Раздвигая ее, словно ледокол, он подвел Мишку к калитке, у которой стояли двое полицейских с винтовками, и, пройдя с ним во двор, остановился, ожидая дальнейших инструкций.

– Тут меня ждите. Остальные пусть там остаются, – тихо сказал Мишка и, перекрестившись, не спеша зашагал к флигелю, держа руки полусогнутыми на уровне плеч. Он почти подошел к крыльцу, когда в одном из окон слегка отодвинулась занавеска и, на парня уставилось дуло револьвера.

– Не стреляйте, дяденька, – быстро сказал Мишка. – Мне урядник полиции велел узнать, чего вы хотите и что нужно, чтобы вы господина штабс-капитана с дочерью живыми отпустили.

– Я ж им сказал, чтобы ушли, – возмущенно зашипел беглый.

– Так не могут оне. Говорят, уйдут, а вы людей порешите. Вот и прислали, чтоб я у вас ваши… это, как его, условия узнал.

Мишка старательно играл недалекого деревенского паренька. Судя по всему, ссыльный тоже великим умом не отличался. Хитрый, опасный, но недалекий. Сумел воспользоваться моментом, но реализовать его полностью ума не хватило.

– Заходи, – проворчал он, явно растерявшись.

Мишка поднялся на крыльцо и, пройдя коридором, вошел в небольшую гостиную. Господин штабс-капитан сидел на полу с перевязанным животом. Пуля вошла в левую часть, и, похоже, не нанесла серьезных повреждений, но если не оказать ему срочную помощь, может развиться сепсис. Девушка сидела рядом с ним, испуганная, но целая. Оценив обстановку, Мишка показательно распахнул полушубок, на всякий случай сообщив:

– Оне с меня даже ремень сняли. Так что вам принесть?

– Еды в дорогу, возок с парой коней, и пусть отойдут подальше. Я в возок сяду и уеду, – задумчиво проговорил ссыльный.

– Зима, дяденька. По тайге тракт еще чистый, а в полях переметы. Встанете, и все. Считай, замерз. Или волки заедят.

– И чего делать? – опешил от такого ответа варнак.

– Расписание поездов просите. Как литерный пойдет, так на него и прыгнете, а их тут оставите. У станции он все равно скорость сбросит. Запрыгнуть легко. И догонять трудно. Литерный только по особым случаям останавливается.

– Умно. Сам придумал?

– Ага. Уехать хотел. А из еды чего хотите?

– А ты б чего взял? – нашелся каторжник.

– Ну, тут кто чего больше любит. Я бы хлеба, сала, колбасы, яичек вареных взял. И не тяжело, и скусно. А консерва – она тяжелая. А как банку вскрыл, так обратно уже не положишь.

– Я тоже консерву не люблю, – кивнул варнак. – Так и передай, что сказал. И пусть еще флягу с водкой положат и лука с солью. Запомнил?

– Ага. Расписание на бумажке, хлеба, сала, колбасы, лука, водки, соли, яичек вареных. Может, еще чего? – уточнил Мишка, не спеша разворачиваясь к нему левым боком и запуская правую руку подмышку.

– А чего еще? – окончательно забывшись, спросил варнак, опуская руку с револьвером.

– Ну, исподнее свежее, одежку другую, – принялся перечислять Мишка, делая вид, что почесывается.

– Некогда. Ты еще баню предложи, – рассмеялся варнак, отмахнувшись.

– Тоже верно. В морге переоденут, – рыкнул Мишка и, выхватив револьвер, плавно нажал на спусковой крючок.





* * *


Сидя в сугробе возле участка, он не замечал, как по лицу стекают капельки подтаявшего снега, которым он умылся, пытаясь успокоиться, и смотрел, как дрожат пальцы. Про освобождение заложников он только слышал и видел в кино, так что теперь хорошо понимал, почему главные герои тех фильмов после завершения операции надирались в лоскуты. Сейчас ему хотелось именно этого. Надраться так, чтобы «му» не сказать было.

Спина побаливала от переизбытка адреналина, а в ушах кровь била барабанным боем. Зачерпнув еще горсть пушистого чистого снега, Мишка приложил ее к лицу, чувствуя, как невесомые снежинки моментально превращаются в холодную воду. Рядом с ним кто-то остановился, и парень, чуть повернув голову, увидел громадные сапоги урядника. За ним был еще кто-то, но за шарообразной фигурой было не разобрать, кто именно.

– Ты бы это, Миша, в участок шел, – откашлявшись, посоветовал урядник с неожиданной робостью в голосе.

– Угу, – кивнул Мишка и, тяжело поднявшись, поплелся в указанном направлении, попутно отряхивая одежду от снега.

Войдя в участок, он свернул было к лестнице в свою мастерскую, но громадная лапа урядника, мягко опустившись ему на плечо, перенаправила движение.

– Ко мне пойдем, Миша, – негромко сказал толстяк, и Мишка, даже не пытаясь сопротивляться, зашагал дальше, словно механическая кукла.

У двери в свой кабинет урядник осторожно отодвинул парня в сторону и, погремев ключами, отомкнул замок. Распахнув дверь, он сделал шаг в сторону и, широким жестом указывая на кабинет, велел:

– Проходи, усаживайся.

– Еще чего случилось, Николай Аристархович? – взяв себя в руки, устало спросил Мишка.

– Тьфу-тьфу, – застучал урядник по ножке стола. – Слава богу, нет. Ты мне скажи, с чего вдруг разволновался так? Вроде не в первый раз по беглым стреляешь.

– За девочку испугался, – вздохнул Мишка. – Этот урод револьвером размахивал так, что в любой момент мог курок спустить. А револьвер на боевом взводе. Хорошо, получилось на себя его отвлечь и зубы заговорить. Иначе все бы там легли.


– А как ты умудрился оружие пронести? – послышался вопрос, и только теперь Мишка заметил, что у входа в кабинет топчется целая делегация.

– Револьвер в рукав, подмышку сунул и сделал вид, что почесаться решил, – пожал Мишка плечами, не желая выдавать свои маленькие секреты.

– А оружие у вас откуда? – не унимался какой-то офицер. – Револьверы не так часто гражданские покупают. Да еще и крестьяне. Не по карману.

– Михаил числится в нашей службе оружейным мастером, так что револьвер тот ему я подарил, – грозно выпрямившись во весь рост, припечатал урядник. – Уж чем-чем, а оружием он пользоваться умеет лучше всех моих подчиненных, вместе взятых. Кстати, ваши подчиненные вам, господин ротмистр, не все докладывают. Один из ваших беглых был убит именно им.

– Это кто же? – насупившись, спросил офицер.

– Выстрел в левый висок. Выходного отверстия нет, – коротко ответил Мишка.

– Есть такой, – помолчав, кивнул ротмистр. – Я еще удивился, как так получилось.

– Я стрелял. Из-за ворот, когда понял, что он от ваших людей отстреливается.

– Погоди, так это ты пластину для быстрого заряжания магазина придумал? – вдруг заинтересовался офицер.

– Я, – кивнул Мишка. – Вот, к слову, – добавил он, протягивая уряднику скорозарядник, уже снаряженный патронами. – Вставляете патроны в барабан, в середине пимпочку поворачиваете, и все.

– Сделал все-таки, – расцвел улыбкой урядник и, достав из кобуры свой служебный револьвер, откинул барабан.

Ссыпав патроны из него в ладонь, он положил их на стол и, демонстративно вставив патроны скорозарядника в каморы, осторожно повернул рифленый барашек. Патроны тихо брякнули закраинами о барабан, и толстяк, защелкнув его в рамку, с довольным видом, хмыкнул:

– Цены тебе, Миша, нет. Шесть патронов одним махом вставить, это ж удумать надо было.

Убрав револьвер в кобуру, он принялся вставлять лежавшие на столе патроны в скорозарядник. Снарядив его, он покрутил необычное приспособление в руке и, не обращая внимания на наблюдавших за его действиями зрителей, спросил:

– В мастерской такие на всех долго делать будут? нужно будет всех обеспечить.

– Сложного там нет ничего. Главное, латунь листовую найти, – пожал парень плечами, не понимая смысла всего этого действа.

– Дозвольте полюбопытствовать, – решился ротмистр конвойной роты и, получив приспособление в руки, принялся внимательно его рассматривать. – Остроумно. Просто и удобно, – кивнул он, передавая скорозарядник кому-то из зрителей. – И много у вас, юноша, еще таких придумок? – повернулся он к Мишке.

– Так я этим делом не промышляю. Надо, придумываю и делаю, – ответил Мишка, небрежно отмахнувшись.

– Сами делаете?

– Так вроде не безрукий, – усмехнулся парень.

– А тебя не учили, что в присутствии офицера вставать положено?! – вдруг вызверился ротмистр.

– Господин ротмистр… – пьяным медведем взревел урядник, но Мишка, жестом остановив его, начал медленно подниматься, глядя офицеру в глаза.

«Если я встану, ты у меня, падла, ляжешь», – билась в голове мысль.

– Думаю, молодому человеку лучше пока отдохнуть, – раздался властный голос, и все собравшиеся дружно повернулись к дверям.

Недвижимы остались только ротмистр, замерший, словно кролик перед удавом, и Мишка, кулаки которого уже сжались до побелевших костяшек.

– Господин ротмистр, покиньте нас, – раздался приказ, и Мишка, чуть расслабившись, повернулся к дверям.

– Слушаюсь, господин полковник, – проблеял офицер и, вздрогнув, вышел.

– Эк его передернуло, – негромко проворчал вошедший, проводив ротмистра взглядом. – Однако и взгляд у вас, юноша, – добавил он, останавливаясь напротив Мишки и отодвигая стул. – Присаживайтесь. Побеседуем.

Парень так же медленно уселся на место, рассматривая неизвестного полковника. Благородная седина, несколько орденов на груди, отлично сидящий мундир. И внимательные, цепкие голубые глаза на породистом лице. Это был действительно офицер. Такой, какими их показывали в фильмах. Белая кость. Окинув Мишку внимательным взглядом, полковник чуть усмехнулся и, движением кисти указав на дверь, сказал:

– Не обращайте внимания на этого дурака. Просрал службу, а теперь виноватых ищет. На этот раз не отвертится. Но давайте начнем сначала. Полковник Белецкий, Александр Ефимович.

– Михаил, местный охотник и оружейный мастер в полицейской службе, – кивнул парень.

– Просто Михаил, и все?

– До отчества не дорос еще, а фамилия моя Халзанов.

– Это откуда ж такая? – удивился полковник.

– Ястреб степной. То ли монголы, то ли маньчжуры эту породу так называли. Оттуда и пошло, – ответил Мишка, припомнив рассказ тетки.

– Ястреб, значит, – протянул полковник, рассматривая скорозарядник. – Сильно. Впрочем, характер в вас чувствуется. Эту штуку действительно вы придумали?

– Я. Другой такой не найдете.