В одно мгновение ее лицо исказилось первобытной яростью.
В следующее мгновение она атаковала.
Ее цель?
Была я.
10
Противостояния
Она налетела на меня, и когда я говорю налетела, имею в виду физически, реально.
Она превратилась в полосу, размытое пятно, мои глаза не в состоянии были разглядеть ее фигуру, она превратилась в другую расплывчатую субстанцию.
Она подошла ко мне не близко.
В трех футах обрела четкость.
Ее остановила рука Люсьена за талию.
Затем Люсьен повернулся, выполнив размытый, полный, мощный бросок, внушающий благоговейный трепет, если бы это не было так чертовски страшно. Она снова превратилась в полосу, с огромной скоростью двигаясь назад, пока не врезалась в стену. Штукатурка изогнулась, приняв форму ее тела, белая пыль и крошки краски посыпались вокруг дождем, она грациозно присела, совершенно невредимая.
Ее голова откинулась назад, глаза полные ярости были прикованы ко мне. С секундной задержкой она снова прыгнула в мою сторону в еще одной размытой атаке. И снова ее остановили, на этот раз все ее тело закачалось в мою сторону.
Все ее тело, то есть, кроме головы и шеи.
Потому что Люсьен схватил ее за горло. Рука у нее на горле, мышцы на его руке и спине напряглись, он сделал два шага и швырнул ее к другой стене, посыпалось еще больше разбитой штукатурки, краски и пыли.
Люсьен подошел к ней ближе, и я увидела, как сжались его пальцы.
— Ты только что совершила роковую ошибку, Катрина, — процедил он сквозь зубы.
Его ярость была под стать ее ярости, возможно, даже превосходила ее. Я поняла, потому что он так сжал зубы, что у него пульсировал нерв на скуле.
Я приросла к полу, потому что только что стала свидетельницей схватки, но потому, что на меня чуть не напала жена Люсьена.
Его жена!
И она выглядела потрясающе. Она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видела. Я вынуждена была это признать, несмотря на то, что она хотела разорвать меня на куски.
Ее разгневанный взгляд скользнул от меня к Люсьену.
— Ты трахнул ее. Я чувствую по запаху. — Ее голос был глубоким, хриплым, соблазнительным. Хриплым не потому, что муж держал ее за горло, а потому, что он был таким от природы.
— Не трахал, — признался Люсьен, и в тот момент я поблагодарила Бога за то, что это действительно было правдой. Затем, представив больше доказательств, что он был сумасшедшим вампиром, Люсьен добавил: — Пока.
Ее сжатые в кулаки руки врезались в стену по бокам, пробив гипсокартон, потом она попыталась, дернувшись пару раз, освободиться.
При запоздалом инстинкте самосохранения я сделала несколько поспешных шагов назад.
«Успокойся, зверушка. Я не позволю ей причинить тебе боль. Ты в безопасности». — Голос Люсьена прозвучал у меня в голове, и это была не команда, но мое тело подчинилось его воле.
Я перестала отступать.
Внезапно Катрина напряглась с головы до ног. Она откинула голову назад и издала дикий визг, от которого у меня заболели уши, мне показалось, что от него даже задрожали стекла.
После того как она закончила визжать, ее взгляд скользнул по мне.
— Я убью ее, — закричала она.
Я напряглась, но не двинулась с места.
Голос Люсьена был похож на рычание.
— Прикоснешься к ней, черт возьми, Рина, даже посмотришь на нее, ты, бл*дь, сгоришь.
Ее пристальный взгляд переместился на Люсьена, и она изменила свою угрозу.
— Тогда я убью тебя.
Мгновенно, к моему шоку и отчаянию, он перестал держать ее за шею, отступил назад. Расправив руки в стороны, односложно произнес:
— Попробуй.
Рев ярости вырвался у нее из горла, она бросилась вперед.
Только это я видела ясно, остальное стало слишком быстрым, слишком сильными, все их движения размытыми. Время от времени Люсьен прижимал ее, и они оба попадали в фокус, но она убегала, и их движения становились нечеткими.
Стол в холле был перевернут, ваза на нем разлетелась на куски, осколки дико раскачивались от их перемещений.
Я сделала еще два шага назад, вверх по лестнице, когда снова услышала Люсьена в своей голове — «Стоять, зверушка».
Я замерла, хотя не хотела здесь стоять среди дерущихся вампиров и разгрома. Я даже не понимала, почему подчинялась. Подчинялась его приказу и все.
Хотя я не различала четких контуров борьбы, но чувствовала, что борьба была жестокой, даже дикой. Звуки, которые они издавали — ее стоны от боли и усилий, шум Люсьена исключительно от усилий, удары кулаков по плоти, грохот сталкивающихся тел — все это прорезало воздух.
В последние несколько недель я испытывала сильный страх, но никогда в жизни мне не было так страшно, как сейчас.
Потому что я стала невольным свидетелем чего-то необычайно дикого, даже порочного.
Еще и потому, что я стала свидетелем, как Люсьен, каким бы расплывчатым во время своего перемещения не становился, избивал свою жену до полусмерти.
Если он когда-нибудь применит ко мне такую же физическую силу, то убьет меня за считанные секунды.
Я начала дрожать, хотела убежать, действительно хотела, но мой страх приковал меня к месту.
Наконец, Катрина стала более четкой, она ударилась о тяжелую, прочную дверь, заставив ту задрожать.
Она остановилась, как и Люсьен в пол оборота лицом к ней. Я увидела кровавые царапины ее ярости, покрывающие его грудь и шею.
Но ей досталось гораздо хуже, у нее сильно текла кровь из носа, была разбита губа, на шее и запястьях виднелись красные следы его ярости.
От ее вида, то, что сделал с ней Люсьен, я стала сильно дрожать, едва не рухнув на колени.
— Сегодня утром я получила документы о разделе имущества, — выплюнула она ему, вытирая тыльной стороной ладони нос и, еще больше размазывая кровь по лицу.
Ее слова меня смутили.
— Что ты говоришь? — небрежно парировал он.
Ее лицо исказилось от ярости.
— Ты решил бросить меня ради этой смертной?
Мои удивленные, испуганные глаза переместились на Люсьена.
— Посмотри на нее, Рина, она не простая смертная, — отрезал Люсьен.
Катрина не стала на меня смотреть, вместо этого она огрызнулась:
— Да, как же я забыла. Она — жизнь.
Что это значит?
Ничего!
Люсьен сделал зловещий шаг ближе к ней, и я увидела, как она вздрогнула, ее бравада испарилась, она усвоила урок гораздо быстрее, чем я, когда он пытался меня чему-то научить.
— Я потеряла тебя в ту минуту, когда ты положил на нее глаз, — обвинила она, ее голос звучал очень тихо.
— Ты потеряла меня через две секунды после Заявления права на тебя, и ты это знаешь, — резко ответил он. Она вздрогнула, чтобы, черт возьми, это ни значило, она понимала, о чем он говорит.
Я вздрогнула, глядя на нее. Трудно было не испытывать к ней жалость. Хотя она не казалась жалкой, просто сломленной.
Ее пристальный взгляд переместился на меня, глаза тут же сузились.
— Довольна? — спросила она, ее голос сочился сарказмом.
Можно было с уверенностью сказать, что я не была довольна.
Но была избавлена от необходимости ответа, потому что Люсьен процедил сквозь зубы:
В следующее мгновение она атаковала.
Ее цель?
Была я.
10
Противостояния
Она налетела на меня, и когда я говорю налетела, имею в виду физически, реально.
Она превратилась в полосу, размытое пятно, мои глаза не в состоянии были разглядеть ее фигуру, она превратилась в другую расплывчатую субстанцию.
Она подошла ко мне не близко.
В трех футах обрела четкость.
Ее остановила рука Люсьена за талию.
Затем Люсьен повернулся, выполнив размытый, полный, мощный бросок, внушающий благоговейный трепет, если бы это не было так чертовски страшно. Она снова превратилась в полосу, с огромной скоростью двигаясь назад, пока не врезалась в стену. Штукатурка изогнулась, приняв форму ее тела, белая пыль и крошки краски посыпались вокруг дождем, она грациозно присела, совершенно невредимая.
Ее голова откинулась назад, глаза полные ярости были прикованы ко мне. С секундной задержкой она снова прыгнула в мою сторону в еще одной размытой атаке. И снова ее остановили, на этот раз все ее тело закачалось в мою сторону.
Все ее тело, то есть, кроме головы и шеи.
Потому что Люсьен схватил ее за горло. Рука у нее на горле, мышцы на его руке и спине напряглись, он сделал два шага и швырнул ее к другой стене, посыпалось еще больше разбитой штукатурки, краски и пыли.
Люсьен подошел к ней ближе, и я увидела, как сжались его пальцы.
— Ты только что совершила роковую ошибку, Катрина, — процедил он сквозь зубы.
Его ярость была под стать ее ярости, возможно, даже превосходила ее. Я поняла, потому что он так сжал зубы, что у него пульсировал нерв на скуле.
Я приросла к полу, потому что только что стала свидетельницей схватки, но потому, что на меня чуть не напала жена Люсьена.
Его жена!
И она выглядела потрясающе. Она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видела. Я вынуждена была это признать, несмотря на то, что она хотела разорвать меня на куски.
Ее разгневанный взгляд скользнул от меня к Люсьену.
— Ты трахнул ее. Я чувствую по запаху. — Ее голос был глубоким, хриплым, соблазнительным. Хриплым не потому, что муж держал ее за горло, а потому, что он был таким от природы.
— Не трахал, — признался Люсьен, и в тот момент я поблагодарила Бога за то, что это действительно было правдой. Затем, представив больше доказательств, что он был сумасшедшим вампиром, Люсьен добавил: — Пока.
Ее сжатые в кулаки руки врезались в стену по бокам, пробив гипсокартон, потом она попыталась, дернувшись пару раз, освободиться.
При запоздалом инстинкте самосохранения я сделала несколько поспешных шагов назад.
«Успокойся, зверушка. Я не позволю ей причинить тебе боль. Ты в безопасности». — Голос Люсьена прозвучал у меня в голове, и это была не команда, но мое тело подчинилось его воле.
Я перестала отступать.
Внезапно Катрина напряглась с головы до ног. Она откинула голову назад и издала дикий визг, от которого у меня заболели уши, мне показалось, что от него даже задрожали стекла.
После того как она закончила визжать, ее взгляд скользнул по мне.
— Я убью ее, — закричала она.
Я напряглась, но не двинулась с места.
Голос Люсьена был похож на рычание.
— Прикоснешься к ней, черт возьми, Рина, даже посмотришь на нее, ты, бл*дь, сгоришь.
Ее пристальный взгляд переместился на Люсьена, и она изменила свою угрозу.
— Тогда я убью тебя.
Мгновенно, к моему шоку и отчаянию, он перестал держать ее за шею, отступил назад. Расправив руки в стороны, односложно произнес:
— Попробуй.
Рев ярости вырвался у нее из горла, она бросилась вперед.
Только это я видела ясно, остальное стало слишком быстрым, слишком сильными, все их движения размытыми. Время от времени Люсьен прижимал ее, и они оба попадали в фокус, но она убегала, и их движения становились нечеткими.
Стол в холле был перевернут, ваза на нем разлетелась на куски, осколки дико раскачивались от их перемещений.
Я сделала еще два шага назад, вверх по лестнице, когда снова услышала Люсьена в своей голове — «Стоять, зверушка».
Я замерла, хотя не хотела здесь стоять среди дерущихся вампиров и разгрома. Я даже не понимала, почему подчинялась. Подчинялась его приказу и все.
Хотя я не различала четких контуров борьбы, но чувствовала, что борьба была жестокой, даже дикой. Звуки, которые они издавали — ее стоны от боли и усилий, шум Люсьена исключительно от усилий, удары кулаков по плоти, грохот сталкивающихся тел — все это прорезало воздух.
В последние несколько недель я испытывала сильный страх, но никогда в жизни мне не было так страшно, как сейчас.
Потому что я стала невольным свидетелем чего-то необычайно дикого, даже порочного.
Еще и потому, что я стала свидетелем, как Люсьен, каким бы расплывчатым во время своего перемещения не становился, избивал свою жену до полусмерти.
Если он когда-нибудь применит ко мне такую же физическую силу, то убьет меня за считанные секунды.
Я начала дрожать, хотела убежать, действительно хотела, но мой страх приковал меня к месту.
Наконец, Катрина стала более четкой, она ударилась о тяжелую, прочную дверь, заставив ту задрожать.
Она остановилась, как и Люсьен в пол оборота лицом к ней. Я увидела кровавые царапины ее ярости, покрывающие его грудь и шею.
Но ей досталось гораздо хуже, у нее сильно текла кровь из носа, была разбита губа, на шее и запястьях виднелись красные следы его ярости.
От ее вида, то, что сделал с ней Люсьен, я стала сильно дрожать, едва не рухнув на колени.
— Сегодня утром я получила документы о разделе имущества, — выплюнула она ему, вытирая тыльной стороной ладони нос и, еще больше размазывая кровь по лицу.
Ее слова меня смутили.
— Что ты говоришь? — небрежно парировал он.
Ее лицо исказилось от ярости.
— Ты решил бросить меня ради этой смертной?
Мои удивленные, испуганные глаза переместились на Люсьена.
— Посмотри на нее, Рина, она не простая смертная, — отрезал Люсьен.
Катрина не стала на меня смотреть, вместо этого она огрызнулась:
— Да, как же я забыла. Она — жизнь.
Что это значит?
Ничего!
Люсьен сделал зловещий шаг ближе к ней, и я увидела, как она вздрогнула, ее бравада испарилась, она усвоила урок гораздо быстрее, чем я, когда он пытался меня чему-то научить.
— Я потеряла тебя в ту минуту, когда ты положил на нее глаз, — обвинила она, ее голос звучал очень тихо.
— Ты потеряла меня через две секунды после Заявления права на тебя, и ты это знаешь, — резко ответил он. Она вздрогнула, чтобы, черт возьми, это ни значило, она понимала, о чем он говорит.
Я вздрогнула, глядя на нее. Трудно было не испытывать к ней жалость. Хотя она не казалась жалкой, просто сломленной.
Ее пристальный взгляд переместился на меня, глаза тут же сузились.
— Довольна? — спросила она, ее голос сочился сарказмом.
Можно было с уверенностью сказать, что я не была довольна.
Но была избавлена от необходимости ответа, потому что Люсьен процедил сквозь зубы: