Повезло.

Если бы не эти крупицы, может, Милдред остаток жизни провела бы в коляске.

— …вы знаете, как тяжело молодым специалистам в мире, где всем заправляют старые династии… это в какой-то мере несправедливо, — ее голос был мягок, как бархат.

И Лука, кажется, выругался.

Надо было предупредить. Или просто попросить, чтобы в следующий раз молчал. Милдред не так просто держать концентрацию.

Ведь крупицы же.

Никто не верил, что у нее получится овладеть техникой ментального допроса. У нее и не получилось. Она не ломает психику, не пробивается сквозь защитные барьеры. Она просто позволяет человеку говорить.

— Поэтому вы и даете шанс молодым, верно?

Нерешительный кивок.

— И ему дали. Он показался вам стоящим доверия. Но дальше… что случилось на самом деле? — Милдред замерла. В висках появилось знакомое покалываение, которое точно обернется головной болью, и надо будет в аптеку заглянуть.

Но это потом.

После.

Сейчас ей нужно знать.

— Вас никто не собирается обвинять… это дело старое, закрытое… но возможно, оно поможет нам в другом… — она чуть растягивала гласные, отчего речь становилась тягуче-напевной.

И покачивалась.

И смотрела.

Улыбалась.

Держала именно то лицо, которое было частью иллюзии.

Эту ее технику закрыли даже для внутреннего пользования. И Милдред дважды весьма настойчиво предлагали перейти в нацбезопасность, но она сумела отказаться.

И хорошо.

И правильно.

— Вы ведь хотите помочь?

Рассеянный кивок.

— Он и вправду взял машину клиента?

— Д-да…

— Без разрешения?

— Д-да… он… мисс Никси… дочь… уважаемого человека, — первые слова всегда давались тяжело, все же разум, привыкший хранить тайны, неохотно отпускал их. — Очень уважаемого. Неспокойная девочка. Постоянно ввязывалась в истории. И вела себя… недопустимо.

— Но вы и ей помогали?

— Да… конечно… никто больше не брался… из наших. А отец… он предпочитал экономить. Но с Вихо она поладила. Мне бы тогда насторожиться, но я обрадовался. Да и ее отец… пусть полукровка, но лучше так, чем по кабакам отлавливать. Еще та шлюшка была.

— Была?

— Передоз… в позапрошлом году… так вот, они поехали кататься… она укуренная в хлам, он трезвый. Он сам не употреблял. А Соня в завязке значилась. После реабилитации. Очередной. Но в хлам. Он должен был за ней присмотреть.

Ручки сжались в кулаки.

— А вместо этого он сам подкинул ей дури. Я потом… я из него душу вытряс. Многие наши… тут клиент обычный, или хулиганство, или вот дурь и все такое… мы нормально работаем. Да, не особо известны, но ведь нужны! Не всем же в Сенате выступать, кому-то и с мелочью надо, да…

Он дернул себя за галстук.

— Значит, вы поняли, что Вихо поставлял клиентке наркотики?

— И не только ей… он с многими тут… познакомился. Общительный засранец… и еще грозился, что, если уволю, у меня неприятности будут. Он со «Святыми» сошелся как раз… я ему и сказал, что с бандами у меня договор… сами понимаете, без него никак… условия…

— Конечно, конечно, — Милдред поспешила подхватить рвущуюся нить. Голос чуть ниже. И взгляд держать. — Никто вас не осуждает…


— Но наркотики! Я категорически против наркотиков!

Но не настолько против, чтобы рискнуть и нарушить перемирие, сдав засранца. Впрочем, вряд ли можно ожидать от человека большего.

— И вы просто выставили его?

— Д-да… ко мне приходили… уговаривали, но… поняли… вошли в положение…

— Вы знаете, что было с ним дальше?

— Н-не то чтобы… просто… знаю… он подвизался у «Святых»… одно время… работал с тусовками… да… он же смазливый был… и костюмчики… и все такое… дамочки очень его любили.

Это было сказано со скрытой завистью.

Кажется, самого мистера Фарлоу женщины не слишком жаловали, несмотря на костюм и галстук. И булавку, конечно.

— Он… слышал, в клубах был частым гостем. За чужой счет, само собой… потом… исчез… его искали. Да. Приходили и ко мне. Спрашивали… но что я мог знать? Кажется, сам Святой Джорж был недоволен… очень недоволен… я слышал, он грозился лично ему яйца отрезать… простите за подробности.

Милдред простила.

И заверила, что подробности эти весьма важны для дела.

— Но… там… случилась та перестрелка на складах. И «Святых» не стало… скольких их не стало на моем веку… а ведь все равно… одни уходят, появляются другие. И никто не желает слушать, что жить надо честно!

…на улице Лука молча прижал платок к носу.

Кровь?

Порой бывает. Перенапряглась все-таки.

— Спасибо.

— Ты и вправду ведьма.

— Нет… просто я изучала психологию. И ментальную тоже, хотя дара у меня… да капли и есть. Их не всякий анализатор выявит, — от его платка пахло табаком. — И занималась вопросами адаптации одного к другому… техниками допроса.

— А разрешение?

Кровь не спешила останавливаться. А на них глазели. И это явно злило Луку. Как злила сама Милдред. И кажется, работать им станет сложнее.

Впрочем, ожидаемо.

Теперь он станет бояться, что Милдред залезет ему в голову.

— Это ведь и близко не ментальное сканирование. Просто… я убедила человека поделиться информацией.

Лука лишь хмыкнул:

— Я ж говорю, ведьма.

[1] В современных США юридического образования для того, чтобы работать адвокатом, недостаточно. Необходима еще лицензия, которая выдается Американской ассоциацией юристов после соответствующего экзамена. Она же проводит аккредитацию юридических школ и в целом регулирует вопросы, связанные с профессиональной этикой, как и многие другие.





Глава 17




С Ником Эшби Томас все же встретился.

В кафе.

Впрочем, считать местную забегаловку кафе можно было весьма условно. И вновь же с каким-то удивлением Томас понял, что здесь ничего не изменилось.

Разве что бледно-зеленые стены стали еще бледнее и зеленее, столы будто бы ниже, трещины в лавках глубже. А девица, служившая официанткой, мрачнее. Она сосредоточенно жевала резинку и даже не пыталась улыбку изобразить.

С кухни тянуло гарью.

Под потолком медленно вращалась лопасть вентилятора, которая, казалось, вот-вот увязнет в тяжелом воздухе. Гудели мухи.

Или не мухи.