Я не могла в это поверить. Если бы они сказали, что гробы наверху – розыгрыш, а внутри лежали наши с Дорианом восковые копии, я бы поверила. Просто потому, что поверить в эту ложь безопаснее. Минуту назад я видела Дориана в костюме, а сейчас он стоит передо мной в своем любимом халате, из-под которого торчали пижамные штаны. И Ной выглядит как обычно в своих дурацких домашних тапках, растянутом свитере и белых штанах с вытянутыми коленками.

Он не человек, – подумала я.

Невероятно…

Нет, не невероятно.

Я всегда знала, что с ним что-то не так. Я всегда знала, что Ной ненормальный. Он никогда и не притворялся нормальным. Он всегда был другим. Он смотрел на меня как-то особенно, говорил по-особенному, пах особенно, и он…

– Ты не человек, – шепнула я.

Ной покачал головой, на мгновение прикрыв веки:

– Нет, я не человек.

Конечно же нет, хотела сказать я, но, открыв рот, смогла лишь исступленно выдохнуть от боли. Потому что в ту секунду, пока я разглядывала Ноя с головы до ног, пытаясь понять, с кем столкнулась лицом к лицу, кто-то встал позади меня. Этот кто-то насквозь прошил мое тело железным штырем от макушки до ног. Я открыла рот, чтобы закричать, но уже не могла. Неведомая сила не позволяла сделать вдох или моргнуть; я не могла ступить ни шагу, а подо мной растеклась багровая лужица – звук льющейся на пол крови был единственным, что я слышала.

А затем существо, стоящее позади меня, потянуло штырь вверх. Мучительно медленно, задевая каждый орган, разрывая вены – через макушку. Кровь брызнула фонтаном из ран; разлетелась струями в разные стороны, забрызгивая все вокруг. Штырь полз вверх, но я все еще не могла двигаться, оставаясь марионеткой существа, тянувшего мой позвоночник вверх стальными крюками.

Через тысячелетия, когда тело лишилось костей, мои ноги подкосились и я рухнула безвольной тряпичной куклой в объятия Ноя. Вместе с этим все погрузилось в долгожданную и уютную темноту.





– Ты мое солнышко… даже когда наступит закат и заберет тебя, я всегда буду помнить твои нежные лучи на своей коже… Даже когда планета растворится во тьме, даже когда ты сгоришь, мое солнышко, я буду помнить твои прикосновения… Ты крепко обняла мою талию, коснулась груди, уронила слезинку мне на ладонь. Ты каждую ночь шепчешь, солнышко, не умирай. Кая, никогда меня не забывай… – Я уже, кажется, слышала эту песенку. Как и в прошлый раз, она проникала сквозь толщу воды.

Я с трудом разлепила веки и увидела, как надо мной рябью пошло изображение Ноя. Он был далеко, светился белым, улыбался, тянул ко мне руки… Он был ангелом… Он – ангел…

…А потом он схватил меня за талию и вытащил из ванны. Никакого солнышка, как и в прошлый раз; над потолком люстра, в дверном проеме, словно каменный истукан, застыл Дориан с лицом, выражающим нетерпение, жалость, боль.

Когда я села, сплевывая воду, он опустил руки, скрещенные на груди, и переступил порог.

– Кая, ты как? Все еще болит?

Я медленно покачала головой, опустив взгляд. Все еще было плохо и больно, но я не хотела смотреть на Дориана не потому, что лгала, – он стоял здесь, а я видела его в гробу бездыханным; видела с припухшими веками, бескровным лицом, в костюме.

Ной пошевелился рядом со мной – я увидела, как он повернулся в сторону двери и еле слышно произнес:

– Давай позже, Дориан. Я знаю, ты очень переживаешь, но… позже.

– Хорошо, – слабо пробормотал он. По голосу было ясно, что он не хочет уходить и оставлять нас одних, но все равно подчинился Ною. Когда дверь ванной комнаты закрылась, я смогла поднять голову.

– Не плачь, Кая, – шепнул Ной, вытирая мою щеку ладонью. Как и всегда, он сидел на корточках перед ванной. – Уже все закончилось. Боль стала сильнее из-за связи с Ледой, но обещаю, скоро все закончится. Верь мне. Верь мне, Кая.

Я покачала головой, поднимаясь на ноги. Во все стороны полетели брызги, в том числе и на Ноя, но на этот раз он не сделал никакого саркастичного замечания. Он протянул руку, чтобы помочь ступить на коврик, но я справилась без его помощи.

Не могу, не хочу его касаться.

Ной вздохнул, рассеянно взлохматил волосы на затылке, затем провел ладонью по щетине. Наверное, придумывал очередную порцию отговорок. Я не настаивала на ответах. Приблизилась к зеркалу и всмотрелась в свое бледное лицо.

Платье Скалларк куда-то подевалось, теперь я была в своей бесформенной футболке до середины бедра. Она облепила тело, как вторая кожа.

Ты должна была найти Скалларк, а не умирать, – осуждающе произнесло отражение. Я сморгнула слезинку и опустила взгляд на ноги. Они все еще подрагивали, поэтому я ухватилась руками за стол, чтобы не упасть.

– Скалларк жива, – произнесла я, но ответом мне были лишь шаги Ноя. Он молча взял со столика расческу и, как в старые добрые времена, коснулся ею моих мокрых волос.

Я все еще продолжала сжимать стол так, что побелели костяшки пальцев. В груди затаилось предчувствие боли. Тело все еще помнило тот штырь, все еще содрогалось. А вот от прикосновений Ноя я не вздрагивала – он вел себя так же, как и всегда: водил расческой по моим волосам, распутывая пряди.

– Скалларк не жива.

Я резко подняла голову и попыталась отыскать его взгляд, но Ной как ни в чем не бывало продолжал возиться с волосами. Я обернулась, чтобы привлечь его внимание, и поняла, что ошиблась: в этот раз Ной не станет придумывать отговорки, он решил не утруждать себя.

– Скалларк не жива. – Я яростно покачала головой, протестуя. – Она умерла ровно в двенадцать часов ночи. Когда раздался последний звон колоколов. Когда ты бросилась в сторону уборной, она уже была мертва. Когда ты вылезла в окно и попросила Киру вернуться в зал, она была мертва. Когда мчалась сюда за помощью… Скалларк уже не было.

У меня закружилась голова, в груди стало больно. То, что строилось там очень медленно и скрупулезно – доверие к Ною, моя вера в него, надежда, что Скалларк жива, – теперь все рухнуло…

– Ты все знал? Ты знал, но не стал мне ничего говорить, потому что не мог? Потому что я ничего бы не смогла сделать со своими знаниями, не смогла бы спасти ее?!

Ной продолжал холодно смотреть, отбросив всю свою человечность.

– Если бы ты спасла сегодня Скалларк, она бы умерла завтра. Если бы ты спасла ее завтра, она умерла бы послезавтра. Тебе бы все равно не удалось спасти ее. Она завершила все свои дела.

– Кто ты? – задала я извечный вопрос. Сколько раз я спрашивала об этом? Очень много. Сотни, и каждый раз ответ был другим: то серьезным, то веселым и ни разу правдивым.


– Смерть.

Когда он произнес это, я даже не пошевелилась. И внутри меня ничего не дрогнуло от страха. Я даже не моргнула и не задержала дыхание. Продолжала всматриваться в глаза Ноя – два безграничных синих океана ранним утром, равнодушные воды и подводные камни. Буря и штиль. Всегда разный, но всегда один и тот же.

– Я догадывалась, – глухо ответила я.

Повисло молчание. Никто из нас не был удивлен.

– Ты просто забрался в тело Ноя Эллисса? – Мой голос был таким же мертвым, как и выражение лица. – Ты просто использовал его, чтобы… чтобы?

– Нет. Я говорил правду: Ной Эллисс попал в аварию. Он случайно оказался под колесами автомобиля. Никто не выжил. Машина всмятку. Кости, мышцы, кожа – все сгорело. Да ты и сама видела… – Ной кивнул куда-то в сторону, но я знала, что он имел в виду шрамы, которыми покрыто его тело.

– Ной Эллисс не пропал, – повторила я медленно, пытаясь осознать эту информацию. – Ной Эллисс погиб в автомобильной аварии. – Ной кивнул, а мое сердце екнуло. – Десятого сентября. – Вновь кивок. Я не могла задать последний вопрос. Там были и другие, но я не хотела их задавать. Они были наводящими, и в итоге я бы все равно узнала правду. Лучше сразу. Выстрел в висок. – Я была в том автомобиле?

Я подумала: «Нет». Потому что этого не может быть. Я не могла его убить, не могла наехать на человека, а затем забыть об этом, как о каком-то досадном пустяке. Но если этот человек, это существо, стоящее передо мной, говорит правду, значит, я убила его. И просто забыла. Как какой-то монстр.

Ной будто прочел мои мысли и мягко сказал:

– Все не так, Кая. Все абсолютно не так. Это была случайность. Жестокое столкновение на дороге. Ной погиб мгновенно. Лишь увидел вспышку яркого света и удар, который был первым и последним. Он никогда не испытывал такой яростной боли, но она закончилась так же быстро, как и началась. – Мне просто не верилось в то, что он говорит. Просто не укладывалось в голове. – Кая. Ты не виновата в том, что случилось, обещаю. Это случайность.

– Прекрати это повторять! – громко сказала я, чувствуя, что сердце начинает биться чаще. Кулаки сжались. – Просто прекрати! Прекрати!

– Хорошо, хорошо, – шепнул он. – Я просто хотел тебе объяснить.

– Почему ты не вернул его, как меня?

– Ной остался мертвым, потому что он был счастлив. Сейчас его душа на небесах.

– Ты… ты не вернул его, потому что он был счастлив? – У меня в очередной раз перехватило дыхание от чувств. Я вновь стала убийцей, но даже не помню, как лишила человека жизни. И Ной не вернул его, потому что парень был счастлив. Ной Эллисс был счастлив, поэтому умер?

Наверное, на моем лице отразился шок, потому что Ной-Смерть пояснил мягко и деликатно:

– Ной был счастливым, добрым, веселым, самоотверженным парнем. Хорошим человеком. И его ничто не держало. Его душа на небесах, – повторил он. Я все еще не верила.

– Но не было никаких сводок об аварии. Его до сих пор пытаются найти. Я видела листовки…

Ной пожал плечами:

– Как будто ничего и не случилось, Кая… – Он смотрел грустно, и от этого стало больнее. Больнее в тысячу раз. И в этот раз я не могла попросить Ноя обнять меня и унять боль, рвущую на части, потому что причина этой боли он сам. – Я ведь вернул тебя к жизни, Кая, поэтому никакой аварии не было.

Я просто устала. Единственное, чего мне сейчас хотелось, – это покинуть особняк и отправиться на поиски Скалларк. Но я не могла ступить и шагу, потому что наверху, под самой крышей этого дома, лежит гроб с моим телом в окружении оплывших свечей. Я не могла сдвинуться с места, потому что Ной сидел рядом с моим гробом часами. Смотрел на меня. Может быть, разговаривал и пел песни.

Я хотела знать зачем.

– Зачем ты сделал это? – спросила я.

– Что именно я сделал?

Он все понял, просто не хочет отвечать.

– Зачем вернул меня сюда? Зачем притащил в Эттон-Крик? Зачем заставил жить в этом доме? Зачем забрал Скалларк, Сьюзен, других девочек? Мою маму? Отца? Джорджи?

– Их время подошло к концу.

– Моей сестре было восемь лет! – заорала я. Ной не отреагировал на выпад, продолжая быть тем взрослым, который бесконечно терпелив, выслушивая капризы непослушного ребенка.

– Я знаю. И их время пришло.

– А мое? – яростным тоном осведомилась я, вглядываясь в его родные и в то же время незнакомые, далекие глаза. – Мое не пришло?! Из-за Леды Стивенсон я умирала не раз! Мое время не пришло?! Почему ты никак не мог оставить меня в покое?! Почему ты спас меня до того, как я переехала в Эттон-Крик?!

– Потому что ты должна спасти Леду Стивенсон.

Я резко отвернулась и зажмурилась, вцепившись в холодную поверхность туалетного столика. Чтобы не вцепиться в горло Ноя. Чтобы не разорвать его на части, как он рвет меня своим безжалостным, безучастным голосом. В груди пылал яростный костер. Почему из-за нее… перед закрытыми до боли глазами появилось лицо Леды Стивенсон… почему из-за нее мое время не пришло? С какой стати я должна ей помогать? Зачем мне ее спасать?

Внезапно я почувствовала на спине руку Ноя, и это возмутительное и приятное прикосновение вернуло меня в реальность. Его пальцы на моей влажной футболке скользнули вдоль позвоночника и легли на шею. И когда я обернулась и взглянула ему в лицо, я знала, что он тоже чувствует мурашки, так же как и я. Но я осторожно убрала его руку, давая понять, что больше ничего не будет. На лице Ноя проскользнули понимание и боль. И он не сопротивлялся, потому что был заранее готов к такому исходу. Ночью он предупредил, что, если я захочу его видеть, он будет меня ждать.

Но я не хочу. Я больше не хочу его видеть.

– Я ухожу, – тихо сказала я, сглатывая противный комок в горле.

Мне нужно подумать. Нужно остаться наедине с собой. Нужно искать Скалларк. Найти Аспена и поговорить с ним.

Хотелось поговорить с кем-то нормальным, не мертвым.