— особенное место…
— Поэтому… я полагаю, что тете и вправду лучше будет уехать. Я подыщу пансионат получше. И заплачу. О деньгах не переживай…
— Дура ты, Милли, — вздохнула Клео и, обойдя стол, обняла. От нее пахло потом и свежей выпечкой, верно, Клео только-только с работы вернулась. — Как есть дура… ты не виновата, что так получилось.
Не виновата.
Но чувство вины почему-то не отпускает. И холод в груди. И боль в ногах, которая памятью о том, что произошло пятнадцать лет тому.
— Я справлюсь, веришь?
Клео провела рукой по волосам.
— Справишься, конечно. Ты сильная… а я вот подумала, нас тетя Франси давно к себе звала. Оклахома не так и далеко…
Но достаточно, чтобы шакалы от пера не нашли там затерянное в полях ранчо. А если и найдут, то супруг тети Франси, мужчина мрачный и неразговорчивый, вряд ли позволит им потревожить больную женщину.
— А…
— Уволюсь, — Клео махнула рукой. — Надоели все… пока есть еще на что пожить, а там… вернусь и в машинистки пойду. Или вот останусь. Тетя Франси пишет, что и у них холостяков довольно. Может…
— Ты сперва проверь, — Милдред выдавила улыбку. — Что там за холостяки…
— Проверю.
— Вот и договорились.
Сливовый пирог оказался кислым. Похоже, в своей нелюбви к магазинной выпечке тетушка была права.
Глава 12
К Нику я заехала после полудня.
Запоздало подумалось, что стоило бы позвонить, что может быть, его и вовсе нет дома. Его ведь часто не бывает, а я вот так, сюрпризом.
Но я просто свернула не к своему дому, а налево. Остановилась в тени каштанов. Каштаны росли лишь здесь, на земле, про которую поговаривали, что старик Эшби, не нынешний, а тот, который первым пришел на этот берег, заговорил ее.
Ага, принес в жертву прекрасную девственницу и драконье сердце закопал.
Про сердце точно не знаю, потому как люди с драконами не всегда уживались, а вот с девственницей — сомнительно весьма. Мисс Уильямс мне рассказывала о тех временах. И нравах. И даже дневник читать давала одной… благочестивой особы, именем которой у нас улицу назвали.
Дневник был из архива.
И да… я многое узнала о благочестии.
В общем, главное, что каштаны прижились. Росли они невысокими и кряжистыми. Ветки свои раскидывали далеко, сплетаясь ими в одну узорчатую крышу. Сквозь нее пробивалось солнце, выплетало кружева из света на камне дороги.
И я смотрела на это кружево.
…раз-два-три… спорим, допрыгаю до камня?
Я прыгаю.
И останавливаюсь, чтобы поймать равновесие. Взмахиваю руками.
— Хватит уже, мелкая, — Вихо недоволен. И не только мной. Что-то там у него в школе не ладится, вот он и злится. Сумку свою скинул, пнул, вымещая раздражение. — Шла бы ты домой.
Не хочу домой.
Там опять полы натирать. Или стирать. Вот у мистера Эшби дома стоит настоящая стирательная машина. И она сама стирает. И сама воду отжимает, если протянуть простынь между двумя валиками. И так хорошо, лучше, чем руками.
Я допрыгиваю до края тропы. И показываю Вихо язык:
— Ник мой друг. Я иду к нему.
— Друг… нашла бы ты кого по возрасту.
Кого?
Кто захочет дружить с полукровкой? У меня волосы черные. И кожа темная. И куклы нет. У всех девочек куклы есть, красивые, с бледными фарфоровыми лицами и длинными волосами. А я… я просила купить, но разве кто послушает?
— Ладно, — Вихо поднял сумку и кое-как отряхнул от пыли. — Скажу, что ты домашнее задание не поняла.
Я киваю. Пусть говорит. Матушка, правда, опять причитать будет, что я слишком тупа и что учеба — это не для женщин.
Пускай.
Главное, пару часов тишины у меня будет. И если повезет, если мальчишки будут слишком заняты, чтобы со мной возиться, то откроют библиотеку.
Я зажмурилась.
…и память вернулась. Каштаны не цвели. Никогда. Все-таки климат им требовался иной. Но они и так были красивыми. Я погладила шершавый ствол, подавила острое желание развернуться и уехать. Если уж собралась в гости…
Ник был дома.
Он сидел на террасе в кресле-качалке, про которое я думала, что и оно исчезло, как и другие, показавшиеся ненужными, вещи. А нет, здесь.
Ник читал.
Зои.
Открытая книга. Клетчатый плед на коленях. И она, больше похожая на манекен, чем на живого человека.
— Добрый день, — я остановилась.
Здесь снова пахло солнцем и свежим лесом, никак Ник все-таки перекрыл крышу, которая стала подтекать. Точно. И стропила заменил. И пол… давно я не заглядывала.
— Доброе, — он отложил книгу и поднялся. — Уна, как я рад!
Он и вправду был рад.
А губа Зои дернулась, и изо рта выползла нить слюны, которую Ник тотчас убрал платком.
— Зои тоже рада.
Я сомневаюсь. В ее глазах я видела куда больше, чем мне бы хотелось. Но главное, что я сумела выдержать этот взгляд.
— Здравствуй, Зои.
Странно разговаривать с человеком, который не способен тебе ответить. И улыбаться. И притворяться, что так оно и надо.
Я притворяться не умела.
— Погоди, — Ник подхватил жену на руки. — Тебе уже пора отдыхать. К сожалению, Зои еще быстро устает. Я сейчас, передам миссис Фитцпатрик… скоро вернусь, дорогая. Что бы ты хотела на ужин?
Странно, да.
И… и наверное, он действительно ее любит, если не бросил. Так все думают. Кто-то восхищается этой самоотверженностью, а кто-то полагает Ника придурком, потому что не развелся, не отправил Зои в какое-нибудь тихое местечко.
Денег бы хватило.
Денег у Эшби всегда было много.
Он вернулся быстро и сказал:
— Извини, она нервничает, когда кто-то приходит. Мне порой кажется, что даже я ей в тягость.
— Кажется, — соврала я. А Ник сделал вид, что верит.
Мы слишком давно друг друга знали, чтобы не видеть лжи.
— Присядешь? Или, может, чаю? Обед еще не готов, но думаю, на кухне что-то да найдется. Ты же знаешь ма Спок, у нее всегда запасы…
— Она еще служит?
— А то, — Ник сложил плед. И закладку в книгу пристроил аккуратно.
— Сколько ей?
— Шестьдесят пять.
— Всего?
— Поэтому… я полагаю, что тете и вправду лучше будет уехать. Я подыщу пансионат получше. И заплачу. О деньгах не переживай…
— Дура ты, Милли, — вздохнула Клео и, обойдя стол, обняла. От нее пахло потом и свежей выпечкой, верно, Клео только-только с работы вернулась. — Как есть дура… ты не виновата, что так получилось.
Не виновата.
Но чувство вины почему-то не отпускает. И холод в груди. И боль в ногах, которая памятью о том, что произошло пятнадцать лет тому.
— Я справлюсь, веришь?
Клео провела рукой по волосам.
— Справишься, конечно. Ты сильная… а я вот подумала, нас тетя Франси давно к себе звала. Оклахома не так и далеко…
Но достаточно, чтобы шакалы от пера не нашли там затерянное в полях ранчо. А если и найдут, то супруг тети Франси, мужчина мрачный и неразговорчивый, вряд ли позволит им потревожить больную женщину.
— А…
— Уволюсь, — Клео махнула рукой. — Надоели все… пока есть еще на что пожить, а там… вернусь и в машинистки пойду. Или вот останусь. Тетя Франси пишет, что и у них холостяков довольно. Может…
— Ты сперва проверь, — Милдред выдавила улыбку. — Что там за холостяки…
— Проверю.
— Вот и договорились.
Сливовый пирог оказался кислым. Похоже, в своей нелюбви к магазинной выпечке тетушка была права.
Глава 12
К Нику я заехала после полудня.
Запоздало подумалось, что стоило бы позвонить, что может быть, его и вовсе нет дома. Его ведь часто не бывает, а я вот так, сюрпризом.
Но я просто свернула не к своему дому, а налево. Остановилась в тени каштанов. Каштаны росли лишь здесь, на земле, про которую поговаривали, что старик Эшби, не нынешний, а тот, который первым пришел на этот берег, заговорил ее.
Ага, принес в жертву прекрасную девственницу и драконье сердце закопал.
Про сердце точно не знаю, потому как люди с драконами не всегда уживались, а вот с девственницей — сомнительно весьма. Мисс Уильямс мне рассказывала о тех временах. И нравах. И даже дневник читать давала одной… благочестивой особы, именем которой у нас улицу назвали.
Дневник был из архива.
И да… я многое узнала о благочестии.
В общем, главное, что каштаны прижились. Росли они невысокими и кряжистыми. Ветки свои раскидывали далеко, сплетаясь ими в одну узорчатую крышу. Сквозь нее пробивалось солнце, выплетало кружева из света на камне дороги.
И я смотрела на это кружево.
…раз-два-три… спорим, допрыгаю до камня?
Я прыгаю.
И останавливаюсь, чтобы поймать равновесие. Взмахиваю руками.
— Хватит уже, мелкая, — Вихо недоволен. И не только мной. Что-то там у него в школе не ладится, вот он и злится. Сумку свою скинул, пнул, вымещая раздражение. — Шла бы ты домой.
Не хочу домой.
Там опять полы натирать. Или стирать. Вот у мистера Эшби дома стоит настоящая стирательная машина. И она сама стирает. И сама воду отжимает, если протянуть простынь между двумя валиками. И так хорошо, лучше, чем руками.
Я допрыгиваю до края тропы. И показываю Вихо язык:
— Ник мой друг. Я иду к нему.
— Друг… нашла бы ты кого по возрасту.
Кого?
Кто захочет дружить с полукровкой? У меня волосы черные. И кожа темная. И куклы нет. У всех девочек куклы есть, красивые, с бледными фарфоровыми лицами и длинными волосами. А я… я просила купить, но разве кто послушает?
— Ладно, — Вихо поднял сумку и кое-как отряхнул от пыли. — Скажу, что ты домашнее задание не поняла.
Я киваю. Пусть говорит. Матушка, правда, опять причитать будет, что я слишком тупа и что учеба — это не для женщин.
Пускай.
Главное, пару часов тишины у меня будет. И если повезет, если мальчишки будут слишком заняты, чтобы со мной возиться, то откроют библиотеку.
Я зажмурилась.
…и память вернулась. Каштаны не цвели. Никогда. Все-таки климат им требовался иной. Но они и так были красивыми. Я погладила шершавый ствол, подавила острое желание развернуться и уехать. Если уж собралась в гости…
Ник был дома.
Он сидел на террасе в кресле-качалке, про которое я думала, что и оно исчезло, как и другие, показавшиеся ненужными, вещи. А нет, здесь.
Ник читал.
Зои.
Открытая книга. Клетчатый плед на коленях. И она, больше похожая на манекен, чем на живого человека.
— Добрый день, — я остановилась.
Здесь снова пахло солнцем и свежим лесом, никак Ник все-таки перекрыл крышу, которая стала подтекать. Точно. И стропила заменил. И пол… давно я не заглядывала.
— Доброе, — он отложил книгу и поднялся. — Уна, как я рад!
Он и вправду был рад.
А губа Зои дернулась, и изо рта выползла нить слюны, которую Ник тотчас убрал платком.
— Зои тоже рада.
Я сомневаюсь. В ее глазах я видела куда больше, чем мне бы хотелось. Но главное, что я сумела выдержать этот взгляд.
— Здравствуй, Зои.
Странно разговаривать с человеком, который не способен тебе ответить. И улыбаться. И притворяться, что так оно и надо.
Я притворяться не умела.
— Погоди, — Ник подхватил жену на руки. — Тебе уже пора отдыхать. К сожалению, Зои еще быстро устает. Я сейчас, передам миссис Фитцпатрик… скоро вернусь, дорогая. Что бы ты хотела на ужин?
Странно, да.
И… и наверное, он действительно ее любит, если не бросил. Так все думают. Кто-то восхищается этой самоотверженностью, а кто-то полагает Ника придурком, потому что не развелся, не отправил Зои в какое-нибудь тихое местечко.
Денег бы хватило.
Денег у Эшби всегда было много.
Он вернулся быстро и сказал:
— Извини, она нервничает, когда кто-то приходит. Мне порой кажется, что даже я ей в тягость.
— Кажется, — соврала я. А Ник сделал вид, что верит.
Мы слишком давно друг друга знали, чтобы не видеть лжи.
— Присядешь? Или, может, чаю? Обед еще не готов, но думаю, на кухне что-то да найдется. Ты же знаешь ма Спок, у нее всегда запасы…
— Она еще служит?
— А то, — Ник сложил плед. И закладку в книгу пристроил аккуратно.
— Сколько ей?
— Шестьдесят пять.
— Всего?
Перейти к странице: