Академия почти восстановилась. Кое-где еще зарастали раны трещин, латались дыры, чинились портреты и статуи. И если бы не эти мелочи, то я бы никогда не подумала, что здесь был дракон.
— Башне кранты! — заметил кто-то из входящих вместе со мной. — Думаешь, уроки отменят?
— Сейчас все узнаем! — затерялся голос в шумном обсуждении драконьего визита.
Я встала рядом с Ионом. Он украдкой взял меня за руку, перебирая мои пальцы. От этой скрытой нежности, у меня чуть-чуть потеплело на душе. Я обожаю эти тайные знаки симпатии. И терпеть не могу показушной демонстративности.
— Кого ждем? — спросила я шепотом. Глазами я уже посчитала, что все в сборе. — Шишку из министерства?
О том, что мы очень рады кого-то видеть, свидетельствовали огромные золотые буквы: «Добро пожаловать!». Они переливались прямо напротив входа. Зал блестел, как яйца дракона. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Вокруг все было до тошноты официально и нарядно.
— Этой гирлянде уже почти тыщу лет, — прошептал на ухо Ион. — Короче, у нас на третьем курсе девчонка одна. Симпатичная. Она почему-то решила, что эта гирлянда...
Сверкающая гирлянда из фей огромной лианой опоясывала все стены.
— Ах, значит, мы на симпатичных третьекурсниц заглядываемся? — ревниво спросила я, так и не дослушав.
Уже не первый раз я ловлю себя на том, что не ревную его по— настоящему.
Как ревнуют чародейки, может рассказать Титус Сэммираль. Ранее — мачо, ловелас и тот, кто влетает в женскую раздевалку: «Кто хочет полетать на моей метле!». Ныне — тихий заика с вечно перепуганными глазами и беспросветной шторкой челки. Судя по сплетням, там написана точная длина. В сантиметрах. Одной цифрой. Подарок от бывшей. Прошло уже два года, но заклинание не выветрилось.
Так что ревновать магички умеют. И напоить тебя зельем, от которой тебя «размандрагорит» по ближайшим кустам, обычное дело.
— Ты меня ревнуешь? — удивился Ион. — Да ладно тебе! Я просто сказал, что она симпатичная. Вот и все.
Чувство тревоги не покидало меня. Оно наоборот, усиливалось с каждой секундой. Пока среди гула студенческих голосов я не уловила одно слово.
ИНКВИЗИЦИЯ.
В этот момент сердце рухнуло вниз. В теле появилась слабость.
— Что инквизиция забыла в Академии? — прошуршали испуганные голоса. — Академия как бы сама по себе! Инквизиция не имеет права находиться на территории Академии!
Каждое слово убивало меня, но я делала вид, что все в порядке. Ион что-то рассказывал. Но я слышала лишь свой собственный голос: «Спокойствие! Еще ничего страшного не случилось!».
Ректор вышел и прокашлялся. Он был в нарядной мантии. Хор студентов стоял наготове. Они готовы были накинуться на уши первому, кто войдет в зал. И хищно готовились к акустическому прыжку.
Меня тоже приглашали петь в хоре. На третьем курсе. Когда на меня из темного тренировочного подземелья выпрыгнул сумрачный прыгун, все решили, что у меня отличное сопрано. Громкое! Потом я узнала, что не просто орала. А твердо держала ля второй октавы! Эта информация должна была меня обрадовать.
Уговаривали меня долго. Брали измором. Но я искала дракона, чтобы отдавил мне ухо. Или хорошую лопату, чтобы зарыть талант в землю. Так мы познакомились с Ионом. Он тоже сбежал с репетиции.
Несмотря на постоянные репетиции, хор пел так, что орки дохнут, тролли глохнут. Даже ректор поворачивался к ним ухом, которое не слышит. Если бы дракон прилетел в разгар репетиции, то упал бы дохлым на подлете. От разрыва сердца. И мы бы растащили его на ингредиенты.
— Последний инцидент подверг опасности жизни и здоровье учеников и преподавателей, — начал старенький ректор, сложив руки в рукава. — Мы понимаем, что своими силами мы не можем. Поэтому обратились к Инквизиции. Для расследования мы пригласили…
Договорить ректор не успел. В тишине послышались шаги. Кто-то шел по коридору. Хор готовился.
Я глотала воздух, успокаивая себя тем, что в Инквизиции работают разные маги. И не факт, что нам прислали профессионала. Я мысленно представила мрачную рожу — кирпичом, черный рваный плащ, боевые шрамы по всей поверхности мага, гремящие доспехи. И суровый взгляд. Возможно даже одним уцелевшим глазом.
Именно такой инквизитор был нарисован на плакате в нашей аудитории. Оставшиеся три пальца творили грозное заклинание. Вид у него был такой, словно инквизитор прошел через весь пищеварительный цикл дракона, вылез сзади, чтобы нанести предательский удар в спину ничего не подозревающего противника.
Я стояла и слушала. Либо это мое сердце так стучит. Либо сюда действительно кто-то идет. Причем, неспешно. Словно прогуливаясь.
Двери открылись. И появился силуэт.
Походка была очень самоуверенной и грациозной. Словно говорила: «Так, что у нас произошло! У меня мало времени!».
— Добро пожаловать в Академию! — поздоровался ректор, хлопоча, как хозяйка при виде гостя.
Гость прошел мимо ректора. Словно он для него — пустое место. Ректор умолк. А гость скинул белый плащ и изящно повесил его на руку.
Я удивленно нахмурилась. Это был брюнет с идеальной осанкой. Белоснежный элегантный сюртук с серебряными пуговицами облегал худощавую фигуру. Он был расстегнут на все пуговицы. И обнажал, словно секрет дорогую черную рубашку с черный жилет.
Черные штаны были заправлены в дорогие сапоги с серебристой отделкой. В его руках были перчатки и жезл — трость с набалдашником в виде прозрачного камня. Такие выдают всем инквизиторам. Но без драгоценных камней.
Я удивленно подняла брови. Я представляла себе инквизиторов немного по-другому. На уроках нас учили запоминать детали, чтобы точно сказать, кто перед нами. Сам человек. Или нечисть, принявшая его облик.
Возраст гостя танцевал вокруг солидной цифры сорок. И махал хвостиком. Он был старше меня в два раза. И это пугало.
Четко очерченные скулы, разлет черных бровей и виски с легкой проседью — тысячи мелких деталей собирались в единый портрет. Если бы я встретила его на улице, не догадалась, что это — Инквизитор.
Слишком холеный, слишком элегантный, слишком… Короче, все слишком!
Инквизитор поднял на нас томный, непроницаемый взгляд. А потом бегло осмотрел Академию.
Я тоже подняла глаза, чтобы понять, что он там увидел. А потом опустила. На его губах скользнула тень ироничной задумчивой улыбки. На впалой щеке появилась и тут же спряталась черточка ямочки.
— Глава Инквизиции, Терренс Виарти, — послышался неуместный голос ректора. — Прибыл лично для расследования происшествия.
Все! Выносите меня! Лично! Глава Инвизиции!
Мои колени дрогнули.
— Если честно, то я не верю в то, что кто-то из студентов и преподавателей замешан в этом деле! — выдал ректор почти уверенным голосом. И посмотрел на всех нас. — Поэтому попрошу не нервничать. Сущий пустяк! Просто маленькая проверочка…
«Ссущий пустяк» — это сейчас про меня! Г-г-глава Инквизиции!
— Для которой прибыл глава Инквизиции. Лично, — тихо заметил Инквизитор. Он приятно улыбнулся.
— Ну что детки — конфетки. Поздравляю. Вы доигрались до инквизиции, — прозвучал в тишине голос с бархатными нотками.
Сердце почему-то екнуло в тот момент, когда снова появилась тонкая черта ямочки.
Оно испуганно колотилось. Подпрыгивало в груди. И пыталось куда-то убежать. «Тише, мы выпустим дракона в лес! Сейчас это закончится, и мы…», — утешала я сердечко.
— Перекрыть все выходы и входы, — заметил Инквизитор.
— Хорошо! Мы обязательно перекроем! — кивал ректор, стоя чуть позади гостя.
— Не хорошо, — спокойно заметил гость. И тут же страшным голосом добавил. — А немедленно!
Ректор кивнул преподавателям. Те бросились из зала.
— Магические ключи передать мне, — к ректору развернулась ладонь. — Живо!
Преподаватели по кивку ректора принесли магические печати.
Я незаметно попыталась сделать глубокий вдох. В этот момент мне в нос ударил запах сладкой горечи чужого парфюма. Капелька сладкого нектара и капелька горького яда.
Аромат предательски обволакивал. Обступал со всех сторон. Казалось, весь зал пропах им.
Я снова затаила дыхание. Блузка прилипла к телу. «Я разрушу твою жизнь…», — зловеще шептал яд в воздухе. «Но нежно!», — сладко вздыхала сладость.
Они смешивались в опасном соблазнительном шепоте. Который окружал меня.
«Ужасные духи!», — мысленно прошептала я, скрипнув зубами.
Но тут же, неожиданно для себя, сделала глубокий вдох. Опьяняющий аромат едва ли не заставил меня закрыть глаза. «Прекрати!», — шипела я на себя. И тут же взяла себя в руки. Либо я держу себя в руках. Либо меня в руках держит инквизиция!
— У нас так же готовят инквизиторов! — оправдывался нервный ректор. — Инквизиторы! Сюда, пожалуйста!
Рука Иона, которая держала мою предательски потную ладошку, разжалась. А моя разжиматься не хотела. «Держи меня! Не пускай!», — беззвучно умоляла я, но потом посмотрела на ректора и встала во втором ряду.
Сердце обрушилось гулкими ударами.
— Ангелиза, в первый ряд, пожалуйста! Как одна из лучших студенток! — ректор пригласил меня на центральное место.
На ватных ногах я сделала шаг вперед.
— Многоуважаемый Терренс, — начал ректор, расставляя нас по мере успеваемости. — Познакомьтесь! Это будущие инквизиторы! А это…
Ректор обернулся. Его рука застыла, указывая на меня. Инквизитора позади него не было. Зато белый плащ уже исчезал за дверью. Он оставил после себя шлейф. А я сделала еще один предательский вдох.
— Можете расходиться! Занятия никто не отменял! Расписание вывесим через два часа. Там же укажем новые аудитории! — слышался голос ректора среди обсуждения произошедшего.
Мы выходили из зала. Инквизитор стоял возле окна. Он облокотился на подоконник и что-то высматривал.
— Я же говорил, — усмехнулся Ион. — Драконы просто так не прилетают! Короче, у какого-то идиота огромные неприятности. Отец сказал, что Инквизитор подозревает, что кто-то призвал дракона при помощи артефакта. Что с тобой?
— Да так, — я посмотрела умоляющим взглядом на Иона. — Просто что-то голова закружилась…
— Ты уже минуты две смотришь на него, — заметил Ион.
Что? Я? Когда? Неужели все это время я смотрела на белую фигуру в оконном проеме?
— Я просто прикидывала, — уверенно врала я. — Как устроиться на работу в Инквизицию. Думала, может, подойти к нему и… попроситься? Когда все закончится? Сколько там осталось учиться? Три месяца? А работу искать надо… Попасть в Инквизицию — это круто!
— Я бы не хотел, чтобы ты туда шла, — мрачно бросил Ион. Он заслонил собой белый сюртук. — Я лучше поговорю с отцом. Может, вакансия преподавателя останется? И мы будем преподавать в Академии?