Квон притронулся к ее лбу, проверяя, нет ли жара – лихорадочный румянец стыда на щеках никуда не делся. Бенита терпеливо и молча сносила все его прикосновения, ожидая выговора.

– Господи, не надо самокопаний, это тебе совершенно не идет! – не выдержал напарник. – Я понял, что кое-кому стыдно и плохо, и проникся искренностью твоих переживаний. На ошибках учатся. Заканчивай трепать себе нервы, тебе ведь и так паршиво. Надеюсь, ты сможешь принять душ без моей помощи? – Он протянул ей сверток одежды.

Бенита кивнула, дрожащими от слабости пальцами стала расстегивать блузку, и Квон вышел. Провозившись невообразимо долгое время, она смогла раздеться и залезть под прохладный душ. Неизвестно, сколько простояла под струями – она потеряла счет времени, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, полоща рот и ругая себя последними словами.

В себя ее привел настойчивый стук. Девушка выбралась из душа, подсушила голову полотенцем, торопливо оделась и открыла напарнику. Голова все еще гудела, уже терпимо, неприятным ноющим напоминанием о дурацком завершении дня.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Бенита не могла не оценить, насколько нелепо смотрится в выданном наряде. Наверное, это была запасная одежда Гарта. Она ощутила себя ребенком, решившим примерить официальную форму отчима. Рукава и штанины пришлось несколько раз подвернуть, но даже так она всерьез опасалась споткнуться и пропахать носом пол.

– Извини, я задержалась. – Она сама поразилась, как хрипло прозвучал ее голос.

– Полегче стало?

– Голова трещит. И кажется, у меня с магией проблемы, – призналась Бенита.

Квон вздохнул.

– Не кажется. «Вино душ», которое тебе подсунули – очень мерзкая штука. На природе оно вызывает яркие и красочные видения, а вот в помещении начинает угнетать. Ну и с магией конфликтует, ты сама наверняка почувствовала. Гарт попробует приготовить антидот, я взял бутылку на анализ.

Бенита передернула плечами, не зная, что ответить. Мерзкая? Слабо сказано. Магия была неотделимой частью, оружием. Лишиться ее, пусть и на время, нестерпимо для стража-боевика.

– Я понимаю, что без магии остаться неприятно, но, во-первых, это временно, а во-вторых, стражем ведь не на одной магии становятся! Уверен, ты и без молний можешь себя показать.

– Умеешь утешить, – буркнула Бенита, которая утешений хотела в последнюю очередь. – Что вчера произошло?

– До того, как ты решила разнести «Дымный рай», или после? – уточнил Квон.

– Что я сделала?! – Кажется, успокаиваться Бенита поторопилась.

– К счастью, ничего страшного, я успел вовремя. Извини, что приложил ментальной магией. Когда боевой маг начинает разбрасывать вокруг молнии, это то еще зрелище. Думаю, многие зареклись пить и курить. Не знаю, что тебе почудилось, но испугала ты всех знатно.

– Мертвецы. Там кругом были мертвецы. Дряхлое дерево и такие же сморщенные, как сухая кора, лица людей. Или мне показалось. – Бенита стала вспоминать вчерашнее, и рассудок подсказывал, что ожившим мертвецам в баре взяться было неоткуда. – Я все испортила?

– Я бы не сказал. Орша был впечатлен твоей мощью. Думаю, знай он, где находится лаборатория Петри, обязательно рассказал бы все как на духу.

– Ты сейчас смеешься надо мной? – Бенита поморщилась, потирая ноющие виски.

– Всего лишь напоминаю об ответственности, – посерьезнел Квон. – Ты могла навредить обычным гражданам… и себе. Хотя некоторым это послужило хорошим уроком.

– Я никого не покалечила?

– Немного прожгла штаны. Зато эти братцы в другой раз подумают, прежде чем спаивать беззащитных девушек.

– Не думаю, что тот усач знал эффект вина.

– Или слышал только про положительный, – согласился Квон и пригладил растрепавшиеся волосы напарницы. Подействовало успокаивающе, и Бенита не стала возмущаться.

– Ох! А та девушка, что была со мной, – ты ведь забрал ее тоже?

– Да, она сейчас отсыпается у Гарта в комнате. Из ее невнятной речи мы поняли, что она поссорилась с родителями и решила доказать им, что взрослая и самостоятельная. Первое удалось: она показалась этим уродам вполне пригодной для постельных утех. А вот второе…

– Ей ведь ничего не успели сделать?

Квон поколебался и качнул головой.

– Гарантировать не могу, кто знает, сколько она провела в «Дымном раю». Гарт говорит, что следов насилия нет. Но ведь если она была под действием опиума, то все могло быть добровольно. Сейчас ее эмоции сильно притуплены. Отоспится – отправим к родителям с наставлением сходить к целителю.

Бенита до боли сжала кулаки. Она помнила, как ей, семнадцатилетней девчонке, было страшно и стыдно проверяться у пожилой целительницы и ждать вердикта. Пусть она была почти уверена, что ни с кем и никогда, червячок сомнения продолжал грызть. И даже получив благоприятный ответ, еще долго боялась шепотков за спиной и чужого громкого смеха – невольно думала, не ее ли обсуждают, не на нее ли косятся.

– Что с ущербом? – Девушка заставила себя вернуться к разговору.

– Я возместил десять кровентов за разбитую мебель и пятно на полу. Прожженные штаны братцев оплачивать не стал, уж извини, они останутся на твоей совести. А насчет «Дымного рая» не переживай, Орша не в накладе – история о том, что там бушевал маг, привлечет новых посетителей. Но нам туда вход закрыт.

– Мне жаль.

– Ерунда. Потребуется, найдем способ связаться с Орша, а так и бывать там не стоит. Но меня пугает, с какой легкостью ты попробовала йаге.

– Я не собиралась его пробовать. Просто испарила… – Бенита осеклась. В чем-то Квон был прав. Она расслабилась. Не учла, что одних опиумных наркотиков множество разновидностей, а запахи также могут вызвать галлюцинации. – А что удалось узнать у Орша? Или ничего полезного?

– Да нет, кое-что было. – Квон понял, что слишком пристально разглядывает ключицы напарницы, выглядывающие из широкого ворота, и поспешно отвел взгляд. – В последний месяц Петри покинул братство.

– И они его отпустили? Братство? Не верю! – Таких историй Бенита еще не слышала. Вернее, в храмах любили рассказывать легенды о разбойниках-великомучениках, вставших на путь добродетели, которых потом их же дружки и порешали. От братства не уходят, разве что вперед ногами. – Слушай, может, они его и грохнули?

– Таким изощренным способом? Братство либо вообще прячет трупы так, что не найти, либо устраивает показательные наказания. Нет, его могли отпустить, если за Петри стоял кто-то более опасный, – возразил Квон. – Торфяник явно не зелья от простуды варил и не от праведной жизни решил уйти из братства. Значит, понял, что получит выгоду намного больше. А еще Орша упомянул, что парней из теневого братства, которые хотели разобраться с Петри, нашли на следующий день в канаве с перерезанным горлом. Следовательно, Петри общался с очень влиятельным человеком, раз не побоялся выступить против братства.


– Остается вопрос, кому это нужно?

– Сейчас всего три сильных партии: аристократия, маги и королевский дом. Я сомневаюсь, что король или его высочество причастны к подобным изобретениям – в конце концов, у них целый штат алхимиков, и никто слова не скажет, если они решат разработать пару-тройку смертельных ядов или наркотик.

– Тогда маги или аристократия. Я бы сделала ставку на аристократов: принц вырос, его сторонники набирают силу, а значит, аристократия слабеет. Правда, магов со счетов тоже списывать не стоит – согласно докладу ваших алхимиков, в «красавице» достаточно концентрированная магическая составляющая.

– Которую могли ввести с тем же успехом, чтобы скомпрометировать магов.

– Аргумент, – не стала спорить Бенита.

– Ясно, что это сделано не ради денег. Наркотик слишком быстро выводит из строя, а такое денег не принесет. Только подсади – и клиент готов.

– Ну, на данный момент у нас не так много трупов, – вспомнила детали дела Бенита.

– Не забывай про трущобы. Та служанка, которая сошла с ума, тоже могла «красавицы» перебрать. Вряд ли наркотик стали сразу проверять на аристократах.

– Допустим. Но в городе нет ни слухов, ни паники. Будь в трущобах много подозрительных смертей, город на ушах стоял бы. К тому же для смертельного оружия наркотик слишком рано проявил свои свойства. Возможно, если бы кто-то из высших чинов сразу отравился «красавицей», причину искали бы долго, а значит, и лечение затянулось бы. А выбирать в жертву дочь торговки…

– Это могла быть личная месть Азель, – напомнил Квон.

– И мы снова возвращаемся к отсутствию слухов, – азартно подхватила Бенита. – Если именно Азель подсунула наркотик, то откуда она узнала, какой порции будет достаточно?

– А если она не знала?

– Нам надо с ней встретиться. Иначе мы просто гадаем на кофейной гуще!

– Болтуны! – Низкий голос за спиной заставил вздрогнуть.

В коридор из комнаты вышел хозяин дома, и в повседневной одежде его протезы смотрелись еще более впечатляющими. Металлической рукой Гарт двигал, как и настоящей, да и ходил хотя со скрипами, но быстро. Бенита сообразила, почему он ворчал: от ванной комнатушки они далеко не ушли, трепались в коридоре и настолько увлеклись спором, что обо всем забыли.

– Кофе. Хотите?

– А можно? Ой, доброе утро!

Бенита совсем забыла о правилах хорошего тона. Торопливо пригладила взлохмаченные волосы. Рядом с Квоном она как-то не стеснялась немного несуразного вида, а перед Гартом робела.

Врач прогудел что-то одобрительное и ушел в соседнее помещение, где загремел посудой.

– Он служил на границе с Хаврией и пристрастился там к кофе, – пояснил Квон. Бенита посмотрела на приоткрытую дверь, откуда вышел хозяин дома. В щелочку было видно вчерашнюю несчастную, сидящую на кровати. Кажется, она тихо всхлипывала, то ли испугавшись Гарта, то ли сообразив, в какую передрягу угодила.

– Не стоит. – Квон придержал Бениту за плечо, когда она собралась заглянуть в комнату. – Ей сейчас очень стыдно, и чем больше людей знает о ее позоре, тем хуже.

– Ты так думаешь?

Бенита с сомнением покосилась на дверь и решила не спорить. Она смутно помнила, что творилось с ней в первые дни лечения: тело ломало и крутило так, что, кроме боли, ничего не ощущалось. Если менталист советовал не лезть, то стоило прислушаться к его словам. Тем более Квон хоть и сказал ей не волноваться, но сам напряженно прислушивался к происходящему в комнате. Даже когда Гарт поставил перед ним кофе, нет-нет да оборачивался, пытаясь понять, чем занята девушка.

В конце концов доктору это надоело, он вышел из комнаты и скоро вернулся в сопровождении испуганной гостьи.

– Пей.

Он поставил перед ней чашку с кофе и освободил последний табурет, собрав в кучу и отнеся в раковину целую гору кастрюлек и мисок. В доме явно не хватало женской руки. Не похоже, чтобы Гарт о себе заботился, да и с водой ему возиться было неудобно – не дай бог что случится с протезом, кто чинить будет?

Кофе пили в молчании. Их невольная подопечная заглатывала его крохотными глоточками, спешила, словно боясь, что в любой момент ее выгонят из-за стола, и сама при этом явно желая поскорее уйти. Впечатлений ей хватило. Мучить ожиданием девушку никто не стал, стоило ей допить кофе, как Гарт повел гостью домой. Родители наверняка искали непутевое чадо, что бы она себе ни надумала.

Бенита же наслаждалась вкусом: Гарт умел варить кофе. Безмолвие ее не напрягало – отчим любил вот так, под настроение, посидеть на кухне в тишине, отдыхая от шумной жены и наслаждаясь видом из окна. Окна на кухне выходили на городское озеро, и оно было прекрасно в любое время года, что зимой – заснеженное, искрящее льдистым инеем, что летом – насыщенного синего цвета, с желтыми кувшинками и тучами мошкары над ними.

– О чем задумалась? – поинтересовался Квон, неспешно прибираясь в кухне – не слишком навязчиво, чтобы не обидеть друга. Вымыл чашку, подчистил застарелую ржавчину, подкрутил винты на дверце шкафчика найденным тут же ключом.

– После встречи с Гартом они ее точно никуда не отпустят. Не в обиду, доктор отличный человек! Просто…

– Жуткий с непривычки, – с пониманием кивнул Квон. – Не бойся, он не расстроится от твоих слов, от других людей и не такого наслушаешься. Да и лучше так, чем в лицо одно, за спиной другое.

– Вы давно знакомы? – Внимание привлекла разлинованная доска с белыми и черными костяшками, стоящая в углу стола. Девушка в задумчивости передвинула пару из них.

– Чуть больше года. Не сдвигай, пожалуйста, мы последнюю партию не доиграли, – оглянувшись, попросил Квон.

– Это ведь алазийская игра? – припомнила Бенита. – Я слышала о ней краем уха.

– Да, мы иногда балуемся с Гартом. Если хочешь, научу. – Мужчина посмотрел на ее осунувшееся лицо и добавил: – Тебе поспать бы, но чую, добрый совет пропадет втуне. А гулять я тебя сам не отпущу, иначе опять во что-нибудь вляпаешься. И не морщись так, я же чувствую, как ты храбришься, но держишься.

– Слушай, можно не озвучивать так мои чувства? Всегда же бывает, что вслух произносить не хочется! И я не о своем нынешнем состоянии.

– А о чем? – живо заинтересовался Квон, и Бенита, как назло, припомнила вчерашний поцелуй. – О! – Взгляд напарника изменился, стал сначала удивленным, а затем…