– Девиз нашего отряда простой – мы своих не бросаем. Каждый из вас должен знать, что любого, кто будет ранен или атакован, мы будем защищать до последней капли крови. И каждого, кто струсит и сбежит с поля боя или, как в том случае с медведем, удерет, бросив оружие, постигнет кара превращения в человека без яиц. А зачем трусу мужские причиндалы? Они ему не нужны. Таким образом, и наказание будет, и служба будет идти. А теперь разойдись! Привал.
Притихшие и ошарашенные пограничники разбрелись по кострам варить кашу с мясом оленя.
Кузнец, споря с капралами, раздавал им на десятки поделенное мясо. Артем не прислушивался к тихой ругани, дремал. Он уже понял, что его бойцам нужен дневной отдых, хотя бы два часа. Не ходоки они. Бредут усталые и мало на что обращают внимание. Появись неожиданно враг и возьмет их голыми руками, без малейших усилий. И это время у них было.
«А куда торопиться? – подумал Артем. – Прибудем на место и там приступим к тренировкам».
К Артему подошел заспанный Свад, на лбу которого красовалась огромная шишка.
– Обед скоро будет? – мрачно спросил он.
– Скоро, уважаемый, скоро, – терпеливо отозвался Козьма, помешивая в котелке. – Еще полтора часа, и все.
Свад уселся у ног Артема и, не глядя на денщика, сварливо пробубнил:
– Соли не жалей. Вечно недосаливаешь. Жалеешь, что ли?
– У нас говорят, – невозмутимо отозвался денщик, – недосол на столе, а пересол на спине. Вон соль в мешочке, сыпь сколько надо.
– У вас говорят, – передразнил его гремлун. – Что вы, бездари, можете знать о свойствах соли. Ты хоть ее формулу знаешь?
– А зачем? Я ее просто употребляю. У нас, может быть, люд и не ученый, зато умудренный. Наше дело служить, а не умничать.
– А ты что, Свад, химическую формулу соли знаешь? – с некоторым удивлением спросил Артем.
– А как, не зная формулы, с материалом работать? – неожиданно подался в рассуждения гремлун. – Ее формула натрий хлор.
Артем удивился еще больше:
– Надо же, и у нас так же! Один в один!
– А чего удивительного, – благодушно ответил Свад. – Вся материя состоит из одних и тех же элементов, и названия у них одни и те же. Те, которые Творец дал. Так удобнее, путаницы нет.
– А может, ты знаешь, как из этих элементов составить алхимическое зелье?
– Ну, само зелье нет, – замялся Свад, – а вот подсказать могу. Что ты хочешь знать?
– Да есть у меня один ингредиент – сушенное сердце зомби, зелье из него заживляет самые страшные раны. Руку может приживить…
– Покажи. – Гремлун вытянул ручонку. Исследовательский зуд затмил все остальные позывы его души.
Артем достал сердце размером с кулак. Гремлун повертел его в руках, сдвинул шестерню на затылок и достал инструмент, похожий на штангенциркуль, рядом положил свой потрепанный блокнот. Сосредоточенно бубня, стал измерять сердце:
– Ага, волновая амплитуда стабильная, 0,1 волны Узера[3]. Воздействует на волну раны и входит в резонанс… М-да… Но эффект слабый. Что может служить катализатором процесса? То, что усилит волну. Козий помет?..
Свад, не брезгуя, подобрал засохший кусочек экскрементов, валяющийся у костра, и под изумленными взглядами Артема и Козьмы измерил его и выбросил.
– Нет, не подходит.
Отстраненно посмотрел на Артема.
– Вытаскивай все свои ингредиенты, – пробурчал он, – подбирать буду.
Такую алхимию Артем видел впервые. У гремлуна все действия сводились к расчетам волн. Каждый предмет, как любил рассуждать мастер проклятий, имеет свою волну, и, узнав амплитуду колебаний, можно разобраться в его свойствах, ну а дальше понять, что с чем сочетается и в каких пропорциях.
Свад, перебирая порошки, сушеные листья, корешки, рыбьи внутренности, кинул взгляд на замершего с открытым ртом Козьму. Тот тоже видел такую алхимию впервые. Служа в гошпитале, он насмотрелся на опыты магов. Много видел, но такое?..
– Ты мух не лови, – строго произнес гремлун. – Рот закрой и кашу вари. В прошлый раз она у тебя пригорела.
– У кого пригорела? – пришел в себя Козьма и возмутился явной несправедливостью к его кулинарным способностям: – У меня каша никогда не пригорает!
Но гремлун его уже не слушал. Он с азартом щупал пальцами ингредиенты и, закрыв глаза, что-то неразборчиво бормотал.
Наконец отложил корень каменного сердца, листья подорожника, сушеную малину и потребовал ступу и пестик. Получив требуемое, безжалостно отрезал кусок сердца зомби, положил все отобранное в ступку, при этом ничего не отмеряя на весах. Просто оторвал на глазок кусочки и стал толочь. Несколько раз останавливался и критически смотрел на свои труды. Оставшись чем-то недовольным, принимался толочь снова. Наконец результат его труда гремлуна удовлетворил.
– Спирт нужен и масло. Лучше репейника или желтых плодов.
– У меня есть репейное, – отозвался Артем. – И самогон двойной перегонки.
– Давай! – потребовал гремлун.
Артем протянул бутылочку с маслом и бутылку с самогоном. Свад вылил масло в ступку и стал тщательно перемешивать. Затем добавил каплю самогона. Подумал и капнул еще.
– Готово! – торжественно произнес он.
– Что готово? – Артем недоверчиво посмотрел на серую маслянистую массу.
– Заживляющее средство для ран. Амплитуда подобрана правильно. Катализатор и консерватор имеется. Можно пробовать.
Артем с озадаченным видом повертел в руках измазанный пестик. Верить коротышке на слово было опасно, он тот еще экспериментатор. То плита упадет, то зубов лишишься.
Артем огляделся. Раненых нет. У одного Свада на лбу горит шишка красным огнем светофора: «движение запрещено».
«А чем не рана?» – подумал Артем, глядя на довольного и гордого коротышку, и мило улыбнулся. Быстрым решительным движением нанес мазь на шишку и отстранился.
Свад замер, выпучил глаза и с возмущением закричал:
– Ты зачем это сделал, тупица?!
– Так я проверить хотел, как работает твоя мазь, – отозвался Артем. – Я помню, как ты мне зубы вставлял. Все помню! – Артем погрозил пальцем. – Ты сделал мазь и, как всякий уважающий себя естествоиспытатель, должен пробовать созданные тобой зелья на себе…
Артем не договорил и уставился на гремлуна, у которого неожиданно стала расти шишка на лбу. Она вытянулась, и вместо нее вырос рог величиной с палец, толстый в основании и острый на конце. Как у молодого носорога.
– Свад, у тебя рог вырос, – стараясь не рассмеяться, произнес Артем.
Гремлун ухватился руками за лоб и замер. Не веря ощущениям, тщательно ощупал нарост. Затем не выдержал и, вскочив, затряс кулаками:
– Ты что натворил, бездарь недоученная?! Не мог на другом испробовать?
– А на ком, Свад?
– Да вон хотя бы на нем! – Гремлун ткнул грязным пальцем в денщика.
Козьма быстро осенил себя змейкой.
– Спаси и сохрани, Хранитель, – пробормотал он.
– Так у него ничего не болит, Свад, а у тебя шишка, – невозмутимо отреагировал на ругань Артем. – Кроме того, очень удобно. Можешь разбежаться и кого-нибудь заколоть рогом. Или на рог можно что-то вешать.
– Что вешать? – ошарашенно спросил гремлун. Он оторопело моргал и смотрел на человека, не до конца понимая, шутит тот или говорит серьезно.
– Ключи от квартиры, где деньги лежат!.. Или хотя бы твою шестерню.
Артем снял с головы коротышки кругляк из желтого металла и повесил на рог. Глаза мастера проклятий сошлись к переносице. Козьма, до этого спокойно наблюдавший за препираниями мага и домового, не выдержал, забулькал, пытаясь удержать рвущийся наружу смех, и упал на спину, дрыгая ногами.
Слышно было только его оханье:
– Ох… ох… спасите… мочи нет…
Свад вышел из ступора и понял, что над ним издеваются. Коротышка не на шутку рассвирепел. Сдернул двумя руками шестерню и зарычал, как кот, которому повстречался соперник:
– Ш-ш-ш… ры-ы! Убери этот рог, или я за себя не отвечаю…
– Да пожалуйста, – пожал плечами Артем и молниеносно выхватил костяной нож.
Взмах рукой, и рог отвалился, подрезанный точно под самый корень. Свад тонко пискнул и хотел ухватиться за рану руками, забыв при этом, что он держал в них шестерню. Он с размаха хлопнул себя по лбу, замер с закатившимися глазами, а затем повалился на спину. Он лежал, распластав руки и ноги, словно мертвец, с окровавленным лбом и не подавал признаков жизни.
Козьма перестал смеяться. С жалостью посмотрел на тело неподвижного гремлуна.
– Помер голубчик. – Он снял шлем с головы. – Отмучился. Хороший был домовой. Пил столько, что и Шпонке не снилось. А как ел, как ел! – покачал он головой, не зная, что еще хорошего можно сказать о гремлуне. – Вы, мессир, и его «оживите»?..
– Да не помер он. Спит, – ответил Артем и пестиком намазал кровоточащую рану на лбу коротышки. К удивлению обоих, рана тут же покрылась коричневой коркой, а еще через несколько секунд на месте раны появилась розовая корочка.
– Надо же! Работает его мазь! – изумился Козьма. – Если бы сам не видел, не поверил бы. Силен домовой, не иначе колдун.
Артем поднял тщедушное тельце страдальца и отнес в фургон. Там бережно уложил на свою бурку. Когда он вернулся, от костра доносился запах пригорелой каши.
– Козьма! Недотепа ты эдакий! – закричал Артем. – Чего уснул? Мешай давай. Каша пригорает!
– Ох ты ж боженька мой! – спохватился денщик и принялся усиленно перемешивать кашу.
Артем осторожно с краю брал ложкой горячую кашу с мясом и, дуя на нее, ел. Мысли его крутились вокруг дикарей. Что же это за дикари, что живут в городах? Странно это.
– Козьма, а что ты еще знаешь про города на востоке?
– Мало знаю, мессир. Наши туда не ходят, тут, вдоль границы Северного леса, погоняют северян, и все.