Пролог

Глава первая. В которой я потеряла покой и правый носок

Глава вторая. В которой явилась инквизиция, и уборщица попросила прибавку к зарплате

Глава третья. В которой я прятала дракона и откладывала кирпичи

Глава четвертая. В которой меня ждала страстная и бессонная ночь

Глава пятая. В которой я защищала научную работу и девичью честь

Глава шестая. В которой меня обыскивают и готовят ловушку

Глава седьмая. В которой я езжу по ушам и тушу пожары

Глава восьмая. В которой мне срочно требуется запасная нервная система

Глава девятая. В которой любовь не знает слова «нет»!

Глава десятая. В которой мне больно садиться!

Глава одиннадцатая. В которой я устаиваю пенную вечеринку для Инквизитора и признаюсь в самом страшном!

Глава двенадцатая. В которой меня поймали и не отпускали

Глава тринадцатая. В которой я признаюсь в самом сокровенном

Глава четырнадцатая. В которой я узнала страшную тайну

Глава пятнадцатая. В которой я попадаю в неловкое положение и прощаюсь с Фуфлыжником

Глава шестнадцатая. В которой у дракона появляется «папа»…

Глава семнадцатая. В которой мы пытаемся сбежать…

Глава восемнадцатая. В которой я торжественно прощалась с Академией

Глава девятнадцатая. В которой мне стыдно за говнодышащего дракона!

Эпилог





* * *





Пролог




Я — не из тех, кто сдается. Я из тех, у кого не принимают.

Студенческие будни





— Ангелиза Дэй! О чем это вы там замечтались? Ну расскажите всем нам! Не стесняйтесь! Нам тоже очень интересно! — послышался голос преподавателя прямо над ухом.

Это было не самое заветное желание — выглядеть старательной студенткой после бессонной ночи. С разорванными трусами, в жеваном носке, в мятой форме в обнимку со слюнявым конспектом.

Самым заветным желание было вернуться обратно в комнату. И проверить, все ли там в порядке! Или просто вернуться в комнату и проверить, есть ли у меня вообще комната?


Я схватила перо. И записала последнее, что услышала: «читайте внимательно! В сто сорок восьмом томе «Коротко о нечисти» С. и Д. Винчестер все написано».

— Перейдем к проверке домашнего задания! И защитное зелье нам сварит… Ангелиза, к доске! — улыбнулся преподаватель. — Порадуйте меня!

За мной закрепилась репутация «хорошей студентки».

Наверное, потому что я никогда не призывала дух темного чародея в разгар сессии. В надежде, что он либо поработит мир. Либо сдаст за меня!

Я никогда не осуществляла дерзкие набеги на хранилище артефактов. С целью найти способ пронести ящик «Пьяной феи» в студенческое общежитие.

Мои трусы никогда не находили на подоконнике в библиотеке.

Я не выпускала свирепых учебных троллей из древних подземелий. Не принимала ставки, пока тролли били аккуратно, но сильно.

Не варила любовные зелья. Не слушала потом комплименты возле туалетной двери: «Я люблю тебя, красавица… Ой-ой-ой! Твои глаза, как алмазы…. Ой-ой-ой-ой-ой!».

Все дни напролет я проводила в библиотеке. Отрабатывала удары на учебном гоблине. Исправно выполняла все домашние задания…

Но не сегодня.

Еще утром я услышала довольное «ом-ном-ном!». И предсмертное шуршание вкусного домашнего задания. Я спросонья посмотрела на пол: «Вкус-с-сно тебе?».

— Покажите всем, как нужно готовиться к уроку! — произнес Ластик.

Он угрожающе сверкнул лысиной и очками. И бросил строгий взгляд на шуршащую галерку. Но «пронзительный взгляд» не долетел. Развеселая галерка не дрогнула, продолжая подсчеты девственниц в академии.

А еще обсуждали красавицу Тиару. Которая любила некромантов. Все парни, которые мечтали о ее голубых глазах и том, что пониже, выбеливали волосы и носили черные мантии. Но Тиара выбрала скромного целителя. Брюнета. В голубой мантии. И первыми «молочными» усами. И как после этого понимать женские капризы?

— Кехе— кехеум! — полетел еще один пронзительный преподавательский взгляд. Еще пронзительней прежнего. Этот взгляд пролетел чуть дальше первого. И заставил галерку немного снизить тон.

Даже грозное шевеление усами не возымело нужно эффекта!

Преподавателя звали Огден. Но студенты называли его Ластик. Пах он восхитительной смесью брутального одеколона и доисторических носков. Носил стоптанные ботинки, мантию цвета линялого ковра и тяжелые парты заклинанием. По слезной просьбе женского коллектива.

За время преподавания отрастил самомнение, усы и зарплату.

Ее он тратил на всякие снадобья. Лишь бы однажды снова проснуться юным, задорным и пушистым. Чтобы снова очаровывать наивных студенток. И читать на партах признания в любви.

— Мисс Дэй! — мне указали на место возле доски. — Прошу!

Я трусливой трясогузкой направилась к котлу. На ходу вспоминая, что вчера писала.

Котел блестел, как нализанные кошачьи причиндалы.

Сотни склянок гнездились в огромных шкафах. Каждая из них соблазнительно шептала: «Возьми меня и устрой им конец света!».

Одна половина банок обещала быструю мучительную смерть. Другая — предлагала помучиться лютой предсмертной диареей вперемешку с агонией. Да так, чтобы смерть под конец улыбнулась: «С облегчением, дружочек!».

Уже через минуту стало понятно, что со мной зелья не сваришь. Мой страдальческий взгляд умолял отпустить меня обратно за парту. Пока моя импровизация не закончилась Армагеддоном.

— Ангелиза! Я не узнаю вас! Что с вами такое? Последний курс! Через три месяца — диплом! Вы всегда шли так хорошо…— протер очки преподаватель. Он был возмущен и расстроен. –

Мне показали вереницу моих пятерок в журнале. В надежде пошевелить мою совесть. Совесть кивнула: «Я немного в курсе! Обещаю сожрать ее этой ночью!».

— Вы что? Влюбились? — на меня посмотрели выразительно.

— У нее парень есть! — крикнул кто-то с галерки. — Она с сыном ректора зелье мутит!

Я сделала глубокий вдох. И приготовилась принимать позор на свою рыжую покаянную голову.

И тут в утренней тишине послышался громкий, раскатистый звук.

Он был похож на чей-то рев. Словно эхо в горах. Звук был где-то далеко. Студенты переглянулись. Кто-то даже чихнул.

В окна ударил ветер. Цветные стекла загудели под его натиском. Дальнее окно распахнулась настежь. Створка истерично звякнула. Дорогие шторы надулись от ветра и собственной важности.

— Ой-е-ей! — смеялись студенты, спасаясь от штор.

Шторы раздулись, как паруса. Конспекты, листы и секретные послания разлетались по аудитории. Так мы узнали, что Амона любит Дориана. И возможно немного беременна от его лучшего друга!

— Да бросьте кто-нибудь заклинание! — заныли девчонки, спасая свои секреты.

Страницы книг с шелестом переворачивались. Накатывало легкое чувство «чтотонетак!».

Странный звук, похожий на рев, стал громче. И смех прекратился.