Как это мы еще не собрались дружным коллективом и не запинали дракона заклинаниями? Учитывая, сколько денег придется сдавать на реконструкцию Академии, дракон был бы не жильцом!

Зал был наполнен испуганным шепотом. Студенты кучками сидели вдоль стен и под колоннами. Старый ректор расхаживал и пересчитывал студентов и требовал списки.

— Ангелиза! Ты как? — послышался голос, на который я радостно обернулась.

На меня красивыми серыми глазами смотрел Ион. Он жив, здоров! Какое счастье!

Я облегченно ткнулась ему в плечо. И выдохнула. Сумка зашевелилась. И я осторожно отвела ее назад.

— Я так за тебя волновался! — мои плечи растирали. — Ты где была? Сумку давай!

— Не-не-не! Эм… просто за конспектами бегала, — соврала я, пряча сумку с Фуфлыжником за спиной.

Ион смеялся. Ему не понять тягу к учебе. Успеваемость у него прихрамывала. Но папа выдал ей костыли. Так, на костылях, она доковыляла до последнего курса.

Однако, я никогда не смогу развидеть скелетов, которые танцуют эротический танец. И зомби, изображающего стриптиз с отрыванием собственных конечностей. Чтобы бросить их в благодарных зрителей.

Мы уселись возле стены.

С потолка сыпалась штукатурка. Зал ходил ходуном. Защитные заклинания мерцали, удерживая стены и потолок от падения. Где-то над нами слышался страшный бешеный рев.

А я держала руку на сумке. В сумке мирно доедался мой носок. Со зверским аппетитом.

— Больше никогда так не делай, — меня прижали к себе и стали дышать в макушку.

— Обещаю! Больше не буду, — улыбнулась я, потершись щекой о черную мантию.

Все некроманты носили особую форму. Она чудесным образом подчеркивала аристократичную бледность лиц. Оттеняла пепельные волосы. И увеличивала количество разбитых женских сердец.

— Ой-е-е-ей! — взвизгнули все, когда с потолка отвалился целый пласт. Я тоже вздрогнула. Неужели прорвался?

— Без паники! — твердили преподаватели. — Макдаун! Прекратите бегать туда-сюда! На место сядьте! Тоже мне, драконоборец! Эмилия Стоунвуд! Хватит орать! Вы орете громче дракона! От того, что вы орете, дракон никуда не денется!

— Он просто оглохнет. И тогда его будет легче подкрасться и убить! — усмехнулся любимый.

— Агнесса Мироуз! Прекратите плакать! Вы так рыдаете, словно он конкретно за вами прилетел! И жаждет подливки из ваших соплей! — уперла руки в боки преподаватель по Защите от темной магии — мадам Винс.

Ей было уже далеко за шестьдесят. И она всю жизнь прождала своего принца. И сейчас продолжает ждать. Чтобы посмотреть в его бессовестные глаза и устроить ему скандал: «Ты где шлялся, паскудник!». По вечерам она жаловалась кактусу. И вязала варежки. Причем, все левые. Правые ей никак не давались.

— Что дракон забыл в Академии? Их никто уже лет сто не видел! — слышался голос Иона. Ему было не страшно. И мне это ужасно нравилось.

— Не знаю, — пожала плечами я, радуясь, что с ним все в порядке. — Если бы бухгалтерия не была в отпуске, в декрете и на больничном, то ему бы яйца оторвали. Сняли бы туфли на каблуках и отогнали бы.

— А потом бы отшлепали сметой на ремонт! — усмехнулся Ион. — Но все таки! С какого перепугу он напал?

Я, конечно, догадывалась, что забыл в Академии дракон. Но где гарантия того, что вместо переклички: «Папочка! — Сыночек!», моего Фуфлыжника просто не съедят?

Я еще не дочитала книгу «Как приручить дракона, сохранив при этом все конечности!».

— Вот прорвется, тогда все сходим в туалет! А пока держите себя в колготках, Венсант Найтвиль! Не чешите, не теребите и не задавайте глупых вопросов, когда он улетит? Сейчас расписание посмотрим, и скажем! — усаживали еще одного героя на место.

— Мы уже сообщили в министерство! — кричали с другого конца зала.

Я сидела, просто прижавшись к любимому. Одну руку я грела в чужой руке. А вторую прятала в сумке. И кое-кто кусал меня за палец.

Казалось, вот оно — счастье. Лучший парень в Академии, отличные оценки, последний курс и три экзамена автоматом.

Но буквально через несколько часов мир перевернется с ног на голову. В тишине разрушенного зала послышаться шаги. И мягкий голос произнесет: «Ну что, детки — конфетки… Поздравляю, вы доигрались до инквизиции!».





Глава первая. В которой я потеряла покой и правый носок




Улучшения в судьбе пока не происходили. Но потом все стихло. Мы посидели немного со словами: «Мандраговенько как –то! Может, притаился?». Но было тихо. Мы решили посидеть еще со словами: «Чем сфинкс не шутит?». Нижние «сфинксы» все еще загадочно сжимались.

Сначала мы обратились к экстрасенсам. Те собрались в дружную кучку. Чтобы сверить прогнозы. Из кучки долетало: «Может, просто скажем, что дракона нет? Если что свалим, что дракона не видела, а это — драконица?».

Они шуршали, пытаясь предсказать наше будущее. Поставляли чувствительные чакры потокам энергии. Обсуждали гадание на наличие дракона по драконьим какашкам в округе.


— Вот! Вот! А я говорил, — гордо произнес преподаватель по прорицанию.

Это был хитрый дедуган с прищуренным глазом и бородавкой. Он принципиально игнорировал штаны. И носил женскую мантию с обвесом в виде бус, цепочек и всего, что отберет на уроке.

Дед требовал, чтобы его называли Мадам Гадриэль. И в ответ на «Здрасте!» смотрел на тебя так, словно за углом тебя караулит смерть. «Ай-я-яй! Такая молодая, а уже…», — качал головой он. И страшно замолкал. На первый курс этой действует до истерик и воплей. Старшекурсники давно привыкли и отвечают: «И вам того же!».

Гендерная интрига вскрылась случайно. Когда Мадам Гадриэль упал с лестницы. Мы выяснили, что это вовсе не бабушка. А полноценный дедушка. Который опрометчиво проигнорировал нижнее белье. С тех пор его называют Гадиком.

— Ну, и какие у нас какие неприятности? — прищурил правый глаз Гадик.

— Предсказанные лично вами, — ответили все.

И пока самые бесполезные паникеры были заняты, ректор решил выпустить первых «голубей».

И подождать результата. «Дракона нет!», — крикнули нам.

И мы стали недоверчиво подниматься и отряхиваться.

Система восстановления Академии, запущенная ректором, возвращала куски штукатурки на место.

Итого. Что мы имеем? Три башни под корешок.

— Ура! Там наши контрольные! — обнимались счастливые целители.

— Я их забрал в комнату, — хладнокровно произнес их куратор. Добрый молодой доктор с глазами убийцы. Звали его Амиэль.

Его именем были исписаны стены во всех женских туалетах. Именно на него западали первокурсницы. Отпускало их только к курсу третьему. И с этого момента формировался стойкий иммунитет к его бездонным холодным глазам, к кривой улыбке «Мне фиолетово!» и таинственному молчанию.

Мы выходили по одному, осматривая разрушенный коридор.

— Ох, ты ж, палочки — по постели моталочки! — выдала уборщица, глядя на руины. И упала в обморок.

Мы были о ней лучшего мнения. Если бы ее предшественница Миссис Пик, не ушла на пенсию, то дракон надолго бы запомнил нашу Академию.

С воинственным криком: «Куда по вымытому!» она сразу поставила бы дракона на грань вымирания. И гнала бы его шваброй до самых Сумрачных Гор. Причем, вычислила бы его пещеру по запаху обкаканного дракона. Пробралась бы туда, не смотря на больную спину. Прямо по отвесному утесу. И зверски прикончила дракона в его естественной среде обитания. Ведром.

Но все могло быть куда прозаичней. Ловкая бабушка растерзала бы его голыми руками за разбитое окно. А потом вонзила бы швабру в голову. В героическом прыжке.

При мысли о Миссис Пик я улыбнулась.

Камни кое-как становились на место. Стекла собирались и пытались снова запрыгнуть в раму. Шторы с шуршанием ползли в сторону карниза. И прыгали обратно на стену. Статуи кое-как вставали на места.

— В северное крыло пока не ходить! — слышались голоса. Я хрустела крошкой стен под ногами.

У статуи Первой Чародейки появились все признаки Первого Чародея. Заклинание реставрации тоже иногда дает сбой. Так что магия — вовсе не панацея!

— Я провожу, — послышался голос Иона. Он приобнял меня, заставив перевесить урчащую сумку на другой бок.

Мы пробирались в сторону моей комнаты.

— Ну все, — я чмокнула его в нос, когда открыла дверь. — Пока!

— Что? Не пригласишь? — улыбнулся Ион, пока я придерживала дверь. Его длинные белые волосы красивым каскадом падали на черноту припорошенной пылью мантии. Пылинки смотрелись, как звезды на черном небе. И я понимала, что однажды мы поженимся, у нас будет двое детей, красивый просторный дом и …

Сумка заворочалась. Я спрятала ее за спину.

— У меня не убрано! — парировала я с улыбкой, прикрывая собой сумку. — У меня там словно дракон бушевал!

— Да ты что! Неужели? Прямо дракон? — со смехом ответил Ион. Он положил руку мне на щеку и поцеловал в губы. — Жду выпускного…

— Я тоже, — прошептала я, глядя ему в глаза. Наши взгляды встретились. И я почувствовала, что, наверное, люблю его.

Когда дверь закрылась, я вытряхнула сумку на кровать. Окно уже чинилось, стол вставал на место. А мятый истребитель носков и лифчиков дулся на меня и шипел.

Это случилось позавчера. Нас торжественно пересчитали и выбросили на практику в Смердючий лес. Сказали, что гоблины — совсем распоясались.

Кто не в курсе. Гоблины плодятся со скоростью кроликов. Иногда кажется, увидел одинокого гоблина, моргнул, а у него уже семья и восемь зеленых детишек. Девятый на подходе.

Ученые считают, что в гоблинских семьях рожают и муж, и жена. На скорость. А беременность длится два месяца. Но факт ничем не подтвержден. В неволе не собирался размножаться ни один гоблин.

Я бы тоже отказалась, наверное. Когда на тебя смотрит десяток глаз и все дружно подгоняют: «Давай, давай!», как-то не очень хочется.

Так вот, нас выбросили на прополку гоблинов. Ибо гоблины уже порядком надоели, озверели и стали подворовывать детей из соседних деревень.