— Плохо. Очень плохо, — покачал головой врач, издали осмотрев последнего. — Я вас уже не спасу. Можете меня убить, но это ничего не изменит. Странно, что вы еще стоите, твари уже должны были добраться до позвоночника. У вас минут пятнадцать. Как и у вас, — повернулся он к Герману. — Но я могу попробовать извлечь все личинки из рук, а после влить в кровь убойную дозу антибиотиков. Это будет очень больно, и результата я не гарантирую. Даже если все получится удачно — вы не сможете пользоваться руками несколько недель, что в наших условиях равносильно смерти.

— Гера, передай Машке, что я ее люблю, — сказал парень и, сделав шаг назад, приставил себе пистолет к виску.

— Нет! — взревел Герман, бросаясь к товарищу. Но глухой выстрел уже эхом прокатился по комнате. — Сука, да как так-то? Ты должен был сам ей сказать!

— Нужно уходить, — сказал врач, шагнув ко мне. — Жизнь за жизнь!

— Верно. Жизнь за жизнь, вы спасаете Германа, я спасаю вас, — сказал я, глядя на ополченца. — Начинайте операцию или останетесь здесь с трупами.

— Черт с вами, — выругался доктор, понимая, что меня не переубедить. — Но нам придется открыть дверь, чтобы внести инструменты и лекарства.

— В этом нет необходимости. Если нужно, я даже вашу медсестру могу сюда затащить, — сказал я, держа врача на прицеле. — Пусть поднесут к окну все что нужно. И быстрее. Гера… Герман, твою мать! Ты меня слышишь?

— Да… Да, я здесь, — ответил ополченец, приходя в себя.

— Расчисти место и ложись на пол. Кушетки в операционную сегодня не завезли, — сказал я, из коридора послышались голоса, и, выглянув в окно, я увидел, что по лестнице спускается целая процессия. И несут они не только инструменты, но и свет, и даже операционный стол. Похоже, врача здесь очень ценили.

— Я возьмусь за лечение, если вы откроете дверь и впустите мою помощницу, — сказал доктор, держа раскрытые ладони так, чтобы я их видел. — Мы не причиним вреда ни вам, ни вашему другу. Обещаю.

— Ну, раз обещаете, — хмыкнул я, поднимая автомат. — Герман, план изменился, отойди к стене. Мне нужно место.

Бойцы охраны не успели среагировать на мое перемещение. Медсестра, перед которой я предстал в чем мать родила, только ойкнула и уже в следующую секунду была в комнате. Во время следующего прыжка мне попытались помешать, схватив за руку, но я ударил локтем, не глядя. Судя по хрусту — попал. А в следующую секунду уже стоял в помещении вместе с кушеткой и плафоном.

— Потрясающе, — пробормотал врач, поправив очки на носу. — Это просто потрясающе. Впервые вижу такую удивительную способность. Я обязательно должен вас обследовать и желательно под анестезией.

— Не собираюсь быть подопытной крысой, — оборвал я его восторги. — Лечите Геру. Быстро. Ваша жизнь зависит от этого.

— Да-да. Конечно, Лида, свет. Раствор — сейчас введем анестезию. Боюсь, иначе пациент просто не перенесет операционного шока, — заверил меня доктор. — Начнем.

На Германа надели кислородную маску. Спрыснули помещение из большого распылителя, воняющего химией. Доктор сделал укол и, не дожидаясь, пока он подействует, начал протирать руки ополченца обеззараживающим средством. Хотя, на мой взгляд, в этой ситуации обрабатывать от микробов было несколько поздно.

— Вы еще с нами, молодой человек? — спросил врач, похлопав Германа по щеке. Тот повернулся и слабо кивнул. — Жаль, жаль. Начинать придется как есть. Время не ждет. Скальпель и пинцет.

Медсестра молча подала инструменты, и хирург ловким уверенным движением вскрыл едва видимый бугорок на коже Германа. Щелкнул пинцет, и через несколько мгновений я увидел, как в щипцах извивается маленькая многоножка. Шевеля лапками, она пыталась улизнуть из стального захвата, а когда оказалась снаружи — обвила инструмент с явным намерением укусить обидчика в ответ.

Доктор невозмутимо бросил насекомое в ведро с едва разведенной хлоркой, и оно быстро издохло, дергаясь в конвульсиях. Врач же обработал получившуюся рану. Наскоро соединил ее края медицинским степлером и перешел к следующему бугорку. Вновь сверкнул скальпель, и в пинцете оказалась тварь в сантиметр размером.

Герман стонал сквозь зубы, но с каждым разом все тише. В конце концов он совершенно замолчал, и операция продолжалась почти в полной тишине. Я даже стоять устал, прислонившись к двери плечом, и только это позволило мне среагировать, когда засов с той стороны начал отходить.

— Тихо, тихо! — выкрикнул врач, когда я взвел затвор. — Уйдите все и не мешайте операции! У них одаренный!

— Но, — раздался неуверенный голос снаружи.

— Я сказал, уйдите! — чуть не заорал доктор. — А вы, молодой человек, лучше следите, чтобы вылупившиеся из тел паразиты не добрались до нас. Иначе вашего друга уже ничто не спасет. А теперь все тихо, у меня операция.

— Понял, отходим, — раздался голос снаружи, и я увидел, как несколько человек поднимаются по лестнице. Время и в самом деле начинало поджимать. Если Леонид был прав насчет личинок, и они вылупляются через пару часов, скоро твари уже должны появиться на свет. И я в это время не хотел бы находиться рядом.

Внимательно осмотрев бронежилет и трусы в свете ультрафиолетовой лампы я оделся, во что мог, и, отбросив остальные вещи, телепортировался наружу. Удивительно, но, кажется, врача и в самом деле послушались. Возможно, он был единственным действующим хирургом, или даже главой отделения. В любом случае в данный момент коридор оказался пуст, и я распахнул двери.

— Выезжайте вместе со столом, — приказал я, и врач, оглянувшись, кивнул. Вместе мы вывели все оборудование. Оружие Германа, Сани и последнего парня, имени которого я даже не знал, подбирать не стал. Было слишком опасно приближаться к телам. К тому же неизвестно, остались ли на них яйца паразитов. Как верно заметил доктор, металл насекомые жрать не должны.

Через минуту я заметил, что несколько человек держат меня на мушке. Один стоял прямо на лестнице — еще двое лежали на предыдущем этаже. Но пока я находился в непосредственной близости от врача, спускать крючок никто не спешил. Обстановка стояла максимально напряженная, пока доктор наконец не отошел от исполосованного вдоль и поперек Германа.

— Все. Жить будет, — с облегчением сказал врач. — А теперь давайте разберемся с нашей небольшой проблемой. И, может, уже хватит держать меня на мушке?!

— Не раньше, чем ваши люди отойдут от лестницы, — сказал я. — Мы никогда не хотели причинять вам вреда и были готовы щедро оплатить ваши услуги.

— Вымогательство и угроза расправы, такие у вас методы переговоров? — скептически усмехнулся врач.

— Вы нас и вовсе хотели запереть и оставить умирать, — спокойно ответил я. — Это не очень располагает ко взаимному доверию, согласитесь.

— Не мы такие, время такое, — сказал задумчиво доктор. — И что вы хотите мне предложить? Отпустить я вас с товарищем не могу, на него потрачено слишком много ценных медикаментов.

— Я принесу вам новые. Для меня это не проблема, — ответил я. — Скажите, где их взять, покажите на карте, и я вам их достану. То, что для других нереально, для меня вполне выполнимо. Да и стены не проблема.

— Это я уже вижу, но, если вы и в самом деле предлагаете добыть то, что я хочу… — доктор на секунду замолчал, а затем взглянул мне прямо в глаза. — Яблоко. Золотое яблоко.





Глава 9





— А у вас губа не дура, — усмехнулся я, опуская палец на спусковой крючок, — могу подарить губозакатывательную машинку. Поиски райских яблок всегда заканчиваются гибелью. Еще раз — всегда. Даже если вы сумеете добраться до дерева и сорвать плод, прежде чем загадать желание — вам придется умереть. А учитывая толпы монстров, что его охраняют, погибнет при добыче человек десять. Если уж говорить о нахождении райских яблок — то они появляются только в местах массовой гибели людей. Человек сто должно умереть, или больше.

— Значит, идти за яблоком вы отказываетесь? — с угрозой в голосе спросил врач. — Жаль, очень жаль. Ведь в процессе изъятия паразитов некоторое количество нервных окончаний вашего товарища могло быть повреждено. Кто знает, что с ним станется, если не провести повторную операцию, а единственный нейрохирург на ближайший десяток километров, или даже на весь оставшийся мир, — это я.

— Ну ты и урод, доктор.

— Не мы такие, — вновь повторил врач, пожав плечами. — Итак, ваше слово?

— Мое слово? Я забираю своего друга, отвезу его к нашему врачу. А если окажется, что вы вдруг специально довели его до такого состояния — просто выведу вас погулять на газон, — в ярости сказал я. — Меня не остановят ни стены, ни оружие. Представьте, как сколопендры медленно пожирают вас изнутри, и подумайте еще раз.

— Я единственный нейрохирург в округе, — упрямо повторил Юрий, поправляя очки.

— И что, вам кажется, что лично мне нужна ваша помощь? — с вызовом спросил я. — Хотите мне что-то предложить, предлагайте. А угрозы можете засунуть себе в задницу, у вас, как у врача, в этом большой опыт.

— Тут вы правы, засовывать куда подальше желания мы все привыкли, — нахмурившись, сказал хирург. — Но времена изменились. Неужели вы допустите смерть единственного врача, который может спасать жизни? Оставшееся человечество вам такой расточительности не простит!

— Проверим? — спросил я, наставляя на него ствол, тут же щелкнуло несколько затворов выше по лестнице, но рисковать не хотел никто. А до доктора, кажется, начало медленно доходить, что придуманные им условия могут оказаться не самыми выгодными. Чтобы окончательно привести в чувство «уникального» специалиста, я шагнул к нему и снова телепортировал в комнату с трупами.

— Что вы наделали?! — заверещала Лидочка, и сразу несколько человек бегом начали спускаться с лестницы, но я уже переместился за медсестру, ближе к Герману. — Вы сумасшедший! Он же светило.

— Это светило нам не светило, — грубо оборвал я женщину, безуспешно пытающуюся пробить меня локтями через бронежилет. — Ну что, Юрий Чеевич, как тебе там? Удобно?

— Вытащите меня отсюда! Скорее! Твари ужа начали вылупляться! — завопил врач, мгновенно потерявший всякое самообладание.

— О, так мы теперь готовы к переговорам? Так что с моим другом? — снова спросил я. — Вы перерезали ему нервы?

— Нет! Конечно нет! Я все сделал хорошо, он в полном порядке и при должном уходе оправится всего через несколько дней, — чуть не плача, выкрикнул врач. — Вытаскивайте меня быстрее, они уже на середине комнаты!

— Руку. Руку в окно просунь! — скомандовал я и после того, как врач вытащил ладонь в окошко, мгновенно телепортировал его, поставив перед собой, заслоняясь от стрелков. — Ну вот, теперь поговорим еще раз, или я просто верну вас назад. Устраивает такая перспектива?

— А-а! — завопила медсестра. — У меня по руке что-то ползет!

— Бегите! — крикнул врач. — Готовьте хлорку! Нельзя допустить распространения паразитов! Быстрее!

— Да нет тут никого, — обернувшись, сказал я, и это стало моей ошибкой. Врач дернул меня за руку, которой я удерживал медсестру, та оттолкнула меня назад, вырываясь из захвата, и мой контур оказался открыт для атаки. Только вот доктор не учел, что играл слишком натурально, и бойцы охраны и в самом деле убрались с лестницы. А через секунду, когда вернулись, я уже держал самого врача, выбив из его руки скальпель.

— Кажется, друзьями нам не стать, — сказал я сквозь зубы.

— Нужно уходить. Если паразиты проберутся через окно в двери — вся поликлиника окажется заражена, — настаивал Юрий. — Если вам безразлична моя и ваша жизни, то пожалейте хоть всех, кто нашел приют в этом здании. У нас больше пятидесяти групп выживших, полторы сотни человек. Единственная…

— Эту шарманку я уже слышал, можешь не заводить, — усмехнулся я, но все же чуть отошел от двери, так, чтобы врач перекрывал меня с лестницы. — Эй, наверху! Одежду сорокового размера на сто восемьдесят пять роста, ботинки сорок шестого. Больше мне от вас ничего не нужно. Мы с доктором и моим другом выйдем погулять, смотрите, чтобы в коридоре не нашлось героев, которые пальнут мне в спину.

— Мы все еще можем договориться. Отпустите меня, и вам дадут все необходимое. Но куда больше вы получите, если достанете мне яблоко, — настаивал Юрий, но, дважды почувствовав на себе его гостеприимство, я не собирался рисковать в третий.

— Как вы сказали, доктор, не мы такие? — усмехнулся я, продолжая держать его на мушке. — Не попытайся вы нас убить, может, я бы вам и поверил. Но, как говорится, обманул один раз — позор тебе, обманул второй — позор мне.

— Когда у вас будет тяжелый операционный случай, роды, прорыв апендицита, куда вы обратитесь? Кто вам поможет? — спросил Юрий.

— Как вы сами заметили, на мне все зарастает как на собаке. Да и роды мне не грозят, — с усмешкой ответил я. — Что же до поселения, поверьте, когда к вам придет Сергей, знающий, что вы не захотели спасать группу рейдеров, вы предпочтете умереть быстро.

— Я — нужен — вам — живым! — закричал врач, но в этот момент сверху появились две пустые ладони, и я переключил все свое внимание на медленно спускающегося человека, всячески показывающего, что он не вооружен.

— Кирилл? Что ты задумал? — спросил врач с недоверием.

— Хочу предложить обмен, — усмехнулся мужчина с черной окладистой бородой. — Парень, я все понимаю, но ты нам всем окажешь услугу, если отпустишь врача.

— Да я его и не держу, одежку только скиньте и дайте коридор для выхода, — сказал я как можно спокойнее. — А, и не подходи ближе двух метров, а то доктор отправится на ком личинкам. А это несколько усложнит мою задачу.

— Верно, усложнит, и не только твою. Но ты немного не врубаешься в ситуацию, — усмехнулся мужчина, одетый в такую же, как была раньше на мне, куртку-афганку, сев на ступеньки. — Мы тут с мужиками обсуждали, как его вытаскивать. Медики предлагали снотворный газ, разные хитрости, кто-то хотел взять этот коридор штурмом. Придурки. А потом один смельчак предложил врача не спасать.

— Что? Ты не посмеешь! — завопил доктор.

— Ха, это уже интересней, слушаю, — улыбнулся я.

— Ну так вот, мы тут все — выжившие, — махнул на лестницу Кирилл. — У всех случилась беда и пришлось искать медикаменты и помощь. А нашли мы это место и вооруженных людей. Ну и правило его дурацкое жизнь за жизнь. Многие в результате согласились вместо своих спасенных родственников остаться навсегда, чернорабочими.

— Как я понимаю, устраивало это далеко не всех? — задал я риторический вопрос.

— Да что там, никого не устраивало. Но учитывая, что это происходило постепенно, все как-то приняли правила игры. А ты нет. Может, потому, что тебе товарищ не слишком дорог, может, потому, что дороги были те, кто погиб. Мне по большому счету без разницы. — Мужчина запустил пятерню в бороду и поскреб шею ногтями. — Так вот к чему я это, мы решили порядки поменять.

— Вы не посмеете, — ахнул Юрий, чуть осев. — Я вашим детям, женам вашим — жизнь спас! Вы мне по крышку гроба обязаны!