Женщина привела себя в порядок, подхватила фонарь со свежей свечой, зажгла его от другой свечи и решительно направилась в коридор. У её двери дежурили два солдата из армии Междуречья. Она небрежным жестом велела не следовать за ней, а сторожить её покои. Она заметила, с каким восхищением смотрели на неё солдаты. Ещё бы, прогуляться-то она решила в одной лишь ночной рубашке. Коротенькая рубашка едва прикрывала её округлости, оставляя открытыми для посторонних взглядов и ноги, и верхнюю часть груди, и часть спины. Нечего было стесняться посторонних восторженных взглядов, если она для того и оделась, чтобы их вызывать. Хотя, по правде говоря, так она оделась лишь для того, чтобы её увидел он. Всё-таки она слишком молода, поэтому действует слишком импульсивно и глупо. О её легкомысленном поведении могут пойти слухи!
Да, накидка или плащ не помешали бы. И в коридорах было прохладно. Ингрид спустилась на гостевой этаж, удивив своим появлением ещё одну пару солдат. Тут она проследовала по коридору до дверей комнаты, в которой, как она приказывала, должен был спать он, её избранник.
Хотя, она уже обожглась однажды с Сигурдом и лучше бы ей не надеяться заранее на полный успех. Ингрид вдохнула и выдохнула, набираясь решимости. К чему сомнения?! Ведь с её точки зрения, он именно тот, кто ей нужен! Она была в этом уверена. Непризнанная хозяйка крепости тихо постучала в дверь его комнаты и замерла в ожидании вопроса: «Кто там?»
Однако вместо этого за дверью послышался шум, затем шаги, затем звук отодвигаемого засова и, наконец, она увидела Игоря. Он показался перед ней одетый лишь в одни короткие подштанники. Она немного смутилась при виде его великолепного рельефного обнажённого торса и мускулистых рук. Её избранник удивился появлению Ингрид, затем тоже немного смутился и робко сказал:
– Миледи!?
Ингрид решительно втянула носом воздух. Попутно она уловила пьянящий мужской запах его кожи и тела. От него приятно пахло травяным мылом, но его собственный запах пробивался наружу, такой острый и, в то же время, возбуждающий. Доверившись собственному порыву, она потянулась к нему своими устами, её тело трепетало от предвкушения, от желания познать вкус его губ, почувствовать, как он сжимает её в своих объятьях.
Губы Ингрид соприкоснулись с его губами, он неловко попытался отступить назад, но она не желала разрывать этот сладкий миг, схватила его за шею, прижалась всем телом и снова поцеловала его, страстно впившись в нижнюю губу. Он был высоким, её избранник, второй мужчина в её жизни. Подсвечник чуть не вывалился из её руки, когда он ответил на её поцелуй. Ингрид застонала от удовольствия, её тело переживало настоящий ренессанс, но этот волшебный миг нарушил какой-то посторонний звук.
– Кхм, кхм.
Она испугалась и отстранилась, выставив между собой и темнотой, почти погасший фонарь. Спустя одно мгновение она с тревогой спросила, обращаясь в темноту:
– Кто здесь!?
Разгорающийся тусклый свет фонаря подсветил в темноте знакомое лицо. Ингрид, в ужасе прикрыла свои губы рукой. Это была другая женщина, укрывшаяся в постели её избранника. Та нахмурила брови и сказала.
– Миледи, это я! Евфросиния!
Её избранник выглядел растерянным. А черноволосая обнажённая женщина в его кровати тем временем, абсолютно не стесняясь своего тела, встала, быстро подобрала свои вещи и с достоинством вышла. Ингрид считала, что с таким телом, как у этой хуторянки, можно ничего не стесняться. Определённым её формам хозяйка замка даже позавидовала бы. Едва она скрылась, покачивая бёдрами, как Ингрид повернулась к Игорю и влепила ему звонкую пощёчину.
Тогда он прошёл мимо неё, встал у двери и шутливым излишне вежливым тоном произнёс:
– Миледи! – При этом он указал ей на дверь.
Каков наглец! В её собственном доме, в её крепости! Она сделала два шага и снова попыталась влепить ему пощёчину, но на этот раз он ловко перехватил её руку в воздухе и с лёгкостью остановил.
– У тебя такая нежная кожа, Ингрид. – Сказал он своим невозмутимым ровным и немного хриплым голосом, от которого у неё чуть не подогнулись колени. – Я безумно благодарен тебе за спасение из темницы, но мне кажется, что я успел расквитаться с тобой. Защищая твою жизнь, я рисковал своей собственной шкурой!
Всё это время он держал её руку в своей горячей ладони. Хозяйка попыталась вырвать свою руку, и ей это легко удалось, потому что он не пытался удержать её силой.
– Защищать своего сюзерена – это долг каждого благородного человека! – Возразила она.
– Но я же пока не благородный человек, а простолюдин! – Наглец ухмыльнулся и спросил. – Не так ли?
Она кивнула на смятую кровать и гневно прокомментировала:
– Да, я заметила!
Ингрид энергично зашагала прочь. Ей хотелось бы иметь такую же плавную походку, как у этой хуторянки. Такую походку, чтобы этот болван сейчас пускал слюни, глядя на её стройную фигурку.
– У тебя чудесные ножки! – Бросил он ей вдогонку.
Женщина не оборачиваясь, улыбнулась, потом спохватилась. Чёрт, он опять забыл кое-что добавить!
– Миледи! – Поправила она его в очередной раз.
– Да, именно!
* * *
Я проснулся свежим и выспавшимся. Вчерашнее театрально-комедийное выступление меня повеселило. Всё было бы замечательно, если бы Евфросиния не захотела развлечься со мной. Это случилось во второй раз, и снова воительница вела себя как хищная дикая кошка, которая приходит и уходит по собственному желанию. Возможно, она чувствовала, что у меня к ней никогда не возникало особых чувств. Конечно, она была мне симпатична, даже можно сказать, что нравилась, а в постели так вообще была страстной женщиной, но я так и воспринимал её, как дикую кошку, которая иногда хотела, чтобы её погладили по загривку. Можно ли любить дикую кошку? Можно попробовать, но лучше не надеяться на постоянство, взаимность, верность и любовь. Кошка знает, чего хочет, но не делает ничего просто так. Чтобы кошка была рядом, достаточно быть ей полезным, ну или иметь с ней общие цели.
А вот у хозяйки крепости ко мне имелся другой интерес, что само собой тешило моё самолюбие. И всё же я не надеялся, что этот интерес будет постоянным, а после этой ночи, возможно, он исчезнет навсегда. Была ли хозяйка крепости дикой кошкой? Мне бы этого не хотелось.
На кухне я позавтракал в компании наших воинов. Среди них были многие знакомые мне мужики из Игвы. Предметом разговоров стали предположения о том, что им прикажут делать дальше. Воины предвкушали окончание воинской службы и скорое возвращение в Игву. Я отмалчивался и в разговоры не встревал, не хотелось бы испортить им настроение.
Скушав кашу с маслом и солью, закусив ватрушками, и допив из глиняного кувшинчика с ручкой свежий хлебный квас, я поспешно ретировался.
Первым делом мне следовало разобраться со всеми непонятными моментами, которые меня волновали. После разговора с Понтиусом, я принял роль паладина, что бы это не значило. А должность воеводы предоставляла хорошую стартовую платформу для подготовки к столкновению с колдунами и армией Фрикса. Если времени мало, значит, следует действовать быстро и решительно.
Я перехватил первого попавшегося слугу и велел проводить меня к Понтиусу. После серии переходов по лестницам и коридорам я оказался под крышей самой высокой башни замка. Маг принял меня с радостью:
– А! Паладин Игорь, проходи!
– Понтиус. Я хочу, чтобы ты поговорил с Ингрид, по поводу твоих пророчеств. Если ты прав, мне следует подготовиться к тому, что меня ждёт. И главное в этой подготовке – финансирование и полная поддержка со стороны хозяйки Междуречья.
Он опешил от моего предложения, его брови взметнулись вверх.
– Хорошо, я сделаю то, о чём ты просишь! – Понтиус серьёзно кивнул. – Что-то ещё, паладин?
– Я хочу, чтобы ты снова наслал на меня то видение. – Понтиус даже отложил гусиное перо и с интересом посмотрел на меня.
– Хорошо, сегодня ночью ты снова увидишь свой самый страшный сон!
– А нельзя ли сейчас увидеть? – Поинтересовался я.
– Хм. – Старый провидец повернулся на стуле, оценил мою решимость и указал рукой на обеденный стол. – Ну, хорошо. Полезай туда и ляг на спину.
Я подчинился, отложив в сторону верхнюю одежду и оружие. Влез на очень старый добротный деревянный стол, видавшая всякое мебель жалобно заскрипела под моим весом. Улёгся и попытался расслабиться. Рядом возле моей головы встал Понтиус, положил обе ладони мне на макушку и прежде чем я успел, что-либо спросить сказал:
– Спи! – Я тут же без всякой подготовки провалился в сон.
Вначале всё было чёрным, я слышал лишь своё ровное дыхание, а затем, внезапно, прямо подо мной фыркнула лошадь, впереди на поле поднимался вверх клубящийся туман, из него показались тёмные силуэты. По рядам нашего войска пронёсся шёпот, сержанты и сотники выравнивали строй. Ряды тяжёлой пехоты стояли в арьергарде, позади них построились стрелки. В резерве у нас стояла отборная пёстро одетая пехота, состоявшая из незнакомых мне благородных рыцарей.
Моя голова повернулась, позволяя глазам рассмотреть на флангах знакомые мне ряды арбалетчиков, отряды ополченцев, вооружённых кое-как, лёгкую конницу и копейщиков.
Мой осмотр был прерван, так и не начавшись, впереди затрубили рога, туман быстро рассеивался, и я увидел войска врага. Неорганизованная орда, а не воинство, состоящая в основном из кочевников, которые находились тут в пешем строю. Плохое сочетание – кочевник и пехотинец. С моей точки зрения кочевников следовало посадить в сёдла и выдать им их смертоносные луки со стрелами. Но, видимо в этой армии конница была не в почёте.
Я заметил в орде и других воинов, которых я не смог отнести к какой бы то ни было народности. Они были просто другие, не кочевники и не землепашцы из большой долины. Разные одежды и разное вооружение этих воинов наталкивало меня на мысль о других покорённых народах, тех, что были до кочевников.
А вот и главная ударная сила моего врага. Из орды выехали девять всадников в исписанных рунами рясах. У всех головы накрыты капюшонами, кроме одного, у того на голове сидел огромный костяной шлем с лосиными рогами. Фрикс ехал не спеша, задавая общий темп передвижения. Знакомая картина. Колдуны восседали на слепых жеребцах, красные глазницы у лошадей были воспалены и выглядели ужасно.
Грозные противники направились в нашу сторону. Я неожиданно даже для себя скомандовал:
– Приготовиться к бою!
Интересно, как это получается, что я могу смотреть бой собственными глазами, но не могу управлять собственным телом. Я оказывался наблюдателем в собственном теле, причём тело и его сознание действовали так, будто не замечали этого постороннего наблюдателя.
Колдуны выехали на расстояние полёта стрелы. Сержанты уже объяснили задачу стрелкам, все ждали лишь моего приказа, и он последовал. Взмах руки и в небо взвилась туча стрел. Они одновременно обрушились на вражеских всадников, но в воздухе их встретил зелёный пузырь, центром которого оказался маленький череп на конце посоха Фрикса. Стрелы, соприкасаясь с пузырём, в один миг останавливались, замирали, застревая в полупрозрачной оболочке. Зелёная полусфера превратилась в ежа и рассыпалась, как только обстрел прекратился. Стрелы грудой бесполезного хлама повалились на землю. Сержанты заорали:
– Заряжай! К бою! Целься! Пли!
Новый залп на этот раз встретился с жутким порывом бокового ветра, на моих глазах колдун с лосиным черепом вместо шлема закрутил вокруг себя и своих чародеев подобие смерча. Его рука держала посох высоко над головой, и Фрикс делал такие движения, которые делают повара, помешивающие черпаком варево в своём котелке. Он заварил ветер, который подхватил смертоносные стрелы, закрутил их, закружил и заставил беспомощно барахтаться в воздушной круговерти. Главный колдун резко опустил свой посох вниз, указав черепом на землю, и ветер мгновенно исчез, а стрелы повалились на землю. Страшные всадники проехали ещё немного вперёд, подбираясь к нашей армии всё ближе и ближе.
– Заряжай! – Снова заорали сержанты, лучники лихорадочно наложили стрелы, натягивая тетиву.
В этот же момент наши противники замахали своими руками и посохами. На кончиках их магических артефактов разгорались яркие точки, колдуны отвели руки с посохами назад и выбросили их вперёд, стряхивая с белых черепов яркие шары, и те, едва сорвавшись с посохов, превратились в ветвистые молнии, белые с голубыми искрами по краям. Молнии мгновенно преодолели расстояние от колдунов до стройных рядов нашей армии, едкие шипящие электрические змеи вгрызлись в металл. Копья, мечи, щиты, шлемы, доспехи и кольчуги стали проводниками электрических разрядов. Войско содрогнулось от шока, счастливчики умерли сразу, другие упали, корчась от боли, запахло палёным мясом и озоном. Конь под моими ногами сложился, как карточный домик, а моё тело оказалось на земле. Началась паника, задние ряды нашего войска попятились, половина армии оказалась в разной степени поражена молниями. Передняя ударная часть нашего войска была уничтожена сразу, тяжёлая пехота, копейщики и все прочие, до кого дотянулись колдовские силы, были убиты, обожжены или в лучшем случае выведены из строя. Те, кто оказался глубже и дальше от первой линии, пострадали меньше, но они ещё корчились от боли и судорог, которые были вызваны электрическими разрядами. Резерв не пострадал совсем, но при этом он был деморализован и в ужасе пятился.
Вражеская армия уже накатывалась огромной шумной ордой, и встретить этот вал было некому. Когда орда врезалась в жидкий строй наших воинов, те сражались как сонные покалеченные мухи, попавшие в паутину. Враги налетели как стая гиен, и началась резня.
В этот момент я очнулся, лёжа на столе. Понтиус помог мне сесть. Тело было ватным и отказывалось слушаться. Провидец подставил мне плечо и усадил на стул.
– Ты в порядке!? – Он выглядел озабоченным.
– Да, – я уже приходил в норму, – спасибо, что выдернул меня раньше обычного.
Понтиус усмехнулся и подкрутил ус. Мне было не до смеха, но я всё же попытался узнать у него кое-что:
– Это и есть то, что меня ждёт?
– Да.
– И это всё, что ты можешь сказать? Мне просто нужно появиться в нужное время в нужном месте и отдать свою жизнь?
– Да.
– А если я изберу другой путь!? Например, уеду куда-нибудь далеко, туда, куда Фрикс не сможет добраться даже за полсотни лет!?
– Все те, кто пытался избежать смерти, зная, что их ждёт, всё равно мертвы. – Понтиус горько усмехнулся. – Только попытка уйти от судьбы, приводила к тому, что они умирали самым невероятным и нелепым образом.
– Это как же?
– Ну, например, падали в отхожее место, на некоторых обрушивались стены дома, а кое-кого до смерти закусали неизвестно откуда взявшиеся пчёлы. Незавидная и бесславная судьба. Но я верю, что ты не такой! Ты же не отступишь со своего пути? В трусости нет чести!
Я приуныл и задумался. Чёртов провидец был прав. Бросить всё, что ты ценишь, просто потому, что не желаешь умирать!
– Твоя смерть поможет всему Междуречью! Без твоего присутствия оно обречено на тяжёлую участь. Фрикс подчинит многих, сделав их своими воинами или надсмотрщиками, других он принесёт в жертву, а третьих погонит ещё дальше, чтобы совершить главный тёмный ритуал. Тебе нельзя уходить, паладин. Без тебя Междуречье обречено на мучительную смерть!
– Ты можешь показать это видение только мне или ещё кому-нибудь?
– Да могу, но лишь глазами паладина!
Да, накидка или плащ не помешали бы. И в коридорах было прохладно. Ингрид спустилась на гостевой этаж, удивив своим появлением ещё одну пару солдат. Тут она проследовала по коридору до дверей комнаты, в которой, как она приказывала, должен был спать он, её избранник.
Хотя, она уже обожглась однажды с Сигурдом и лучше бы ей не надеяться заранее на полный успех. Ингрид вдохнула и выдохнула, набираясь решимости. К чему сомнения?! Ведь с её точки зрения, он именно тот, кто ей нужен! Она была в этом уверена. Непризнанная хозяйка крепости тихо постучала в дверь его комнаты и замерла в ожидании вопроса: «Кто там?»
Однако вместо этого за дверью послышался шум, затем шаги, затем звук отодвигаемого засова и, наконец, она увидела Игоря. Он показался перед ней одетый лишь в одни короткие подштанники. Она немного смутилась при виде его великолепного рельефного обнажённого торса и мускулистых рук. Её избранник удивился появлению Ингрид, затем тоже немного смутился и робко сказал:
– Миледи!?
Ингрид решительно втянула носом воздух. Попутно она уловила пьянящий мужской запах его кожи и тела. От него приятно пахло травяным мылом, но его собственный запах пробивался наружу, такой острый и, в то же время, возбуждающий. Доверившись собственному порыву, она потянулась к нему своими устами, её тело трепетало от предвкушения, от желания познать вкус его губ, почувствовать, как он сжимает её в своих объятьях.
Губы Ингрид соприкоснулись с его губами, он неловко попытался отступить назад, но она не желала разрывать этот сладкий миг, схватила его за шею, прижалась всем телом и снова поцеловала его, страстно впившись в нижнюю губу. Он был высоким, её избранник, второй мужчина в её жизни. Подсвечник чуть не вывалился из её руки, когда он ответил на её поцелуй. Ингрид застонала от удовольствия, её тело переживало настоящий ренессанс, но этот волшебный миг нарушил какой-то посторонний звук.
– Кхм, кхм.
Она испугалась и отстранилась, выставив между собой и темнотой, почти погасший фонарь. Спустя одно мгновение она с тревогой спросила, обращаясь в темноту:
– Кто здесь!?
Разгорающийся тусклый свет фонаря подсветил в темноте знакомое лицо. Ингрид, в ужасе прикрыла свои губы рукой. Это была другая женщина, укрывшаяся в постели её избранника. Та нахмурила брови и сказала.
– Миледи, это я! Евфросиния!
Её избранник выглядел растерянным. А черноволосая обнажённая женщина в его кровати тем временем, абсолютно не стесняясь своего тела, встала, быстро подобрала свои вещи и с достоинством вышла. Ингрид считала, что с таким телом, как у этой хуторянки, можно ничего не стесняться. Определённым её формам хозяйка замка даже позавидовала бы. Едва она скрылась, покачивая бёдрами, как Ингрид повернулась к Игорю и влепила ему звонкую пощёчину.
Тогда он прошёл мимо неё, встал у двери и шутливым излишне вежливым тоном произнёс:
– Миледи! – При этом он указал ей на дверь.
Каков наглец! В её собственном доме, в её крепости! Она сделала два шага и снова попыталась влепить ему пощёчину, но на этот раз он ловко перехватил её руку в воздухе и с лёгкостью остановил.
– У тебя такая нежная кожа, Ингрид. – Сказал он своим невозмутимым ровным и немного хриплым голосом, от которого у неё чуть не подогнулись колени. – Я безумно благодарен тебе за спасение из темницы, но мне кажется, что я успел расквитаться с тобой. Защищая твою жизнь, я рисковал своей собственной шкурой!
Всё это время он держал её руку в своей горячей ладони. Хозяйка попыталась вырвать свою руку, и ей это легко удалось, потому что он не пытался удержать её силой.
– Защищать своего сюзерена – это долг каждого благородного человека! – Возразила она.
– Но я же пока не благородный человек, а простолюдин! – Наглец ухмыльнулся и спросил. – Не так ли?
Она кивнула на смятую кровать и гневно прокомментировала:
– Да, я заметила!
Ингрид энергично зашагала прочь. Ей хотелось бы иметь такую же плавную походку, как у этой хуторянки. Такую походку, чтобы этот болван сейчас пускал слюни, глядя на её стройную фигурку.
– У тебя чудесные ножки! – Бросил он ей вдогонку.
Женщина не оборачиваясь, улыбнулась, потом спохватилась. Чёрт, он опять забыл кое-что добавить!
– Миледи! – Поправила она его в очередной раз.
– Да, именно!
* * *
Я проснулся свежим и выспавшимся. Вчерашнее театрально-комедийное выступление меня повеселило. Всё было бы замечательно, если бы Евфросиния не захотела развлечься со мной. Это случилось во второй раз, и снова воительница вела себя как хищная дикая кошка, которая приходит и уходит по собственному желанию. Возможно, она чувствовала, что у меня к ней никогда не возникало особых чувств. Конечно, она была мне симпатична, даже можно сказать, что нравилась, а в постели так вообще была страстной женщиной, но я так и воспринимал её, как дикую кошку, которая иногда хотела, чтобы её погладили по загривку. Можно ли любить дикую кошку? Можно попробовать, но лучше не надеяться на постоянство, взаимность, верность и любовь. Кошка знает, чего хочет, но не делает ничего просто так. Чтобы кошка была рядом, достаточно быть ей полезным, ну или иметь с ней общие цели.
А вот у хозяйки крепости ко мне имелся другой интерес, что само собой тешило моё самолюбие. И всё же я не надеялся, что этот интерес будет постоянным, а после этой ночи, возможно, он исчезнет навсегда. Была ли хозяйка крепости дикой кошкой? Мне бы этого не хотелось.
На кухне я позавтракал в компании наших воинов. Среди них были многие знакомые мне мужики из Игвы. Предметом разговоров стали предположения о том, что им прикажут делать дальше. Воины предвкушали окончание воинской службы и скорое возвращение в Игву. Я отмалчивался и в разговоры не встревал, не хотелось бы испортить им настроение.
Скушав кашу с маслом и солью, закусив ватрушками, и допив из глиняного кувшинчика с ручкой свежий хлебный квас, я поспешно ретировался.
Первым делом мне следовало разобраться со всеми непонятными моментами, которые меня волновали. После разговора с Понтиусом, я принял роль паладина, что бы это не значило. А должность воеводы предоставляла хорошую стартовую платформу для подготовки к столкновению с колдунами и армией Фрикса. Если времени мало, значит, следует действовать быстро и решительно.
Я перехватил первого попавшегося слугу и велел проводить меня к Понтиусу. После серии переходов по лестницам и коридорам я оказался под крышей самой высокой башни замка. Маг принял меня с радостью:
– А! Паладин Игорь, проходи!
– Понтиус. Я хочу, чтобы ты поговорил с Ингрид, по поводу твоих пророчеств. Если ты прав, мне следует подготовиться к тому, что меня ждёт. И главное в этой подготовке – финансирование и полная поддержка со стороны хозяйки Междуречья.
Он опешил от моего предложения, его брови взметнулись вверх.
– Хорошо, я сделаю то, о чём ты просишь! – Понтиус серьёзно кивнул. – Что-то ещё, паладин?
– Я хочу, чтобы ты снова наслал на меня то видение. – Понтиус даже отложил гусиное перо и с интересом посмотрел на меня.
– Хорошо, сегодня ночью ты снова увидишь свой самый страшный сон!
– А нельзя ли сейчас увидеть? – Поинтересовался я.
– Хм. – Старый провидец повернулся на стуле, оценил мою решимость и указал рукой на обеденный стол. – Ну, хорошо. Полезай туда и ляг на спину.
Я подчинился, отложив в сторону верхнюю одежду и оружие. Влез на очень старый добротный деревянный стол, видавшая всякое мебель жалобно заскрипела под моим весом. Улёгся и попытался расслабиться. Рядом возле моей головы встал Понтиус, положил обе ладони мне на макушку и прежде чем я успел, что-либо спросить сказал:
– Спи! – Я тут же без всякой подготовки провалился в сон.
Вначале всё было чёрным, я слышал лишь своё ровное дыхание, а затем, внезапно, прямо подо мной фыркнула лошадь, впереди на поле поднимался вверх клубящийся туман, из него показались тёмные силуэты. По рядам нашего войска пронёсся шёпот, сержанты и сотники выравнивали строй. Ряды тяжёлой пехоты стояли в арьергарде, позади них построились стрелки. В резерве у нас стояла отборная пёстро одетая пехота, состоявшая из незнакомых мне благородных рыцарей.
Моя голова повернулась, позволяя глазам рассмотреть на флангах знакомые мне ряды арбалетчиков, отряды ополченцев, вооружённых кое-как, лёгкую конницу и копейщиков.
Мой осмотр был прерван, так и не начавшись, впереди затрубили рога, туман быстро рассеивался, и я увидел войска врага. Неорганизованная орда, а не воинство, состоящая в основном из кочевников, которые находились тут в пешем строю. Плохое сочетание – кочевник и пехотинец. С моей точки зрения кочевников следовало посадить в сёдла и выдать им их смертоносные луки со стрелами. Но, видимо в этой армии конница была не в почёте.
Я заметил в орде и других воинов, которых я не смог отнести к какой бы то ни было народности. Они были просто другие, не кочевники и не землепашцы из большой долины. Разные одежды и разное вооружение этих воинов наталкивало меня на мысль о других покорённых народах, тех, что были до кочевников.
А вот и главная ударная сила моего врага. Из орды выехали девять всадников в исписанных рунами рясах. У всех головы накрыты капюшонами, кроме одного, у того на голове сидел огромный костяной шлем с лосиными рогами. Фрикс ехал не спеша, задавая общий темп передвижения. Знакомая картина. Колдуны восседали на слепых жеребцах, красные глазницы у лошадей были воспалены и выглядели ужасно.
Грозные противники направились в нашу сторону. Я неожиданно даже для себя скомандовал:
– Приготовиться к бою!
Интересно, как это получается, что я могу смотреть бой собственными глазами, но не могу управлять собственным телом. Я оказывался наблюдателем в собственном теле, причём тело и его сознание действовали так, будто не замечали этого постороннего наблюдателя.
Колдуны выехали на расстояние полёта стрелы. Сержанты уже объяснили задачу стрелкам, все ждали лишь моего приказа, и он последовал. Взмах руки и в небо взвилась туча стрел. Они одновременно обрушились на вражеских всадников, но в воздухе их встретил зелёный пузырь, центром которого оказался маленький череп на конце посоха Фрикса. Стрелы, соприкасаясь с пузырём, в один миг останавливались, замирали, застревая в полупрозрачной оболочке. Зелёная полусфера превратилась в ежа и рассыпалась, как только обстрел прекратился. Стрелы грудой бесполезного хлама повалились на землю. Сержанты заорали:
– Заряжай! К бою! Целься! Пли!
Новый залп на этот раз встретился с жутким порывом бокового ветра, на моих глазах колдун с лосиным черепом вместо шлема закрутил вокруг себя и своих чародеев подобие смерча. Его рука держала посох высоко над головой, и Фрикс делал такие движения, которые делают повара, помешивающие черпаком варево в своём котелке. Он заварил ветер, который подхватил смертоносные стрелы, закрутил их, закружил и заставил беспомощно барахтаться в воздушной круговерти. Главный колдун резко опустил свой посох вниз, указав черепом на землю, и ветер мгновенно исчез, а стрелы повалились на землю. Страшные всадники проехали ещё немного вперёд, подбираясь к нашей армии всё ближе и ближе.
– Заряжай! – Снова заорали сержанты, лучники лихорадочно наложили стрелы, натягивая тетиву.
В этот же момент наши противники замахали своими руками и посохами. На кончиках их магических артефактов разгорались яркие точки, колдуны отвели руки с посохами назад и выбросили их вперёд, стряхивая с белых черепов яркие шары, и те, едва сорвавшись с посохов, превратились в ветвистые молнии, белые с голубыми искрами по краям. Молнии мгновенно преодолели расстояние от колдунов до стройных рядов нашей армии, едкие шипящие электрические змеи вгрызлись в металл. Копья, мечи, щиты, шлемы, доспехи и кольчуги стали проводниками электрических разрядов. Войско содрогнулось от шока, счастливчики умерли сразу, другие упали, корчась от боли, запахло палёным мясом и озоном. Конь под моими ногами сложился, как карточный домик, а моё тело оказалось на земле. Началась паника, задние ряды нашего войска попятились, половина армии оказалась в разной степени поражена молниями. Передняя ударная часть нашего войска была уничтожена сразу, тяжёлая пехота, копейщики и все прочие, до кого дотянулись колдовские силы, были убиты, обожжены или в лучшем случае выведены из строя. Те, кто оказался глубже и дальше от первой линии, пострадали меньше, но они ещё корчились от боли и судорог, которые были вызваны электрическими разрядами. Резерв не пострадал совсем, но при этом он был деморализован и в ужасе пятился.
Вражеская армия уже накатывалась огромной шумной ордой, и встретить этот вал было некому. Когда орда врезалась в жидкий строй наших воинов, те сражались как сонные покалеченные мухи, попавшие в паутину. Враги налетели как стая гиен, и началась резня.
В этот момент я очнулся, лёжа на столе. Понтиус помог мне сесть. Тело было ватным и отказывалось слушаться. Провидец подставил мне плечо и усадил на стул.
– Ты в порядке!? – Он выглядел озабоченным.
– Да, – я уже приходил в норму, – спасибо, что выдернул меня раньше обычного.
Понтиус усмехнулся и подкрутил ус. Мне было не до смеха, но я всё же попытался узнать у него кое-что:
– Это и есть то, что меня ждёт?
– Да.
– И это всё, что ты можешь сказать? Мне просто нужно появиться в нужное время в нужном месте и отдать свою жизнь?
– Да.
– А если я изберу другой путь!? Например, уеду куда-нибудь далеко, туда, куда Фрикс не сможет добраться даже за полсотни лет!?
– Все те, кто пытался избежать смерти, зная, что их ждёт, всё равно мертвы. – Понтиус горько усмехнулся. – Только попытка уйти от судьбы, приводила к тому, что они умирали самым невероятным и нелепым образом.
– Это как же?
– Ну, например, падали в отхожее место, на некоторых обрушивались стены дома, а кое-кого до смерти закусали неизвестно откуда взявшиеся пчёлы. Незавидная и бесславная судьба. Но я верю, что ты не такой! Ты же не отступишь со своего пути? В трусости нет чести!
Я приуныл и задумался. Чёртов провидец был прав. Бросить всё, что ты ценишь, просто потому, что не желаешь умирать!
– Твоя смерть поможет всему Междуречью! Без твоего присутствия оно обречено на тяжёлую участь. Фрикс подчинит многих, сделав их своими воинами или надсмотрщиками, других он принесёт в жертву, а третьих погонит ещё дальше, чтобы совершить главный тёмный ритуал. Тебе нельзя уходить, паладин. Без тебя Междуречье обречено на мучительную смерть!
– Ты можешь показать это видение только мне или ещё кому-нибудь?
– Да могу, но лишь глазами паладина!