Это совсем не та история, где рыцарь в честь прекрасной дамы сражает огнедышащего дракона. Всё гораздо суровее и реалистичнее, королевский гнев – страшная вещь. И муж леди, прекрасно знающий об этом, пошёл против воли короля. Ради неё пошёл! У леди сердца выпрыгивало из груди, когда она тихо-тихо, почти шёпотом, сказала:

— Я так благодарна тебе, Стенли, муж мой…

Лорд тихо, боясь спугнуть что-то невещественное, что-то необычное, от чего так сжималось и частило сердце, взял руку своей жены, повернул её ладонью к свету свечей и тихо, нежно, медленно, будто пробуя её кожу на вкус, пытаясь запомнить запах, поцеловал. Он видел и слёзы, стоящие в глазах Ирэн, и то, что сердце её полно нежности и благодарности, и он совершенно не собирался торопиться.

Ещё днем лорд твёрдо решил, что понукать жену не стоит, проводить первую брачную ночь впопыхах – глупость, и вообще, как бы не тянуло, он – давно уже не мальчишка и вполне способен потерпеть до дома. Там, в привычной обстановке, леди будет легче принять его мужское внимание. Хотя барон достаточно помотался по стране, воевал и видел в этой жизни разных людей, однако, мысль о том, что с Ирэн можно поступить, как с обычной селянкой, решившей подработать у лорда на сеновале монетку, внушала ему отвращение. Пусть пройдёт время, пусть леди осознает, что от него, своего мужа, ей не стоит ждать ничего, кроме нежности и почтения.

Однако, как это часто и бывает в жизни, всё пошло вовсе не по тому благоразумному плану, что лорд составил себе днём. Он и сам не заметил, как рука Ирэн легла на его голову и нежные женские пальцы начали мягко перебирать волосы, скользнули по скуле, чутко отметив маленький шрамик на подбородке, и остановились в яремной ямке, вслушиваясь в частящий пульс лорда.

Её кожа пахла горьковатыми травами, волосы, когда он выдернул из них шпильки, упали тяжёлым прохладным потоком на хрупкие плечи, лаская руки лорда, а губы, такие розовые, нежные, беспомощные, неожиданно ответили на его поцелуй…

Историю о том, как новоявленные супруги добирались до спальни, целуясь под каждым горящим в коридоре факелом и шарахаясь друг от друга, когда слышали шум, производимый где-то слугами, вполне можно и опустить.

Утром лорд проснулся раньше на несколько минут, чем его жена. Он ещё успел полюбоваться и взлохмаченными волосами Ирэн, и розовой кожей плеча, выглядывающего из-под одеяла, и даже тонкими, изящными пальчиками руки, которая так доверчиво лежала на его груди. Леди открыла глаза и ужасно, совершенно по-детски смутилась, увидев направленный на неё взгляд. Стоит ли говорить о том, что лорду пришлось поцелуями разгонять смущение и робость жены?

Лорд Беррит, терпеливо ожидавший их за завтраком, слегка смягчился, увидев дочь целой, невредимой и, как ему показалось, ещё и весьма довольной. Ночь лорд спал плохо – ныло сердце, посещали мысли о том, что Андрэ, его сын, его надежда и наследник, очень молод и, возможно, стоит поберечься? В конце концов, не так уж ему и нужны все эти придворные интриги и хитросплетения.

Да и ничего страшного, по сути, не произошло. Да, барон в глазах лорда-отца – нищий. Но остаются земли графства Моройского, остаются воины графства, а маленький личный отряд барона не будет лишним. Кроме того, барон показал себя вполне рассудительным и очень неглупым. Ещё вчера днём, когда Ирэн вышла приказать заварить свежих трав на вечер, зять сам сказал лорду Берриту, что попробует отвоевать для Ирэн право опеки над землями.

Лорд тогда с сомнением кивнул зятю, понимая, что это, просто – фигура вежливости. Не более. Какой вменяемый человек откажется от такой власти, которую даёт опека над богатыми землями пасынка? Остаётся надеяться, что барон не будет наглеть и разорять земли. В конце концов, Артур вырастет, а иметь под боком разгневанного соседа-графа – не слишком дальновидно. Ну и всегда остаётся возможность несчастного случая на охоте, случайного нападения бандитов на разъездной отряд барона, да и просто страшной болезни мужа, которая вновь оставит его дочь безутешной вдовой.

Так что лорд Беррит был вполне готов получить вечером отчёт зятя о том, что он, барон, просил короля о правах опеки для Ирэн, но, увы… А с королями, как известно, не спорят. Но вот когда барон привёз документы, лорд отправил дочь за новой порцией отвара, а сам собирался чётко сказать новоявленному зятю, что не даст разорять земли внука, и потребовать допустить до управления и надзора его, лорда Беррита, верного человека… Барон де Аркур молча развернул лист бумаги и протянул лорду-отцу.

Как человек, проведший в придворных интригах и политике существенную часть своей жизни, лорд Беррит чётко представлял, чего стоило зятю получить эту бумагу. Задумался он только на мгновение. Да, зять нищий на фоне богатств самого лорда и его дочери, но этот документ… Этот документ сказал графу Берриту о многом. Не важно, что именно сподвергло барона получить его, рискуя милостью короля и, возможно, даже жизнью… Это – не важно.

Зато очень важно то, что документ говорил о верности барона новой семье. А, в отличие от короля, лорд Беррит умел ценить верность. И пусть даже эта верность вызвана такой глупостью – лорд ещё раз внимательно осмотрел супругов, сидящих с ним за столом – такой глупостью, как любовь, но уж лорд Беррит позаботится, чтобы эта верность семье была всегда. Семья – главное, что нужно беречь. Это – сила рода, влиятельность и, в конце концов, безопасность наследников.

Безусловно, королевский гнев будет кипеть ещё некоторое время. И пусть себе кипит. Лорд Беррит хмыкнул про себя. Он-то, в отличие от его величества, прекрасно был осведомлён о финансовом состоянии дел герцога Сайвонского. И знал о нелюбви и недоверии короля к оппозиции, которую возглавлял герцог Коринский. Много, что важного знал лорд Беррит, в эту минуту ощущая себя странно довольным.

А ждать королевской милости и призыва во дворец долго ему не придётся. Зато его величество, осознав свою ошибку, будет гораздо более покладист. А уж то, что эта ошибка будет дорого стоить королю, лорд Беррит знал совершенно точно. Ну, как минимум, нового титула для мужа Ирэн. В самом же деле – неловко получилось – графиня замужем за бароном! Ай-я-яй! Лорд снова ухмыльнулся, в этот раз – вполне открыто. Пожалуй, прирастить земли баронства Аркур можно будет как раз за счёт земель Сайвонского герцогства. Есть там один удобный и близкий городок!





13




В этот раз домой возвращались весьма торопливо. Нет, конечно, лорд Стенли находил днём время и ехал два-три часа с Ирэн в её повозке, но слишком долго старался не рассиживаться, хотя всегда покидал жену с видимым сожалением:

— Прости, Ирэн, как капитан охраны, я должен быть со своими людьми. Конечно, у меня есть определенные преференции! — Лорд улыбнулся и поцеловал жене пальцы: — Только злоупотреблять ими не стоит, это быстро скажется на дисциплине в отряде.

Ирэн вздыхала, крестила мужа, как будто он собирался в дальний поход, а не ехал рядом с возком, и оставалась грустить одна. Удивительным образом им всегда было о чём поговорить, и она так быстро привыкла делиться с мужем хозяйственным заботами, думами о будущем детей и планами по развитию полотняного цеха, что иногда даже сама удивлялась – раньше ей не нужны были никакие советчики! Она не ждала одобрения или похвалы, не переживала, что что-то сделает не так. Однако приятно было слышать восхищение в голосе лорда, когда он говорил:

— Ты потрясающая, Ирэн! Ты потрясающая умница и красавица!

— И чему ты больше рад, Стенли? — веселилась Ирэн.

Лорд же в свою очередь с удовольствием вникал в детали крупного хозяйства. В отличие от того же лорда Беррита, он мало думал и заботился о политике. Напротив, на службе он просто копил деньги на то, чтобы чуть улучшить своё хозяйство, и чтобы потом, когда женится, было бы что оставить детям. Своей судьбы лорд не хотел сыну. Война, конечно, дело доходное, но слишком опасное и грязное. А уж без войны служить и вообще не слишком выгодно.

В обозе ехали мастера по дереву и металлу, они будут снимать копии со станков. Обсудив все возможные варианты, лорд и леди де Аркур решили, что до совершеннолетия Артура будут жить в замке, оставив баронство на попечение матушки барона, леди Приссы. Она была ещё вполне бодра и прекрасно справлялась со всем хозяйством. По словам барона, ей не было даже пятидесяти. Вспомнив, как рано здесь отдают замуж, Ирэн только покачала головой – Лорен она отдаст только тогда, когда девочка созреет физически. Разумеется, сразу по приезде они нанесут леди Приссе визит, но в целом ни Ирэн не желала перебираться со всем своим хозяйством и детьми под крыло свекрови, ни барон не видел в этом особого смысла:

— Тебе всё равно понадобится бывать в замке хотя бы раз в неделю, следить за цехами и проверять расходы. Конечно, управляющий у тебя отличный, но я думаю, что нужно достраивать донжон – Артур вырастет и мы сможем уехать к себе.

— Стенли, Артур вырастет, безусловно. Только вот есть ли смысл достраивать твой донжон? Тот, что находится на моих землях, изначально больше. Думаю, нам стоит восстанавливать его. А тот, что стоит у тебя, отойдёт нашему ребёнку.

— Ты…?! — барон задохнулся и вытаращился на жену.

— Нет, ещё рано! — леди засмеялась, кокетливо откинув голову и тряхнув легкомысленными локонами на висках. Да-да, леди училась кокетничать и стрелять в мужа глазами, иногда опиралась на его руку вовсе не потому, что ей действительно нужна была помощь, а просто так. Могла внезапно, но так, чтобы не видели другие, облизать и слегка надуть губки и томно посмотреть мужу в глаза… И таять от того, что видела, как судорожно сглатывает лорд. Леди училась играть и это состояние эйфории компенсировало ей всё, что она недополучила от предыдущих своих мужчин.

Барон был несколько разочарован, но вида постарался не подавать. Времени впереди ещё очень много, он, конечно, старше Ирэн, но они вполне ещё успеют родить даже не одного ребёнка. Просто от вида жены, играющей с ним и шалеющей от его прикосновений, лорду и самому кружило голову. Не слишком-то привязанный к церковным обрядам, лорд каждую ночь перед сном молил Господа продлить его счастье. Ирэн задрёмывала рядом с ним, а он ворочался и думал…

И тогда приходил страх. Самый большой страх лорда Стенли – не решит ли король переиграть этот брак обратно?! Тогда беременность леди Ирэн может стать помехой для королевских планов. Кроме того, лорд не имел повода доверять отцу Ирэн. Он не слишком хорошо его знал, но прекрасно понимал, что для такого человека, как лорд Беррит, владелец скромного титула и маленького клочка земель – совсем не тот зять, о котором мечтают. У него, у барона, нет ни родовитой поддержки, ни веса при дворе. Он обычный крошечный винтик в государственной машине. Впрочем, пока лорд старался эти мысли отгонять подальше. Правда, у него не всегда получалось – любовь к жене делала его слабым и уязвимым.

Домой приехали после обеда. Поскольку гонца посылал сам лорд Стенли, то в замке до сих пор никто так и не знал о браке графини. Лорд лично выбрал из своих солдат не самого шустрого, но самого воздержанного на язык. Возможно, поэтому, как только графиня наобнималась с выскочившими встречать её детьми, придирчиво осмотрела Анги и успокоено выдохнула, так кай Анги чуть поправилась, ушли отёки и бледность и, судя по всему, чувствовала она себя прекрасно, как только обязательный ритуал закончился, леди Ирэн велела немедленно собрать всех обитателей замка во дворе.

Долго ждать не пришлось – многие и до того нашли повод выскочить и поглазеть на приезд леди, любопытствуя, хоть краем глаза глянуть, что она привезла, и что будут разгружать с повозок, обсудить новых людей, прибывших с хозяйкой, послушать от солдат свежие столичные сплетни. Сейчас же даже повара нашли возможность бросить кухню и узнать важную новость. Так что буквально через несколько минут двор, и без того многолюдный, превратился в муравейник, собралась свободная охрана, вышли из цехов, кутаясь в шали и платки, ткачихи и швеи.

Лорд Стенли взял леди Ирэн за руку, вывел её на парадное крыльцо замка и, повернувшись лицом к морю голов, сказал:

— Милостью его величества короля Англитании Эдуарда V месяц назад леди Ирэн стала моей женой. Отныне она – баронесса де Аркур.


Тишина стояла гробовая, слишком неожиданной была новость. А лорд, между тем, продолжал:

— До совершеннолетия лорда Артура леди Ирэн остаётся опекуном сына и распоряжается хозяйством и землями герцогства Моройского.

Поздравлять пока ещё никто не решился, но слуги чуть выдохнули – похоже, для них-то ничего не меняется?! Но лорд де Аркур добил чуть зашумевшую толпу совершенно нереальной новостью:

— Милостью его величества короля Англитании девице Анги дарован титул баронессы де Монаст. Отныне к ней следует обращаться именно так. И дарованы земли для прокорма и жизни.

И вот тут народ взорвался. Шум стоял такой, что понять, поздравляют их или обсуждают, довольны ли люди или что-то не так, было просто невозможно. А посередь расступившейся толпы с некрасиво перекошенным лицом стояла совершенно обалдевшая Анги и рыдала навзрыд. Ирэн кинулась успокаивать баронессу, успев укоризненно глянуть на мужа.

— Стенли, ну разве можно так волновать беременную женщину?!

Барон почувствовал смущение и неловкость. Как-то он не подумал, что даже от хороших новостей женщины могут плакать.

Так что вместо того, чтобы принять горячую ванну и провести тихий семейный ужин с дороги, а потом пораньше уединиться в спальне с молодой женой, барон вынужден был немедленно и по уши погрузиться в хозяйственные проблемы. Леди Ирэн же кинулась к Анги, женщины заговорили, Ирэн обняла взволнованную подругу и увела её в башню, к ним присоединились и леди Кёрст, и сайна Рина, а к растерянному барону начали подходить люди.

Его, конечно, поздравляли, впрочем, весьма робко, ещё не понимая, чего ждать от нового мужа госпожи и, похоже, даже чуть опасаясь. Кланялись и желали всяческого богатства, наследников и благоденствия, но потом начали спрашивать, что и куда с телег размещать, где будут жить новые мастера, когда подавать ужин и прочее.

И барон, совершенно не представляющий, что он, как новый хозяин, должен отвечать всем этим людям, позорно сбежал, сославшись на срочные дела.

В башне леди Ирэн царила суматоха, почему-то теперь уже рыдала сама Ирэн, а Анги её успокаивала, бестолково метались горничные, останавливаясь на несколько минут послушать разговор и снова куда-то убегая, старая Марша, которую неведомо как втянуло в этот бабский кружок, гладила по плечу утирающую слёзы госпожу Кёрст. Лорен отиралась между дам и явно с большим удовольствием слушала не предназначенные для неё разговоры. Артур обнимал мать за шею и, кажется, был перепуган. Единственный, кто сохранил более-менее спокойный вид, был Дикон.

Подросток стоял почти у входа в зал и, глядя на суматоху, весьма сосредоточено о чём-то думал. Когда растерянный лорд Стенли вошёл и застыл на пороге, не зная, как сказать, что ему нужна помощь, Дикон подёргал его за рукав. Жест, конечно, несколько детский. Мальчишка уже вытянулся и был даже выше плеча барона, да и вопрос он задал совсем не ребяческий:

— Это вы обидели леди Ирэн?

— Нет, думаю, леди просто переволновалась. Не бойся, это пройдёт, и она успокоится. Но знаешь, Дикон, ты мог бы мне немного помочь. Хочешь?

— Что нужно делать?

— Там внизу товары и люди. Я не представляю, как этим всем распоряжаться.

Посмотрев на барона с удивлением, Дикон сказал:

— Надо вытащить оттуда, — он кивнул на гомонящий кружок женщин: — сайну Рину. Она всё знает. Хотите, я её позову?

Через минуту, утирающая слёзы сайна Рина, испуганно смотря на барона, торопливо и послушно кивала головой:

— Сей минут будет исполнено, господин барон, сей минут…

Лорд вздохнул, но решил не пытаться объяснять, что вовсе не собирается лезть в хозяйство замка с проверками и указами. Нужно просто потерпеть, пусть все угомонятся и выплеснут радость от шока и встречи, и эта истерика утихнет сама собой. Слишком много новостей, пусть даже и хороших, свалилось в мирную жизнь замка одновременно. Однако, когда он представил, как будет плакать его собственная мать, пусть и от счастья, он тихонечко застонал…

Ужинать, в результате коллективного слёзоразлива, сели совсем поздно. Лорда успокаивало то, что к этому времени все товары были разобраны, мастера устроены на ночлег и солдаты накормлены. Ужин, по традиции, накрыли в трапезной, и, первый раз сидя на месте хозяина дома, лорд испытывал некоторое неудобство. Слишком велик для него этот замок. И он – не хозяин. Он всего лишь муж хозяйки.

Но его жена, посмотрев, как лорд мается, сказала:

— Слишком много всего свалилось сегодня, Стенли. Завтра я прикажу убрать отсюда графское кресло и поставить для нас с тобой обычные. Так будет правильно. Правда?

И лорд с большим удовольствием подумал, что ему повезло даже сильнее, чем он мечтал.

Новоявленная баронесса де Монаст сидела рядом с леди Ирэн и чувствовала себя ещё более странно. Пока ни новый титул, ни новое положение ещё не укладывались у Анги в голове. А мысль о том, что у неё будет свой собственный господский дом, даже чем-то пугала. Хорошо хоть, что построят его ещё не завтра – с Ирэн и привычнее, и спокойнее.





14




Первые две недели после приезда ушли на визиты вежливости. Посетили леди Приссу, мать барона. Сказать, что почтенная леди была ошарашена – ничего не сказать.

Когда вдовствующая баронесса де Аркур представляла себе будущую невестку, взору её являлась девушка пышнотелая и скромная, в самом расцвете юной девственной красоты, с нежным румянцем и широкими бёдрами. Конечно, против воли короля мальчик идти не осмелился, но…

У нынешней баронессы есть ребёнок. Да не простой ребёнок, а сын-граф. Она вдова, что не так уж и страшно, но она – богата! Будет ли она покорной женой?! Сможет ли сделать её мальчика счастливым?! Захочет ли быть баронессой де Аркур, а не вдовствующей графиней? Все эти и сотни других вопросов и сомнений одолели вдовствующую баронессу в ту секунду, когда сын сказал:

— Мама, познакомься, волей короля леди Ирэн теперь – моя жена.

Однако баронессе хватило и ума, и жизненного опыта придержать свои вопросы и благословить детей, как и положено. Потом баронесса рассматривала подарки, которые привезла ей невестка и даже чуть несдержанно ахала над роскошными тканями и огромной серебряной вазой. Потом требовалось устроить ужин и разместить нежданных гостей. Конец дня пролетел за хлопотами совершенно незаметно.

Юная баронесса ушла в спальню, а сын остался с матерью у камина, один, в небольшом пустом зале. Леди Присса с благодарностью подумала о тактичности невестки.

— Мальчик мой… — баронесса не знала, как приступить к расспросам, но сын неожиданно успокоил её сомнения, перебив мать одной единственной фразой: