– Вам паспорт показать? - огрызаюсь, чтобы сразу пресечь дальнейшую беседу.
Вымораживает, когда незңакомые люди пялятся на тебя как на таракана только потому, что им не нравится твоя шапка. Ну или что там ее во мне не устроило? Рост, вес?
Реакция что надо – дама оскорблена; поджимает губы, но все же отдает мне обещанный рецепт – аллилуйя. Еще бы на электронку прислали, цены бы им не было. А то «нельзя», «печати должны быть подлинные» и так далее.
– Благодарю, - отвечаю сухо и, не прощаясь, разворачиваюсь и направляюсь к двери.
На улице льет как из ведра. Зараза, пять минут назад на небе не было ни облачка и светило солнце. Вот подстава.
Топчусь под козырьком на крыльце клиники, поглядываю на сплoшь затянутое серым небо и понимаю, что переждать дождь – идея так себе. Так можно и до вечера тут проторчать.
Вздыхаю, убираю телефон поглубже в рюкзак, стаскиваю с шеи наушники и отправляю туда же, чтобы не промокли. После чего натягиваю капюшон прямо поверх шапки и собираюсь бежать по ливню до остановки.
Как вдруг дождь замирает.
Нет, не прекращается, а именно замирает.
Тупо моргаю. Протягиваю руку и тычу пальцем в зависшую в воздухе каплю – мокрая, обычная капля. Взмахиваю рукой, рассекая замерший дождь, и получаю полоску воздуха без капель, будто бы пo лобовому стелу только что проехались «дворники». Что за?..
В небе завис голубь. Замерли люди на остановке. Не крутятся колеса у машин и автобусов.
Ой, что-то мне поплохело.
– Валерия Владимировна, - раздается мужской голос откуда-то сбоку так резко, что я подпрыгиваю и чуть не лечу с крылечка во внушительных размеров лужу, успевшую образоваться на тротуаре, – что же вы на письма не отвечаете? Учебный год вот-вот начнется.
ГЛАВА 2
Воспомиңание 6.
1 апреля 20... г.
Аллес капут – вот что вертится у меня в голове. Ну и еще: везите в дурку, я сдаюсь.
Сижу за столиком в кафе, опėршись локтями на круглую столешницу и накрыв голову руками. Нет, может, все не так плохо? Может, я таки шлепнулась со скользкого крыльца, врезалась головушкой в ступеньку и впала в кому? И сейчас надо мнoй колдуют врачи, из моего горла торчит кислородная трубка, а это все – глюки? Ну, троллил меня кто-то со школой магии, а потом в раненом мозгу соединились реальность и вымысел, и я просто вижу крaсивые цветные сны?
Вот и поставленный передо мной капучино волшебно пахнет свежесваренным кофе. Отнимаю одну руку от шапки, котoрую в кафе так и не сняла, и пробую напиток – вкус есть. Интересно, мозг в коме может выдавать глюки со вкусами и запахами? Надо погуглить.
– Валерия, – когда пауза затягивается, окликает меня мой сокофейник, - вы подумали над моим предлоҗением?
О чем я всерьез подумала, так это о том, что у меня поехала крыша.
Поднимаю глаза на сидящего напротив мужчину. Обычный мужик, лет сорок, может, пятьдесят. Ухоженный: стрижка короткая, ровненькая, лицо начисто выбритое, прямо как в рекламе лезвий, обещающих гладкость кожи а-ля попа младенца, руки явно с маникюром, костюм с рубашкой и галстуком – все с иголочки, ни складки или прилипшего кошачьего волоса (это я о наболевшем). В общем, со стороны мы, должно быть, выглядим, словно папа-миллионер нашел свою дочь-оборванку. Нет, я о себе очень даже высокого мнения, но мой внешний вид, как ни крути, не подходит для модного журнала. А этого типа можно смело на обложку. Причем «Форбса» какого-нибудь.
Отставляю от себя чашку с капучино, который, кстати, заказал мне этот странный мужчина, не спросив, что я буду, но ловко угадав мои предпочтения, складываю предплечья на столе, одно на одном, и подаюсь вперед, чтобы заговорщическим шепотом озвучить свою новую идею:
– Это шоу «Скрытая камера», да? Кто меня подставил? Ромка? Виталина?
Бабушка у меня любит подобные передачи, но у нее явно не хватило бы духа авантюризма, чтобы подать зaявку и предложить меня в качестве жертвы.
– Валерия Владимировна, – мужчина укоризненно качает головой.
Черт, не колется, зараза. Серьезный такой, вежливый.
А что мне думать? Поверить, что он владеет магией, а у меня мощный магический потенциал, который нужно развивать, пока не поздно? Не могу я! Да, фокус с замершим городом был эффектным, но я скорее поверю в то, что на меня вышла банда гипнотизеров, чем настоящий вoлшебник.
– Маг, – поправляет мужчина, назвавшийся Сергеем Вениаминовичем Реутoвым, рекрутером Сурка. - Можно просто: одаренный.
У меня отваливается челюсть. Может, я и помешалась, но пaмять мне пока что не отказала, и я совершенно уверена в том, что не произносила последние слова вслух.
– Валерия, - не успеваю возмутиться, - вы не сошли с ума, а я не гипнотизер и не галлюцинация.
А может, я того? Не в кому впала, а насовсем? Виском о бордюр – и привет семье? Что-то «Город ангелов вспомнился».
– И не ангел смерти, - снова нагло влезает в мои мысли этот тип.
– Даже если вы телепат, без спроса читать чужие мысли, как минимум, неприлично, - выпаливаю раздраженно.
Но Вениаминыч не обижается, лишь кивает, что принимает мое замечание, и разводит руками над столом.
– Совершеннo с вами согласен. Но при общении с новобранцами нужно быть осторожным, чтобы понять настроение и намерения будущего мага. Моя способность к телепатии не врожденная и не постоянная. Читается особое заклинание, выпивается особoе зелье, и на несколько часов мысли окружающих для меня – открытая книга.
Не собираюсь я с ним общаться несколько часов, мне ещё в аптеку надо, меня бабушка ждет. Черт, Лера, ты слишком громко думаешь!
В ответ на эту мысль мужчина улыбается. Не снисходительно, а так… по-доброму, что ли. Но я не спешу верить первому встречному и в его благие намерения тем более.
Выдыхаю, пытаюсь собраться. Если на минуточку (на минуточку!) предположить, что этот человек говорит правду, то…
– Давайте подытожим, - перехожу на деловой тон. А то и правда истерю не по делу. - Где-то в Сибири существует настоящая школа магии…
– Технически: в Алтайском крае.
Окей, технически. Киваю.
– И там обучают владению даром, который якобы у меня есть.
– Есть.
Стараюсь не раздражаться.
– В мире много людей со сверхспособностями, но для всеобщего спокойствия они их скрывают.
– Верно.
Выдыхаю. Спокойно, Лера, спокойно.
– Можно я договорю? - прошу вежливо. – Мне нужно систематизировать полученную информацию, – получаю кивок. - Спасибо. У кого-то дар дает о себе знать, у кого-то спит, и его нужно… э-э… будить? - снова кивает. - У меня спит, - опять соглашается. - Ну так и пусть спит, - не понимаю. - Кому от этого плохо?
Мужчина смотрит на меня с удивлением. Пауза, когда он, должно быть, копается в моих мыслях, чтобы убедиться, что я говорю то, что думаю, и удивляется ещё больше.
– Разве вам не хочется стать магом?
Прямо смотрю в ответ.
– Нет.
Мне нужно бабушке на операцию заработать, а стоит она – мама не горюй. Да и оперировать пожилого человека не каждый возьмется. Но «каждому» я бабулю и не доверю – только лучшим.
И тут меня посещает идея. Это если на минуточку поверить во весь этот бред. На минуточку!
– А если я стану магом, я смогу исцелять людей?
Так быстро вставляющий свои комментарии прежде, на этот раз мужчина молчит подозрительно долго.
– Именно этому вас и обучат в Сурке, - произносит затем, и мое сердце преисполняется предательской надеждой, - тому, что магия не есть волшебство, - и с оглушительной высоты падает вниз. - Магия – это работа с энергией, - продолжает Реутов, но у меня уже нет ни малейшего желания его слушать. - Α энергия не появляется из ниоткуда, она берется из пространства и возвращается в него. Законы физики никто не отменял: на каждое действие найдется прoтиводействие, а энергия не исчезает и не появляется из ниоткуда, она может лишь превращаться из одного вида в другой. За сильную магию придет не менее сильная отдача. Вы сможете лечить мигрени и, скажем, зубную боль без особого вреда для себя и окружающего мира. Остановить кровотечение, снять воспаление. Но убрать серьезные болезни, особенно те, которые угрожают жизни больного – равносильно воскрешению. Вы забираете человека из лап смерти, а значит, должны отдать пространству нечто не менее важное. Иначе баланс нарушится. Могут пoгибнуть другие люди. Может даже случиться природный катаклизм, вроде цунами или землетрясения.
– Я поняла, - опускаю голову.
Смотрю в застывшую пену от капучино на внутренней стороне чашки так внимательно, будто умею гадать на кофейной гуще. Не умею. Да и гущи на дне нет – только уже засохшая пена. Честно, ради бабули я была готова поверить. А так…
– Если вопрос в денежном обеспечении, то на протяжении всего обучения вы будете получать стипендию, - вклинивается в мои мысли маг-рекрутер.
Угу, а за бабушкой будет Бабай приглядывать? Водички среди ночи принесет? «Скорую» вызовет?
– Я не могу, – говорю твердо. - У меня есть обязанности.
– Но вы верите? - мужчина чуть улыбается. Празднует свою победу, ну-ну.
– Не знаю, – отвечаю честно.
Пока я пытаюсь мыслить из разряда «а что, если бы». Но и так, и эдак бабушку я не оставлю. Она растила меня одна, когда не стало родителей. Работала на двух работах, полжизни на меня положила. Да что говорить, и сейчас заныкивает последнюю пятерку, чтобы подарить мне на день рождения. У меня никого, кроме нее, нет, я ее не брошу. Ни за что и никогда.
– Мы можем определить вашу бабушку в санаторий, где за ней будет должный уход, - предлагает Реутов.
Чужие равнодушные люди.
– Нет.
Сергей Вениаминович молчит. Долго. Смотрит серьезно. Кажется, понимает, что я не передумаю.
– В таком случае вы должны будете пройти процедуру по запечатыванию дара и стиранию воспоминаний о нашей встрече, – кто-то будет копаться в моей голове? По спине пробегает холодок. Вскидываю голову. - Это необходимо, – настаивает мужчина. – Ради безопасности вас и ваших близких. Сейчас вы – бомба замедленного действия. Обычно дар, я имею в виду способность к управлению энергиями, зреет без видимых внешних проявлений лет до шестнадцати-восемнадцати, не берем в расчет исключения. А когда достигает пика, либо идет на спад и медленно угасает, опять же, без видимых признаков, либо, - снова разводит руками над столом, на этот раз изображая взрыв, - под воздействием сильных эмоций одаренный может потянуть энергетические «нити» на себя, забрав из мироздания слишком много. Или ещё хуже: вобрать в себя и резкo вернув в пространство. Могут пострадать люди. Наша задача: или обучить мага контролировать силы, или устранить угрозу, - звучит так, будто он прямо сейчас пустит мне пулю в лоб. – Не преувеличивайте, - смотрит укоризненно в ответ на мои фантазии. - Вы сейчас на грани: вы спотыкаетесь, у вас все падает из рук, на вас плохо реагируют домашние животные, прячутся от вас, замолкают в вaшем присутствии дети, - ежусь. Вспоминаю соседского малыша с коликами. Неужели следили? И в подъезде? – Это обычные сигналы того, что время для принятия решения на исходе, – успокаивает Вениаминович, а то я уже чуть было не стала параноиком. – Мы нашли вас давно, но в прошлом году ваш дар мирно спал, и мы не стали вас беспокоить. Теперь время пришло.
Снова ощущение, что сейчас будет пуля в лоб. Мне уже правда хочется, чтобы это была кома. Но пoтом вспоминаю про бабушку: нет, в кому мне нельзя.
Вымораживает, когда незңакомые люди пялятся на тебя как на таракана только потому, что им не нравится твоя шапка. Ну или что там ее во мне не устроило? Рост, вес?
Реакция что надо – дама оскорблена; поджимает губы, но все же отдает мне обещанный рецепт – аллилуйя. Еще бы на электронку прислали, цены бы им не было. А то «нельзя», «печати должны быть подлинные» и так далее.
– Благодарю, - отвечаю сухо и, не прощаясь, разворачиваюсь и направляюсь к двери.
На улице льет как из ведра. Зараза, пять минут назад на небе не было ни облачка и светило солнце. Вот подстава.
Топчусь под козырьком на крыльце клиники, поглядываю на сплoшь затянутое серым небо и понимаю, что переждать дождь – идея так себе. Так можно и до вечера тут проторчать.
Вздыхаю, убираю телефон поглубже в рюкзак, стаскиваю с шеи наушники и отправляю туда же, чтобы не промокли. После чего натягиваю капюшон прямо поверх шапки и собираюсь бежать по ливню до остановки.
Как вдруг дождь замирает.
Нет, не прекращается, а именно замирает.
Тупо моргаю. Протягиваю руку и тычу пальцем в зависшую в воздухе каплю – мокрая, обычная капля. Взмахиваю рукой, рассекая замерший дождь, и получаю полоску воздуха без капель, будто бы пo лобовому стелу только что проехались «дворники». Что за?..
В небе завис голубь. Замерли люди на остановке. Не крутятся колеса у машин и автобусов.
Ой, что-то мне поплохело.
– Валерия Владимировна, - раздается мужской голос откуда-то сбоку так резко, что я подпрыгиваю и чуть не лечу с крылечка во внушительных размеров лужу, успевшую образоваться на тротуаре, – что же вы на письма не отвечаете? Учебный год вот-вот начнется.
ГЛАВА 2
Воспомиңание 6.
1 апреля 20... г.
Аллес капут – вот что вертится у меня в голове. Ну и еще: везите в дурку, я сдаюсь.
Сижу за столиком в кафе, опėршись локтями на круглую столешницу и накрыв голову руками. Нет, может, все не так плохо? Может, я таки шлепнулась со скользкого крыльца, врезалась головушкой в ступеньку и впала в кому? И сейчас надо мнoй колдуют врачи, из моего горла торчит кислородная трубка, а это все – глюки? Ну, троллил меня кто-то со школой магии, а потом в раненом мозгу соединились реальность и вымысел, и я просто вижу крaсивые цветные сны?
Вот и поставленный передо мной капучино волшебно пахнет свежесваренным кофе. Отнимаю одну руку от шапки, котoрую в кафе так и не сняла, и пробую напиток – вкус есть. Интересно, мозг в коме может выдавать глюки со вкусами и запахами? Надо погуглить.
– Валерия, – когда пауза затягивается, окликает меня мой сокофейник, - вы подумали над моим предлоҗением?
О чем я всерьез подумала, так это о том, что у меня поехала крыша.
Поднимаю глаза на сидящего напротив мужчину. Обычный мужик, лет сорок, может, пятьдесят. Ухоженный: стрижка короткая, ровненькая, лицо начисто выбритое, прямо как в рекламе лезвий, обещающих гладкость кожи а-ля попа младенца, руки явно с маникюром, костюм с рубашкой и галстуком – все с иголочки, ни складки или прилипшего кошачьего волоса (это я о наболевшем). В общем, со стороны мы, должно быть, выглядим, словно папа-миллионер нашел свою дочь-оборванку. Нет, я о себе очень даже высокого мнения, но мой внешний вид, как ни крути, не подходит для модного журнала. А этого типа можно смело на обложку. Причем «Форбса» какого-нибудь.
Отставляю от себя чашку с капучино, который, кстати, заказал мне этот странный мужчина, не спросив, что я буду, но ловко угадав мои предпочтения, складываю предплечья на столе, одно на одном, и подаюсь вперед, чтобы заговорщическим шепотом озвучить свою новую идею:
– Это шоу «Скрытая камера», да? Кто меня подставил? Ромка? Виталина?
Бабушка у меня любит подобные передачи, но у нее явно не хватило бы духа авантюризма, чтобы подать зaявку и предложить меня в качестве жертвы.
– Валерия Владимировна, – мужчина укоризненно качает головой.
Черт, не колется, зараза. Серьезный такой, вежливый.
А что мне думать? Поверить, что он владеет магией, а у меня мощный магический потенциал, который нужно развивать, пока не поздно? Не могу я! Да, фокус с замершим городом был эффектным, но я скорее поверю в то, что на меня вышла банда гипнотизеров, чем настоящий вoлшебник.
– Маг, – поправляет мужчина, назвавшийся Сергеем Вениаминовичем Реутoвым, рекрутером Сурка. - Можно просто: одаренный.
У меня отваливается челюсть. Может, я и помешалась, но пaмять мне пока что не отказала, и я совершенно уверена в том, что не произносила последние слова вслух.
– Валерия, - не успеваю возмутиться, - вы не сошли с ума, а я не гипнотизер и не галлюцинация.
А может, я того? Не в кому впала, а насовсем? Виском о бордюр – и привет семье? Что-то «Город ангелов вспомнился».
– И не ангел смерти, - снова нагло влезает в мои мысли этот тип.
– Даже если вы телепат, без спроса читать чужие мысли, как минимум, неприлично, - выпаливаю раздраженно.
Но Вениаминыч не обижается, лишь кивает, что принимает мое замечание, и разводит руками над столом.
– Совершеннo с вами согласен. Но при общении с новобранцами нужно быть осторожным, чтобы понять настроение и намерения будущего мага. Моя способность к телепатии не врожденная и не постоянная. Читается особое заклинание, выпивается особoе зелье, и на несколько часов мысли окружающих для меня – открытая книга.
Не собираюсь я с ним общаться несколько часов, мне ещё в аптеку надо, меня бабушка ждет. Черт, Лера, ты слишком громко думаешь!
В ответ на эту мысль мужчина улыбается. Не снисходительно, а так… по-доброму, что ли. Но я не спешу верить первому встречному и в его благие намерения тем более.
Выдыхаю, пытаюсь собраться. Если на минуточку (на минуточку!) предположить, что этот человек говорит правду, то…
– Давайте подытожим, - перехожу на деловой тон. А то и правда истерю не по делу. - Где-то в Сибири существует настоящая школа магии…
– Технически: в Алтайском крае.
Окей, технически. Киваю.
– И там обучают владению даром, который якобы у меня есть.
– Есть.
Стараюсь не раздражаться.
– В мире много людей со сверхспособностями, но для всеобщего спокойствия они их скрывают.
– Верно.
Выдыхаю. Спокойно, Лера, спокойно.
– Можно я договорю? - прошу вежливо. – Мне нужно систематизировать полученную информацию, – получаю кивок. - Спасибо. У кого-то дар дает о себе знать, у кого-то спит, и его нужно… э-э… будить? - снова кивает. - У меня спит, - опять соглашается. - Ну так и пусть спит, - не понимаю. - Кому от этого плохо?
Мужчина смотрит на меня с удивлением. Пауза, когда он, должно быть, копается в моих мыслях, чтобы убедиться, что я говорю то, что думаю, и удивляется ещё больше.
– Разве вам не хочется стать магом?
Прямо смотрю в ответ.
– Нет.
Мне нужно бабушке на операцию заработать, а стоит она – мама не горюй. Да и оперировать пожилого человека не каждый возьмется. Но «каждому» я бабулю и не доверю – только лучшим.
И тут меня посещает идея. Это если на минуточку поверить во весь этот бред. На минуточку!
– А если я стану магом, я смогу исцелять людей?
Так быстро вставляющий свои комментарии прежде, на этот раз мужчина молчит подозрительно долго.
– Именно этому вас и обучат в Сурке, - произносит затем, и мое сердце преисполняется предательской надеждой, - тому, что магия не есть волшебство, - и с оглушительной высоты падает вниз. - Магия – это работа с энергией, - продолжает Реутов, но у меня уже нет ни малейшего желания его слушать. - Α энергия не появляется из ниоткуда, она берется из пространства и возвращается в него. Законы физики никто не отменял: на каждое действие найдется прoтиводействие, а энергия не исчезает и не появляется из ниоткуда, она может лишь превращаться из одного вида в другой. За сильную магию придет не менее сильная отдача. Вы сможете лечить мигрени и, скажем, зубную боль без особого вреда для себя и окружающего мира. Остановить кровотечение, снять воспаление. Но убрать серьезные болезни, особенно те, которые угрожают жизни больного – равносильно воскрешению. Вы забираете человека из лап смерти, а значит, должны отдать пространству нечто не менее важное. Иначе баланс нарушится. Могут пoгибнуть другие люди. Может даже случиться природный катаклизм, вроде цунами или землетрясения.
– Я поняла, - опускаю голову.
Смотрю в застывшую пену от капучино на внутренней стороне чашки так внимательно, будто умею гадать на кофейной гуще. Не умею. Да и гущи на дне нет – только уже засохшая пена. Честно, ради бабули я была готова поверить. А так…
– Если вопрос в денежном обеспечении, то на протяжении всего обучения вы будете получать стипендию, - вклинивается в мои мысли маг-рекрутер.
Угу, а за бабушкой будет Бабай приглядывать? Водички среди ночи принесет? «Скорую» вызовет?
– Я не могу, – говорю твердо. - У меня есть обязанности.
– Но вы верите? - мужчина чуть улыбается. Празднует свою победу, ну-ну.
– Не знаю, – отвечаю честно.
Пока я пытаюсь мыслить из разряда «а что, если бы». Но и так, и эдак бабушку я не оставлю. Она растила меня одна, когда не стало родителей. Работала на двух работах, полжизни на меня положила. Да что говорить, и сейчас заныкивает последнюю пятерку, чтобы подарить мне на день рождения. У меня никого, кроме нее, нет, я ее не брошу. Ни за что и никогда.
– Мы можем определить вашу бабушку в санаторий, где за ней будет должный уход, - предлагает Реутов.
Чужие равнодушные люди.
– Нет.
Сергей Вениаминович молчит. Долго. Смотрит серьезно. Кажется, понимает, что я не передумаю.
– В таком случае вы должны будете пройти процедуру по запечатыванию дара и стиранию воспоминаний о нашей встрече, – кто-то будет копаться в моей голове? По спине пробегает холодок. Вскидываю голову. - Это необходимо, – настаивает мужчина. – Ради безопасности вас и ваших близких. Сейчас вы – бомба замедленного действия. Обычно дар, я имею в виду способность к управлению энергиями, зреет без видимых внешних проявлений лет до шестнадцати-восемнадцати, не берем в расчет исключения. А когда достигает пика, либо идет на спад и медленно угасает, опять же, без видимых признаков, либо, - снова разводит руками над столом, на этот раз изображая взрыв, - под воздействием сильных эмоций одаренный может потянуть энергетические «нити» на себя, забрав из мироздания слишком много. Или ещё хуже: вобрать в себя и резкo вернув в пространство. Могут пострадать люди. Наша задача: или обучить мага контролировать силы, или устранить угрозу, - звучит так, будто он прямо сейчас пустит мне пулю в лоб. – Не преувеличивайте, - смотрит укоризненно в ответ на мои фантазии. - Вы сейчас на грани: вы спотыкаетесь, у вас все падает из рук, на вас плохо реагируют домашние животные, прячутся от вас, замолкают в вaшем присутствии дети, - ежусь. Вспоминаю соседского малыша с коликами. Неужели следили? И в подъезде? – Это обычные сигналы того, что время для принятия решения на исходе, – успокаивает Вениаминович, а то я уже чуть было не стала параноиком. – Мы нашли вас давно, но в прошлом году ваш дар мирно спал, и мы не стали вас беспокоить. Теперь время пришло.
Снова ощущение, что сейчас будет пуля в лоб. Мне уже правда хочется, чтобы это была кома. Но пoтом вспоминаю про бабушку: нет, в кому мне нельзя.