Она стояла к нему спиной, он увидел, как она вздрогнула, затем повернулась, ее глаза стали искать его.

Она выглядела удивленной, даже встревоженной. Не так, когда ты слышишь чей-то голос в своей голове.

Затем ее тревога растаяла, она самодовольно улыбнулась. Без колебаний двинулась к нему, ловко пробираясь через толпу.

Наблюдая за ее движениями, Люсьен принял решение. Он не стал ее дожидаться, а решил встретить ее у входа в лабиринт, который вел в Логово.

Он хотел покончить с этим и вернуться домой к Лии.

Он намеревался вернуться для кормления и еще одной попытки ее приручения. Однако он решил, что поговорит с ней, но не приказами, а попытается многое объяснить. И это он тоже решил сделать без промедления.

Возможно, это окажет некое влияние на нее, по крайней мере, достаточное (надеялся он), что она начнет умолять взять ее.

Весь день его тело напоминало ему о собственной неудовлетворенной потребности оказаться в шелковой, горячей, мокрой киске Лии. Было ошибкой, с его стороны, дать своему члену хотя бы намек, почувствовать ее киску. Требовалось огромное усилие воли, отбрасывать эти мысли в течение дня. Неважно, что секса фактически у них не было, но то, что у него было с ней, было уже восхитительным.

— Люсьен, — выдохнула блондинка, подойдя к нему.

Он не поздоровался и не прикоснулся к ней.

Он вышел в коридор, зная, что она последует за ним.

Она так и сделала.

Этот коридор вел в Логово или комнату для кормления на Пиру. Коридор был лабиринтом, в центре которого находилось Логово. Каждый вампир знал планировку, но никто из смертных. Смертные могли войти в Логово только с вампиром по его или ее приглашению. Если бы они самостоятельно отправились бы в Логово в надежде раствориться в кормлении, на этом конкретном Пиру, они могли бы заблудиться на несколько часов, даже дней.

Люсьен двигался быстро, уверенно, чувствуя, как она изо всех сил старается не отставать, не позволяя ей ориентироваться в пространстве, и через несколько минут они оказались уже у кабинетов.

Глаза Люсьена сразу же обратились к управляющему, который заметив его, кивнул в сторону другой двери. Люсьен пробирался сквозь тела на полу, чувствуя ее позади себя, вдыхая ее запах, который так близко казался далеко не таким восхитительным, как у Лии.

Определенно, лимонад. И не очень хороший лимонад.

— Хозяин Люсьен, — пробормотал управляющий, вставляя ключ и открывая одну из полудюжины дверей, ведущих в кабинеты.

— Клайв, — ответил на приветствие Люсьен и вошел в маленькую комнату.

Комната была очень похожа на любую берлогу, оформленную в насыщенных тонах, с удобной и уютной мебелью, предназначенной для отдыха, обитой мягкими ворсистыми тканями.

Люсьен намеревался отвести Лию в комнату в Логове прошлой ночью, не для кормления, а для того, чтобы предаться другим приятным занятиям. Однако ее реакция остановила его. Он был разочарован до тех пор, пока она все не объяснила. И его приподнятое настроение вернулось.

Дверь за ними закрылась, Люсьен повернулся к женщине.

— Я — Китти, — сказала она хриплым голосом.

Люсьен мгновение смотрел на нее, а затем высказал честное, беспристрастное мнение.

— Настолько совершенно нелепое имя.

Она моргнула от удивления и, как он мгновенно отметил, от глупости. Она понятия не имела, говорит ли он серьезно или подшучивает, но судя по тому, как вращались колесики, мыслительный процесс отражался в ее голубых глазах, ему потребуется гораздо больше времени, чем он намеревался провести с ней, чтобы понять.

— Иди сюда, — приказал он, она прекратила напряженные размышления и двинулась вперед.

Оказавшись в нескольких дюймах от него, наклонила голову назад, поднявшись на цыпочки.

— Ты должен знать, что я сделаю все, что ты захочешь. — И одарила его своим слегка эффектным, но явно отработанным соблазнительным взглядом, прежде чем подчеркнуть: — Все что угодно.

— Если все, пожалуйста, сделай одолжение, помолчи. — Он бросил на нее совершенно другой, очень эффектный взгляд, прежде чем подчеркнуть: — Совсем.

Она снова моргнула, на ее лице появилось замешательство.

Меньше чем за секунду он заключил ее в объятия, его язык прошелся по ее шее, он, грубо потянув за длинные волосы, откинул ее голову назад. Затем разорвал кожу, ее кровь хлынула ему в рот.

Он сразу почувствовал ее возбуждение.

Ни то, ни другое не успокаивало боль у него в животе, ни пульсацию в члене.

Ее голова откинулась назад, предоставляя ему лучший доступ и еще больше разрывая собственную рану, он был уверен, она это тоже практиковала.

Она подняла руки, чтобы его обнять, он поднял голову, не пройдясь языком по ране, чтобы остановить кровь, отчего та лилась из горла, запачкав ей платье.

— Не прикасайся ко мне, — прорычал он. Ее глаза встретились с его, и он увидел неуверенность, прежде чем его рот вернулся к ее ране.

Он взял много, как в первый раз у Лии в начале их Соглашения, но сейчас, он знал, что может взять много у этой женщины. Она восстановится к тому времени, когда забредет в Логово по приглашению когда-нибудь, открытая для кормления другого.

Затем он провел языком по ране, кровотечение прекратилось, кожа стала затягиваться. Он отпустил ее, она опустилась перед ним на колени, он двинулся к двери.


— Это все? — прошептала она, протягивая руки, пытаясь схватить его за бедра, запрокинув голову, с мольбой в глазах, с отчаянной потребностью услужить Люсьену не только в кормлении.

Его взгляд опустился на ее декольте, и его тело откликнулось, несмотря на его мысли.

Он плохо повел себя с ней. Со смертными на Пиру у него были лучшие манеры. Черт возьми, даже с Уотсом и Бридом у него были лучшие манеры, чем с ней сейчас.

Он просто вымещал на этой женщине свое разочарование и гнев на Лию, и это было непростительно.

Поэтому его тон смягчился, когда он спросил:

— А чего бы ты хотела, зверушка?

Ее глаза метнулись к его брюкам, затем снова к нему.

— Все, что ты захочешь мне дать, — выдохнула она.

Люсьен подумал о Лии, ее упрямстве и вероятно неделях пыток, которые предстоят им обоим.

Люсьен был вампиром. От вампиров не ждали, что они будут верны своим парам, еще одно разочарование, которое Люсьен испытал из-за Катрины, и уж точно своим наложницам и наложникам.

Затем он сбросил пиджак.

— Встань, раздевайся, — приказал он.

Она сразу же сделала, как ей сказали, и Люсьен вернулся к Лии гораздо позже, чем решил до этого.





* * *


До рассвета оставался час, когда он вернулся домой.

Войдя на кухню, услышал звук работающего телевизора, увидел мигающие огни, доносящиеся из гостиной.

Он двинулся в том направлении, вошел в комнату, посмотрел на экран, показывали фильм.

Лия спала на диване на боку, подложив руки под щеку в молитвенной позе. На ней были пижамные штаны с завязками с рисунком пейсли приглушенных тонов, перемешанные с яркими пастельными тонами, и облегающая рубашка цвета яйца малиновки, один из цвета на штанах.

Она выглядела невинной и очаровательной, последней она была какое-то время, первой — только во сне.

На кофейном столике, валялись остатки продуктов, половина упала на пол, здесь явно была оргия еды. Попкорн из микроволновки, открытые пакеты с чипсами, печенье, фантики от конфет, маленькая пластмассовая баночка мороженого, наполовину съеденного, теперь полностью растаявшего.

Люсьен был не из тех, кто ел нездоровую пищу, разве что сегодня вечером на Пиру.

Определенно, вкусный, тонко приготовленный десерт.

Оргия химически насыщенных вкусностей и сладостей, вызывающих диабетическую кому, была не для него.

Он решил, что поговорит с ней об этом позже, если найдет подходящее время, что, скорее всего, произойдет в следующем десятилетии.

Он поднял ее, как уже было прошлой ночью, она не проснулась. Просто прижалась виском к его плечу, лбом к его шее.

Он шел с медлительностью смертного, не торопясь, наслаждаясь ее ароматом. Его глаза скользили по ее профилю, руки прижимали ее мягкое тело ближе к себе, наслаждаясь всем, что было в ней, после того, как он несколько раз насытился ее бедной соплеменницей сегодня вечером. Это наслаждение укрепило его решимость вести себя гораздо более терпеливо с ней, пока он заставлял ее понять многие вещи, укрощая.

Он осторожно откинул одеяло и уложил ее в постель. Быстро раздевшись, присоединился к ней.

Затем он сделал то, что решил сделать в машине по дороге домой. «От этого, — подумал он, — Лия стала бы бесконечно более милой».

Не мешкая, его руки потянулись к ней, одна к груди, другая скользнула прямо в пижамные штаны. Его рот коснулся кожи у нее на шее ниже уха, он попробовал ее на вкус своим языком.

Его пальцы уже работали, она проснулась с тихим, низким стоном.

— Люсьен? — прошептала она сонным, сладким и совершенно беззаботным голосом.

— Да, дорогая.

Она глубоко вздохнула, ее тело замерло, затем дернулось, словно пытаясь убежать.

Он ждал этого, не отпуская рук, продолжая ласкать ее киску.

— Люсьен! — рявкнула она, и в ее голосе прозвучала резкость, которой он раньше не слышал.