк. Слизнорт одарил его холодной улыбкой и тут же повернулся к Маклаггену.
— А теперь о вас, Кормак, — сказал Слизнорт. — Я случайно знаю, что вы часто видитесь со своим дядей Тиверием. У него есть великолепная фотография, как вы с ним охотитесь на штырехвостов — в Норфолке, если не ошибаюсь?
— О да, это было классно! — выпалил Маклагген. — С нами ещё были Берти Хиггс и Руфус Скримджер… Ну, он тогда ещё не был министром…
— Ах вот как, вы и Берти знаете, и Руфуса тоже? — заулыбался Слизнорт и принялся угощать всех пирожками на маленьком подносике, каким-то образом пропустив при этом Белби. — А скажите-ка мне…
Всё было так, как и подозревал Гарри. Очевидно, сюда пригласили только тех, у кого имелись очень известные или влиятельные родственники — естественно, кроме Джинни. После Маклаггена настала очередь Забини, и оказалось, что его мама — знаменитая красавица-колдунья (насколько понял Гарри, она выходила замуж семь раз, причём каждый из её мужей погибал при загадочных обстоятельствах, и каждый оставил ей кучу золота). Следующим допросу подвергся Невилл; это были тяжёлые десять минут, поскольку родители Невилла, прославленные мракоборцы, сошли с ума под пытками, когда их мучили Беллатриса Лестрейндж и ещё парочка Пожирателей смерти. У Гарри осталось впечатление, что Слизнорт решил пока не делать окончательных выводов по поводу Невилла, а сперва выждать и посмотреть, проявятся ли у него родительские таланты.
— А теперь, — провозгласил Слизнорт, поворачиваясь всем корпусом на сиденье с видом конферансье, объявляющего гвоздь программы, — Гарри Поттер! С чего же начать? У меня ощущение, что при нашей встрече летом я лишь чуть-чуть копнул у самой поверхности!
С минуту он любовался Гарри, как будто это был особенно большой и вкусный кусок фазана, затем сказал:
— Вас теперь называют Избранным!
Гарри молчал. Белби, Маклагген и Забини дружно уставились на него.
— Разумеется, — сказал Слизнорт, не сводя глаз с Гарри, — слухи ходят уже несколько лет… Я помню, как… хм… после той страшной ночи… Лили… Джеймс… а вы остались в живых… Говорили, что у вас, должно быть, какие-то невероятные способности…
Забини тихонько кашлянул, как бы выражая сомнение и насмешку. Из-за спины Слизнорта послышался сердитый голос:
— Ага, Забини, у тебя зато огромные способности… выпендриваться!
— Ах, батюшки мои! — благодушно усмехнулся Слизнорт, оглянувшись на Джинни, сверкавшую глазами в сторону Забини из-за выпирающего слизнортовского живота. — Берегитесь, Блез! Когда я проходил мимо купе этой юной леди, я видел, как она выполнила великолепнейший Летучемышиный сглаз! Я на вашем месте поостерёгся бы вставать у неё на пути!
Забини ответил презрительным взглядом.
— Во всяком случае, — сказал Слизнорт, снова повернувшись к Гарри, — этим летом ходят такие слухи! Не знаешь, чему и верить, ведь у «Пророка», как известно, случаются ошибки, но при таком количестве очевидцев не приходится сомневаться, что кое-какие беспорядки в Министерстве имели место, а вы были в самой гуще событий!
Гарри, не видя никакой возможности увильнуть от ответа, если только совсем уж нагло не соврать, кивнул, но по-прежнему ничего не сказал. Слизнорт лучезарно улыбнулся.
— Такая скромность, такая скромность, неудивительно, что Дамблдор так к вам привязан… Стало быть, вы действительно были там? Что касается подробностей… они так сенсационны… Просто не знаешь, чему и верить! К примеру, это легендарное пророчество…
— Мы не слышали никакого пророчества, — сказал Невилл, становясь пунцовым, как куст герани.
— Верно, — бросилась ему на помощь Джинни. — Мы с Невиллом тоже там были, всё это чепуха насчёт Избранного, обычные выдумки «Пророка».
— Вы оба тоже там были? — живо заинтересовался Слизнорт, переводя взгляд с Невилла на Джинни и обратно, но оба словно воды в рот набрали, не поддавались на его ободряющие улыбки. — Да… что ж… Конечно, «Пророк» частенько преувеличивает… — продолжил Слизнорт несколько разочарованным тоном. — Помню, дорогая Гвеног мне говорила… Я, разумеется, имею в виду Гвеног Джонс, капитана «Холихедских гарпий»…
Он пустился в долгие и запутанные воспоминания, но у Гарри осталось чёткое ощущение, что Слизнорт с ним ещё не закончил и что Невилл и Джинни его не убедили.
Время всё тянулось, Слизнорт сыпал историями о разных знаменитых волшебниках, которых он обучал в Хогвартсе и которые были прямо-таки счастливы вступить, как он выразился, в Клуб Слизней. Гарри томился, ему хотелось уйти, но он не мог придумать, как сделать это вежливо. Наконец поезд выскочил из очередного долгого участка тумана на свет красного закатного солнца, и Слизнорт огляделся, мигая в полумраке.
— Боже праведный, уже темнеет! А я и не заметил, как зажглись лампы. Идите-ка все переодевайтесь в школьные мантии! Маклагген, непременно заходите ко мне, возьмите почитать ту книгу о штырехвостах. Гарри, Блез — просто так заходите, в любое время. Это и к вам относится, мисс, — обернулся он к Джинни с весёлым огоньком в глазах. — Ну же, расходитесь, кыш!