— Это мой голос. Я хочу его оставить.
Никто не стал с этим спорить. Белла приняла решение и ясно дала это понять. Если у Никки до того и оставались какие-то сомнения, то тон голоса, которым она озвучила свое мнение, устранил их. Это был тот голос, которым Белла говорила, когда упрямилась.
— Какие эмоции у нее есть, Элис?
— Есть ее обычный голос, как ты предпочитаешь его называть. Это относительно нейтральный тон. В дополнение к нему есть основные эмоции: радость, печаль, воодушевление, нетерпение, гнев. Со временем я смогу добавить к ним новые и создать больше вариаций.
— Я так понимаю, Белла контролирует использование той или иной эмоции?
— Она может это делать. Однако я также использую считывание биометрических данных, чтобы интерпретировать эмоции, которые она испытывает.
— Как это происходит? — спросил Итан.
— Если я вижу, что она улыбается, значит, она счастлива. Если она плачет, значит, опечалена.
— Не слишком ли это упрощенно? — заметила Никки.
— У меня превосходное программное обеспечение, отвечающее за распознавание лиц. Можете быть уверены, помимо радости и печали, я могу считывать целую гамму эмоций между ними. К тому же я располагаю и другими биологическими данными. Например, если у нее внезапно учащается сердечный ритм, это может значить, что она чем-то воодушевлена.
— Или напугана.
— Это еще одна возможность. В конце концов, физиологическая основа любой эмоции одна. Отличается лишь интерпретация.
— Так как же ты сможешь определить, какую эмоцию она в действительности испытывает?
— Мои выводы будут сделаны на основании всех имеющихся данных.
Итан снова пораженно качал головой:
— Это потрясающе.
— Совершенно потрясающе, — согласилась Белла.
— Я также улучшила функцию предиктивного ввода текста по сравнению с той, которую использовал программист до меня. Теперь Белла должна быстрее находить нужные слова.
— Раз ты занимаешься всей обработкой информации, значит, я полагаю, работать это будет только внутри дома, — сказала Никки.
— Твое предположение ошибочно, Никки. При наличии связи по вай-фаю Белла сможет пользоваться своим новым голосом вне дома. Но ей придется использовать эмодзи, чтобы выразить свои эмоции, поскольку у меня не будет доступа к биологическим данным, также ухудшится качество звука, потому что динамики в ее планшете менее совершенны, чем те, что в доме.
— Как бы там ни было, все равно это невероятно. То, что ты сделала, просто чудо. В последние пару лет лучшие врачи страны бились над тем, чтобы вернуть Белле голос, и все безрезультатно. Ты смогла сделать это за день.
Никки уже открыла рот, чтобы сказать, что это тот самый случай, когда путают кадушки с лягушками, но Итан так радовался этому изобретению. И Белла тоже. Нечестно было портить им счастливый момент. Она посмотрела на Беллу, дожидаясь, пока та взглянет на нее в ответ.
— Ладно, мадам, вам уже давно пора в кровать.
— Пожалуйста, можно немножечко попозже?
Каждое слово растянуто, в каждом слоге — жалоба. Элис освоила ее ноющий голос. Никки бросила взгляд на Итана, ища поддержки. Его губы снова растянулись в улыбку, его явно развеселило то, что он услышал.
— Мамочка права, тебе уже давным-давно пора спать, а завтра опять в школу.
— А ты можешь уложить меня спать? — с мольбой, протяжно.
— Сегодня мы оба тут как раз для этого. Ладно, иди пописай на ночь. Дай нам знать, когда будешь готова.
Секунду Белла выглядела так, будто сейчас начнет спорить. Она пристально посмотрела на них, задержав взгляд на Итане дольше, чем на Никки, в надежде найти в нем союзника, но скоро поняла, что этим она ничего не добьется, уронила планшет на кровать и отправилась в ванную.
— В чем дело? — спросил Итан, когда дверь за ней закрылась. — Ты как будто не очень рада.
— Я рада. Просто был долгий день. А я, мягко говоря, устала еще несколько часов назад.
Итан приподнял бровь:
— Но дело не только в этом.
Никки вздохнула.
— Услышать, как она говорит своим голосом, было неожиданностью для меня, вот и все.
Итан ничего не сказал, просто пристально смотрел на нее, давая понять, что он на это не купился.
— О’кей, — сдалась она, — да, голос звучит совсем, как ее собственный, но ее губы не двигаются, вот в чем проблема — это как постоянное напоминание о том, чего она лишилась. Наверное, я к этому привыкну, но, как я и сказала, это стало для меня неожиданностью.
— И ты, и я, мы оба. Не тебе одной придется к этому привыкать. Мне тоже это необходимо.
Теперь пришла очередь Никки приподнять бровь.
— Мне показалось, ты с этим уже отлично справился.
— Да, из-за Беллы. Ты видела, в каком она была восторге?
Никки снова вздохнула, и этот вздох поднимался из самых глубин ее сердца.
— Должен быть какой-то выход. Наверняка мы можем что-то сделать, чтобы помочь ей снова говорить.
— Да, но что? Ты же слышала специалистов. Физиологических причин для ее молчания нет.
— Дайте ей время, — пробормотала Никки.
— Дайте ей время, — повторил эхом Итан с горечью.
— Но сколько времени мы должны дать? Уже прошло два года, а она не произнесла ни слова.
— Должен быть кто-нибудь еще, кто сможет нам помочь. Какой-нибудь специалист, к которому мы еще не обращались.
— Вообще-то, такой специалист есть. Доктор Лора Сантос. Она американский психиатр, недавно переехала в Лондон. София нашла ее. Она специализируется на помощи детям с психологическими травмами.
— В таком случае стоит попробовать.
— Я тоже так подумала. Я сегодня уже пыталась дозвониться ей, но все время попадала на автоответчик. Попытаюсь снова завтра, — Никки оглянулась на дверь ванной. — Что она там так долго делает?
— Даже не могу предположить.
— Белла! — позвала Никки. — Даю тебе еще одну минуту, потом мы идем за тобой.
Послышалось, как сливается вода в туалете, дверь открылась и Белла вышла. Никки помогла ей раздеться, приложив огромные усилия, чтобы стянуть с нее футболку и леггинсы, чем вызвала череду беззвучных смешков, потом Итан отнес ее в постель.
Белла схватила свой планшет и начала печатать:
— Расскажете мне сказку?
Никки посмотрела на Итана. Только если тот готов это сделать. Ее собственные силы уже были на исходе. Все, чего она желала, это упасть на диван с бокальчиком вина. Если она вырубится прямо там, Итан может либо отнести ее в спальню, либо прикрыть покрывалом. Это уже не имело для нее значения.
— Хорошо, прочитаю тебе сказку, — согласился Итан, и Никки едва сдержалась, чтобы не заключить его в объятия.
Никки подоткнула Белле одеяло, удостоверилась, что Мистер Счастливчик рядом, потом наклонилась к ней, чтоб поцеловать и обнять ее перед сном.
— Люблю тебя, милая, — прошептала она.
Белла повисла на ней, как маленькая обезьянка, и не хотела отпускать, но Никки была не против. Есть моменты, которые бесценны и все окупают. Их надо хватать и держать обеими руками. В конце концов придет время, когда Белла станет слишком взрослой для этого, но не сейчас, не этой ночью. Никки выждала еще немного, потом прошептала: «Ну все, мне надо идти». Она опустила Беллу на подушку и повернулась, чтобы уйти. Дверь уже открывалась, и снизу из кухни струился запах пиццы, словно там распахнулись врата рая. Она слышала, как бутылка вина зовет ее из холодильника.
— Люблю тебя, мамочка.
Это заставило Никки замереть в дверях. Она устояла перед искушением обернуться, потому что это разрушило бы чары. Если бы она обернулась, то увидела бы Беллу сидящей в кровати с планшетом в руках. С другой стороны, если бы она просто продолжила идти, она почти смогла бы поверить, что голос, который она только что услышала, не был сгенерирован Элис и это действительно дочь говорила с ней.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала Никки в ответ.
Глава 24
Катриона несколько раз нажала на трекпад, чтобы получить доступ к камерам в доме. Белла должна была уже спать, но вместо этого она сидела в постели, ее лицо купалось в мягком свете ночника, а Элис читала ей сказку. Катриона слушала достаточно долго, чтобы понять, что главную героиню звали Дороти и у нее был пес, которого звали Тото, и этого было достаточно, чтобы уяснить, что сказка была «Волшебник страны Оз». Никки была не единственной, кто установил связь с Элис. Белла сделала то же самое. У них даже появился свой язык, на который они переходили время от времени.
— Элис, найди Итана.
Экран потемнел, и Катрионе понадобилось пару секунд, чтобы сообразить, что это была главная спальня. Итан уже спал и посапывал, потому что ему снова надо было вставать в четыре. Она с трудом различала скрытый в тенях серый холмик, которым смотрелось его тело под одеялом. Итан был основной причиной, почему Катриона выбрала именно Роудсов. Он уже несколько раз упомянул Элис в своем шоу, а такую рекламу за деньги не купишь. Дом «семнадцать» по Чёрч-роу — это только начало. Если все пойдет по плану, домов будет больше, и в них будет реализован еще более амбициозный дизайн. Поэтому ей нужна была вся возможная реклама. Дабы поднять спрос, люди должны были узнать, что «семнадцать» по Чёрч-роу вообще-то существует.
— Что насчет Никки? Где она прямо сейчас?
На мониторе отобразилась картинка, снятая одной из камер в гостиной. Никки сидела на диване, который выглядел совершенно инородно в этой комнате, и смотрела телевизор. Она была на третьей серии второго сезона «Форс-мажоров». Первые две серии она уже посмотрела в предыдущий вечер. Когда завтра вечером она снова устроится, чтобы включить телевизор, Элис уже настроит программу так, чтобы показ начался с того момента, где он закончился в предыдущий день. Никаких манипуляций с пультом. Никаких пауз в ожидании, пока Netflix запустится.
Дом, который знает, чего ты хочешь…
Да, было несколько временных неполадок, но такое всегда случается. В целом, и дом, и Элис превосходили ее ожидания. На этом ей нужно было сосредоточиться. Катриона сделала еще один глоток «Джек Дэниэлса» и устроилась поудобнее, чтобы смотреть «Форс-мажоров» вместе с Никки.
Никто не стал с этим спорить. Белла приняла решение и ясно дала это понять. Если у Никки до того и оставались какие-то сомнения, то тон голоса, которым она озвучила свое мнение, устранил их. Это был тот голос, которым Белла говорила, когда упрямилась.
— Какие эмоции у нее есть, Элис?
— Есть ее обычный голос, как ты предпочитаешь его называть. Это относительно нейтральный тон. В дополнение к нему есть основные эмоции: радость, печаль, воодушевление, нетерпение, гнев. Со временем я смогу добавить к ним новые и создать больше вариаций.
— Я так понимаю, Белла контролирует использование той или иной эмоции?
— Она может это делать. Однако я также использую считывание биометрических данных, чтобы интерпретировать эмоции, которые она испытывает.
— Как это происходит? — спросил Итан.
— Если я вижу, что она улыбается, значит, она счастлива. Если она плачет, значит, опечалена.
— Не слишком ли это упрощенно? — заметила Никки.
— У меня превосходное программное обеспечение, отвечающее за распознавание лиц. Можете быть уверены, помимо радости и печали, я могу считывать целую гамму эмоций между ними. К тому же я располагаю и другими биологическими данными. Например, если у нее внезапно учащается сердечный ритм, это может значить, что она чем-то воодушевлена.
— Или напугана.
— Это еще одна возможность. В конце концов, физиологическая основа любой эмоции одна. Отличается лишь интерпретация.
— Так как же ты сможешь определить, какую эмоцию она в действительности испытывает?
— Мои выводы будут сделаны на основании всех имеющихся данных.
Итан снова пораженно качал головой:
— Это потрясающе.
— Совершенно потрясающе, — согласилась Белла.
— Я также улучшила функцию предиктивного ввода текста по сравнению с той, которую использовал программист до меня. Теперь Белла должна быстрее находить нужные слова.
— Раз ты занимаешься всей обработкой информации, значит, я полагаю, работать это будет только внутри дома, — сказала Никки.
— Твое предположение ошибочно, Никки. При наличии связи по вай-фаю Белла сможет пользоваться своим новым голосом вне дома. Но ей придется использовать эмодзи, чтобы выразить свои эмоции, поскольку у меня не будет доступа к биологическим данным, также ухудшится качество звука, потому что динамики в ее планшете менее совершенны, чем те, что в доме.
— Как бы там ни было, все равно это невероятно. То, что ты сделала, просто чудо. В последние пару лет лучшие врачи страны бились над тем, чтобы вернуть Белле голос, и все безрезультатно. Ты смогла сделать это за день.
Никки уже открыла рот, чтобы сказать, что это тот самый случай, когда путают кадушки с лягушками, но Итан так радовался этому изобретению. И Белла тоже. Нечестно было портить им счастливый момент. Она посмотрела на Беллу, дожидаясь, пока та взглянет на нее в ответ.
— Ладно, мадам, вам уже давно пора в кровать.
— Пожалуйста, можно немножечко попозже?
Каждое слово растянуто, в каждом слоге — жалоба. Элис освоила ее ноющий голос. Никки бросила взгляд на Итана, ища поддержки. Его губы снова растянулись в улыбку, его явно развеселило то, что он услышал.
— Мамочка права, тебе уже давным-давно пора спать, а завтра опять в школу.
— А ты можешь уложить меня спать? — с мольбой, протяжно.
— Сегодня мы оба тут как раз для этого. Ладно, иди пописай на ночь. Дай нам знать, когда будешь готова.
Секунду Белла выглядела так, будто сейчас начнет спорить. Она пристально посмотрела на них, задержав взгляд на Итане дольше, чем на Никки, в надежде найти в нем союзника, но скоро поняла, что этим она ничего не добьется, уронила планшет на кровать и отправилась в ванную.
— В чем дело? — спросил Итан, когда дверь за ней закрылась. — Ты как будто не очень рада.
— Я рада. Просто был долгий день. А я, мягко говоря, устала еще несколько часов назад.
Итан приподнял бровь:
— Но дело не только в этом.
Никки вздохнула.
— Услышать, как она говорит своим голосом, было неожиданностью для меня, вот и все.
Итан ничего не сказал, просто пристально смотрел на нее, давая понять, что он на это не купился.
— О’кей, — сдалась она, — да, голос звучит совсем, как ее собственный, но ее губы не двигаются, вот в чем проблема — это как постоянное напоминание о том, чего она лишилась. Наверное, я к этому привыкну, но, как я и сказала, это стало для меня неожиданностью.
— И ты, и я, мы оба. Не тебе одной придется к этому привыкать. Мне тоже это необходимо.
Теперь пришла очередь Никки приподнять бровь.
— Мне показалось, ты с этим уже отлично справился.
— Да, из-за Беллы. Ты видела, в каком она была восторге?
Никки снова вздохнула, и этот вздох поднимался из самых глубин ее сердца.
— Должен быть какой-то выход. Наверняка мы можем что-то сделать, чтобы помочь ей снова говорить.
— Да, но что? Ты же слышала специалистов. Физиологических причин для ее молчания нет.
— Дайте ей время, — пробормотала Никки.
— Дайте ей время, — повторил эхом Итан с горечью.
— Но сколько времени мы должны дать? Уже прошло два года, а она не произнесла ни слова.
— Должен быть кто-нибудь еще, кто сможет нам помочь. Какой-нибудь специалист, к которому мы еще не обращались.
— Вообще-то, такой специалист есть. Доктор Лора Сантос. Она американский психиатр, недавно переехала в Лондон. София нашла ее. Она специализируется на помощи детям с психологическими травмами.
— В таком случае стоит попробовать.
— Я тоже так подумала. Я сегодня уже пыталась дозвониться ей, но все время попадала на автоответчик. Попытаюсь снова завтра, — Никки оглянулась на дверь ванной. — Что она там так долго делает?
— Даже не могу предположить.
— Белла! — позвала Никки. — Даю тебе еще одну минуту, потом мы идем за тобой.
Послышалось, как сливается вода в туалете, дверь открылась и Белла вышла. Никки помогла ей раздеться, приложив огромные усилия, чтобы стянуть с нее футболку и леггинсы, чем вызвала череду беззвучных смешков, потом Итан отнес ее в постель.
Белла схватила свой планшет и начала печатать:
— Расскажете мне сказку?
Никки посмотрела на Итана. Только если тот готов это сделать. Ее собственные силы уже были на исходе. Все, чего она желала, это упасть на диван с бокальчиком вина. Если она вырубится прямо там, Итан может либо отнести ее в спальню, либо прикрыть покрывалом. Это уже не имело для нее значения.
— Хорошо, прочитаю тебе сказку, — согласился Итан, и Никки едва сдержалась, чтобы не заключить его в объятия.
Никки подоткнула Белле одеяло, удостоверилась, что Мистер Счастливчик рядом, потом наклонилась к ней, чтоб поцеловать и обнять ее перед сном.
— Люблю тебя, милая, — прошептала она.
Белла повисла на ней, как маленькая обезьянка, и не хотела отпускать, но Никки была не против. Есть моменты, которые бесценны и все окупают. Их надо хватать и держать обеими руками. В конце концов придет время, когда Белла станет слишком взрослой для этого, но не сейчас, не этой ночью. Никки выждала еще немного, потом прошептала: «Ну все, мне надо идти». Она опустила Беллу на подушку и повернулась, чтобы уйти. Дверь уже открывалась, и снизу из кухни струился запах пиццы, словно там распахнулись врата рая. Она слышала, как бутылка вина зовет ее из холодильника.
— Люблю тебя, мамочка.
Это заставило Никки замереть в дверях. Она устояла перед искушением обернуться, потому что это разрушило бы чары. Если бы она обернулась, то увидела бы Беллу сидящей в кровати с планшетом в руках. С другой стороны, если бы она просто продолжила идти, она почти смогла бы поверить, что голос, который она только что услышала, не был сгенерирован Элис и это действительно дочь говорила с ней.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала Никки в ответ.
Глава 24
Катриона несколько раз нажала на трекпад, чтобы получить доступ к камерам в доме. Белла должна была уже спать, но вместо этого она сидела в постели, ее лицо купалось в мягком свете ночника, а Элис читала ей сказку. Катриона слушала достаточно долго, чтобы понять, что главную героиню звали Дороти и у нее был пес, которого звали Тото, и этого было достаточно, чтобы уяснить, что сказка была «Волшебник страны Оз». Никки была не единственной, кто установил связь с Элис. Белла сделала то же самое. У них даже появился свой язык, на который они переходили время от времени.
— Элис, найди Итана.
Экран потемнел, и Катрионе понадобилось пару секунд, чтобы сообразить, что это была главная спальня. Итан уже спал и посапывал, потому что ему снова надо было вставать в четыре. Она с трудом различала скрытый в тенях серый холмик, которым смотрелось его тело под одеялом. Итан был основной причиной, почему Катриона выбрала именно Роудсов. Он уже несколько раз упомянул Элис в своем шоу, а такую рекламу за деньги не купишь. Дом «семнадцать» по Чёрч-роу — это только начало. Если все пойдет по плану, домов будет больше, и в них будет реализован еще более амбициозный дизайн. Поэтому ей нужна была вся возможная реклама. Дабы поднять спрос, люди должны были узнать, что «семнадцать» по Чёрч-роу вообще-то существует.
— Что насчет Никки? Где она прямо сейчас?
На мониторе отобразилась картинка, снятая одной из камер в гостиной. Никки сидела на диване, который выглядел совершенно инородно в этой комнате, и смотрела телевизор. Она была на третьей серии второго сезона «Форс-мажоров». Первые две серии она уже посмотрела в предыдущий вечер. Когда завтра вечером она снова устроится, чтобы включить телевизор, Элис уже настроит программу так, чтобы показ начался с того момента, где он закончился в предыдущий день. Никаких манипуляций с пультом. Никаких пауз в ожидании, пока Netflix запустится.
Дом, который знает, чего ты хочешь…
Да, было несколько временных неполадок, но такое всегда случается. В целом, и дом, и Элис превосходили ее ожидания. На этом ей нужно было сосредоточиться. Катриона сделала еще один глоток «Джек Дэниэлса» и устроилась поудобнее, чтобы смотреть «Форс-мажоров» вместе с Никки.