Кроме того, её очень утешили слова Ричарда:
— Они не собирались вести длительную осаду. У них нет с собой ни продуктов, ни фуража. Так что главное для нас – продержаться, пока не придёт помощь. Займись делами, Ирэн, и не отвлекай меня больше.
— Спасибо, Ричард.
Первый раз она уходила от мужа, не испытывая привычного раздражения. В чём-то она начала понимать его. Человек, выросший в таких условиях, всю жизнь проживший с, условно говоря, мечом под подушкой, вряд ли мог стать другим.
23
Первый месяц осады подходил к концу. Уже больше недели, как освоили подземные залы. Ирэн мучилась вместе со всеми. Теперь наверх поднимались только для работы и на очень короткое время. Повара варили кашу и приносили огромные котлы, на раздаче стояли горничные замка. Сверху таскали воду – запас в бочках леди Ирэн трогать запретила, на случай, если башни рухнут и их здесь завалит. Дико смердело от выгребной ямы в самом конце подземной тюрьмы.
Скученность была совершенно ужасной. Для леди, детей и Анги с трудом смогли выделить отдельную камеру. Но все закоулки и комнаты, бывшая достаточно просторной подземная кордегардия* и пустые помещения охраны, были битком набиты людьми. Даже в центральном широком коридоре прямо на полу лежали и сидели люди. Клетки-камеры по обе стороны коридора не вмещали всех.
Когда Ирэн первый раз спустилась в подвалы с Анги и двумя солдатами с факелами, она пришла в ужас. Очень низкий давящий потолок, влажность, паутина и мокрицы на стенах, даже сейчас, в летнюю жару, вытягивающий душу холод. Во многих камерах к стенам, в качестве этакого напоминания о том, для чего, собственно, это место было создано, намертво крепились покрытые ржавчиной ручные и ножные кандалы на длинных цепях.
Однако, после бурной суеты в течение нескольких дней, когда она, совершенно не стесняясь, забирала все рабочие руки, которые только смогла найти, помещения стали чуть больше приспособлены для жизни. Нашли пару основательно заржавевших печей, снесли вниз некоторый запас дров, прочистили трубы и отдушины, через которые попадал чистый воздух.
Отмыли все уцелевшие койки и нары и вообще всё, что смогли. Раньше, во время предыдущих войн, в таких подвалах-тюрьмах содержали пленников. И некоторые из них бывали достаточно богатыми для того, чтобы имело смысл держать их в более-менее человеческих условиях, в ожидании выкупа. За трупы родня обычно отказывалась платить. Часть тюремной мебели ещё даже уцелела. Кроме того, в тюрьму снесли все кровати и деревянные настилы, на которых в замке спала прислуга. Всё, что смогли протащить по узкой лестнице и протолкнуть в двери.
Солому и тростник, которые уже отволгли, вынесли и просушили на солнце. Печи протопили и сырость убавилась. Принесли несколько плотно закрывающихся сундуков для сухарей. Ирэн пришлось приказать выложить часть тканей и прочих богатств просто на пол в кладовках – сохранить сухари сухими было важнее. Обновили воду в двух больших дубовых бочках, предварительно тщательно промыв их и ошпарив кипятком.
Хлеб пекли больше трёх дней круглосуточно, чтобы экономить дрова и печь не успевала остывать. Тестомесами леди заставила работать всех мужчин, кто не был непосредственно занят на сборке катапульт. За чистотой их рук следила лично. Здесь же, у печи для хлеба, остывшие буханки резались на ломти и сушились. Часть сухарей даже удалось закалить в печи. Они становились более хрупкими и есть их, безусловно, было удобнее. Да и сохранность зубов у местного населения была не слишком хороша. Так что калёные сухари – это не прихоть леди. В подвалы снесли бочонки с мёдом, с топлёным маслом, со свежим солёным мясом и салом, в общем всё, что могло долго храниться и служить пищей, которую не нужно готовить.
Самым тяжёлыми и выматывающим в этом подземном сидении было вынужденное безделье. Дети бесились со скуки, взрослые начали огрызаться друг на друга. Возникло несколько ссор, пока ещё не слишком серьёзных. Тогда леди Ирэн потребовала рассказывать истории. Любые и разные. Сперва фыркали, некоторые были достаточно косноязычны и слушать их было невозможно скучно. Но уже в первый день к вечеру выделилось несколько довольно талантливых рассказчиц.
Если отбросить в сторону простонародный говор, то сказки были совершенно чарующие, хотя иногда – просто жуткие – про эльфов и фей, про горных троллей и драконов. В них и в помине не было того очаровательного гуманизма, свойственного сказкам её детства. Зато и она смогла блеснуть, рассказав о принцессе на горошине и о приключениях трубадуров, о спящей красавице и семи богатырях, о Златовласке, о Белоснежке и гномах. В общем всё, что смогла вспомнить.
Эти разговоры успокаивали и взрослых, и детей. Девочкам вообще её сказки нравились значительно больше, как заметила сама леди, чем местные страшные истории с печальными, зачастую, концами. Так что каждый вечер она собирала в своей камере детишек и рассказывала мультик-другой, щедро добавляя интересных деталей. Сапоги-скороходы и самокатные повозки без лошадей, волшебные зеркала для разговора и чтобы видеть друг друга, летающие домики и ковры.
Кроме того, Ирэн неустанно следила, чтобы все селяне и слуги молились не менее трёх раз в день. Отец Марий, который сидел вместе с ними, проводил молебны о даровании победы воинам, о здравии и прочее. Жить было тяжело, но вполне можно. Ухитрились даже достаточно спокойно пережить роды одной из крестьянок.
Марша, которая приходила принять роды, сказала, что пока все живы. Раненых мало и раны их несерьёзные. Но попали в одну из башен, прямо в окно, не иначе – чёрт им ворожил. И там сломана мебель, стол разбило в щепки. Правда, и баллиста после одного выстрела сломалась, так говорили солдаты, что несут дежурство на стене. А бить стараются в восточный угол крепостной стены. В тот, который ремонтировали недавно. Только как раз там-то стена – самая-самая крепкая! На белках раствор клали! Тогда, помнится, за всё лето ни один крестьянин яйца не съел, всё лорду несли.
Всё, что Ирэн смогла сделать для спасения людей, она сделала. И теперь молилась вместе со всеми только об одном – пусть всё быстрее закончится и вернётся нормальная, спокойная жизнь. Молитвы, как ни странно, разбивали их день на отрезки, которые проще было наполнить делами.
Последний раз, когда она видела мужа, он строго-настрого запретил ей выходить из подземелья.
— Если тебе нужно будет что-то сверху, пошли людей. Предсказать, куда упадёт следующий камень, невозможно. Помни, ты должна сохранить детей.
Он был сух, как всегда, потрепал по каштановым кудрям мало что понимающего Артура, на Лорен не обратил особого внимания, Дикону приказал:
— Ты должен помогать леди Ирэн во всём. И слушаться её беспрекословно!
Ирэн про себя фыркнула, несмотря на некоторый трагизм момента. Этот горе-папаша практически ничего не знал о детях. Он вообще не воспринимал их, как людей. Скорее, как нечто, что должно быть у каждого настоящего рыцаря. Ну, так вот, дети есть, а воспитывать их лет до семи должны бабы. А Дикон… Ну, он, конечно, сын лорда, но не наследник. Его не будешь учить владеть мечом и скакать верхом. Так что и старший для него был пусть и не пустым местом, но чем-то не слишком важным в жизни. Сыт, одет и присмотрен. Что ещё?
В стену замка били камни. Те орудия, которые собирали осаждающие, не отличались хорошим качеством, но они с упорством возводили новые и новые стреляющие камнями орудия. Когда Ирэн спускалась с людьми в тюрьму, строили уже четвёртое. Первый же камень, который перелетел через стену, попал в загон для свиней и все, кто спали ранним утром, были разбужены диким визгом. Свинью закололи и максимально быстро разрубили, добавив ещё один бочонок солонины.
Как утверждала сайра Рина, из-за того, что мясо не разделали по всем правилам, срок его хранения будет самым маленьким.
— Сперва, леди Ирэн, нужно повесить тушу вниз головой. И подставить большую миску. Потом только перерезают горло и дают крови стечь. Из неё после делают прекрасную кровяную колбасу! И туша должна провисеть не менее полудня. Тогда только можно снимать и разделывать. А это, что мы сейчас посолили, — сайра пренебрежительно махнула рукой: — оно долго не простоит. Не по правилам сделано.
За эту неделю Ирэн чего только не наслушалась! И как резать свиней, и как избавляться от мышей в зернохранилищах, и как правильно делают рождественский хлеб. Тут хозяйки спорили до упаду, потому как обнаружилось несколько «правильных» рецептов, благо, что до ссоры не дошло.
Хуже всех переносили заключение дети. Им было тоскливо, не хватало движения, и Ирэн просто благословляла сквайра Рейна за то, что дважды в день он собирал примерно на час в углу коридора детей и обучал их считать с помощью палочек. Да и для многих матерей это было истинным благодеянием. Дети, хоть и не избалованные вниманием, но привыкшие к воле, склочничали и ссорились не хуже взрослых, до тех пор, пока Дикон, которого все называли мастер Дикон, не придумал тем, что постарше, занятия. С благословения леди Ирэн, разумеется.
Теперь те из них, что хотели заработать, наводили порядок – мыли стены, подметали полы, заходили в камеры и спрашивали, нужна ли питьевая вода. Кроме того, на нескольких подростков повесили уход за стариками. Не так уж и немощны были эти несколько человек, но то, что дети были при деле – уже благо. Мальчишек в свободное время Дикон учил метать нож в цель – небольшой чурбак, который выпросил у женщины, что следила за печью.
Так что все более или менее были при деле. Однако, новости сверху, поступающие ежедневно от водонош, совершенно не радовали. Войска отца Клавдия уходить не собирались. Спасало замок от разрушения пока то, что баллисты лорда делали мастера, причём на совесть, за ними ухаживали даже в мирное время, бережно хранили, а главное – стрелять можно было с крепостной стены. Потому и орудия лорда отличались большей дальнобойностью и точностью. Настолько выгодно отличались, что святому отцу пришлось отнести лагерь подальше от замка – стрелки лорда Ричарда попали камнем в одну из палаток и, по слухам, там погиб один из братьев святого Тересия.
Откуда в осаждённом замке брались такие сведения, никто не знал, но все свято верили – погиб! И это радовало людей и давало хоть какую-то надежду.
К середине второго месяца сидения в подвале появились первые простудные заболевания. Старики, да и многие дети, покашливали уже давно, но одна женщина слегла с воспалением лёгких или чем-то типа того. Точно Ирэн не знала, но мёд и травы Марши помогали ей мало. Однако, первой погибла та самая недоношенная новорождённая девочка, которую так удачно приняла старая лекарка, сырость подвала давала о себе знать и никакое питание не спасло кроху...
Наверху погибло несколько солдат, одного убило на месте попавшим камнем, трое – когда швырнули не ядро, а значительно более мелкий гравий. Стрелки лорда Ричарда сожгли горящими стрелами одну из машин церковников. Ричард прислал к Ирэн капитана Веста – сидеть вместе с ними в подвале. Ирэн поняла, что он опасается за крепость стены, хотя капитан бодрился изо-всех сил и утверждал, что отрядов за помощью послано достаточно, нужно просто продержаться до прихода войск.
__________________
Кордегардия*— помещение для военного караула.
24
О том, что войска осаждающих взяты в клещи и идёт бой, леди Ирэн узнала почти сразу же – новость принесли водоноши рано утром. Оставив вёдра со свежей водой, мужчины возвращались наверх за свежей порцией, каждый раз принося новые сведения.
— Тама говорят, что ихнее величество король прислал войска, а окружили святошей аж со всех сторон!
— А таперя с другой стороны, наоборот, агроменные войска подошли! И тама во всю бьются!
На этом фантазия леди сломалась. Она не смогла понять, с какой именно стороны подошли «агроменные» войска. Кого бьют-то?! Своих или чужих? Но капитан Вест довольно быстро задал несколько вопросов крестьянам и пояснил леди и стоящим за её спиной взволнованным женщинам:
— Войска короля подошли с двух сторон. Окружили лагерь церковников. Идёт бой.
— И кто побеждает, капитан?! — Ирэн схватила Веста за рукав.
— Бог рассудит, ваше сиятельство. А я пока ничего точно сказать не могу. — несколько укоризненно ответил капитан.
Когда водоноши вернулись в третий раз, удержать их леди Ирэн не смогла. Да не очень-то и пыталась, если честно.
— Тама, леди, лорд Ричард приказал наших вояк на подмогу из крепости выпустить, так тово… Надобно присмотреть за воротами, да и мало ли, кака помощь спонадобится!
Все трое были возбуждены и полны решимости оказать «каку помощь». Дверь за ними захлопнулась, заложили задвижку. Саму Ирэн просто не выпустил наверх капитан Верст. Отчитал, как ребёнка:
— Миледи! Это – не развлечение для скучающих женщин! Вы думаете, я сейчас не хочу оказаться со своими людьми? Запомните, без приказа лорда отсюда не выйдет никто!
Маленький капитан даже фыркнул от возмущения, как рассерженный кот, и покачал головой: «Ох уж эти бабы! Что леди, что крестьянки – никакого понимания!».
Грай неодобрительно уркнул. Конечно, капитан – свой, он прекрасно знал его. Но говорить так с леди не стоит! Собаки от сидения в подвале тоже ослабели. Спасало их то, что дети частенько тормошили их от скуки, Лорен регулярно вычёсывала, да и леди Ирэн, понимая, как тяжело животным без движения, отпускала их по утрам с водоношами. Потому, утром у псов обычно было хорошее настроение.
Ирэн покорно покивала головой и пошла к отцу Марию. Священник был уже немолод, сидение в подземелье и на него оказало своё пагубное воздействие. Вот уже неделю он кашлял. Кроме того, от сырости и грязи у него развился фурункулёз и долго стоять ему было тяжело – нарывы подмышками болели и сильно беспокоили, но мысль о том, что сейчас там, наверху, решается их судьба, так взбудоражила всех, что люди падали на колени и со слезами молились.
И священник не мог бросить свою паству. Одна из старых церковных молитв зазвучала сперва рядом с неуклюже устроенным аналоем. По мере того, как просил он Господа даровать «живота и победы защитникам, вечной жизни всем, кровь отдающим…», всё больше и больше голосов сливалось в общий хор.
Подвал открыли только после полудня, и последние часы ожидания были самыми тяжёлыми.
Капитан Вест долго допрашивал тех, кто стучался в двери и до тех пор, пока не узнал голос лорда Ричарда, засов не сдвигал. На солнце люди выходили, подслеповато щурясь, в вечном полумраке подвала глаза отвыкли от яркого света. Плакали многие – страху натерпелись достаточно.
Ирэн выходила одной из последних. Лично прошла по камерам, проследила, чтобы не остался в суматохе кто-то из детей или стариков. Другие ответвления подвала, что располагались под основной частью дома, обыскали Дикон и пара подростков постарше.
Во дворе царил такой переполох, что невозможно было понять, где свои, а где чужие. Сновали люди по развороченной камнями мощёной части двора. Одна из старых башен, как раз та, где не было крыши, рухнула совсем. В многих окнах не было стёкол, и Ирэн поняла – придётся снимать часть остекления с её башни. Ходили незнакомые солдаты и офицеры в красных с жёлтым сюрко, были и люди в цветах её отца, снег представлял собой грязную кашу, смятую многими сотнями ног. Военные смеялись, пили что-то из фляг, кто-то уже успел ухватить дебелую селянку, слышался бабский визг.
С трудом пробившись в этом людском месиве, леди отыскала мужа. Он показался ей постаревшим. В рыжих волосах на висках виднелись тонкие седые полоски. Добавилось морщин и усталости.
— Лорд Ричард…
— Ирэн, нам пришли на помощь войска короля. И войска лорда Беррита. Осаду сняли. Людей нужно кормить. Побеспокойся об этом.
Ирэн чуть улыбнулась – как всегда деловит и немногословен. И сух, как мореный дуб! Он не видел детей почти три месяца, но даже не спросил, как они! Логика его поступков совершенно ясна, если бы дети заболели, ему бы сообщили. Зачем спрашивать, если всё нормально?! Спорить и возмущаться она не стала – не к месту это.
— Сколько человек нужно накормить, Ричард? И есть ли пленные? Их нужно кормить? А раненые?
— Солдаты расположились за стенами – сюда они просто не войдут. Им отправлено зерно и скот, они разберутся без вас. Пленных скоро пригонят и расположат в темнице. Они подлежат королевскому суду и пара дней без еды им не страшна. Проследите только, чтобы давали пить. А вот для офицеров и лордов нужно приготовить достойную еду и помочь устроиться на ночлег. Всех их немного меньше сотни. Они будут ужинать в замке.
— А раненые?
— Ими занимаются. Но думаю, что стоит послать Марше помощь, раненых много.
Немного поколебавшись, Ирэн всё же рискнула спросить:
— А что с отцом Клавдием?
— Тело нашли и опознали. Кто-то из лучников попал прямо в смотровую щель его шлема.
Ирэн набожно перекрестилась, но дышать ей, однозначно, стало легче.
— Всё, Ирэн, ступай! У меня ещё есть дела. — Ричард развернул кресло, и оба солдата, что сопровождали его, двинулись следом.