«Орш, возьми Риш на себя, – отреагировал я, позволяя позаботиться о безопасности тех, кто оказался слабее. Теперь рядом с ними будут собратья, укрывающие защитным полем своей силы. – О других тоже побеспокойтесь. И ещё о пленниках».

О последних вспомнил по инерции, всё внимание было уже приковано к иному – результату эксперимента. По сути, таковых оказалось два. Первый – от нас с моей добычей на расстоянии, равном росту Трои, не было ни единого летающего существа. Второй – я вновь столкнулся с крайне досадным ограничением: для своей истинной сути эдаити удалиться от тела-якоря на большее расстояние не имелось никакой возможности.

«Короткий поводок…» – улетела к моим собратьям образная ассоциация, которую я когда-то уловил в мыслях Трои.

«Мы привязаны к телам крепче, чем полагали, – несомненно предпринимая аналогичную попытку, посетовал Орш. – Это может стать помехой».

«Значит, надо учитывать привязку в будущем. Всё теперь у нас всё не так, как раньше, – напомнил я и приказал: – Расположиться ещё ближе, не отдаляться. Все, кто на периметре, – разделите контроль, распределитесь по времени, концентрируйтесь на любой приближающейся угрозе».

Мгновение, быстрое перемещение тех, кто ранее занял не слишком удачные позиции, и вновь спокойная атмосфера и тишина, лишь изредка нарушаемая тонким звоном насекомых. Они подлетали, но не успевали прорваться через «заграждение» – всех, кто всё ещё не мог сладить с телом, и мужчин-пленных окутали защитным полем силы другие собратья, как я свою… добычу.

Потребность оградить её от любого дискомфорта ощущалась чем-то непреодолимым. Почему? Даже о собратьях, на которых всегда всецело полагался, я размышлял меньше. Это из-за очевидной уязвимости Трои? Съесть её уже не казалось мне значимым. Было ощущение, что не буду удовлетворён результатом.

Но что мне тогда надо от добычи? Зачем трачу на неё свои ресурсы и время?

Внятных объяснений не находилось, в итоге утвердился в мысли, что её ценность для меня в возможности получать информацию напрямую. Пусть женщина меньше меня разбиралась в окружавших процессах и с местными планетарными реалиями была не знакома, но её знания о наших оболочках и материальных законах, довлеющих над ними, приносили пользу.

Этого же достаточно, чтобы пытаться сохранить ей жизнь?

Троя шумно вздохнула во сне и повернулась, устроившись щекой на моём предплечье. Её кожа ощущалась такой гладкой и нежной в сравнении с моей… И снова это уже знакомое мне отсутствие пространства между нашими телами!

Руку обдало жаром, а я не понял реакции оболочки – что спровоцировало это локальное расширение сосудов и всплеск температуры? Прошло несколько ударов сердца, прежде чем я осознал, что вдруг перестал дышать и продолжаю задерживать дыхание. Что за странные сбои? Могут ли они служить предвестием проблем с оболочкой?

Что-то подобное сегодня уже было! Пришло воспоминание о моменте, когда мы добрались до этого места, и я опустил Трою с плеча на песок. Усевшись, она какое-то время приходила в себя, пока… Пока не уставилась на меня, и в её мыслях не начался привычный уже хаос.

Обнажёнка? Почему это слово столь сильно взволновало мою добычу?

В тот момент её дыхание, в точности как у меня сейчас, замерло, а сердце резко ускорило ритм. Соотнеся направление взгляда Трои с шепотками пленников-мужчин, я понял – причина в моём теле. Вернее, в отсутствии на нём одежды. Однако понимания, почему гуманоиды, захватившие нас, придавали такое большое значение этой вторичной и совершенно никчёмной оболочке, так и не было. И всё же, желая погасить панику женщины, я отыскал эту их «одежду» и натянул на себя.

Вроде даже помогло – Троя немного успокоилась. Ещё и укорила себя, опасаясь, что наведёт меня на мысли о размножении.

Очередное, не желающее проясняться понятие… Уже не в первый раз женщина старательно гасит все свои мысли, стоит в них возникнуть этому слову. Очевидно, оно как-то связано с телом. Моим или её?

Сейчас тело женщины ощущалось отчётливо – ни скафандр, ни тонкая преграда эластичной ткани костюма не могли служить преградой моим осязательным способностям. Повернувшись на бок, Троя инстинктивно вжималась в мой бок, такая тёплая, разомлевшая и расслабленная.

Неожиданно я осознал: именно этот факт мешает моему сну и, вопреки усталости, оболочка не погружается в полубессознательную «отключку», призванную восполнить энергию тела. Или же дело в той подпитке, которую продолжали приносить подлетающие насекомые? Глоток за глотком – при соприкосновении с моей сущностью, погибая, они питали меня, осыпая крохами энергии…

Свободная рука, вдруг действуя вне моего контроля, необъяснимым образом заскользила по телу Трои, осязая его. М-м-м… Те самые отличительные особенности, что были и у тела Риша. Моя ладонь замерла на одной из выпуклостей в области грудной клетки женщины. Четкий ритм её дыхания и равномерно бьющегося сердца только обостряли возникший интерес.

Переместив ладонь на свою грудь, я задумался: в моём теле всё иначе. Нигде в моей версии оболочки не было схожей мягкости. Зачем тела мужчин и женщин отличаются? Так заведено в физическом мире?

И тут же в мыслях возник ещё один заинтересовавший ранее образ. То самое ощущение приятности, возникшее в момент «тесноты» между моим телом и телом Трои. К чему упускать возможность? Пока есть время, надо исследовать непонятное. В данный момент – рассмотреть тело Трои. Возможно, пойму, почему материальным существам так важно прятать их тела… Или построю догадки о размножении? Оно точно связано с телом! Если это какая-то его жизненно-полезная функция, то подобное знание несомненно пригодится.

Ткань скафандра поддалась мне с возмутительной лёгкостью. Второй рывок, и ещё более тонкая одежда опала двумя уже бесполезными лоскутами. А я впился взглядом в тело Трои – ту его часть, что стала видимой и кардинально отличалась от мужской версии оболочки. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы утвердиться в очевидном и уже проверенном факте – кожа моей добычи более уязвимая, более нежная. Тут о самодостаточной защищённости и говорить нечего.

Всё её тело буквально кричало о мягкости и слабости, грудь трепетала даже от легчайшего дыхания. Моего воображения не хватало представить, что способен сделать с ней даже не самый крепкий удар… Смять? Необратимо изломать?

Почему именно удар?.. Вдруг понял, что достаточно даже сжать женщину чуть крепче, чтобы нанести необратимый вред. Что, если на неё упадёт что-то тяжёлое? Или она сама рухнет на твёрдую поверхность?

Мы – эдаити – не признаём слабостей. Никогда не признавали. Такая вопиющая уязвимость могла лишь вызвать презрение в сознании любого из нас. Я понимал это!

Понимал, но… ощущал что-то иное. Удовлетворение? Желание защитить? Что за необъяснимые реакции? Сознание, отныне привязанное к оболочке, подкидывает их мне, реагируя на неведомые сигналы тела? Вот и ещё один из них – желание не только смотреть, но и дотрагиваться.

Свободная рука вновь переместилась на мягкое, едва подрагивающее полушарие женской груди. В месте соприкосновения наших тел словно образовалось статическое электричество – в кожу впились сотни молний внезапно сгенерировавшейся энергии! Меня обдало жаром – волна тепла в доли секунды прокатилась по телу, поднимая его температуру. Дрогнув, без привычной эдаити решительности ладонь робко скользнула ниже, переместившись на менее мягкий живот. Она продолжала жить своей жизнью, получая команды не от моего сознания. В нём сейчас царила абсолютная пустота.

Пальцы странно дрожали, не столько осязая, сколько… поглаживая? С волнением первооткрывателя я вслушивался в ощущения, уже ничего не понимая! Не слыша ничего, кроме внезапно ускорившегося кровотока, отдающегося звоном в ушах.

Троя застонала, с тягучей плавностью перекатившись на спину! Другая её щека, а с ней и такая беззащитная грудь, впечатались в моё тело, практически ошпарив множеством жалящих импульсов.

– Ещё, – сонно, едва различимо пробормотала добыча.

Ее долгий выдох прозвучал для меня так внезапно и оглушающе громко, что сердце от неожиданности чуть не лопнуло в груди. Каким чудом я не вскинулся, уже через миг оказавшись на ногах в режиме отражения глобальной угрозы? И чего, собственно, испугался? Как вообще я мог испугаться, если прежде ничто во вселенной не могло поколебать моей стойкости?

«Кин?» – позвал Орш.

Вместе с мысленным призывом собрата с оглушающим грохотом обрушился на меня внешний мир. Как это возможно? Я что, на время перестал слышать и воспринимать абсолютно всё, что происходило вне кокона наших с Троей тесно соприкоснувшихся тел?!

«Что с твоей оболочкой?»

Конечно! Для тех эдаити, кто сейчас бодрствовал, продолжая прощупывать пространство вокруг спящих, я воспринимался странно. Словно эпицентр жара в инфракрасном спектре! Жара похлеще, чем в подземной глубине сердцевины местного гороподобного существа. И жар этот уже не растекался волнами, передаваясь от тела Трои. Источником повышенной температуры оказалась собственная оболочка! Мой живот напрягался до каменной твёрдости, сдерживая сильнейший порыв к движению. Какая-то невообразимая, сводящая с ума потребность прижаться к моей добыче овладела телом. Толком не понимая как и почему, я жаждал движения и тесноты. Той самой, так заворожившей новыми ощущениями тесноты между нашими телами.

«Всё… хорошо», – выдавил ответную мысль с дичайшим трудом.


Концентрироваться на происходящем вне круга наших сплетенных тел стало необычайно сложно. Но… Но это же неправильно. И опасно!

«Ты… – Орш запнулся, пытаясь подобрать объясняющий образ, – разрушаешься?»

Подобный вопрос стал возможен только с обретением материальности.

«Нет», – с огромным трудом мне удалось сфокусироваться на окружающем мире, заставляя сознание возобладать над реакциями оболочки. С тем, что произошло с телом, я не разобрался, но сейчас точно было не время признаваться собрату в слабости. Это место изобиловало угрозами, и мне было кого защищать.

«Тогда отдыхай», – пришёл резонный совет Орша.

«Да», – безропотно согласился, переключая внимание на Трою.

Чего ожидать от женщины, я уже и сам не представлял. Впервые моя добыча меня… устрашила. Нет? Инстинктивно дала отпор? Неосознанно выявила естественный способ влиять на созданные для нас оболочки? Может ли так быть, что в их природе заложен некий механизм противостояния нам нынешним?..

Это надо прояснить! Позже. Сейчас, уверившись в возвращении контроля сознания эдаити, я обхватил Трою и второй рукой. Чтобы она во сне не навредила кому-то ещё… Она же моя добыча?! Значит, вредить имеет право исключительно мне.

Чем бы ни грозил этот вред, пережитые ощущения захватили. Уже сейчас я жаждал испытать их вновь. Только в более благоприятной обстановке.

Прислушался. Троя затихла, успокоилась, кажется… Заснула.

Понимание этого сказалось успокаивающе. Я тоже начал погружаться в состояние, которое называлось «сном».

Однако долго оно не продлилось – нашёлся возмутитель спокойствия, что привлёк внимание. Сознание эдаити оставалось настороже и среагировало молниеносно, пробудив оболочку. Кто-то двигался на нашей стоянке!

Приоткрыв глаза, я увидел тёмный силуэт, шатающейся походкой бредущий к зарослям высоких кристаллов. Опознать в нём того самого пленного, который в светлую пору сцепился со штурманом, труда не составило.

Что именно погнало его в сторону от остальных? Особого интереса не было, скорее отстранённое любопытство – никто из них, кроме Трои, не являлся для меня значимым. Добыче я бы не позволил отойти, ощущая роящихся и сдерживаемых только воздействием эдаити насекомых. Но этот пленник… Его перспективы никого из нас особо не занимали. Никто из эдаити не шелохнулся, чтобы воспрепятствовать мужчине. Упади он в темноте в своей сонной прострации и сломай шею – внимания бы не обратили. Было лишь интересно понять, зачем он в одиночестве движется в сторону от всех? Не я один наблюдал сейчас за пленником.

Услышав журчащий звук, сообразил – причина в потребностях оболочки. Необходимость избавиться от излишков жидкости вынудила этого мужчину покинуть лагерь. Раздался звук смыкания фиксаторов скафандра и яростно-злое: «Идите вы все…»

«Бесполезный, – пришла ленивая мысль Орша. Крайний со стороны зарослей, он, конечно, тоже наблюдал манёвр. – Зачем таскать с собой? Давай подпитаюсь им?»

«Голодный? – без особого усердия отозвался я в ответ. Участь пленника меня не заботила, но настораживала возможная реакция Трои, обнаружь она его после пробуждения. – Хватает другой пищи».

Постояв, видимо, в раздумьях, обратно пленник не вернулся. Подпитанная дурным сном ненависть, которую я видел в его глазах, когда он пререкался с Троей, гнала его прочь от нас. Мужчина, забыв спросонья, где находится, отошёл ещё дальше, к самой границе кристаллического леса, и опустился на песок.

– Твари… Все твари… Давить гадов, – бормотал, отмахиваясь от снующих вокруг насекомых. Наконец улёгся на бок.

«Сверху!» – Орш подал безмолвный сигнал, переключая наше внимание на новый объект.

Над ним, поверх верхушки дерева-кристалла, бесшумно скользнула тень пролетевшей в ночном небе огромной плоской твари. Порыв ветра раскачал «ветви». Издали донёсся стрекочущий звук. Ему ответил ещё один, рваный, жёсткий, переплетающийся с раскатистым приглушённым стуком. А следом раздался протяжный стон – резкий, громкий и… И очень уж близкий.

Нет, местный мир совсем не пуст. Мы все спокойно принимали данность: тут есть свои чудовища. Но одновременно знали: о себе позаботимся.

«На контроле, – бросил я в пространство Заку, что охранял периметр лагеря, пока мы отдыхали, – проблема?»

«Нет, – тут же пришёл ответ. – Угроза для эдаити отсутствует».

Каким бы ни был мир и кто бы его ни населял – главными хищниками останемся мы. Это неизменно.

Глубоко втянув воздух, напитанной ночной прохладой и смесью незнакомых пока ароматов, я уловил такой близкий и молниеносно узнаваемый аромат волос Трои.

Стон, теперь больше похожий на вскрик, раздался снова. Но проверять, отыскивая его источник, я не стал. Привык доверять и полагаться на собратьев. Беспокойства со стороны остальных я не ощущал. Значит, пусть сам разбирается… кто бы там ни кричал…

У меня появилась куда более важная забота – разбуженная звуками Троя снова начала проявлять активность. Вздохнула, завозилась в моих руках, пробормотала «дайте поспать», уткнулась носом в сгиб локтя и… затихла.

Это её очередное нелепое и лишённое смысла прикосновение снова поразило. Опять я словно выпал из реальности, оглушённый всплеском ощущений, что спровоцировала своеобразная ласка тёплого дыхания. Пришлось вновь прилагать усилия, чтобы успокоиться.

Когда шум крови в ушах стих, понял, что прежние вскрики и хрипы со стороны зарослей тоже смолкли. Я вновь расслабился, окончательно погружаясь в столь нужный телу период покоя. Рад был бы сохранить обычную для бодрствования связь с оболочкой, использовать рецепторы и продолжить активный анализ окружающего, но увы, её потенциал на сегодня был исчерпан.

В этом своеобразные минусы материального организма – он восстанавливался, только когда я от него отключался. С этим приходилось считаться – для полноценного существования в материальном мире одних сил эдаити недостаточно, требовались и ресурсы физического тела.

Но сознание эдаити, в отличие от оболочки, не «выключалось». Я всё равно улавливал мыслеобразы собратьев, поочерёдно сменяющих друг друга во время ночного дежурства и сообщающих отдыхающим эдаити о происходящем вокруг.

«Температура воздуха падает – усиливайте теплообмен…»

«Женских особей прикройте, они меня не слышат».

«Приближается какое-то крупное существо…»

«Помощь не нужна, я его отогнал».

«Новая атака насекомых, их всё больше».

«Начинается розовый восход».