Трегессер-Гората впечатляла своими размерами. Ни Высший, ни Верхний город не могли вместить всех жителей соответствующего статуса. После того как сердце Нижнего города расчистили под основание башни, Верхний город стек вниз и занял окрестную территорию. Теперь социальная лестница спускалась от Пилона к Черному Кольцу, затем снова поднималась. В тридцати километрах от центра раскинулись по холмам дворцы нового привилегированного класса, ступенькой выше плебеев, заполнивших Верхний город Трегессер-Гораты.
Самая большая, сказочная крепость, ненадежно угнездившаяся над обрывом, с которого открывался вид на природный абсурд ущелья Фуэрогоменга, принадлежала Валерене Трегессер.
Отдел безопасности Лупо занимал десять нижних уровней Пилона, до самого Высшего города. Хоть он и не любил этого сооружения, но вынужденно находился в нем, когда возвращался домой.
Воздушные лодки плыли по изогнутому клочку неба между днищем Верхнего города и полированным фасадом башни цвета слоновой кости. «Мошки, – подумал Лупо. – Ядовитые насекомые». Он внимательно наблюдал за ними, почти ожидая от каждой из них самоубийственной атаки. Такое уже случалось. Километром выше на стене осталось нестираемое темное пятно.
– Вызови Тэ-Вэ, если ты так беспокоишься, – сказала Вторая. – Выясни, что с ней.
– Я не могу связаться с ней, не сказав кому-то постороннему, кто я такой. Меня не должно быть на Приме.
– Мы укладываемся по времени, – напомнила Четвертая. – Такое нетерпение на тебя не похоже.
Действительно, обычно он был терпеливым, как паук.
– Все дело в этой штуке. Это смертельная ловушка.
– Возможно, Валерена снесет ее, – заметила Вторая. – Если одержит верх.
– Если одержит. Когда я заговариваю с Саймоном о преемнике, он начинает юлить. У него есть свои идеи, а у меня – свои.
Другие уставились на него.
– Блаженный – парень что надо, – добавил Лупо.
– Валерену он мало беспокоит.
– Она такая же самовлюбленная, как все Трегессеры. Учитывая ее лень и прямолинейность, сомнительно, чтобы она считала какого-либо мужчину опасным.
– А что она поставит на месте Пилона? – полюбопытствовала Четвертая.
– Что-нибудь такое же нелепое, как ее крепость, только в сто раз больше.
Он посмотрел на башню. Если бы можно было сбросить Саймона вниз одним усилием воли, он преодолел бы в полете звуковой барьер.
Третий возвратился и объявил:
– Он идет.
– Пусть пошевелится. Я хочу, чтобы странник исчез еще до того, как Валерене придет в голову установить наблюдение.
* * *
Колокол в подвале ничем не отличался от оставленного. Были скопированы даже серийный номер и все опознавательные знаки. Существо внутри начало деформироваться, превращаясь в точную копию Саймона Трегессера.
Пока устанавливали колокол, Лупо наблюдал за Другим. Саймону нравилось считать себя хитрым. Но не перехитрит ли он сам себя, притворившись своим вернувшимся Другим и оставив настоящего Другого на месте?
Может быть. Черт возьми, очень даже может быть!
Необходима проверка. Он говорил об этом Третьему и Четвертой и кое-что предложил. Они отгонят странник в дальний космос. А он сам и Вторая останутся здесь.
У него имелись варианты, за кого выдать себя и своих родственников. Это были люди, которые появлялись и исчезали внезапно и таинственно, без видимой причины и периодичности.
Лупо сделал вызов уже после того, как лихтер взлетел. Он и Вторая превратились в мужчину и женщину, скандально известных в Трегессер-Горате. Эти двое притворялись мужем и женой, хотя все знали, что они брат и сестра.
Это позволяло людям как-то отвлечься от собственных темных грехов.
Внезапно цунами света обрушилось на Трегессер-Приму.
– Сторожевик! – Лупо проклял угасающую вспышку. – Какого черта?
Надо же ему было так выбрать время, что вырваться здесь из Паутины!
24
Лупо Первый встретил Лупо Третьего в стыковочном отсеке.
– Саймон не стал меняться, – сообщил Третий. – Он притворился своим Другим.
Первый посмотрел на Четвертую. Она кивнула и рассказала остальное:
– В тот момент, когда мы направлялись с Примы на 3-Ф, из Паутины вырвался сторожевик.
– Похоже, мы обречены получать только благие вести. Какой именно?
– «VI Адъютрикс». Он выбил станцию из графика и просто сел там. Без каких-либо сигналов.
– Может, это что-то значит? – спросил Третий. – Вдруг произошла какая-то утечка?
– Маловероятно. И в любом случае уже ничего не изменишь. Пусть сидит. Мы будем знать, где он находится. Вернемся к Саймону. Приглядывайте за ним, пока мы не разгадаем его игру.
– Лупо Провик, старый ты пень! – прогремел Саймон из колокола, появившегося на палубе. – Я не видел твою задницу с тех пор, как мой старший брат приволок меня сюда.
Не совсем точно, но Первый не стал поправлять Трегессера, который видел ситуацию именно так. Саймон был в своем репертуаре. В глубине души Саймон-Другой имел странность цепляться за свою подлинность, изображая из себя нечто большее, чем просто полезный фантом.
– Значит, это и есть твое убежище на краю света. Я хочу осмотреть здесь каждый уголок.
– Я что-нибудь придумаю. А сейчас мы должны отправить тебя вниз, чтобы ты устроил там представление. Персонал привык к тому, что ты всем плешь проедаешь.
– Ха! Было бы там что проедать. Твои люди уже рассказали тебе, что проклятый сторожевик вырвался из Паутины возле Примы? Ублюдок пытался раздавить нас.
После того как корабль вырвется из Паутины, требуется время, чтобы пространство восстановило порядок. Энергетический шторм бушевал до тех пор, пока разрыв не сгладится. Для путешественника эта энергия могла колебаться в пределах от длинных волн до видимого светового излучения. Когда вырывался сторожевой корабль, это напоминало белую вспышку на конце электрода в момент дугового разряда.
– Вы оказались прямо в короне? – спросил Первый.
Четвертая кивнула.
– А информацию какую-нибудь получили?
– Совсем немного.
Первый вздохнул. Удача не приходит легко. И они не были учеными на исследовательском корабле, чтобы спокойно ее дожидаться.
* * *
Довольный собой, Саймон Трегессер парил в огромной пещере. Он еще способен всех переиграть, придумав свой собственный трюк! Он подплыл к колоколу, соединенному с механизмами в центре пещеры, и забрался внутрь, чтобы проведать внешника.
Проклятая тварь опять пребывала в бессознательном состоянии. Он не добился от нее никакого ответа. Что за чертовщина с ней творится?
Приборы показывали, что биологическая активность не прекратилась. Организм не умирал. Разум не угасал. Если, конечно, то, чем думала эта тварь, являлось разумом. Если она вообще думала.
Ну и черт с ней. Он и так знал, что произошло. Каждый покинувший П. Джексонику путешественник вопил о сторожевом корабле. Пройдет совсем немного времени, и сторожевик отправится по следу.
Пора заняться этим делом.
Он опустил колокол и принялся играть с громами, молниями и генераторами изображений. Получалось немного неуклюже. Он вызвал Ноа.
Петляя между молниями, Ноа спустился на насест.
– Да, лорд? Вам нездоровится, лорд?
Безумный смех Саймона Трегессера колотился о стены пещеры. Но это был строго выверенный и слегка фальшивый смех.
– Скажем так, я на время отложил свою великую миссию. Чтобы спутать карты моему возлюбленному чаду.
Саймон полностью сосредоточил внимание на Ноа, выискивая в нем оттенки измены.
Саймона Трегессера обвиняли в бесчисленных преступлениях, но глупость никогда не значилась в обвинительном приговоре.
Ноа надолго исчез. А после возвращения вел себя немного странно. Лупо советовал никого не посвящать в историю с подменой. Значит, Лупо знал о Ноа. Ну так что? Лупо известна каждая чертова мелочь. Это его работа – все знать.