– Миледи! – Поправила она меня, но я нисколько не смутился.
– Да, именно так. – Согласился я, отворачиваясь от её прелестей, выглянул из-за баррикады.
Торсон уже скрылся за рядами своих стражников, я улыбнулся, видимо барон побежал искать «зелёнку», а такая задержка была нам на руку. Стражники в это время готовились к атаке, хотя по их лицам нельзя было сказать, что они этого так уж сильно желают. Затем я перевёл взгляд на защитников. На их лицах была написана решимость, они были готовы сражаться до конца, но присутствовала и некоторая растерянность тоже. Я осмотрелся, тут ещё оставалось два сержанта. Светозар готовился к бою, а старый гвардии сержант снова принял на себя командование:
– Как только они приблизятся – не бросайте копья! Нам они потребуются для обороны баррикады. Не дайте им растащить её, держитесь, помощь скоро должна подойти!
Толковые советы старого воина были уместны, поэтому я не вмешивался.
– Дед, спрячь миледи в укрытие! – Скомандовал я своему единственному подчинённому, и дождавшись кивка, я отвернулся.
Когда мой старший телохранитель вернулся, в его руках оказались откуда-то добытые части брони. Он протянул мне кольчугу, наплечники, нарукавники, пластинчатый нагрудник и пластинчатую юбку, шлем и копьё.
Я благодарно улыбнулся и принялся разбираться с принесённым добром, полностью сосредоточившись на повышении своей живучести путём облачения в любезно предоставленные мне гвардейцами доспехи.
Глава 7
Ингрид снова оказалась в покоях своего отца. Бедный отец, знал бы он, что сейчас творят его подданные! Она не находила себе места. За дверью послышался шум битвы. Ну, вот! Временное затишье закончилось, и враги снова пошли в атаку. Рядом застонал Олаф.
– Тише сотник, тише! – Успокаивал его Понтиус.
У мага было много работы. В комнате повсюду лежали раненые гвардейцы. Соседние комнаты тоже были заняты этими несчастными. Старик лекарь снова напрягся и выдавил из своей руки немного света, маленькое, не больше яблока зеленовато-жёлтое облачко света опустилось Олафу на руку, впиталось в кожу, засветилось изнутри. Сотник задрожал, задёргал ногами, сжав зубы, вначале застонал, а потом не выдержал и, тихо вскрикнув, совершенно обмяк. Понтиус извиняющимся тоном пояснил Ингрид свои действия. – Мне не хватает сил, чтобы оказать надлежащую помощь всем. Поэтому, ради лечения, приходиться жертвовать частью волшебства, которая призвана убирать боль.
– Солнце уже зашло, – Ингрид с тревогой смотрела, как вдалеке за горизонтом исчезают остатки розового заката, – а помощи всё нет!
– Помощь придёт! Надо только продержаться!
В комнату ввалились потные гвардейцы. Снова появились раненые! А ведь бой шёл какие-то жалкие несколько минут! Такими темпами они не продержатся до прихода подкрепления.
На протяжении следующего получаса девушка старалась помогать тем, кого доставляли в покои. Она перевязывала, помогала снимать кольчуги и доспехи, носила питьё и вытирала пот со лба каждого гвардейца, который предпочёл рискнуть своей жизнью, чтобы встать на её защиту. Что могло бы случиться в противном случае, она старалась не думать, поскольку эта перспектива ещё могла стать реальностью.
В последующие десять минут шум лишь усиливался, а раненых носить уже было некому. Последний из них сообщил, что гвардейцев осталось лишь пятеро, с ними ещё двое чужаков. Наконец, дверь открылась и внутрь ввалилась последняя группа мокрых от пота защитников. Чужаки и один из сержантов, кажется, его звали Светозар. Позади них кто-то закричал, видимо, храбрец пожертвовал собой, чтобы дать своим товарищам время укрыться за дверью. Последние защитники напряглись, но всё же захлопнули дверь и задвинули оба засова на ней.
– Её нужно чем-нибудь подпереть! – Сказал молодой красавец.
Ингрид с сожалением подумала, что могла бы полюбить этого кареглазого высокого умного и смелого мужчину, если бы была простой женщиной без такого грозного и могущественного титула. Она смотрела, как он со своими товарищами придвигает к двери шкаф, столик, а затем и другую мебель. Снаружи всё на время затихло. Сейчас они принесут таран и тогда дубовая толстая тяжёлая дверь не устоит.
Ингрид понимала, чем ей грозит то, что будет потом. Вначале разъярённая толпа перережет всех гвардейцев, затем они выбросят в окно мёртвые тела всех защитников и, наверное, Понтиуса тоже. А потом сюда придёт барон Торсон и возьмёт её силой. И будет брать её силой до тех пор, пока не обрюхатит её. После того, как она родит барону наследника, Торсон получит статус регента при маленьком герцоге, а затем Торсон избавится от Ингрид, как от ненужной и бесполезной вещи.
Девушка потянулась за кинжалом, который она прятала в рукаве. Рукоятка кинжала придала ей уверенности, но хватит ли её на то, чтобы убить себя, перерезав себе вены, дочь Малеха не знала. Такой уверенности у неё не было. В дверь врезался таран, от удара вокруг дверного проёма поднялась пыль. Через мгновение послышался новый удар.
– Эй, наверху! – Голос казался нереальным, как будто она слышала его где-то вдалеке, сквозь стоны раненых и шум за дверью. Новый удар тарана, очередной треск досок.
– Мы будем биться до самого конца! – Услышала она голос Игоря.
– Миледи. – Машинально поправила она его.
– Да, точно! – Согласился он и пошёл к двери. Новый удар тарана сопровождался треском. Дверь начала поддаваться, скоро они ворвутся сюда.
Ингрид встала. Она поняла, что не сможет поранить себя этим острым кинжалом. Девушка направилась к окну, лучше броситься вниз и покончить с жизнью раз и навсегда.
– Держите сильнее! – Закричал Игорь, подпирая мебель у дверей.
– Эй, наверху!
Снова этот голос, она попыталась понять, откуда она его слышит. Ага, вот опять. Оказавшись у окна, она посмотрела вниз, туда, где плескались волны реки, разбиваясь о прибрежные камни.
– Эй, эй!
Ага! Она заметила того парня, который отправился встречать помощь из Каменца.
– Я привёл помощь! – Крикнул он. – Но барон преградил нам путь наверх. На лестнице бой будет длиться слишком долго, вам надо спускаться сюда, тут безопасно. Мы уже захватили этот этаж!
* * *
Витька не подвёл. Я всегда мог положиться на него, когда дело касалось моей жизни. А вот если дело касалось жизни самого Витьки, то положиться на него я не мог. Сейчас мы сражались со временем, поскольку помощь не могла добраться до нас из-за той же тактики, которую применили гвардейцы Олафа, сдерживая наступление. Люди барона удерживали лестницу, в то же время они пытались взломать дверь и захватить Ингрид.
Девушка уже была в безопасности. Мы спустили её вниз в первую очередь. Затем настал черёд Понтиуса, потом мы стали спускать раненых. Первым отправили вниз Олафа, потом старого сержанта и тут дверь треснула окончательно. Я почувствовал, что времени у нас не осталось вовсе, поэтому крикнул:
– Дед! Теперь ты!
– Нет, вначале ты! – Заупрямился мой телохранитель.
– Ну, ты и выбрал время, чтобы спорить со мной! – Разочарованно воскликнул я, сбрасывая с себя пластинчатый доспех.
– Если вы не возражаете, я мог бы пойти первым, а пока вы будете меня спускать, сможете определиться, кому из вас оставаться последним. – Светозар шутил, и в то же время чувствовалось, как сильно он хочет спастись.
– Спасайтесь! Мы прикроем. – Несколько раненых гвардейцев, шатаясь, направились к двери.
– Полезай Светозар!
Он вылез на подоконник, и мы опустили его вниз. У дверей уже возились, пытаясь разобрать завалы.
– Дед, полезай вниз! – Я не глядя метнулся к кровати.
Мой телохранитель чертыхнулся и полез вниз. А я тем временем сорвал с кровати покрывала и стал связывать их вместе, затем подобрался поближе к окну и заглянул вниз. Дед всё ещё находился на полдороги к спасению. Я привязал один конец своего импровизированного каната к ножке кровати и вылез на подоконник.
Шум у входа в покои герцога увеличился, там ревела обозлённая толпа штурмующих покои герцога рекрутов. У двери появился сам Торсон, облачённый с ног до головы в толстые доспехи. Лидер штурмующей группы, разбрасывая в стороны мебель и последнее прикрытие в лице двух раненых гвардейцев, рычал как разбуженный после зимней спячки медведь. Я посмотрел вниз, больше тянуть было нельзя, и я прыгнул, как раз в тот момент, когда барон заметил меня.
Я полетел вниз, и уже через секунду после начала моего падения канат из покрывал натянулся, а меня ощутимо тряхнуло, руки заскользили, но я всё же удержался, ухватившись за ткань обеими руками. В этот момент вверху, увлекаемая моим весом и падением, сдвинулась с места кровать. Я услышал, как её со скрежетом потащило к окну, а сам я опять поехал вниз, на этот раз уже не так быстро. И тут случилось то, чего я опасался, вверху послышался стук железа по каменному подоконнику, треск разрывающейся ткани и я падаю вниз со скоростью свободного падения.
Не успел я испугаться, как мой импровизированный канат опять натянулся, меня тряхнуло, и ткань с отдачей подкинула меня немного вверх. Я со всего маху врезался в каменную стену, шлем со звоном сорвало с моей головы. Из меня вышибло весь дух, в глазах потемнело, я сжался, думая лишь о том, чтобы удержаться. Несколько секунд я болтался в воздухе с закрытыми глазами, мои доспехи в это время скрежетали по стене, а сверху я слышал грязные ругательства Торсона. А потом меня схватили руки моих телохранителей и втащили в окно. Я с трудом разжал руки, отбрасывая в сторону ткань, и открыл глаза.
– Что с ним!? – Спросил Светозар.
– Ничего! – Понтиус улыбнулся сквозь свои белые усы. – Жить будет, идём!
Показалась довольное ухмыляющееся бородатое лицо Деда, вдвоём со Светозаром они подхватили меня под руки, поставили на ноги и поволокли за собой. Мы выбрались в коридор, меня подтолкнули в спину и я оказался перед хмурящимся виконтом Сореном.
– А! Вот и спаситель моей сестры! – Довольным голосом констатировал он.
Рядом с ним улыбалась Евфросиния, она отлично справилась со своей задачей. Вдалеке, под охраной прибывших воинов, уводили в укрытие будущую герцогиню Междуречья. Я посмотрел на коменданта своей бетонной крепости, одного из командиров армии Междуречья, виконта Сорена.
В окружении сержантов и охранников он выглядел солидно. Сорен окинул меня внимательным взглядом, отметив множество порезов и несколько кровавых пятен на моей одежде, а затем резюмировал своё наблюдение едким замечанием:
– Ты как всегда в самой гуще событий!
– Здравствуй, Сорен! – С удовольствием приветствовал я его. – Как же я рад тебя видеть!
– И я тоже, друг мой!
Я крепко обнял его, как родного и подмигнул воительнице за его спиной. Фрося улыбалась и светилась от счастья, я тоже был рад её видеть.
За несколько дней со мной случилось слишком много всего необычного и странного, но я по-прежнему был жив и здоров. Поэтому Витька повёл нас в гостиницу, где мы поели, отмыли с себя пот, грязь и в основном чужую кровь, а потом тут же отправились спать.
* * *
Утром во время завтрака, мы слушали Витькины новости. Когда мой младший охранник привирал, Евфросиния морщила носик и качала головой. Так мы узнали о том, что произошло, пока мы отбивались от атак барона Торсона.
Сорен привёл с собой почти всё войско, что было в его распоряжении, буквально всех, кого удалось посадить на коней. Мстислав наделил его полномочиями временного воеводы, как и меня в своё время. Родство виконта с герцогом Малехом сыграло большую роль в деле нашего спасения. Особенно в тот момент, когда войско прибыло под стены города, его беспрепятственно пропустили, поскольку благородного виконта Сорена, который провёл в Туре всё своё детство и юношество, тут знали старые солдаты и сержанты. Пока Торсон увлечённо пытался добраться до нас, войско без особых проблем вошло в крепость. Дозорные с опаской поглядывали на новое действующее лицо, но препятствовать ему не стали.
После того, как войско оказалось в цитадели, Сорен тут же потребовал, чтобы барон предстал перед ним, а когда тот не явился, в дело вступила главная ударная сила нашей армии – арбалетчики. Всё шло замечательно – армия разоружала рекрутов Торсона, особо буйных старались ранить в ногу. Так и добрались до последней узкой лестницы, где арбалетчики уже не могли использовать свои преимущества.
Вот тут и пригодился Витькин опыт лазанья по окнам и стенам. А тем временем наша армия взяла рекрутов в осаду, но, к сожалению, барон Торсон, обозлённый своей неудачей, убил всех раненых гвардейцев, а затем, воспользовавшись неразберихой, скрылся и бесследно исчез. Его рекруты, оставшись без предводителя, тут же сдались. Сорен, проведя воспитательную работу, немедленно выслал всех участвовавших в перевороте рекрутов по дальним глухим крепостям и заставам. В качестве воспитательной работы он избрал то, что я знал под децимацией в римской армии. Римляне при помощи жребия определяли каждого десятого воина, заставляя других девятерых воинов участвовавших в жеребьёвке, изощрённо казнить своего товарища.
Только вместо смертоубийства Сорен приказал каждого десятого рекрута высечь плетьми до полубессознательного состояния. Его товарищи должны были собственноручно сечь несчастных товарищей, а затем высь десяток был расформирован и разослан в разные места несения службы. Однако эти события длились целый день, и я слишком сильно забегаю вперёд.
Так вот, тем же утром, во время завтрака нас посетил Светозар. Он рассказал, что солдаты нашей армии заняли место бывших рекрутов. Гвардейцев осталось всего трое – Олаф, Светозар и старый сержант. Где-то ещё были гвардейцы, которых отпустили на побывку, но до их возвращения в строю у гвардейцев остался только Светозар. Олафу и старому сержанту ещё следовало подлечиться.
– Ингрид приказывает вам всем явиться сегодня в крепость.
– Я уже надеялся, что мы сможем, наконец, вернуться домой! – Сообщил я с досадой.
– Тебе лучше прислушаться к тому, что требует миледи. – Влез со своими советами Дед.
– Я уже сыт по горло этими войнами и битвами. После вчерашнего боя у меня до сих пор трясутся руки и ноги! – Пожаловался я, но мои охранники лишь переглянулись и захихикали.
Я расстроился и до конца завтрака молчал. Вместо меня допрос посланцу от Ингрид устроили Витька и Евфросиния.
– И чего ей надо-то!? – Недовольно пробурчала черноволосая воительница.
– Она приказала поселить вас в гостевых комнатах. – Сообщил Светозар, потом задумался и добавил, глядя на недоверчивые лица моих товарищей. – Миледи желает пригласить вас всех на ужин в качестве спасителей её чести.
– Да, именно так. – Согласился я, отворачиваясь от её прелестей, выглянул из-за баррикады.
Торсон уже скрылся за рядами своих стражников, я улыбнулся, видимо барон побежал искать «зелёнку», а такая задержка была нам на руку. Стражники в это время готовились к атаке, хотя по их лицам нельзя было сказать, что они этого так уж сильно желают. Затем я перевёл взгляд на защитников. На их лицах была написана решимость, они были готовы сражаться до конца, но присутствовала и некоторая растерянность тоже. Я осмотрелся, тут ещё оставалось два сержанта. Светозар готовился к бою, а старый гвардии сержант снова принял на себя командование:
– Как только они приблизятся – не бросайте копья! Нам они потребуются для обороны баррикады. Не дайте им растащить её, держитесь, помощь скоро должна подойти!
Толковые советы старого воина были уместны, поэтому я не вмешивался.
– Дед, спрячь миледи в укрытие! – Скомандовал я своему единственному подчинённому, и дождавшись кивка, я отвернулся.
Когда мой старший телохранитель вернулся, в его руках оказались откуда-то добытые части брони. Он протянул мне кольчугу, наплечники, нарукавники, пластинчатый нагрудник и пластинчатую юбку, шлем и копьё.
Я благодарно улыбнулся и принялся разбираться с принесённым добром, полностью сосредоточившись на повышении своей живучести путём облачения в любезно предоставленные мне гвардейцами доспехи.
Глава 7
Ингрид снова оказалась в покоях своего отца. Бедный отец, знал бы он, что сейчас творят его подданные! Она не находила себе места. За дверью послышался шум битвы. Ну, вот! Временное затишье закончилось, и враги снова пошли в атаку. Рядом застонал Олаф.
– Тише сотник, тише! – Успокаивал его Понтиус.
У мага было много работы. В комнате повсюду лежали раненые гвардейцы. Соседние комнаты тоже были заняты этими несчастными. Старик лекарь снова напрягся и выдавил из своей руки немного света, маленькое, не больше яблока зеленовато-жёлтое облачко света опустилось Олафу на руку, впиталось в кожу, засветилось изнутри. Сотник задрожал, задёргал ногами, сжав зубы, вначале застонал, а потом не выдержал и, тихо вскрикнув, совершенно обмяк. Понтиус извиняющимся тоном пояснил Ингрид свои действия. – Мне не хватает сил, чтобы оказать надлежащую помощь всем. Поэтому, ради лечения, приходиться жертвовать частью волшебства, которая призвана убирать боль.
– Солнце уже зашло, – Ингрид с тревогой смотрела, как вдалеке за горизонтом исчезают остатки розового заката, – а помощи всё нет!
– Помощь придёт! Надо только продержаться!
В комнату ввалились потные гвардейцы. Снова появились раненые! А ведь бой шёл какие-то жалкие несколько минут! Такими темпами они не продержатся до прихода подкрепления.
На протяжении следующего получаса девушка старалась помогать тем, кого доставляли в покои. Она перевязывала, помогала снимать кольчуги и доспехи, носила питьё и вытирала пот со лба каждого гвардейца, который предпочёл рискнуть своей жизнью, чтобы встать на её защиту. Что могло бы случиться в противном случае, она старалась не думать, поскольку эта перспектива ещё могла стать реальностью.
В последующие десять минут шум лишь усиливался, а раненых носить уже было некому. Последний из них сообщил, что гвардейцев осталось лишь пятеро, с ними ещё двое чужаков. Наконец, дверь открылась и внутрь ввалилась последняя группа мокрых от пота защитников. Чужаки и один из сержантов, кажется, его звали Светозар. Позади них кто-то закричал, видимо, храбрец пожертвовал собой, чтобы дать своим товарищам время укрыться за дверью. Последние защитники напряглись, но всё же захлопнули дверь и задвинули оба засова на ней.
– Её нужно чем-нибудь подпереть! – Сказал молодой красавец.
Ингрид с сожалением подумала, что могла бы полюбить этого кареглазого высокого умного и смелого мужчину, если бы была простой женщиной без такого грозного и могущественного титула. Она смотрела, как он со своими товарищами придвигает к двери шкаф, столик, а затем и другую мебель. Снаружи всё на время затихло. Сейчас они принесут таран и тогда дубовая толстая тяжёлая дверь не устоит.
Ингрид понимала, чем ей грозит то, что будет потом. Вначале разъярённая толпа перережет всех гвардейцев, затем они выбросят в окно мёртвые тела всех защитников и, наверное, Понтиуса тоже. А потом сюда придёт барон Торсон и возьмёт её силой. И будет брать её силой до тех пор, пока не обрюхатит её. После того, как она родит барону наследника, Торсон получит статус регента при маленьком герцоге, а затем Торсон избавится от Ингрид, как от ненужной и бесполезной вещи.
Девушка потянулась за кинжалом, который она прятала в рукаве. Рукоятка кинжала придала ей уверенности, но хватит ли её на то, чтобы убить себя, перерезав себе вены, дочь Малеха не знала. Такой уверенности у неё не было. В дверь врезался таран, от удара вокруг дверного проёма поднялась пыль. Через мгновение послышался новый удар.
– Эй, наверху! – Голос казался нереальным, как будто она слышала его где-то вдалеке, сквозь стоны раненых и шум за дверью. Новый удар тарана, очередной треск досок.
– Мы будем биться до самого конца! – Услышала она голос Игоря.
– Миледи. – Машинально поправила она его.
– Да, точно! – Согласился он и пошёл к двери. Новый удар тарана сопровождался треском. Дверь начала поддаваться, скоро они ворвутся сюда.
Ингрид встала. Она поняла, что не сможет поранить себя этим острым кинжалом. Девушка направилась к окну, лучше броситься вниз и покончить с жизнью раз и навсегда.
– Держите сильнее! – Закричал Игорь, подпирая мебель у дверей.
– Эй, наверху!
Снова этот голос, она попыталась понять, откуда она его слышит. Ага, вот опять. Оказавшись у окна, она посмотрела вниз, туда, где плескались волны реки, разбиваясь о прибрежные камни.
– Эй, эй!
Ага! Она заметила того парня, который отправился встречать помощь из Каменца.
– Я привёл помощь! – Крикнул он. – Но барон преградил нам путь наверх. На лестнице бой будет длиться слишком долго, вам надо спускаться сюда, тут безопасно. Мы уже захватили этот этаж!
* * *
Витька не подвёл. Я всегда мог положиться на него, когда дело касалось моей жизни. А вот если дело касалось жизни самого Витьки, то положиться на него я не мог. Сейчас мы сражались со временем, поскольку помощь не могла добраться до нас из-за той же тактики, которую применили гвардейцы Олафа, сдерживая наступление. Люди барона удерживали лестницу, в то же время они пытались взломать дверь и захватить Ингрид.
Девушка уже была в безопасности. Мы спустили её вниз в первую очередь. Затем настал черёд Понтиуса, потом мы стали спускать раненых. Первым отправили вниз Олафа, потом старого сержанта и тут дверь треснула окончательно. Я почувствовал, что времени у нас не осталось вовсе, поэтому крикнул:
– Дед! Теперь ты!
– Нет, вначале ты! – Заупрямился мой телохранитель.
– Ну, ты и выбрал время, чтобы спорить со мной! – Разочарованно воскликнул я, сбрасывая с себя пластинчатый доспех.
– Если вы не возражаете, я мог бы пойти первым, а пока вы будете меня спускать, сможете определиться, кому из вас оставаться последним. – Светозар шутил, и в то же время чувствовалось, как сильно он хочет спастись.
– Спасайтесь! Мы прикроем. – Несколько раненых гвардейцев, шатаясь, направились к двери.
– Полезай Светозар!
Он вылез на подоконник, и мы опустили его вниз. У дверей уже возились, пытаясь разобрать завалы.
– Дед, полезай вниз! – Я не глядя метнулся к кровати.
Мой телохранитель чертыхнулся и полез вниз. А я тем временем сорвал с кровати покрывала и стал связывать их вместе, затем подобрался поближе к окну и заглянул вниз. Дед всё ещё находился на полдороги к спасению. Я привязал один конец своего импровизированного каната к ножке кровати и вылез на подоконник.
Шум у входа в покои герцога увеличился, там ревела обозлённая толпа штурмующих покои герцога рекрутов. У двери появился сам Торсон, облачённый с ног до головы в толстые доспехи. Лидер штурмующей группы, разбрасывая в стороны мебель и последнее прикрытие в лице двух раненых гвардейцев, рычал как разбуженный после зимней спячки медведь. Я посмотрел вниз, больше тянуть было нельзя, и я прыгнул, как раз в тот момент, когда барон заметил меня.
Я полетел вниз, и уже через секунду после начала моего падения канат из покрывал натянулся, а меня ощутимо тряхнуло, руки заскользили, но я всё же удержался, ухватившись за ткань обеими руками. В этот момент вверху, увлекаемая моим весом и падением, сдвинулась с места кровать. Я услышал, как её со скрежетом потащило к окну, а сам я опять поехал вниз, на этот раз уже не так быстро. И тут случилось то, чего я опасался, вверху послышался стук железа по каменному подоконнику, треск разрывающейся ткани и я падаю вниз со скоростью свободного падения.
Не успел я испугаться, как мой импровизированный канат опять натянулся, меня тряхнуло, и ткань с отдачей подкинула меня немного вверх. Я со всего маху врезался в каменную стену, шлем со звоном сорвало с моей головы. Из меня вышибло весь дух, в глазах потемнело, я сжался, думая лишь о том, чтобы удержаться. Несколько секунд я болтался в воздухе с закрытыми глазами, мои доспехи в это время скрежетали по стене, а сверху я слышал грязные ругательства Торсона. А потом меня схватили руки моих телохранителей и втащили в окно. Я с трудом разжал руки, отбрасывая в сторону ткань, и открыл глаза.
– Что с ним!? – Спросил Светозар.
– Ничего! – Понтиус улыбнулся сквозь свои белые усы. – Жить будет, идём!
Показалась довольное ухмыляющееся бородатое лицо Деда, вдвоём со Светозаром они подхватили меня под руки, поставили на ноги и поволокли за собой. Мы выбрались в коридор, меня подтолкнули в спину и я оказался перед хмурящимся виконтом Сореном.
– А! Вот и спаситель моей сестры! – Довольным голосом констатировал он.
Рядом с ним улыбалась Евфросиния, она отлично справилась со своей задачей. Вдалеке, под охраной прибывших воинов, уводили в укрытие будущую герцогиню Междуречья. Я посмотрел на коменданта своей бетонной крепости, одного из командиров армии Междуречья, виконта Сорена.
В окружении сержантов и охранников он выглядел солидно. Сорен окинул меня внимательным взглядом, отметив множество порезов и несколько кровавых пятен на моей одежде, а затем резюмировал своё наблюдение едким замечанием:
– Ты как всегда в самой гуще событий!
– Здравствуй, Сорен! – С удовольствием приветствовал я его. – Как же я рад тебя видеть!
– И я тоже, друг мой!
Я крепко обнял его, как родного и подмигнул воительнице за его спиной. Фрося улыбалась и светилась от счастья, я тоже был рад её видеть.
За несколько дней со мной случилось слишком много всего необычного и странного, но я по-прежнему был жив и здоров. Поэтому Витька повёл нас в гостиницу, где мы поели, отмыли с себя пот, грязь и в основном чужую кровь, а потом тут же отправились спать.
* * *
Утром во время завтрака, мы слушали Витькины новости. Когда мой младший охранник привирал, Евфросиния морщила носик и качала головой. Так мы узнали о том, что произошло, пока мы отбивались от атак барона Торсона.
Сорен привёл с собой почти всё войско, что было в его распоряжении, буквально всех, кого удалось посадить на коней. Мстислав наделил его полномочиями временного воеводы, как и меня в своё время. Родство виконта с герцогом Малехом сыграло большую роль в деле нашего спасения. Особенно в тот момент, когда войско прибыло под стены города, его беспрепятственно пропустили, поскольку благородного виконта Сорена, который провёл в Туре всё своё детство и юношество, тут знали старые солдаты и сержанты. Пока Торсон увлечённо пытался добраться до нас, войско без особых проблем вошло в крепость. Дозорные с опаской поглядывали на новое действующее лицо, но препятствовать ему не стали.
После того, как войско оказалось в цитадели, Сорен тут же потребовал, чтобы барон предстал перед ним, а когда тот не явился, в дело вступила главная ударная сила нашей армии – арбалетчики. Всё шло замечательно – армия разоружала рекрутов Торсона, особо буйных старались ранить в ногу. Так и добрались до последней узкой лестницы, где арбалетчики уже не могли использовать свои преимущества.
Вот тут и пригодился Витькин опыт лазанья по окнам и стенам. А тем временем наша армия взяла рекрутов в осаду, но, к сожалению, барон Торсон, обозлённый своей неудачей, убил всех раненых гвардейцев, а затем, воспользовавшись неразберихой, скрылся и бесследно исчез. Его рекруты, оставшись без предводителя, тут же сдались. Сорен, проведя воспитательную работу, немедленно выслал всех участвовавших в перевороте рекрутов по дальним глухим крепостям и заставам. В качестве воспитательной работы он избрал то, что я знал под децимацией в римской армии. Римляне при помощи жребия определяли каждого десятого воина, заставляя других девятерых воинов участвовавших в жеребьёвке, изощрённо казнить своего товарища.
Только вместо смертоубийства Сорен приказал каждого десятого рекрута высечь плетьми до полубессознательного состояния. Его товарищи должны были собственноручно сечь несчастных товарищей, а затем высь десяток был расформирован и разослан в разные места несения службы. Однако эти события длились целый день, и я слишком сильно забегаю вперёд.
Так вот, тем же утром, во время завтрака нас посетил Светозар. Он рассказал, что солдаты нашей армии заняли место бывших рекрутов. Гвардейцев осталось всего трое – Олаф, Светозар и старый сержант. Где-то ещё были гвардейцы, которых отпустили на побывку, но до их возвращения в строю у гвардейцев остался только Светозар. Олафу и старому сержанту ещё следовало подлечиться.
– Ингрид приказывает вам всем явиться сегодня в крепость.
– Я уже надеялся, что мы сможем, наконец, вернуться домой! – Сообщил я с досадой.
– Тебе лучше прислушаться к тому, что требует миледи. – Влез со своими советами Дед.
– Я уже сыт по горло этими войнами и битвами. После вчерашнего боя у меня до сих пор трясутся руки и ноги! – Пожаловался я, но мои охранники лишь переглянулись и захихикали.
Я расстроился и до конца завтрака молчал. Вместо меня допрос посланцу от Ингрид устроили Витька и Евфросиния.
– И чего ей надо-то!? – Недовольно пробурчала черноволосая воительница.
– Она приказала поселить вас в гостевых комнатах. – Сообщил Светозар, потом задумался и добавил, глядя на недоверчивые лица моих товарищей. – Миледи желает пригласить вас всех на ужин в качестве спасителей её чести.